Боевой пес

Рапидо с самого начала не повезло с людьми. Нет, то есть, с самого начала Рапидо знал, что будет боевым псом — вот как Ламберт. Попадет к рыцарям, найдет себе хозяина, и они обязательно будут сражаться вместе, бок о бок, ведь для чего иначе существуют боевые собаки? В общем, Рапидо знал, что ему придется жить с людьми. А потом его отдали в отряд, и вот тут ему не повезло. Они были очень странные, эти люди. Все время куда-то убегали, бросали его одного и совсем — вот совсем никогда! — не брали его за ворота, ведущие из города. Рапидо считал, что это несправедливо. Другие псы каждый день ходили в патруль, проверяли лес, ловили монстров: когда Ламберт возвращался, его шерсть пахла листвой и прелой землей, а иногда — кисловато-горькой кровью. Рапидо каждый раз обнюхивал его, проверяя, а Ламберт терпеливо ждал, потому что понимал, насколько это важно. Когда-нибудь, Рапидо знал это точно, он выйдет из города и сам отправится на подвиги. Пару раз он пытался — пристраивался к своим людям, шагал сбоку, как обычно, и никому не было до него дела вплоть до выхода из города. Рапидо тут же отпихивали в сторону, отдавали кому-нибудь на руки и утаскивали обратно. Разве так поступают с боевой собакой, думал Рапидо, кипя от возмущения. В конце концов, у него были хорошие, крепкие зубы, и сам он был крепкий и выносливый — Рапидо постоянно что-то таскал с собой, чтобы доказать этим людям, что у него хватит сил на поход. Люди, похоже, не верили. Совсем не верили, недовольно думал Рапидо, болтаясь в зубах у Ламберта — тот снова нес его обратно домой. Так нельзя поступать с боевым псом! А Ламберт был предатель! На самом деле, думать так о Ламберте было неправильно — он же не мог ослушаться приказа хозяина. Рапидо и сам когда-нибудь станет таким же верным, вот только найдет того, кому сможет служить. С хозяином ему тоже не повезло. В той группе, которая за ним присматривала, на роль хозяина подходил человек, которого остальные звали Юрий. Это было правильно — у боевого пса хозяин один, единственный, кого он выбирает, чтобы быть рядом до самой смерти. Рапидо вот тоже выбрал — раз и навсегда, но Юрий его, похоже, за напарника не держал. Когда Рапидо пытался подойти поближе, его отпихивали в сторону, иногда прямо ногой. И уходили от него, слова не сказав. А еще каждый раз, когда Юрий произносил его имя, в голосе его звучало пренебрежение, это Рапидо слышал отлично. Что ж, Рапидо всегда знал, что жизнь боевой собаки нелегка, а ему, с этими ненормальными людьми, приходилось вдвойне сложнее, но он старался. Ходил вместе с отрядом по городу, куда пускали, встречал их, когда они возвращались, провожал до самых ворот и старался держаться поближе. Порой становилось тоскливо — люди все равно не замечали его усилий. Но потом приходил Ламберт и лизал его в нос горячим языком. Ламберт был большой, сильный, и у него была настоящая броня — твердая и блестящая. Рапидо пристраивался возле его бока и засыпал. Снился ему мир за стеной и приключения, и это было весело. Иногда, хоть и редко, к ним на псарню приходил Юрий — ложился, растягиваясь на душистом сене, и долго лежал, глядя в потолок. В такие ночи будущий хозяин пах возмущением и злостью, и Рапидо не трогал его, привычно засыпая рядом с Ламбертом. Пока однажды Юрий не вернулся в город один. Совсем один — без отряда и без Ламберта и остальных. А Рапидо видел, точно видел, как все взрослые собаки ушли за ворота. Мелкий моросящий дождь сбивал запах, и Рапидо сел на дорогу ждать дальше. Раз Юрий пришел, скоро должны были появиться остальные. А Юрий пусть идет своей дорогой, как обычно. Но Юрий никуда не пошел — опустился на колени за его спиной, поднял Рапидо к груди и уткнулся в него лицом. Он пах лесом, кровью, немного Ламбертом и очень сильно — растерянностью и болью. Рапидо на всякий случай извернулся и лизнул своего будущего хозяина в лицо, как это делал Ламберт, когда самому Рапидо было плохо. Щека у Юрия почему-то была соленая. С того дня Юрий перестал отталкивать его, и Рапидо все чаще шагал рядом, как и положено служебному псу. Юрий кормил его, разговаривал с ним — Рапидо не понимал слов, но отлично ловил открытый, почти ласковый тон его голоса. И отголосок вины за ним — тоже. Юрий теперь приходил к нему спать, не каждую ночь, но довольно часто. Ложился на душистое сено и совершенно не гнал Рапидо, когда тот пристраивался к его теплому боку. Даже гладил иногда. Пальцы у него были теплые и аккуратные, Рапидо закрывал глаза и вспоминал язык и запах Ламберта. Сам Ламберт так и не появился, исчез вместе с другими псами. Несколько дней спустя, когда в городе собрались все рыцари, в том числе — хозяин Ламберта, Рапидо понял, что это навсегда. Остальные уже не придут, можно не ждать. Точнее, ждать, но только вот этих странных людей. А его люди подрались в первый же вечер, едва встретились. Не все, его будущий хозяин и второй, которого звали Флинн. Рапидо как раз ел, когда Флинн вернулся, — Рапидо услышал цокот копыт и узнал знакомый запах, и поэтому бросил миску и пошел встречать вместе с Юрием. Юрий пах нетерпением, и запах этот заставлял Рапидо быстрее шевелить лапами, чтобы не отстать от его широких шагов. Флинн им, похоже, не обрадовался. Сказал что-то злое и обидное, и хозяин ответил. А потом снова. Флинн пах усталостью и — совсем немного — печалью, но яростная злость быстро перекрыла этот запах. Когда они сцепились, Рапидо даже зажмурился на мгновение — грохот и ругань стояли неимоверные. И запах — раздражающий запах бессилия и отчаяния теперь исходил от обоих, мешался вместе. Рапидо смотрел на все это и не знал, что делать. Все было слишком сложно, и Ламберт ушел от него слишком давно. Рапидо вскинул голову и завыл — прямо в темное ночное небо, выплескивая раздирающую его тело тоску — и свою, и этих двоих, катающихся, сцепившись, по полу. На следующий день его люди ушли. Все. И остальные рыцари ушли тоже. А Рапидо остался в городе глотать обиду от того, что его снова не взяли в патруль. Это было неправильно, они все еще не считались с ним, эти люди. А ведь он остался единственным боевым псом! Мужчина, которого попросили за ним приглядывать, наклонился и погладил Рапидо по голове. Рапидо хотел было отвернуть морду, но не стал — от мужчины несло расстройством и тревогой. Все становилось слишком сложно в этом изменившемся мире, и единственное, что Рапидо сейчас мог, это ждать. Ожидание закончилось, когда его люди вернулись. Рапидо встречал их возле ворот, как всегда, и никто даже не замедлил шаг, чтобы погладить его. Но Рапидо не стал обижаться: Юрий и остальные пахли болью, горем, злостью и очень сильно — кровью. И еще немного — растерянностью. А ночью Юрий снова пришел к Рапидо и впервые сам прижал его к себе. Лицо его снова было соленым, и кажется, лизать в этот раз было бесполезно. Рапидо вздохнул, вывернулся из рук и отодвинулся, прижимаясь к боку. Юрий погладил его между ушей и улыбнулся. Запах его слегка выровнялся, перестал быть таким взбудораженным. Так они и уснули, бок о бок, и Рапидо снова — впервые после ухода Ламберта, — снились приключения и сражения там, за стенами. Вместе с Юрием, конечно, куда боевому псу без хозяина. Еще через несколько дней они покинули этот город вместе, Юрий и Рапидо. Флинн вышел к воротам, чтобы проводить их, и кажется, говорил Юрию что-то предостерегающее, словно боялся, что у того не хватит сил на этот путь. На самом деле это было неправильно, потому что у Юрия теперь был Рапидо, и вместе им точно хватило бы сил на что угодно. Рапидо не выдержал и гавкнул, пытаясь донести свою мысль, и Флинн, кажется, понял. А потом они вышли за ворота, и Рапидо впервые в своей жизни пересек городской мост. Воздух пах солнцем, листьями, нагретым камнем и еще тысячей запахов, мешавшихся вместе. И очень сильно — предвкушением. Приключений, встреч, сражений — всего и сразу. Рапидо гавкнул, пытаясь выразить свой восторг, и чуть не потерял деревянную трубку, которую ему на днях подарил Юрий. Трубка когда-то принадлежала хозяину Ламберта, дерево еще хранило его запах. Рапидо быстро клацнул зубами, но трубку удержал. Юрий рассмеялся и закинул руки за голову. Сегодня он пах свободой и безмятежностью. С этого дня начались приключения боевого пса Рапидо и его хозяина.