Холодная ночь

Среди ночи Экссия подходит к кровати Мароне, встает рядом и смотрит. Лунный свет проникает в комнату сквозь щель в занавесках, ложится на ее безмятежное лицо. Мароне спит крепко, дыхание ее спокойно, а тени на лице делают его моложе и красивее. В номере холодно, но Мароне во сне почти совсем скинула с себя одеяло, и Экссия прекрасно видит ее грудь, едва прикрытую тонкой ночной сорочкой. У Мароне отличное тело — тренированное, подтянутое, во время перелетов на драконе Экссия держится за ее талию и чувствует руками твердые мышцы. А вот грудь у Мароне должна быть мягкой и упругой, в этом Экссия уверена. Она видала достаточно женских грудей за свои две тысячи лет. Наивная Мароне верит ее нынешнему облику и считает невинной девой, но Экссия отлично помнит, как она развлекалась в своем старом теле. Иногда ей этого не хватает: хочется снова ощутить жаркие ласки, почувствовать прикосновение чужих пальцев и языка. Когда желание становится совсем нестерпимым, Экссия уединяется где-нибудь и долго ласкает саму себя. Гладит свое новое юное тело, мнет небольшую крепкую грудь, выкручивает соски, так, чтобы было слегка больно. Размазывает по пальцам собственную влагу и проникает в саму себя — резко и жестко, как она любила делать это с мужчинами. Потом вспоминает лицо Мароне и ее гибкую спину, к которой совсем недавно прижималась, и кончает, сдерживая стоны. Раньше, когда ей надоедали мужчины, она выбирала женщин — с ними все было размеренно и долго, с ними можно было не спешить. Порою, когда становилось совсем скучно, Экссия брала в свою постель и тех, и других. Тогда можно было ласкать полную женскую грудь, чувствуя, как внутри движется горячий твердый член. И теряться в прикосновениях таких разных рук: нежных и ласковых и твердых и грубых. Экссия всегда любила контрасты. Теперь же у нее есть только Мароне, и видят древние предки, Экссия уже готова попробовать сделать с ней все то, что ей представляется такими вот холодными ночами. Экссия наклоняется, тянет руку к тонкой бретели, чтобы спустить ее вниз и наконец-то коснуться соска, который виднеется через ткань, и тут Мароне просыпается. Пару мгновений смотрит в лицо Экссии — они сейчас очень близко, потом спрашивает: — Замерзла? Экссия молчит. Она действительно замерзла, но совсем не в том смысле. Мароне вздыхает и отодвигается к краю кровати, освобождая место рядом с собой: — Залезай. Экссия послушно ложится, прижимаясь к теплому, почти горячему телу. — Спи давай, — бормочет Мароне, накрывая их обеих одеялом, и тут же снова засыпает. Экссия лежит, уткнувшись носом в ее плечо, и вдыхает легкий сладковатый запах. Порою Мароне обращается с ней, как мамочка с неразумным ребенком. Иногда это бесит, а иногда — вот как сейчас, Экссия чувствует странное тепло, не имеющее ничего общего со знакомым ей жаром возбуждения. Кажется, я наконец-то действительно согрелась, думает Экссия, закрывая глаза и расслабляясь. Наверное, этого хватит.