Номер один

Девушка лежала на смотровом столе — неподвижная, с невидящим взглядом, почти мертвая внешне. И только ровное попискивание датчиков указывало на то, что в этом теле еще сохранилась жизнь. Объект номер четыреста тринадцать, если считать общее количество экспериментальных образцов. В журналах исследований он значился под номером один — первая попытка нового способа вживления экс-сферы. Не совсем удачная, похоже, попытка. Родилль медленно провел скальпелем по впалому животу, почти не надавливая, но острое лезвие легко рассекло кожу, оставив аккуратный ровный надрез, в котором сразу же выступила красная кровь. Девушка не шевельнулась, даже не дрогнула, и пульс ее остался ровным. Родилль покачал головой. Возможно, стоило попробовать другие раздражители. — А как насчет эмоций? — усмехнулся он, наклоняясь к самому лицу лежащей. Зрачок ее дрогнул, фокусируясь на нем, но больше не изменилось ничего. — Что там по поводу стыда? Родилль накрыл ладонью обнаженную грудь — маленькую, но крепкую, — стиснул несколько раз, вдавливая пальцы в белую теплую кожу. Наклонился и лизнул темный сосок, поиграл языком, прихватил зубами, потом втянул в рот и пососал. Выпрямился и увидел по-прежнему равнодушное лицо. Девчонка даже взгляд не опустила, так и пялилась в потолок над собой. Родилль хмыкнул и длинно огладил ее живот, повторяя собственное движение скальпелем, размазывая по коже натекшую из пореза кровь. Кровотечение уже остановилось, и порез начал затягиваться. Впрочем, про ускоренную регенерацию подопытной Родилль знал до этого. — Ты же у нас девочка, правда? — спросил он в молчаливый воздух. — Из приличной семьи была, а потом не до того стало. Интересно, а ты о свадьбе мечтала когда-нибудь? Ответа не последовало, но Родилль его и не ждал. Загреб в ладонь рыжие курчавые волосы на лобке, дернул, несильно, но настойчиво, зарылся всей пятерней, слегка надавил большим пальцем на мягкие половые губы. Все это он делал на ощупь, не сводя внимательного взгляда с лица девчонки, но реакции так и не увидел. Даже когда потеребил горячий влажный клитор, аккуратно, почти нежно прихватывая его пальцами. Тело ее, к слову, реагировало — после нескольких минут таких ласк появилась первая влага. Но это был единственный признак: ни дыхание, ни пульс так и не изменились. — Недотрогу из себя строишь, да? — Родилль резко проник внутрь сразу двумя пальцами, чувствуя, как рвется под нажимом девственная плева. — И правда, хорошая девочка, — усмехнулся он, жадно всматриваясь в бесстрастное лицо и нарочито грубо двигая рукой в тесном и горячем влагалище. Под пальцами хлюпало, но это был единственный звук в лаборатории, не считая писка аппаратуры. У лежащей даже веки не дрогнули. — Ну что ж, реакция действительно отрицательная, — разочарованно протянул Родилль, выпрямляясь. Посмотрел на испачканные в крови и слизи пальцы, скривился брезгливо. — Приведи себя в порядок, — велел он, разворачиваясь к раковине. Девчонка послушно поднялась со стола и вышла в боковую дверь, за которой была душевая. Простейшие приказы она понимала и выполняла сразу, так что считать этот опыт совсем уж провальным не стоило. Особенно если учесть, что подопытная не впадала в ярость и не показывала склонности к мутации, как предыдущие образцы. В следующий раз надо попробовать оставить хотя бы базовые эмоции, подумал Родилль, тщательно намыливая руки. Будет интересно.