Arcanus. Тайна

      Я чувствую себя… не знаю, какое слово подобрать для того, что натворил вчера. И что сказал. Осознание собственной ошибки долбит по голове, но еще сильнее меня терзает совесть. Сам не понимаю, что чувствую к Чонгуку и почему… Почему мне не хватает его, как воздуха, что значит та близость, без которой простыни так и остаются холодными, даже если я согрею их десятью телами, но не одним, самым нужным и самым…       Не хочу даже думать об этом, зато за ночь в комнате появляется еще одна пустая бутылка из-под коньяка. Как будто спиртное решает проблему? О бессонной ночи напоминает пустой стакан на столике, кольеретка, валяющаяся на полу, и стойкий запах перегара. Поднимаюсь с постели, как только солнце встает из-за крыш домов, и открываю окно, впуская в спальню свежий воздух. Собственное состояние оценить сложно. Я не слишком пьян, но и алкоголь в крови не дает собрать мысли в кучу. Ночная полудрема добивает мое воспаленное сознание, размеренно стуча молоточками в голове. Я чертовски не выспался. Смотрю на время и прислушиваюсь к звукам вокруг. Начало седьмого… В коридоре стоит тишина, а из комнаты Чонгука уже не слышен плач. Хватаю вещи, быстро спускаюсь по лестнице и без традиционного утреннего кофе спешу в спортзал, который должен быть открыт.       Мне невероятно везет, и уже почти час я в одиночестве колочу грушу. Откуда только и силы берутся. Представляю вчерашнего себя и отменно начищаю рожу этому ублюдку, посмевшему нажраться. Взрослый, блядь, захотелось поныть другу в жилетку, не смог без алкоголя пережить обычную подростковую драку. Уебок, так тебе и надо! Мой кулак летит в кожаную обшивку, и многострадальный снаряд в очередной раз отлетает, грозясь дать сдачи.       Клянусь, был бы смелее — стал на место мишени и получил бы по полной. Но я трус, я колочу невидимого противника, потому что пиздить, по хорошему счету, нужно себя реального. Того вчерашнего Пак Чимина, что едва не наложил в штаны, когда услышал о службе по делам несовершеннолетних; который вчера обрывал телефон друга из мэрии так, как никогда не звонил Наён за все время отношений; того, который с замиранием сердца ждал слова «уладим» от начальника полицейского участка, как приговора, которого ждет виноватый с пожизненным сроком — осудят или нет?       В моей груди остается все меньше воздуха. Агрессия забирает все, я почти не отдыхаю, а подтягивающиеся в зал соседи настороженно косятся, ожидая, когда я выдохнусь. Мне кажется, чья-то невидимая рука ложится на горло и сдавливает его пальцами, лишая кислорода. Сначала медленно и так нежно, бережно, пока я позволяю делать это с собой. Чертовы кинки в моей голове лупят по вискам, как я по снаряду. Со лба градом льет пот, я физически ощущаю, как пальцы смыкаются на моей шее… Хочется завопить, чтобы мне дали воздух, но я намеренно заталкиваю крик подальше в глотку, наказывая себя.       — Эй, полегче!       Груша передо мной снова материализуется в человека. Я отчетливо вижу себя и даю мнимому противнику хорошенько в скулу, чтобы выбить у Чимина идиотские мысли о Чонгуке. Педофил гребаный! Бью сильнее, стремлюсь попасть в нос, мне мало того, что противник сцепил зубы от злости — я должен сделать ему больно, но отчего-то ощущаю всю его боль в себе. Она разрывает меня изнутри чувством вины, ненавистью к себе и страхом перейти рубикон. Противник смотрит на меня и подставляется под удар, будто дразнит, сука.       — Чимин?! Ты в порядке?       Слышу скрип собственных зубов, и вновь даю противнику в нос. Тот второй Чимин победно улыбается в ответ, словно берет надо мной верх.       «Он будет моим», — шепчет Чимин в моей голове, цинично играя челюстью и напрашиваясь на удар. — «Он уже мой».       — Тебе мало, подонок? Не трогай его!       Я бью Чимина в красивое лицо и хочу сломать ему нос. Кажется, меня ничего не остановит — это битва на смерть. Или я убью его, или он — меня. Мягкий мат под босыми ногами отлично пружинит, давая мне фору. Выпрыгиваю выше и снова ударяю Чимина-близнеца. Ощущение эйфории накрывает с головой, кулаки уже не чувствуются от ударов, но адреналин забирает физическую боль, делая меня практически неуязвимым, как Рэмбо. Атакую Чимина опять и радуюсь, что я побеждаю — на моих руках кровь, а он неловко уворачивается, закрываясь руками. Я добился своего — расквасил противнику нос и теперь кровь заливает его красивое лицо, которое я ненавижу еще сильнее. Мне не удается сдерживать себя, но чьи-то руки на моем теле оттягивают меня от Чимина.       — Чимин! Да что с тобой? Прекрати!       Падаю на мат, не больно ударяясь спиной об мягкую поверхность. Чужой голос отрезвляет, вдруг возвращая мне возможность дышать. Лежу на полу и смотрю в потолок, жадно хватая воздух. Его поступает в мои легкие настолько много, что я закашливаюсь, не успевая восстановить дыхание. Пытаюсь встать, переворачиваюсь на живот и приподнимаюсь на локтях, упираясь в покрытие. Меня начинает тошнить, а черная поверхность мата плывет перед глазами. От бессилия падаю навзничь, потому что больше не могу удерживать себя.       — Тебе плохо? Чимин! Посмотри на меня?       Чужой голос не оставляет меня в покое, кто-то хлопает меня по лицу и переворачивает на спину, пытаясь привести в чувство. Мучительно кривлюсь, потому что мне это не нужно — я в сознании, мне просто паршиво. Открываю глаза и вижу Менсу, склонившегося надо мной.       — Чимин! — долетает в ухо, но мне лишь хочется попросить его замолчать.       — М-м-м, — пытаюсь подать признаки жизни, чтобы он быстрее отстал от меня.       — Ты что творишь? Почему без перчаток? Смотри, руки до крови сбил!       До крови? Это хорошо. Я поднимаю кисти и удивленно смотрю на них, будто вижу впервые. Разбитые костяшки кровоточат. Так это моя кровь? Я не сломал Чимину нос? Не сделал ему больно? Только себе? Как же это символично, черт возьми.       — Ты что пьян? Что на тебя нашло?       Менсу шевелит ноздрями, и я понимаю, что от меня разит спиртным. Господи, какого черта я вообще пошел сюда? Допился до чертиков.       — Все хорошо, — выдаю хриплым голосом, не узнавая собственный тон. — Я в норме.       — В норме он, — с насмешкой выдает сосед. — Иди домой, проспись. Помочь?       Менсу встает и подает мне руку, а я едва поднимаюсь, чтобы не упасть снова. Ноги неожиданно оказываются ватными, спортзал плывет, не отзываясь четкостью в сознании, а снаряды вертятся перед глазами — лавки, беговая дорожка, брусья, ринг… Я прислоняюсь к стене и зажмуриваю веки.       — Голова кружится? Давай проведу до квартиры.       — Нет.       Мне нужно просто выдохнуть. Сердце все еще бешено колотится, но я хотя бы могу дышать. Людей в зале мало, но скоро здесь появится больше соседей, и я не хочу, чтобы меня видели в таком состоянии. Открываю глаза и смотрю на обеспокоенное лицо Чхве Менсу. Хороший парень, он въехал в наш жилой комплекс недавно. Женат, двое детей на пару лет старше Гуки. Он примерный муж и отец. Владеет крупной сетью ресторанов и расширяется буквально с каждым годом, открывая все больше точек по городу. Чхве немного за сорок, но он выглядит отлично — соблюдает режим дня, ходит со мной в зал по утрам до работы, а вечера проводит с супругой и сыновьями. У него все хорошо. Все так, как надо. Черт возьми, почему у меня ничего не получается?! Хочется потрясти его за футболку и спросить, как вы, сука, все такие идеальные родители пережили подростковый возраст своих детишек. Ни единого седого волоса, ни единой морщинки на лице. Какой магией вы одарены, что поступаете «правильно»?       — Чимин… Иди домой.       Голос Менсу окончательно возвращает меня в реальность. Агрессия тут же пропадает, будто ее и не было. Мне стыдно за устроенный в зале дебош, поэтому я извиняюсь:       — Прости, тяжелая ночь.       — Ага, — бурчит он в ответ, прижимая меня к стене. — Отдыхай. Чонгукки придет сегодня в зал?       — Нет, — мотаю головой. Обычно мы тренируемся вместе, и Менсу понимающе кивает головой.       — Ну, привет ему передавай.       Забираю полотенце с лавочки и плетусь к выходу. Шаги по переходу от спортзала до корпуса даются тяжело, но я приближаюсь к спасительному лифту и жму кнопку. В квартиру захожу тихонько в надежде, что Чонгук еще спит, и тишина подтверждает мои мысли. Не поднимаясь наверх, иду в ванную, кидаю полотенце в корзину и становлюсь под ледяной душ. Хлесткая вода нещадно лупит меня по лицу и стекает по волосам, а по коже ползут мурашки. В голове все проясняется, мысли приобретают ясный оттенок. Понимаю, что накосячил, поэтому стараюсь загладить свою вину.       Вытираю воду, наскоро промакиваю волосы и надеваю банный халат. Не забываю отправить Джину сообщение, чтобы в отделе кадров мне оформили несколько отгулов, а срочные документы секретарь переслал на электронную почту. Откладывая телефон, набираюсь смелости и поднимаюсь в комнату Чонгука. Стучу и слышу сонный, но звонкий голос. Он ждал меня.       — Можно?       — Хён? Ты сердишься? — на меня тревожно смотрят огромные глазищи из-под отросшей запутанной челки. Следы от слез отпечатались на лице ребенка припухлостью и синевой под веками.       — Не сержусь, — улыбаюсь и вхожу в комнату. — Как ты себя чувствуешь? Голова не болит?       — Не-е-т, — довольно тянет Чонгук, расцветая на глазах. Его улыбка с ямочками меня обезоруживает. — Посиди со мной, пожалуйста.       — Я взял отгул на пару дней, — подхожу ближе и сажусь на край кровати. Куки тут же видит свежие сбитые костяшки и притягивает мою руку к себе.       — Что это? Хён? Откуда? — замешательство в глазах Чонгука нужно только видеть. Его взгляд скользит по мне, оценивая, где еще могут быть повреждения, но я успокаиваю мальчика.       — Все нормально, боксировал без перчаток.       — Зачем? — недоумение в его глазах вопросом отбивается в моей голове.       — Давай сегодня не будем ни о чем думать, просто отдохнем.       — Давай, — Чонгук довольно отодвигается, откидывает одеяло, и я укладываюсь рядом с ним. Не хочется делать абсолютно ничего — только лежать рядом и болтать о чем-то отвлеченном. Этим мы весь день и занимаемся — заказываем огромную пиццу, валяемся в гостиной, Чонгук рассказывает мне кое-что из детства, а у меня выпытывает, когда я научу его водить…

🐬🐬🐬

      Ровно через две недели, как мы виделись с Соян в театре, она приезжает ко мне в офис лично и привозит образцы тканей, за что я ей невероятно благодарен. Я перфекционист и люблю все щупать и смотреть сам. Мои автомобили — это лицо всей нашей компании, наше имя, репутация бренда, о котором знают не только в столице, но и во всей стране и за ее пределами. Я чувствую ответственность за все, что сходит с конвейера завода PJ Motors, поэтому придираюсь к каждой мелочи, и к обивке автомобильных кресел в том числе. Впрочем, в этом бизнесе нет мелочей — машина должна стать твоим вторым «я», иначе это не твоя машина. А я люблю дарить людям комфорт, сам получая точно такое удовольствие от хороших колес под задницей. Качественная кожа, образцы которой разложила на столе Соян, такая приятная на ощупь, что я уже представляю этот специфический запах в салоне новеньких автомобилей.       — Нравится? — гостья держит себя по-деловому, и мы уже полчаса обсуждаем ткани, перенюхивая и перещупывая каждый кусочек.       — Как всегда на высшем уровне, — я откладываю выбранные образцы, а партнерша делает пометки в документах. — С тобой приятно вести дела, — делаю комплимент и вижу улыбку, спрятавшуюся в уголках ее губ.       Согласно этикету, я давно должен пригласить ее на чашечку кофе, но прежде всего бизнес. И для меня, и для госпожи Ким это непреложная истина. Я уважаю Соян именно за деловую жилку, доставшуюся ей от рождения. В этой женщине, определенно, есть светский лоск, и она знает себе цену. Рассматриваю ее безупречный профиль и наблюдаю за манерным взмахом изящной руки, когда Соян ставит свою подпись на договоре, что приносит Джин. Он многозначительно замирает, ожидая, пока госпожа Ким закончит с бумагами, и напряженно смотрит на меня. Будто ждет чего-то, и я понимаю чего.       — Я больше никого не принимаю, Сокджин, — подписываю бумаги сам и возвращаю ему папку, встречаясь с хитрой полуулыбкой на пухлых губах. — Ты тоже можешь сегодня уйти пораньше.       — Как скажете, господин Пак, — помощник покорно кивает, а мне хочется передразнить этого стервеца. Только нам двоим понятная перепалка взглядами заканчивается его тихим исчезновением из кабинета, и у меня не остается выбора.       — Давай отметим нашу успешную сделку ужином в ресторане? — откидываюсь на спинку кресла и наблюдаю за Соян.       Я долго думал над тем, что происходит в моей жизни. Появление Чонгука, бесспорно, перевернуло прежнее существование с ног на голову. Если бы не он, я бы продолжал свои встречи с Хиён и даже не задумывался над тем, что в конечном итоге мне предстоит создать семью. Я наивно надеялся, что справлюсь с ролью опекуна, а по умным книжкам можно постичь все науки, но сейчас понимаю, насколько был самоуверен и глуп. Жизнь преподносит нам сюрпризы каждый день. Мой статус отца-одиночки вредит не столько мне, сколько Чонгуку. Проблемы в школе я уладил, но стервецы-журналисты, ухватившиеся за удочку, не успокоятся, пока не словят крупную рыбу на свою наживку. Намджун, молча выслушивающий меня, склоняется к тому, что Чонгуку нужна полная семья. И даже мама, у которой я спросил недавно совета, деликатно промолчала, но я понял все без слов. Это решение неизбежно, и если Куки стал его катализатором — так тому и быть.       Хотя, кому я лгу? Стоит ли прикрываться проблемами со школой, статусом опекуна и журналистами, если я прекрасно знаю причину своего поступка — я боюсь самого себя. Боюсь того, что стало случаться не так часто, но слишком навязчиво. Собственное влечение к Чонгуку пугает. Понимаю, что мальчишка мне стал дороже всех, но, черт возьми, почему это больше похоже на патологическую зависимость, нежели нормальные отношения двух взрослых людей.       Он — одно из самых чудесных явлений в моей жизни. Он вернул меня к ней, заставил дышать во всю грудь, любить свет и наслаждаться теми мелочами, которые в последнее время мне стали недоступны. А вместо этого что? Думать о холодной постели? Сходить с ума только потому, что я не слышу клубничный запах его геля для душа? Представлять, что где-то Чонгук своими руками сжимает руку своей первой любви — девчонки из параллельного класса, которой он предложит погулять после уроков? Воображать, как его губы, которые несмело прикасались к моим, будут делать это также робко с другой? С той, которая даже на йоту не представляет, насколько Куки прекрасный и удивительный. Я испорчен им же, зависим и болен, мне нужно лечиться — не давать разрастись этой опухоли, что уже пустила яд по венам. Возможно, Соян станет тем лекарством, которое поможет мне выздороветь.        В любом случае, я должен все взвесить. Искать спутницу на стороне, а не из мира бизнеса, не хочу. Слишком много любительниц легкой наживы, которые так и мечтают выскочить замуж за «кошелек», а мне такая партия не нужна. Ким Соян — идеальная пара для жизни. Красивая и умная женщина, успешная бизнес-леди. От нее веет аристократизмом и тем самым духом чеболей, о которых спрашивал когда-то Чонгук.       Скольжу взглядом по ее точеной фигуре, в совершенстве сидящему брючному костюму кофейного цвета, выгодно оттеняющему ее глаза. В Соян продумано все до мелочей, она взвешена так точно, как аптечный яд — везде до сотых грамма, чтобы вернуть к жизни умирающего, но не убить своей красотой. Минимум косметики, сдержанная помада, аккуратный татуаж бровей. Ровный тон кожи и ни единого изъяна или недостатка. На ее запястье браслет от Тиффани из последней коллекции, ненавязчивая цепочка с кулоном этого же бренда спускается заманчиво по шее, исчезая под рубашкой. Темные волосы струятся по плечам, они блестят под офисными лампами и подчеркивают ухоженность владелицы подстриженными кончиками и безупречной укладкой. Соян всегда такая, и здесь я могу не переживать — перед Чонгуком будет лучший пример.       — У меня на сегодня больше нет встреч, — мило улыбается мне Соян, и я не удивлен ее ответом.       Инстинкт мне подсказывает, что она не против продолжить наше общение в неформальной обстановке. Я смотрю на время и отправляю Чонгуку сообщение, что сегодня буду позже, а Соян складывает второй экземпляр договора и встает с кресла, ожидая меня. Выключаю ноутбук, забираю со стола необходимое, и мы отправляемся в ресторанчик на одной из центральных улиц столицы. Здесь отличная кухня и приятная живая музыка, настраивающая на романтический лад. Кажется, это именно то, что мне сейчас необходимо — та самая аура, при которой сердце совершает кульбит от близости рядом с такой шикарной женщиной, как Ким Соян. Мое сердце бьется предательски ровно, толсто намекая на то, что ни одна романтика не поможет воссоздать химию между людьми, если ее нет. Лучше бы я вытащил сюда Хиён — у нее сейчас мелкие свалились с простудой, и она зашивается так, что я переношу наши встречи, давая ей войти в колею привычной жизни. Пока думаю о Хиён, официант мигом появляется у столика и уже раскладывает перед нами меню.       — Что ты будешь пить? — рассматриваю винную карту, а Соян заказывает у официанта белое вино Arabarte Blanco. — Отличный выбор, — подтверждаю я и прошу себе минералки, а позже мы выбираем основные блюда и десерт.       — За что пьем? — приторно улыбаясь, Соян предлагает первый тост. — Слышала, тебя выдвинули на премию «Меценат года». Давай тогда за победу!       Кривлюсь и легонько наклоняю свой стакан к ее бокалу. Наши руки невзначай соприкасаются, и Соян краснеет, как девчонка на первом свидании. Удивляюсь, как женщины могут умело руководить своими эмоциями. Но мне, признаюсь, такое поведение Соян нравится.       — Кстати, смотрела программу с тобой! Отличное интервью! — хвалит она, смакуя винный букет. — Впрочем, твой успех сложно не заметить.       — Вот уж не планировал отличиться на поприще благотворительности, — слегка иронизирую, думая о Чонгуке. Если бы не авария, я, скорее всего, никогда бы не задумался о том, что есть такие детдома, а в них столько малышей, нуждающихся в помощи.       — Никто не виноват, что так случилось. Но ты помог стольким детям, оставшимся без родителей! Как поживает Чонгук?       Интонация Соян искусственно понимающая и участливая, но меня она раздражает. Я все вижу и отчетливо осознаю — она хочет мне понравиться и продолжить общение, поэтому и ведет себя подобающе. После трагедии все подходили ко мне ровно с такими же кислыми лицами, исполненными мнимого переживания. Если бы не то, что «случилось», мы бы не сидели здесь — мне хочется намекнуть об этом девушке, но я сдерживаю свою язвительность. В конечном итоге, вывозить мои ментальные проблемы — не ее забота. На мою руку ложится ее теплая ладонь и слегка сжимает пальцы. Нежная бархатная кожа, идеальный нюдовый маникюр, тоненькое колечко из платины — она дышит богатством и лоском сеульских бутиков и люксовых спа-салонов. Вместе с дуновением ветра мне в нос прилетает легкий пудровый запах ее дорогих духов, и я слегка морщу нос — такие же ароматы любила и Наён. Официант приносит заказанные блюда, и я набрасываюсь на мясо, потому что не ел с самого утра.       — С Чонгуком все хорошо, — отвечаю все так же приветливо и держу улыбку, встречаясь с ее любопытным взглядом. — Все просто отлично!       — Я рада за тебя! Правда, — она виновато улыбается, будто хочет уверить меня в том, что ее слова искренни. Тут же салютует мне бокалом и делает очередной глоток. — Даже не представляю, что бы я делала, если бы у меня был взрослый сын!       — Интересно, что бы ты делала? — смеюсь, беру Соян на слабо, и она подхватывает мою игру. Косвенно, не спрашивая в лоб, мы обмениваемся информацией, которую партнеры доносят друг другу в серьезном разговоре.       — Ну я даже не знаю… — она смотрит в потолок и поджимает нижнюю губу, задумчиво изучая люстру. — Наверное, взяла бы на зимние каникулы билеты и махнула в Швейцарию! Прости, это первое, что пришло мне в голову, — засмеялась Соян, демонстрируя жемчужную улыбку. — Я люблю путешествовать, но совершенно не умею ладить с детьми. Говорят, что такие поездки помогают установить контакт, а по статистике пары, которые проводят отпуски вместе, меньше разводятся.       — Ну это логично, — я немного удивляюсь ее мыслям, и тут же получаю от нее контраргумент.       — Ничего и не логично, — заразно смеется Соян, заставляя и меня улыбнуться. — Находясь вместе, нужно учиться отдыхать друг от друга. Моя подруга из туристического агентства говорит, что самые востребованные поездки в последнее время как раз одиночные. Семейные пары приходят в бюро и просят путевки на одни и те же даты, но в совершенно разные места! Вот как нужно релаксировать! При этом между ними сохраняется полная идиллия и доверие, и такой услугой пользуется все больше людей с различным стажем семейной жизни. Так что скоро и статистика будет другой.       — Прогрессивно, — хмыкаю я и не представляю, смогли ли мы с Наён когда-либо взять туры в разные места. По спине даже холодок пробегает от дикости таких подходов. — Что же, современное решение! — подтверждаю с натянутой улыбкой.       — Конечно, — соглашается она. — Чимин, с нашим ритмом жизни сложно подстроить идеальные графики, но это не значит, что нужно ставить крест на себе.       — Ну со мной все понятно, а что же ты?       — Я? — Соян словно ждет этого вопроса и делает удивленное лицо. Она смотрит на меня и обворожительно улыбается, беря фору, чтобы сформулировать красивый ответ. — Я не отказываюсь от отношений, но… Не против, если я закурю?       Мотаю головой и думаю, что это единственный недостаток, который есть у Соян. Но даже доставая из пачки сигарету и прикуривая ее, Ким делает это с таким апломбом, что ей сложно возразить.       — Я не ищу отношения ради отношений, — Соян выпускает дым в сторону приоткрытого окна и игриво смотрит на меня, после чего отпивает немного вина и снова затягивается. — Мы слишком мало живем, чтобы тратить драгоценное время на тех, кого мы не любим. Жить нужно в кайф и для удовольствия, согласен?       — Согласен, — смеюсь в ответ на ее смелые откровения. — Неужели за столько лет ты ни разу не влюбилась?       — Чимин, — она стряхивает пепел и изучающе рассматривает меня. — В нашем узком кругу сложно скрыть связь с мужчиной. Если бы я влюбилась в другого, ты бы об этом непременно узнал.       Смотрю на девушку и думаю, что Соян права, а еще не упускаю интересный подтекст. Я не знаю о ее мелких грешках, она не появляется на публике ни с одним из чеболей, и если умело скрывает свою личную жизнь от журналистов, то стоит позавидовать ее изворотливости. Ким умеет выживать в нашем мире, и это добавляет ей еще один плюсик в карму. С Соян не нужно возиться, как с маленьким ребенком, она не требует защиты и сама руку по локоть откусит тому, кто посмеет сунуться на ее территорию и нарушить личные границы.       — Об этом бы первыми узнали журналисты, — усмехаюсь я. — Представляешь, мне не удалось скрыть того, что я усыновил Чонгука. Не думал, что моя персона вызовет такой интерес, но на интервью они даже в ситуации с усыновлением пытались сделать грязную сенсацию.       Соян участливо смотрит на меня и понимающе кивает.       — Да, их медом не корми — дай только покопаться в чужом белье, — она кривит носик и снова выдыхает дым. Появившийся у столика официант обновляет бокал, вежливо кланяется и исчезает, чтобы не мешать разговору. — Надеюсь, все обошлось и твоя репутация не сильно пострадала?       — Мне плевать на репутацию, — признаюсь откровенно. — Единственное, что меня тревожит — работа компании.       — В бизнесе все должны быть святыми, чтобы выживать в мире пираний, — усмехается девушка, снова демонстрируя мне свою улыбку.       Мы ужинаем в ресторане до восьми вечера, и я предлагаю отвезти Соян домой. На улице становится холоднее, она кутается в норковую шубку, но быстро отогревается в машине, когда я включаю печку. Вечерний Сеул особенно прекрасен, и я наслаждаюсь дорогой, поглядывая на светящиеся рекламы на торговых центрах и фонари, сопровождающие нас повсюду. Это освещение у меня ассоциируется с новым годом, и я невольно думаю над тем, что это наш первый с Чонгуком домашний праздник.       Интересно, как они праздновали новый год с отцом. Приходила ли Исиль? Была ли у него елка и какие подарки ему дарили? Напоминаю себе, что Куки уже тринадцать и вряд ли мне стоит тащить в квартиру лесную красавицу, чтобы потом разносить повсюду иголки, но ощущение праздника нужно непременно создать. Мои мысли прерывают сигналящие машины, которые спешат друг за другом, снуют в переулки и выныривают оттуда же… Я очень люблю дорогу и постепенно привыкаю к тому, что подвожу пассажиров.       — Красиво, правда? — спрашиваю у Соян, чтобы она не скучала в пути. В салоне играет легкая музыка, разносится запах духов, который тут же перебивается алкогольным амбре. Мой бортовой планшет по привычке строит маршрут, но я не обращаю на него внимания — эта техника слишком умная и всегда указывает по карте дорог, куда мне ехать. Будто я и сам не знаю!       По столичной традиции вечером мы попадаем в пробку. Здесь к этому все уже привыкли, поэтому Соян откидывается на сидении и расслабленно стучит ноготками по бардачку, кайфуя от песни из динамика и наслаждаясь отголосками вина, что слегка затуманили ей голову. Я смотрю в планшет и присвистываю:       — Впереди авария, черт. Нам придется здесь задержаться, — рассматриваю на табло карту автомобильных магистралей по состоянию на сейчас и понимаю, что пути к дому Соян заблокированы. Со своей полосы я никак не попаду на объездную, а одна единственная, на которую могу хоть как-то вывернуть, через пару десятков метров закрыта на ремонт. — Похоже, мы оказались в ловушке…       — Ничего страшного, это звучит даже романтично, — пикантно замечает Соян, поворачиваясь ко мне.       Моя спутница совсем не расстроена, а я пишу Чонгуку сообщение, что стою в пробке, и откидываю бесполезный телефон. Девушка расстегивает шубку, потому что торчать нам тут еще долго, и осматривается по сторонам, оценивая ситуацию. Вереницы машин стоят перед нами, в соседних рядах и столько же присоединяется сзади, образуя нехилый транспортный коллапс. Пока я придумываю тему для разговора на ближайшее время, она продолжает невозмутимо болтать.       — А помнишь афтепати после промышленной выставки? Когда мы с тобой перебрали? — хихикает Соян, а я бы предпочел не вспоминать тот случай. Не особо удачный старт для возобновления отношений, но спиртное развязывает язык и снимает с госпожи Ким ответственность за сказанное. Все, что сейчас прозвучит, завтра будет списано на алкоголь, а разговор забыт, словно его и не было. Только разница лишь в том, что Соян пьяна, а я нет.       — Ну как мы целовались тогда, помнишь? — она жеманно запрокидывает голову, прикрывая глаза. Вспоминает? Любуюсь ее лебединой шеей, молочной кожей и ныряю любопытным взглядом в натянувшийся разрез блузки, демонстрирующий ажурный край ее нижнего белья. — А знаешь, мне понравилось… — ее медовый томный голос звучит под рокот мотора так пошло и сексуально, что в моей голове живо появляются картинки того вечера. — Можем когда-нибудь повторить.       Ее фривольность меня не удивляет — в Соян говорит алкоголь и спущенное с цепи женское одиночество. Я отчетливо читаю его в глазах партнерши, когда она пытается казаться успешной и самодостаточной. На деловом поприще — да, но в личной жизни Соян не имеет такого внушительного послужного списка, как с бизнес-партнерами.       — Да, я помню тот вечер, — говорю, потому что молчать бессмысленно, да и отрицать прошлое мне не выгодно. — Мы тогда… м-м-м… увлеклись…       — Увлеклись? — удивляется девушка, многозначительно приподнимая бровь. — Тобой сложно не увлечься, Пак Чимин.       Ого! Соян решает пойти с козырей, хотя сказанное меня не удивляет. Госпожа Ким — деловая женщина и не привыкла юлить.       — Правда?       Чересчур уверенная и раскрепощенная, она кладет мне руку на ногу, пока я нервно постукиваю по рулю. Машины передо мной, как назло, стоят намертво и не двигаются, зато двигается рука Соян, мягко проводя от колена по бедру и выше, останавливаясь у паха, словно прося разрешение.       — Знаешь, я не против повторить тот вечер, — шепчет она, наклоняясь ко мне.       Опускаю взгляд и вижу, как накрашенным ноготком женщина кружит по ткани брюк, прорисовывая на ней невидимые узоры.       — Тебе нужно расслабиться, Чимин, — намекает Соян слишком прозрачно. — Ты очень много работаешь…       Как же легко и просто все оказывается в этой жизни. Всего-то нужно расслабиться. Во мне разочарованно вешает нос тот самый рыцарь, который планировал долго добиваться своей прекрасной дамы, убить для нее с десяток драконов и положить к ногам парочку свежих голов противников, чтобы доказать свои чувства. Тем не менее, рука Соян производит нужный эффект и мой организм отвечает на ее прикосновения жаром внизу живота. В голове появляются самые пошлые мысли почему-то из офиса, где я раскладываю ее на столе и трахаю на весу, разбрасывая по всему кабинету чертовы контракты.       — У тебя давно не было секса? — вопрос без стеснения и неловких метаний. Соян даже не краснеет и смотрит прямо мне в глаза, читая очевидный ответ.       П-ф-ф! Три недели я работаю на износ, поэтому если дрочку в ванной не считать, то да, давно. Откидываю челку назад, пытаюсь собрать остатки разума и воли, но не делаю ничего, чтобы Соян прекратила. Недотрах дает о себе знать, и я слишком возбуждаюсь от ее простых, но многообещающих движений. Легкие увлекательные прикосновения дурманящим теплом разливаются по телу, и мне сложно сдерживаться, пока партнерша заходит дальше, просовывая руку ближе к паху. В темноте ночного города, когда автомобили погасили двигатели и стоят в ожидании, пока пробка рассосется, полумрак и тонированные стекла позволяют творить в машине что угодно.       — Нас никто не увидит… — подтверждает Соян вот так просто, без ненужных прелюдий, читая мои мысли.       Я замираю, почти не дышу, и в полной тишине слышу, как моя спутница нажимает на ремень безопасности. Звонкий щелчок звучит в голове как выстрел, но на самом деле это таймер отсчета нового времени. Сейчас или никогда я должен решить, дать ли этому вечеру продолжение. Наша ресторанная встреча еще может сойти за дружеский ужин двух партнеров, но чертова пробка и ее руки на моей ширинке подгоняют делать выбор. После того, что сейчас произойдет, мне сложно будет дать заднюю. И если много лет назад наше туалетное приключение так и не продолжилось, то сейчас глупо списывать все на мимолетное влечение. Я получил сегодня слишком много знаков, что Соян не против продолжить отношения. Вопрос в том — хочу ли этого я?       Десятки мыслей в сознании пролетают буквально за пару секунд. Пока я думаю, но ничего не предпринимаю, Соян подвигается ближе, ныряя рукой между бедер. Просит разрешения, прощупывает ситуацию, ждет… В голову прилетают аргументы, что Чонгуку нужна семья. Общество, школа, Джин, Намджун, моя мама… Все они безмолвно намекают, что Куки нуждается в здоровых семейных отношениях. Да и мне пора перестать мучить Хиён, которая хочет начать новую жизнь и уехать из города — на днях ей пришло официальное сообщение из Министерства обороны, что тело Джио опознано по фрагменту ДНК и надеяться больше не на что. Я могу попытаться построить отношения с Соян, и надеюсь, что она найдет с Куки общий язык.       Ремень отщелкнут, таймер пошел. Убираю руки с руля и рывком дергаю Соян на себя. Ее губы пахнут вином, поэтому я слизываю горечь и захватываю ее за шею, слегка надавливая пальцами, чтобы привлечь к себе. Она послушно расстегивает мой пиджак, и я подаюсь вперед, сажусь удобнее, чтобы не создавать ей трудностей. Соян целуется неторопливо и чувственно, я позволяю ей играть с моим ртом, завлекая к себе все ближе, но ближе некуда. Легко нажимаю языком на ее губы, заставляю разжать челюсти и впустить меня во влажное мягкое тепло. Когда терпение заканчивается, мы боремся языками, остервенело пытаясь друг другу что-то доказать. Второй рукой я уверенно залажу ей под шубку, ныряю под пиджак и вытаскиваю шелковую блузку из-под пояса брюк. Желанное женское тело доверчиво льнет ко мне, и я сминаю в своей ладони ее аккуратную грудь, встречаясь с шершавостью гипюрового бюстгальтера. Жарко, горячо, обжигающе…       — Чимин… — тихий нуждающийся голос Соян меня чертовски заводит. — Позволь мне…       Она дышит сбито, взволнованно, ее глаза пьяны то ли от спиртного, то ли от повысившегося в машине градуса возбуждения. Выпутываясь из рук, Ким подставляет шею для поцелуя, а потом отстраняется и ласкает мою грудь, небрежно скользя ладонью по торсу. Ставшая чувствительной кожа тут же покрывается мурашками от легких касаний женских рук. Мой расстегнутый пиджак позволяет Соян больше — я чувствую ее руку на своей груди, острые ноготки царапают мои соски, заставляя едва ли не взвыть от сексуального напряжения. Ловкие пальцы на пряжке ремня тут же справляются с ним и ложатся на ширинку.       Это меня возбуждает.       Я чувствую, как член дергается, и такое состояние, когда нервы натянуты в струны, мне безумно нравится. Соян действовать дальше не спешит. Специально дразнит и распаляет, будто издеваясь. Выдергивает рубашку, ведет ладонью по животу, впивается в меня затуманенным взглядом, пошло облизывая собственные губы и пожирая мои. Я схожу с ума от того, как внизу все внутренние органы скручиваются в тугой узел, напрягаясь от возбуждения. Пальцы Соян настойчиво массируют мой пах через брючную ткань, ее рука ловко ныряет между разведенных для удобства ног и сжимает яички, вызывая у меня стон наслаждения.       Ее руки творят волшебство, а я облизываю пересохшие губы.       — Нравится? — шепчет Соян, прижимаясь ко мне всем телом. Мягкие губы оказываются у моей шеи, она целует мокро и страстно, вылизывает кадык, прикусывает нежную кожицу у ключицы. От горячего алкогольного дыхания меня дурманит, а ее губы обжигают кожу, наверняка оставляя маленькие ожоги. Воздуха в машине становится катастрофически мало, кровь в моем организме бешено пульсирует, перегоняя литры жидкости и заставляя сердце загнанно работать.       — Блядь… — собственный пошлый стон кажется чужим, будто я смотрю порно-ролик, но с каждым ее движением мое желание усиливается, и я, как марионетка, отдаюсь женским умелым рукам.       У меня давно не было секса, и каждая минута тянется как пытка. Я завожусь так легко, что Соян почти не нужно ничего делать. Она одним движением расстегивает топорщащуюся ширинку, под которой уже ноет и требует внимания вставший член. Оттягивает резинку боксеров, просовывает пальцы внутрь и…       Как же это охуенно…       Соян неторопливо проводит по члену, обнажая чувствительную головку, выступившие капли спермы собирает пальцем и размазывает по всей длине. Я инстинктивно толкаюсь вперед, безумно желая только одного — скорее кончить.       Она сжимает влажный ствол и спускается цепкими пальчиками вниз, добираясь до мошонки настолько, насколько позволяет мое положение. Приподнимаюсь, позволяя брюкам сползти ниже и разойтись сильнее. Обнаженная кожа горит огнем, а еще меня заводит то, что мы делаем это в машине. То чувство, что на нас могут видеть в зеркало водители стоящих впереди авто, будоражит так сильно, что мне плевать даже на штраф от полиции.       — Давай, моя хорошая… — кладу руку ей на шею и наклоняю, потому что терпеть больше нет сил. Властно наматываю на пальцы ее длинные волосы, чтобы контролировать глубину — я помню, что Соян неплоха в оральном сексе и к моей удаче лишена рвотного рефлекса.       Ким Соян умничка, она делает все быстро и мастерски, доводя меня несколькими движениями до оргазма. Безропотно вбирает мой член в свой горячий рот и умело сосет, пряча зубы, как мечтают многие мужчины. Юркий язычок дразнит уретру, она с причмокиванием облизывает головку, насаживается так сильно, что я чувствую стенку ее гортани, проезжаясь по ней каждый раз, когда Соян заглатывает до самого основания. Сдавливает пальцами, плотно обхватывает губами, еще сильнее стимулируя наслаждения.       Дрожь прошивает до самых кончиков пальцев.       Я не вижу ее лица, но могу только представить, как грязно выглядит это зрелище со стороны. Мое дыхание учащается, сердце перекачивает кровь так сильно, что мне становится намного жарче, чем от печки. По виску скатывается капля пота, и я работаю тазом в такт партнерше, толкаясь глубже в ее теплый жаркий ротик. Долгожданная разрядка приходит быстро. С-с-сука… в сознании под плотно прикрытыми веками вспыхивают тысячи звездочек, когда Соян кладет головку члена на язык и двигает рукой, сжимая половой орган, не оставляя мне шанса не кончить.       — Ах, ч-ч-черт… — чувствую, как мой организм достигает пика, все ощущения стекаются вниз, оставляя голову полностью стерильной от мыслей. Член на мгновение каменеет, а потом резко освобождается от напряжения, бурным потоком выплескивая сперму наружу.       Соян глотает все до последней капли, когда от накрывающего оргазма я выгибаюсь дугой и кончаю ей в рот. Под веками цветной фейерверк, волосы прилипли к вспотевшим вискам, а во рту сухо, как в пустыне. Ее пальцы сдавливают мой член у основания, продлевая оргазм, и я хнычу от того, что нуждаюсь в большем. Соян грациозно поднимает голову, смотрит мне прямо в глаза и облизывает языком губы.       — Ты на вкус лучше, чем любая гребаная фантазия, Пак Чимин. Давно мечтала повторить это снова.       В машине пахнет похотью и сексом. Откидываюсь на водительском, прикрываю глаза и зажмуриваюсь, чтобы не смотреть на Соян. Что натворил — осознаю, последствия — тоже. Я никого не обесчестил и не сделал ничего ужасного, но все же этот вечер имеет последствия, которые мы не озвучиваем. Сидим молча и даже не двигаемся, не решаясь начать разговор. В тишине слышу только стук собственного сердца и наше сбитое дыхание. Поправляю боксеры, натягиваю брюки и зачесываю пальцами волосы.       Обстоятельства решают все за нас. Через некоторое время аварию впереди разбирают и пробка понемногу уменьшается. Завожу двигатель, а Соян молча приоткрывает окно и закуривает сигарету, потом вторую без перерыва, потратив на это всю дорогу. Я подъезжаю к ее жилому комплексу, выхожу из машины, открываю пассажирскую дверь и подаю своей спутнице руку. У нее тонкие аристократичные запястья, и я сжимаю их, грея ее ладони на холоде.       — Я не прошу тебя остаться, — шепчет Соян, царапая ногтем рубашку на моей груди. Она бережно поправляет лацканы пиджака и ставит воротничок, застегивая верхнюю пуговицу. — Я все понимаю.       — Спасибо. Ты потрясающая женщина, и мне сложно отказаться от такого предложения, — признаюсь честно, потому что волна возбуждения накрывает с новой силой. Я бы с удовольствием отдал должок Соян в ее мягкой постели, но дома меня ждет Куки.       — Мне это льстит, — Соян мягко улыбается, скромно опуская глаза, будто не она полчаса назад отсасывала мне в машине. — Что же, благодарю за вечер. Уже поздно, я пойду.       — Что-то мне подсказывает, что наша следующая встреча не за горами, — улыбаюсь я, отпуская теплые руки Соян.       — Я почти уверена в этом, — хихикает она мне на ухо, машет рукой и скрывается за дверями подъезда.       Я сажусь в машину, открываю все окна и выключаю обогреватель. Голова проясняется, время почти десять вечера, а на моей шее красуются несколько засосов.       — Черт побери…       Наклоняю зеркало вниз, разглядываю пятна внимательнее и провожу рукой по коже, вспоминая губы Соян. Скрыть метки не получится, разве что носить дома классическую рубашку с воротником-стоечкой. Благодарю Бога за то, что сейчас осень и меня спасет водолазка. Включаю мотор, еду по улицам и ловлю кайф от ветра, залетающего в салон.       Вспоминаю сегодняшний вечер и не могу отделаться от мысли, что что-то не так. Нет, с Соян все хорошо, но появляется чувство, что паззл не складывается. Я гоню от себя сомнения и знаю, что это все глупости. Над отношениями тоже нужно работать, и я готов, если это сделает нашу семью полноценной, а Чонгуку даст хотя бы минимальную материнскую заботу. Мне кажется, Соян из тех, кто легко ладит с детьми. Она наговаривает на себя просто потому, что не имеет собственных. Когда-то мне тоже так казалось, пока не появился Чонгук.       Чонгук… Мои губы растягиваются в улыбке, и я давлю педаль в пол, увеличивая скорость. Хочется побыстрее оказаться дома, чтобы увидеть его.       Тихонько открывая квартиру, подозреваю, что Куки все-таки не спит. В комнате горит приглушенный свет, работает телевизор, а Чонгук сидит на диване, поджав под себя босые ноги.       — Привет, — негромко здороваюсь и крадусь на цыпочках в собственном жилище, словно вор. — Ты чего не ложишься?       — Не хочется, — пожимает плечами Чонгук. — Аварию в новостях показывали, — кивает он на телевизор. — Грузовик съехал на обочину, а в его хвост четыре тачки врезались, прикинь?       — Да, долго растягивали, — вздыхаю так несчастно, будто сильно скучал в это время. — Ты уже ел?       Стаскиваю пиджак, выкладываю на стол бумажник, ключи от машины и телефон, а сам иду в ванную. Кажется, от меня несет алкоголем Соян, ее духами и запахом секса. Не хочу, чтобы Чонгук почуял эту убийственную смесь.       — Я ужинал в столовке, а в холодильнике есть курица. Тебе разогреть? — Гук отвлекается от телевизора, но я прошу его сварить только кофе.       Бросаю вещи в стирку, становлюсь под душ и смываю с себя тяжелый день. Теплая вода расслабляет мышцы, и я впервые за последние несколько дней чувствую приятную слабость. Этот чертов конкурс в мэрии держит в тонусе, на носу тестирование последней модели и запуск новой линии. Столько всего навалилось, и я думаю, что заслужил этот вечер. Смываю шампунь с волос, убираю мыльную воду с лица и провожу рукой по губам, невольно вспоминая поцелуй с Соян. Мысль, что тревожила меня в дороге, догоняет и бьет обухом по голове. Я понимаю, что не так: губы Соян совсем не похожи на губы Чонгука.