Меланхолия и рефлексия

Кровавые слезы катились из чёрных глазниц. Ну что ты наделал, мой маленький пакостный принц? Сшиваю иголкой лоскутную полосу света, Что занялась в небе, касаясь растущих зарниц. Меня кто бы сшил, ломаюсь и сыплюсь на части. Не то и не те меня подстерегают сейчас. По наживо ноющим мышцам сростаюсь отчасти, Но вновь разбиваюсь, осыпавшись пеплом с террас. Не то меня гложет, мне холодно, кто же услышит? Согреет руками, увидит печальный удел? Ведёт сквозняками, невидимой болью колышет, И рвёт на запчасти, как гром в попелище ревел. Гремел и расходовал лишние, крайние силы. Расходовал дух, чтоб услышать тот самый сумел, И вывести к свету из мрака. Холодные тиши Мне рвут перепонки, мне зябко, исходит из вен Волнами и вехами мрачный, зияющий сумрак. Он стылый и липкий, глотает тепло и весну. Цветущей лавандой осыпался, ледяным шумом Последний луч света в болезненном, рваном плену. Верни меня к жизни, штормит в швах и шрамах кострище. Горю и сгораю в своих же холодных руках. Приди и увидь, и согрей, и молю, сделай тише Тот голос, что рупором вязнет в горящих слезах. Мне больно и холодно. Сгиньте, прошу, обесточте Мне режущий нервы, колючий и злой алый плен. Поранюсь сама и не справлюсь. Голодом точит Меня изнутри тот кровавый, чужой жизни тлен. Сама не своя. Я мечусь по постели, скитаюсь. Где сил мне найти, где тот, кто вернёт и поймёт? Где лидокаин, кто мне вколет? Я вновь задыхаюсь. Кто голосом слабым меня изо тьмы позовёт? Я вновь умираю. Не слышно строения клеток. Не рвётся сознание в пляс, а сердце — в тисках. Не так я хочу доживать, сквозь листву и скрип веток Смотреть на седеющий вихрь в незнаных мирах. Я в плоскости боли и хмурого, мрачного света. Я знаю, что силы во мне остаётся на крах. Но больно и страшно остаться моральной калекой. Я чувствую, как завладевает мной каменный страх. Я молча, бессильно лежу и сгораю от боли. Взываю к тому, что услышит и снова найдёт. Лишь он один — жизнь, остальные сгорят поневоле. Лишь он — свет в конце, только он мою душу спасёт. Или прикончит, неважно. Но сердце вспороли — Неслышно и странно кровь с пламенем в венах несет От мозга и воли, от детских от страхов пароли, От холода, вьюги лекарство меня упасет. И это лекарство — не в чаше, а в тёплых ладонях. Не в капельницах, кислородных повязках, бинтах. А в сердце, что стало моим и чужим поневоле. В горячих и пламенных, жаром дышащих губах.