Шанкс наблюдал за своей темноволосой второй половинкой, пока она спала, ее дыхание было мягким, ровным и умиротворенным. Она лежала, прижавшись к нему, ее щека прижалась к его сердцу, а одна нога была прижата к его бедру. В такие моменты он больше всего скучал по отсутствующей руке, в эти моменты, когда он мог бы расчесывать ее волосы пальцами или рисовать узоры на ее мягкой коже, прижимая ее к себе.
Какая-то его часть болела оттого, что он никогда не сможет сделать для нее такого рода вещи, что он никогда не сможет обхватить ее лицо руками или прижать к себе обеими руками. Однако он знал, что размышлять о потере бесполезно, и вместо этого решил быть благодарным за то, что у него было.
Эти последние девять месяцев были чем-то вроде сна, когда он каждый день просыпался со своей второй половинкой, своим кораблем, своей командой, плывущей по океану, участвуя в чудесных приключениях, сражаясь с глупыми морскими пехотинцами и пиратами и находя удивительные сокровища. Он не мог и желать большего. Однако он знал, что это не будет длиться вечно.
Осознание приходило медленно, отчасти потому, что они все еще узнавали друг друга и притирались как родственные души, а отчасти потому, что он был настолько увлечен вещами, которых раньше не замечал, но Ирис, несмотря на все это, вместе с командой складывалась, как кусочек пазла, который никто не никогда осознавал, пока он не встал на место, который на самом не был предназначен для жизни в открытом море.
О, ей это достаточно нравилось, и она была совершенно счастлива, даже радостна, но за последние несколько месяцев он заметил, что, несмотря то, что она наслаждалась ощущением ветра на лице и напором приключений, море просто не звало ее так, как его и остальных на корабле.
На самом деле были времена, когда ему казалось, что она почти его боится. О, она сделала храброе лицо, такое, что он был практически уверен, что никто другой этого не заметил, но он заметил, и у него было скрытое подозрение, почему.
Они немного открылись друг другу за последние несколько месяцев, а на одном из островов, на который они отправились, они наткнулись на украшенную драгоценностями шкатулку со странными гравюрами на боку. Сама шкатулка, вероятно, стоила небольшого состояния, а кубок из чистого золота внутри - тем более. Однако что-то в этом пробудило ее воспоминания и повергло в меланхолическое настроение. Когда он нашел ее в любимом убежище на Рэд Форс, которое по какой-то причине оказалось пастью на носу корабля, она держала бутылку вина и, не двигаясь, смотрела на море.
Он сел рядом с ней, готовый выслушать, если она хочет поговорить, но также готовый просто составить ей компанию в тишине, если она этого хочет. Однако оказалось, что она была в разговорчивом настроении, потому что она наклонилась к нему и тихо начала рассказывать об опасном для жизни турнире, в котором она была вынуждена участвовать и соревноваться, когда ей было всего четырнадцать.
Было ужасно слышать обо всем, о боли, предательстве, изоляции, отчаянии и страхе, но больше всего он запомнил, когда она говорила о втором задании. Она прыгнула в озеро, намереваясь спасти свою подругу, несмотря на то, что она не умела плавать.
Очевидно, родственники, с которыми она росла, никогда не удосуживались отправить ее на уроки плавания, а когда она была очень маленькой даже держали голову под водой столько раз, что она потеряла счет тому, когда чуть не утонула. То, что она снова чуть не утонула во время этого задания, определенно не помогло, даже если она заставила себя научиться плавать вскоре после этого.
Он был абсолютно возмущен тем, что кто-то посмел так поступить с его второй половинкой, многое уже было непростительно, но полностью разрушить ее опыт общения с водой, с морем, которое он любил с детства, ну, это было совсем. Он не в первый раз пожалел, что у него нету доступа ко всем, кто причинил боль его яростной маленькой исрке, его родственной душе. Он не был садистом по натуре, и даже когда он действительно убивал, он никогда не делал ничего сверх того, чем мог. Однако он думал, что мог бы сделать исключение для некоторых людей, которые воспитывали ее на протяжении всего детства.
В конце концов, он приказал церемониально сжечь гроб и кубок, а его вторая половинка сама зажгла огонь. Его команда была невероятно сбита с толку, и, хоть прекрасная Ирис возражала, настаивая на том, что все в порядке, что они должны продать это или что-то еще, а не уничтожить, но чем больше она возражала, тем больше его команда приходила к его образу мыслей, и потому вещь сгорела.
Улыбка на ее лице после этого, несмотря на слезы в уголках глаз, того стоила. В любом случае он никогда особо не заботился о деньгах. Его сокровище было в людях, которыми он окружал себя, в этом он соглашался с Белоусом. Даже предметы, которыми он дорожил, были больше связаны с чувствами, чем с денежной ценностью, - он знал, что это мышление полностью свело с ума его бывшего, юнгу.
Говоря о пиратах Роджера, он подумал, что пришло время представить свою вторую половинку тем, кто, как он знал, все еще были и до них было довольно легко добраться, поэтому он взял курс на Сабаоди. Он искренне думал, что Рэйли очень понравится его вторая половинка, и с нетерпением ждал возможности представить их друг другу. Он просто надеялся, что старик не где-то там, где он больше не сможет его найти. Он уже позвонил заранее, чтобы сообщить Шакки, что они придут, так что, осталось надеется, что она сможет удержать свою вторую половинку в этом районе, пока они не доберутся туда.
Он надеялся поговорить с бывшим Первым помощником о возникшей у него идее, которая медленно формировалась в его голове с тех пор, как он понял, что его Ирис не так хорошо чувствует себя на море, как на суше. Он хотел убедиться, что идея осуществима, прежде чем доводить ее до нее, а Рэйли всегда умел корректировать идеи. К тому же он знал, что старик, без сомнения, слышал те же слухи, что и Соколиный глаз, которые привели того на корабль три месяца назад.
Честно говоря, он был немного удивлен, что старик еще не выследил его и не потребовал рассказать, что он сделал, как с самим собой, так и со своей бывшей капитанской шляпой. Единственная корона, которую когда-либо имел бывший король пиратов.
Он был вырван из своих мыслей, когда почувствовал, как зашевелилась Ирис. Его вторая половинка по большей части спала довольно чутко и совершенно не могла спать, если не чувствовала себя в безопасности. Честно говоря, он очень гордился тем, что, когда она спала с ним, она почти не шевелилась. Фактически, однажды она действительно проспала нападение морских пехотинцев, с которыми он позволил справиться команде, поскольку в то время она дремала у него на груди, и он не хотел двигаться.
То же самое произошло сегодня вечером. У них была вечеринка, посвященная дню рождения Ру, и празднование длилось до поздней ночи, и только Бекман и его Ирис оставались хоть немного трезвыми. Он потерял сознание на какое-то время, но в конце концов проснулся и обнаружил, что его Первый помощник и его родственная душа работают вместе, чтобы гарантировать, что никто случайно не выйдет за борт и укладывает тех, с кем они смогут справиться, в кровати.
Он смотрел затуманенно, зная, что лучше не пытаться помочь, прекрасно понимая, что в своем пьяном состоянии только усугубит ситуацию, и в конце концов снова потерял сознание. Во второй раз, когда он проснулся, он чувствовал себя гораздо более трезвым, но, очевидно, не так сильно, как думал.
Ирис явно была почти спала на ногах, а Бекмана нигде не было видно, вероятно, он уже сам лежал в постели. Теперь, став более устойчивым, он подхватил слабо протестующую Ирис, которая пыталась настоять на том, чтобы остаться на дежурстве, несмотря на то, что сейчас не ее очередь для выполнения этой конкретной обязанности, и отнес ее в их общую комнату, а затем в постель.
Поэтому он был немного удивлен, что она просыпалась сейчас, особенно, когда они легли около часа назад. Он лежал и просто наслаждался ее присутствием, пытаясь понять, что он хотел сделать, чтобы она была счастлива.
Он немного завороженно наблюдал, как она подняла голову с его груди, сонно моргая своими яркими зелеными глазами. Глазами, которые, казалось, почти светились в темноте, когда она смотрела на него. Ее волосы, в лучшем случае растрепанные, представляли собой спутанный бунт, который, как он знал по опыту, потребует у нее не менее получаса, чтобы привести себя в порядок утром, и у нее застыл аотек слюны в уголке рта, макияж на ней был с вечера: немного туши, которую она ритуально наносила на ресницы каждое утро, и его не убрали, так как она потеряла сознание еще до того, как они добрались до комнаты. Он был размазан вокруг ее глаз, придавая ей смутно енотовидный вид.
Когда она рассеянно вытирала слюни одной рукой и безуспешно пыталась пригладить свои растрепанные волосы, которые падали ей на лицо, другой, он понял, что она была самым прекрасным, что он когда-либо видел. На самом деле он должен был быть самым удачливым мужчиной на земле, раз каким-то образом получить такую женщину, как она, в качестве своей второй половинки.
— Привет, — пробормотала она хриплым от сна голосом.
—Привет, красивая спина, — сказал он ей с веселой усмешкой, скользя рукой вверх и вниз по ее спине, наслаждаясь ощущением кожи под своими пальцами в том месте, где она не была одета в рубашку.
—Время? — спросила она сквозь зевок.
—Понятия не имею, — свободно признался он, говоря шепотом, не желая повышать голос ни на что, кроме тихого бормотания, несмотря на то, что прекрасно понимал, что она изолировала их комнату, чтобы те, кто снаружи, не могли слышать, что происходит внутри, ради их уединения. — Тем не менее, все еще темно, поэтому ночь. Хорошо отдохнула?
—Почему ты не спишь? — спросила она, все еще звуча немного невнятно, но в ее голосе было отчетливо слышно беспокойство, когда она явно проигнорировала его попытки заставить ее снова лечь.
—Ммм, просто думаю, — рассеянно сказал он.
—О чем? — она упорно просыпалась с каждым словом, очевидно, не желая успокаиваться, пока ее любопытство не будет удовлетворено и она не обеспечит его благополучие.
—О том, что я люблю тебя, — признал он, не задумываясь. Только испуганный, полностью проснувшийся и широко раскрытый взгляд, которым она на него посмотрела, заставил его перемотать назад и понять то, что он сказал. Однако он не собирался забирать это обратно.
Конечно, это было немного импульсивно, ничего грандиозно романтичного или эксцентричного, каким он, возможно, хотел бы, чтобы это было, если бы он вложил в это некоторое планирование. Как бы то ни было, размышляя об этом, он понял, что он сказал именно то, что действительно имел ввиду, и он был чертовски уверен, что не собирается брать это назад.
Он не был уверен, что чувствовала Ирис, любила ли она его в ответ, но если нет, это было нормально. У них было много времени, и он был уверен, что если останется настойчивым и преданным, то в конце концов покорит ее. Он знал, что может быть очаровательным, когда захочет, и был невероятно терпелив, гораздо больше, чем многие думали. Он был готов ждать ее, если ей это было нужно.
—Я тоже тебя люблю, — слегка неровно, призналась она, глядя на него подозрительно блестящими глазами, но ясными и уверенными. Похоже, ему все-таки не нужно было ждать.
Ее руки поднялись, чтобы схватить его лицо своими ладонями, привязанность, обожание и уязвимость практически исходили от нее:
—Я так сильно тебя люблю!
Казалось, что его сердце пытается вырваться из груди, оно было так наполнено любовью, что его собственные глаза были подозрительно влажными. Он осторожно повернул их так, чтобы они оба были на боку, прижался губами к каждому дюйму ее лица, насколько мог, рука, взявшись за затылок, запуталась в ее беспорядочной куче волос, бормоча слова похвалы и любви к ней , смакуя ощущение ее покрытой шрамами кожи, мягких волос, ее изгибов, прижатых к его телу.
—Моя вторая половинка, мое сердце, моя самая дорогая, моя единственная любовь, — заверил он ее, не в силах остановить бормотание между поцелуями.
Она приподняла лицо, явно спрашивая, и он немедленно встретился с ее губами своим, с радостью и удовольствием, поющих в его венах, когда их губы сошлись в танце, который стал одновременно знакомым и захватывающим.
Задыхаясь, он ахнул, когда она прошлась теплыми влажными поцелуями по его шее до рубашки, и внезапно был очень благодарен, что никогда не трудился застегнуть ее полностью. Когда она отодвинула рубашку в сторону, чтобы прижаться к его соску, застонал он в ответ, нечаянно сжав ее волосы, чем вызвал злую ухмылку лисицы, чьи руки ловко расстегивали оставшиеся пуговицы.
Впервые в жизни он был почти благодарен за отсутствующую руку, поскольку это позволило им быстро разобраться с рубашкой, и ее руки могли немедленно начать ласкать его кожу, когти дразняще царапали выступы его живота, когда ее рот находил его очередной раз.
Теперь, когда она была в пределах досягаемости, а ее руки были отвлечены на что-то другое, он взял под контроль поцелуй, переплетая ее язык со своим языком, сжимая ее волосы, чтобы осторожно наклонить ее голову под нужным углом, а также поставить одно из своих колен между ее ног. Она немедленно воспользовалась этим, бесстыдно терясь о по его бедру, прерывая их поцелуй, чтобы хрипло застонать.
Его штаны начинали казаться все более неудобными, и он плчувствовал, как его трясет от желания, когда ее умные пальцы развязывают узел на его поясе, позволяя красной шелковой ткани соскользнуть на пол.
Осторожно высвободив руку из ее волос, он позволил ей взять под контроль поцелуй, изо всех сил стараясь удовлетворить настойчивый голод ее губ своими собственными, когда он вцепился в подол ее рубашки. Она сразу поняла и на мгновение оторвалась, пригнувшись, чтобы он смог снять одежду через голову. Он отбросил ее, не особо заботясь о том, где та приземлился, поскольку ему потребовалось мгновение, чтобы просто полюбоваться своей прекрасной второй половинкой и восстановить дыхание.
Она была просто великолепна: черный кружевной бюстгальтер резко контрастировал с ее телом, создавая дразнящий соблазнительный вид на ее полную круглую грудь. Он немедленно потянулся к шнурку, дернув его, чтобы подтолкнуть одну из чашек вверх и добраться до упругой плоти под ней. Ее сосок был твердой вершиной под его нетерпеливой ладонью, и он немедленно начал ласкать комок, проводя большим пальцем по ареоле и дразня маленький бутон кончиками пальцев.
Она ахнула, выгнула грудь в явном приглашении. Ее руки исчезли с его волос, и он ненадолго задумался о потере контакта, прежде чем ткань перед ним ослабла. Он отстранился, чтобы позволить ей стянуть одежду, но только на короткую секунду, а затем его рот накрыл сосок, пока его рука массировала ее другую грудь.
Ее руки крепко вцепились в его волосы, прижимая к себе, и он с нетерпением повиновался невысказанной мольбе, облизывая, сосая и нежно покусывая все, что мог дотянуться, зарабатывая хныканье, скулящие стоны, от которых его член нетерпеливо дергался в штанах, влажно пропитывая промежность, когда он отчаянно прижался бедрами к ее для некоторого облегчения.
—Шанкс, бля, пожалуйста, — захныкала она, усердно теребя его волосы. Неуверенный, чего она хочет, но готовый пойти на все, что ей нравится, он выпустил ее сосок, опухший, приятно розовый от его внимания и мокрый от слюны, и позволил подтолкнуть себя к ее губам для отчаянного поцелуя.
Он был так поглощен ее ртом, что почти не заметил, как одна из ее рук освободилась, и взяла его руку, направляя ее на юг по ее подтянутому животу, но он определенно заметил ощущение влажного атласа под своими пальцами, когда ее рука крепко сжала его между ее ног в промежутке, где она сидела верхом на его бедре.
Он ненадолго отстранился, чтобы взглянуть вниз, и с некоторым удивлением отметил, что ей удалось вылезти из шорт, оставив ее в одних шелковых трусиках. Стоная от удовольствия и желая принять ее приглашение, он просунул руку под эластичный пояс тонкой одежды.
Ее складки были гладкими от явного возбуждения, средний палец скользнул между складками, от чего она задохнулась и заскулила, когда он нашел маленькую бусинку, явно опухшую от возбуждения. Он потратил несколько минут, чтобы поиграть с набухшим бутоном, смакуя сладкие звуки, которые она издавала, и то, как она извивалась, прежде чем опустить руку ниже.
Она была так влажна от жидкости, что он легко мог погрузить палец до последнего сустава в ее гибкую, влажную, теплую пещеру, заглатывая ее вздох от шока и удовольствия, и медленно начиная немного вводить и выводить его, прежде чем осторожно ввести еще один палец, наслаждаясь тем, как она ерзает и задыхается, а ее бедра упираются в его ладонь, когда она искала трения, ее поцелуи становились неряшливыми, когда она теряла концентрацию, его имя звучало от удовольствия на ее губах.
Он ввел третий палец в ее плотное, влажное тепло, застонав от ощущения этого, когда отчаянный вой сорвался с ее губ, а движение ее бедер стало отчаянным. Войдя последним пальцем, чтобы растянуть ее, он согнул их, ища нужное место, и осторожно прижал ладонь к ее клитору.
Приглушенный крик сорвался с ее губ, когда она напряглась и выгнулась в его сторону, ее внутренние стенки, прижатые к его пальцам, трепетали и пульсировали, ее лицо залилась удовольствием. Это было зрелище, которое он намеревался оставить в своей памяти, когда она дрожала после мощного оргазма.
Он вытащил руку из ее промокших трусиков и поднес блестящие пальцы ко рту, желая почувствовать какой у нее вкус. Она наблюдала за ним сквозь прикрытые глаза, с расширенным зрачком и ясной похотью на ее лице, тяжело дыша.
Ее руки опустились на его талию, расстегивая пуговицу и молнию, позволяя ему освободиться от ограничений штанов, из которых он немедленно вывернулся, когда она на мгновение встала, чтобы вылезти из своих трусиков.
Он прижался губами к ее шее, посасывая и целуя, когда она протянула руку между ними, ее руки нашли его истекающий член. Он беспомощно дернулся в ее объятия, чувствуя ее руки на нуждающемся органе, которые посылали толчки удовольствия и тепла по всему его телу.
Она потерла его о свою щель, и он почувствовал, как ее собственная текущая влажность сглаживает его длину, от чего его член дразняще скользил по гладким складкам.
—Не дразни меня сейчас, любимая, — сказал он ей, полушутя, наполовину умоляя, отчаянно пытаясь почувствовать ее тепло, ее шелковую хватку вокруг него.
Она взглянула на него на мгновение, и он увидел ясную привязанность, мягкость и решимость в ее взгляде, когда она медленно вела его в свое тело.
—Ирис, — ее имя было похоже на молитву на его губах, когда он задыхаясь, но пылая от удовольствия, погружался в ее тело дюйм за дюймом, окутанный теплом, влажным, плотным жаром. Он никогда раньше не чувствовал ничего подобного.
Он знал, что некоторые не ждут своих родственных душ, и он понимал почему. Большинство не находили свои, пока им не исполнилось двадцать пять-тридцать и это было долгим ожиданием. Однако он никогда не поддавался искушению, желая впервые испытать это чудесное ощущение со своим единственным особенным человеком, своей спутницей жизни.
О, он кое-где напортачил, но никогда, никогда не позволял себе вонзить свой член в кого-нибудь. Это было потрясающе, он не мог описать свои чувства и держался за ниточку, чтобы все контролировать, поскольку он находился внутри нее насколько позволял этот конкретный угол.
Из разговоров он знал, что есть лучшие позиции для более глубокого проникновения, но ему понравилась эта, где он мог видеть ее лицо, градус удовольствия и легкой боли, а также желания и любви, когда она смотрела на его лицо. Это было интимно и идеально, и давало ей необходимый контроль.
Он тяжело дышал, когда ее внутренние стенки двигались вокруг него, сжимая и расслабляясь в массаже, из-за чего он мог закончить намного раньше, чем он был уверен, что кто-то из них хотел бы.
Он зажмурился и сосредоточился на своем дыхании, решив сделать это, ради нее и для себя. Как только он выбрался из пропасти, он снова открыл глаза и обнаружил, что Ирис пристально смотрит на него, ее рука скользит по его подбородку, пока она терпеливо ждала.
—Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, — сказал он ей, когда он начал медленно толкаться в ее приветливое тело, зарабатывая удовлетворенный вздох, когда ее тело выгнулось в его хватке, бедра слегка изгибались, чтобы встретить его толчки.
—Люблю тебя, — пробормотала она в ответ, ее слова звучали между сладкими вздохами, — люблю тебя так сильно.
Им потребовалось мгновение, чтобы войти в ритм, но как только они это сделали, он обнаружил, что никогда не хочет останавливаться. Удовольствие от ее трепещущих стенок вокруг его члена, ее красивой груди, плотно прижатой к его, и ее теплой шелковой кожи под его ртом, когда он прижимал ее тело к себе, было раем, о существовании которого он никогда не подозревал.
Темп, который они установили, был медленным и неторопливым, сладко тянулись поцелуи, между ними возникло удовольствие, и часть его желала, чтобы это длилось вечно. К сожалению, его выносливость, сильно подточенная ощущением восхитительного тела его второй половинки, не справлялась с этой задачей, и он чувствовал, что все ближе и ближе подходит к краю.
Он пытался удержать, но не мог, удовольствие становилось невыносимым, его бедра ускорялись, его рот отчаянно прижимался к ее горлу, влажные шлепки плоти эхом разносились по его комнате, а его живот скручивался все туже и туже, пока он не смог больше сдерживаться.
С последним толчком и задыхающимся криком экстаза он погрузился в свою вторую половинку, которая задыхалась и выгибалась от удовольствия, и вонзился глубоко в ее тело, его член подергивался глубоко внутри нее, пока изливался.
Ему потребовалась минута, чтобы спуститься со своего пика, но когда он это сделал, он мог слышать, как его вторая половинка шепчет ему о своей любви снова и снова. Их тела представляли собой теплый клубок жидкостей, пота и кожи на коже, и это, вероятно, должно было казаться отвратительным, но на самом деле, наблюдая за тем, как она наблюдает за ним такими любящими глазами, он думал, что это, возможно, было самым счастливым моментов в его жизни.
… ~ OO * Oo ...~
Рэйли нетерпеливо постучал пальцами по стойке, чувствуя легкое беспокойство. Обычно, когда у него возникало это чувство, он выходил и плавал вокруг, куда бы ни подул ветер, возможно, сорвал бы аукцион рабов, если был в настроении. К сожалению, на этот раз ему не разрешили уйти.
Он искоса взглянул на Шакки, которая рассеянно вытирала один из стаканов за стойкой. Очевидно, она почувствовала его взгляд или просто знала его так хорошо, что могла предсказать каждое его действие, честно говоря, это могло произойти с ней, его прекрасная вторая половинка была хитрой в этом смысле, поскольку она отводила свой взгляд от стекла на достаточно долгое время, чтобы ухмылка в той бесючей манере «я-знаю-что-то-ты-не-знаешь», от которой у него всегда закипала кровь.
Она была причиной того, что ему еще не удалось вылечить свои зудящие ноги и найти что-то, чем можно заняться, настаивая на том, чтобы он держался ближе к бару и не бродить. Он выполнил инструкции, потому что она была его родственной душой, и он безоговорочно ей доверял, она никогда не заставила его сидеть здесь, если бы не знала, что ему нужно это сделать, но он был бы гораздо спокойнее, если бы она просто сказала ему, почему она настаивала, чтобы он остался.
Каждый раз, когда он намекал, что хочет знать, что происходит, все, что он получал, - это ее таинственная ухмылка. Этого было достаточно, чтобы свести человека с ума.
Потягивая ром, который его вторая половинка держала в запасе для личного потребления, он почувствовал, как что-то знакомое коснулось его чувств, что-то, что заставило его немедленно выпрямиться в кресле.
На протяжении многих лет он старался отслеживать весь архипелаг Сабаоди, чтобы знать всех кто приходит и уходит. Это была необходимость, учитывая, что морские пехотинцы отдали бы практически все, чтобы схватить его после казни капитана. Знание архипелага как свои пять пальцев и то, что он не позволял никому и ничему ускользнуть от его внимания, позволили ему опередить их на несколько шагов в эти опасные годы, и даже несмотря на то, что попытки поймать или убить его за последние пару лет снизились, он по-прежнему регулярно просматривал свое окружение с помощью Хаки Наблюдателя на всякий случай.
Поэтому неудивительно, что он смог уловить ветер пиратской команды, пришвартовавшиейся недалеко от Рощи 13 и направляюшейся к бару, а также знакомое присутствие впереди, которое практически подпрыгивает от нетерпения.
Пришло время этому парню выследить его! До него доходили всевозможные тревожные слухи о бывшем юнге, и, хотя он знал, что этот мальчишка стал более чем способен выстоять, он также хорошо знал его. Рыжий с головой ушел в беспорядок с тех пор, как перестал быть юнгой, бродил вокруг Оро Джексона на неустойчивых ногах и размахивал бокеном, крича о приключениях каждую вторую минуту.
Хорошо, что этот мальчишка нашел себе надежного Первого помощника, который спасал его в основном от неприятностей, иначе Рэйли пришлось бы затащить этого парня на Сабаоди, без сомнения, пинаясь и крича, чтобы посмотреть, сможет ли он, наконец, научить здравому смыслу его толстый череп, спрятанный под всеми этими яркими волосами!
Не то чтобы у него было много надежд на это, особенно когда этот мальчишка так сильно ухватился за его бывшего капитана, что это было больно. Он всегда думал о капитане как о своей семье, а Роджер был харизматичным и безрассудным младшим братом, о котором он должен был заботиться, но он знал, что два парня, которых они взяли на борт Оро Джексона, видели больше чем он показывал. Для мальчишек, Капитан был единственным отцом, которого они когда-либо знали.
Поэтому неудивительно, что они перенимают некоторые из его манер, даже если это не было так очевидно в синеволосом паршивце, как в том, кто пришел к нему. Он предположил, что может встретить группу на полпути, но решил не беспокоиться, они явно направлялись сюда, без сомнения, причина, по которой Шакки настаивал, чтобы он держался поблизости, этот мальчишка, должно быть, на этот раз позвонил вперед.
Это был хороший сюрприз. Он всегда был счастлив видеть членов экипажа и поворачивал свое сиденье, чтобы отметить приход этого паршивца, когда дверь с грохотом распахнулась только для того, чтобы в конечном итоге он выплеснул свой напиток на пол, когда увидел женщину, сопровождавшую его паршивца.
Сказанный мальчишка смотрел на него с явным удивлением на лице, когда он смотрел на Рэйли и пролитый напиток, замерший одной ногой в воздухе на полпути. Единственная причина, по которой дверь не ударилась ему прямо в лицо, заключалась в том, что его разумный первый помощник поймал ее и держал ее открытой.
—Рада видеть тебя снова, старик, — сказала Ирис и изобразила на лице явное веселье, а на заднем плане его вторая половинка положительно захохотала.
...~ OO * Oo ~...
—Вы знаете друг друга? — спросил Шанкс, явно пораженный, выглядя совершенно сбитым с толку, когда он переводил взгляд между ними двумя.
Ирис криво улыбнулась ему и призналась:
—Помнишь, я говорила, что около пяти лет носилась по Гранд Лайн, прежде чем мы встретились?
Шанкс кивнул с очарованным выражением лица.
—Ну, примерно на третьем году я решила попытаться выяснить, что находится по ту сторону красной линии, почему люди в Новом Свете называют это раем. Мне было очень любопытно. Я слышала об острове Рыболюдей, но моя информация тогда была довольно разрозненной, поэтому я не знала, как туда добраться. Вместо этого я уменьшила свою лодку и перебралась через Красную Линию, — криво призналась она.
Это был адский путь, и без магии она бы не прошла. Откровенно говоря, учитывая, где она перешла, ей повезло, что она случайно не наткнулась прямо на Мареджуа.
—Я немного заблудилась, — призналась она своей озабоченно выглядящей родственной душе, – но в конце концов я наткнулась на Архипелаг, полуголодная и обезвоженная. Меня нашла Шакки, которая поняла, что я чужая, и в конце концов она вытеснила из меня эту историю, — призналась она, нежно улыбнувшись Шакки, которая улыбнулась в ответ, запрыгнув на стойку и заключив ее в нежные объятия, которые она с радостью вернула.
—Я просто рад, что тебе это удалось, — сказал ей Шанкс, осторожно убирая прядь волос с лица. — Фишер Тайгер единственный, достаточно сумашедший, чтоб преодолеть Красную Линию, о котором я слышал, но у него было преимущество, потому что он был рыбочеловеком.
—Мне очень повезло, но мне всегда везло очень странно, — со вздохом призналась она.
—Вы знаете друг друга? — слабо спросил Рэй, прерывая их разговор, выглядя довольно испуганным.
—Он/Она моя вторая половинка! — ответила она вместе с Шанксом, который улыбнулся ей и оттащил от Шакки для собственных объятий.
—Ты шутишь, — твердо заявил Рэй, — пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь?
—Хей! — она запротестовала, забавляясь. — Я не была так уж плоха, не так ли?
Взгляд, которым он ее одарил, говорил о многом, и она, и Шакки разразились смехом, когда ее бедная вторая половинка выглядела совершенно сбитой с толку, а Рэй попытался, но не смог успокоится. Через мгновение он сдался и с зловещим выражением лица решил выпить остатки напитка.
—Что происходит? — спросил бедный Ясопп, нахмурившись, глядя на всех.
—Что происходит? — Рэйли вернул отчаянный взгляд на лицо, когда он перевернул кружку вверх дном и обнаружил, что она пуста. — Очевидно, двоих величайших нарушителей спокойствия, которых я когда-либо встречал в своей жизни, сами боги сочли своего рода нечестивым союзом!
—Я буду молиться за тебя, мальчик, — сказал Рэйли Бенну с лицом полным сочувствия, явно нервировав теперь очень встревоженного Первого помощника. — Тебе это понадобится.
—Кто-нибудь, пожалуйста, объясните, что происходит? — жалобно спросила ее вторая половинка.
—Я могу, — сразу заверила она его, — но давай сначала выпьем, похоже, бедному Рэю нужно снова наполнить стакан, и это небольшая история.
Шанкс согласно кивнул и позволил отвести себя к бару, где Шакки быстро вытащил для Шанкса хороший кувшин рома и протянул ей дымящуюся чашку чая. Она улыбнулась женщине в знак благодарности, не обращая внимания на Рэйли на заднем плане, который не стал брать еще один стакан и вместо этого схватил целую бутылку, чтобы напиться.
—Ну, как я уже говорила, я прибыла сюда, на Сабаоди, и Шакки взяла меня под свое крыло, — она начала пытаться подобрать правильные слова, чтобы передать все, что произошло. — Немного поучаствовал и Рэй, просто чтобы быть уверенным, что в случае необходимости я смогу уберечь себя от неприятностей, поскольку он, очевидно, имел опыт, и я цитирую «умею нянчиться с невежественными ублюдками».
Ее вторая половинка слегка покраснела, и она мгновение удивленно смотрела, прежде чем захихикать над его явным смущением. Она довольно быстро поняла, что ее родственную душу нелегко смутить, поэтому увидеть это сейчас было неожиданным подарком. Ей нужно было бы узнать больше о его прошлом с Рэйли, если только это небольшое упоминание уже заставило его покраснеть.
—Сначала у меня было несколько неприятностей… — начала она, но ее прервал фырканье Рэйли.
—Несколько неприятностей, — раздраженно пробормотал старик. — Морпехи приходили дважды! Это было в твои первые три дня!
—Как я уже сказала, несколько неприятностей, — сказала она ему, кивая в знак признательности, зная, что ее высокомерное поведение сводит мужчину с ума, и ей нравится его раздражать. Честно говоря, Рэя было весело дразнить! С другой стороны, ее вторая половинка выглядела очень обеспокоенной, поэтому она поспешила успокоить его. — Это был странный новый мир, совершенно отличный от того, к которому я привыкла. У меня все еще не было много знаний, только то, что я могла наскрести, не показавшись подозрительной для местных жителей. Но в конце концов я освоилась, а Рэй и Шакки помогли восполнить многое из того, чего мне не хватало, что мне очень помогло в дальнейшем.
Рэйли печально фыркнул, явно не соглашаясь, но на этот раз не удосужившись сказать что-либо вслух.
—Как бы то ни было, некоторое время я оставалась в общей зоне, но со временем мне стало скучно. Я хотела увидеть больше из того, что может предложить мне этот мир, поэтому Рэй помог мне спуститься на Остров Рыболюдей и в Новый Свет. Он и Шакки дали мне вивр-карту, чтобы я могла найти дорогу обратно, если мне нужно, и он познакомил меня с заслуживающим доверия инженером по нанесению покрытий на той стороне красной линии, — продолжила она, нежно ухмыльнувшись мужчине, который ворчал и отказывался смотреть на нее.
—Он сказал мне, что это было для того, чтобы «я, дура, не пыталась снова взобраться на Красную Линию, как идиотка, просто чтобы навестить», — она послала нахальную ухмылку в сторону Рэя, но он демонстративно проигнорировал ее, хотя Шакки, по крайней мере, скрывала широкую улыбку за рукой.
—А затем отправил меня в путь. Я немного попрыгала, прежде чем, в конце концов, остановился там, где вы меня нашли, а остальное уже известная история! — Она сказала так, что он был не в силах избавиться от привязанности, когда она посмотрела на него.
Он улыбнулся ей в ответ той же нежной нежной улыбкой, которая всегда превращала ее в слизь. Мерлин, но она любила этого человека!
—Теперь ты понимаешь, почему тебе нужна удача? — спросил Рэйли, его вопрос был явно направлен на Бенна, который наблюдал за ними, наполовину раздраженный, наполовину нежный. — Я предвидел это.
Слова были полны раздражения, но выражение его лица теперь было нежным, несмотря на шок от того, что они увидели их вместе.
—На самом деле, капитан в последнее время был довольно ручным, — признался Бенн, получив возмущенное «Эй!» от ее родственной души, слегка усмехаясь вокруг своей вездесущей сигары. — Он очень осторожен со своей второй половинкой, защищает и проявляет собственнический характер.
—Правда? — спросил Рэйли, явно заинтригованный, переводя взгляд между ней и Шанксом, который определенно немного надулся. — Полагаю, я могу это представить. Брат всегда дорожил своими вещами, в частности накамой, одной из немногих хороших вещей, которые нам удалось передать этому.
Сказал о проклятии со слабой похвалой, хотя Шанкс, по крайней мере, выглядел тронутым, очевидно, он знал Рэя так же хорошо, если не лучше, чем она, чтобы видеть сквозь бахвальство хорошо скрытую нежность.
Она немного слышала о двух юнгах, которые были на борту корабля, с которым Рэйли плыл в свои молодые годы, но не успела сообразить, кто это был, пока не обнаружила, что идет в бар Шакки. Шанкс только сказал ей, что собирается навестить кого-то и познакомить ее с кем-то важным. Читая между строк, было довольно очевидно, что это было равнозначно тому, как он взял ее на встречу со своими родителями, а что упомянутый родитель был Рэйли из всех людей, так это действительно заставило ее задуматься о судьбе и совпадении.
В конце концов, и Рэйли, и Шакки многое для нее сделали. Во время рассказа она была немного легкомысленной, чтобы Шанкс не волновался, но на самом деле она не знала, что бы делала без них, особенно сначала, когда она постоянно ошибалась. Ей пришлось бы стереть с лица земли гораздо больше людей, чем ей помогли эти двое, это точно.
На самом деле было забавно, насколько маленьким может быть мир временами.
