Часть 1
27 апреля 2021 г. в 21:55
Примечания:
Железо - металл стойкий и упрямый, однако именно из него делали мечи с их прекрасными и опасными особенностями, которые у каждого клинка свои. Свойство железа по характеру - стойкость и несгибаемость, однако изменить может время и сильное, но осторожное влияние.
Он ведь никому и ничем не обязан. Он злодей, просто злодей, которого совершенно не волнует состояние окружающего мира как такового, всего этого однотонного, не имеющего свойства меняться хоть время от времени, мира. Есть кто-то - есть, нет - ему же проще... Как его и не волнует отношение общества. Хотя нет. Когда боятся - не лезут, так что пусть лучше боятся.
Он ведь не любит никого, и это абсолютно взаимно. Старая рана только бередит воспалённое, безумное сознание, и ему уже, надо признать, всё равно на давний позор. Плевать, абсолютно плевать - найдёт или нет, добьётся или устало выдохнет, проверив очередное - последнее! - заклятье, которое могло помочь, а затем поднимет вверх, к безумному небу столь же безумный взгляд и рассмеётся, уходя во тьму.
Он ведь живёт уже три века, даже больше. Всё уже видел, а что не видел - так о том слышал все подробности. Он всё уже знает, и ему это не очень-то нравится, и ведь выбора нет - кончились знания. Он - магия, сама магия, и уже нет ничего такого, что могло бы его удивить, всё уже на его веку было.
Он ведь стойкий, как железо, и нет нынче такой силы, которая теперь смогла бы его сломать. Его уже ничто не исправит, ничто не изменит его формы, даже смерть - тем более, что вряд ли найдётся созданье, способное убить его, Демона всех времён. И все это знают, но всё равно лезут на рожон, обнаружив очередной его кинжал.
Но она ведь так не считает.
Она ведь глупая. Она смотрит на него умными глазами цвета летнего неба - небо бывает летним и тёплым? - и недоумённо приподнимает брови, когда он хмурится, а затем делает нарочито испуганное и наивное выражение лица. Он ведь понимает, всё понимает - и то, что это всё не просто так, и то, что ей глубоко всё равно было на это королевство.
Она ведь всё сильнее вторгается в его жизнь, срывает все шторы, открывая солнцу чувствительные наросты мрака, гноя и той мерзкой грязи, которую уже не смыть. Но она ведь и не пытается смыть, она ведь не настолько глупа, как ему кажется. Она ведь просто улыбается и расставляет всю эту грязь по своим местам, и весь хаос преображается, становится... более чистым и правильным, живым.
Она ведь интересная. Она рассказывает ему свои странные истории, в которых слишком часто видно что-то пусть и зарисованное светлой фосфорной краской, но всё же тёмное, дикое, неясное и какое-то при этом уютное, как свернувшийся клубок пушистой тьмы. Она сидит странно, не как леди - чуть раздвинув ноги, уперевшись локтями в колени и сгорбившись, свесив вниз чуть напряжённые кисти, уставившись исподлобья ярким тёмно-синим взглядом цвета аконита.
Она ведь слишком быстро меняется. Она меняет платье на штаны и рубаху, где ж только их нашла, меняет страх на любопытство... меняет его маску на что-то другое, более чувствительное и похожее на лицо. Она его не расспрашивает. Он рассказывает сам, всё, без утайки, с самого начала своей жизни, и почему-то старые раны вновь обретают силу, все старые эмоции возвращаются, как и старые привязанности. И ему снова оглушительно больно, а она пытается помочь ему, касаясь плеча и серьёзно глядя в его глаза своими, цвета моря в штормовую погоду.
Он ведь отпускает её. Насовсем, то ли испугавшись своей слабости, то ли не желая показывать слабость ей... то ли просто опасаясь, что он действительно чего-то не знает. Он слишком привык ко всеобъемлищему знанию, и отвыкнуть от него невозможно, он точно знает. Слишком долго он пытался жить, ничего не узнавая... но в итоге ведь всё равно возвращался к книгам.
Она ведь возвращается, ставит корзинку на пол и ухмыляется, блестя озорным зелёным взглядом. А он совершенно ничего не понимает, и мир если не рушится, то хотя бы переворачивается пару раз. А она рассказывает о себе. И он слушает, завороженный, будто дивной песней, и понимает, что на самом деле ничего не знает. И его это радует - в кои-то веки.
Она скидывает плащ и смотрит на него глазами цвета зимнего солнца. И его это даже не удивляет.
Ведь действительно, у каждой твари должно быть по паре. Даже если они разного вида.