Приемная дочь

Корирут — остров на самой окраине архипелага Блюкарне. Он совсем мал, когда-то Корине случалось обойти его весь и заняло это меньше одного дня, а сама Корина тогда была не так уж велика. Здесь она провела все свое детство, здесь ей был знаком каждый уголок, каждый камень и каждое дерево. Здесь же был ее дом — небольшой, но уютный, который она оставила, отправившись в свое странствие в поисках вдохновения и приключений. Сюда Корина привела своих новых друзей, Рида, Мереди и остальных, когда Экссия начала на них охоту. Корина рассчитывала найти убежище на своем острове, дать ребятам время передохнуть — тому же Риду требовалось залечить раны, а Мереди выглядела так, словно вот-вот свалится с ног. Но тихий уголок ее детства оказался занят беженцами и монстрами. Восстание целестиан поглотило весь архипелаг Блюкарне, и спрятаться от него было негде. Корина смотрела в окно своего дома и видела окровавленных, избитых, напуганных людей. Людей, которые всего пару дней назад жили счастливой мирной жизнью. Большую часть из них Корина знала в лицо, а теперь боялась выйти и посмотреть в глаза. — Я думаю, пленников оказалось слишком много, вот они и решили сократить количество с помощью монстров, — сидевший на крыльце Кил произнес это так спокойно, что Корина сжала кулаки. Речь шла об убийстве множества людей, виноватых только в том, что они оказались на архипелаге не в то время. Глупо же спрашивать с живущих сейчас за грехи, которые совершили их предки две тысячи лет назад! Никто даже не помнил уже толком, как шла та война и из-за чего она началась. А Экссия взяла и решила воскресить былую ненависть. Корина подняла голову — на стене большой комнаты, как раз напротив ее взгляда, висел портрет Экссии. Мэр Блюкарне слегка улыбалась и, кажется, смотрела прямо в глаза. — Что же ты творишь, мама? — всхлипнула Корина, сползая по стенке на пол. — Зачем же так? Портрет ожидаемо молчал. В детстве Корина часто приходила в эту комнату, чтобы просто полюбоваться на прекрасную женщину, изображенную на портрете. Няня объяснила ей, что это ее мама, вот только она очень занята, помогая жителям архипелага, и поэтому не может жить вместе с Кориной. Корина верила — она совершенно не помнила женщину с портрета, но отчего-то ее взгляд казался очень знакомым, словно Корина когда-то видела его, видела и забыла. Конечно, это было, когда она была совсем маленькой и мама еще заботилась о ней. Няня вообще часто любила напоминать, что мама Корины — важный человек на архипелаге. Веди себя как полагается, повторяла няня. Будь достойной. Мама должна гордиться тобой. Корина честно старалась, но выходило не очень. Вести себя правильно было слишком скучно. Вместо чтения книг хотелось гулять, ведь мир снаружи был таким интересным и ярким! А еще хотелось петь — сколько Корина себя помнила, у нее всегда при себе была небольшая лютня, играть на ней она научилась раньше, чем читать и писать. Правда, няня говорила, что выходит плохо, не в лад, мол, и голос не поставлен. Корина знать не знала, что такое «поставленный голос», — песни помогали ей выплеснуть свои чувства. Когда ей становилось грустно или одиноко, она играла мелодии, которые тут же сочиняла, произнося под музыку все, что скопилось на сердце, и от этого становилось легче. Очень быстро она нашла для себя место, где могла петь, не мешая никому, и где няня не сумела бы поймать ее и отправить заниматься положенными вещами. Глубоко в скалах, за потайной дверью, которую она случайно обнаружила, было ее личное убежище, самое безопасное в мире. Сейчас, когда вокруг бродили монстры, а Кил всерьез рассуждал о том, как ее мать планирует истреблять людей, Корина вспомнила о своем тайном месте почти случайно. Это был отличный шанс помочь друзьям хотя бы как-то, раз уж с ее родным островом вышло столько проблем. Рид и остальные были очень рады, увидев высеченный в скале схрон, прежде всего, потому что внутри оказалось много оружия. Корина и сама не знала, откуда оно здесь взялось, но теперь можно было вооружить беженцев и дать им возможность постоять за себя — как и предложила Фара. Впрочем, кроме оружия внутри нашлись еще и повстанцы — люди, которые годами собирали все это, чтобы противостоять Экссии. Чтобы бороться с ее матерью, думала Корина. Наверное, она совсем не знала Экссию и совершенно не представляла, на что та способна. Но последний раз она была в этом убежище как раз перед визитом матери. Няня тогда весь день гоняла ее, заставляя то убираться, то повторять уроки, и Корина удрала сюда. Внутри билась чистая, ничем не замутненная радость — ее мама наконец-то нашла время, чтобы приехать к ней, завтра они увидятся! Корина пела об этом и была счастлива — именно здесь, в схроне повстанцев, который они создали, чтобы победить ее мать. Экссия ведь действительно приехала к ней на следующий день. И пусть она провела на острове совсем недолго, Корина отлично помнила, как Экссия улыбалась, слушая ее песни, как хвалила ее голос и гладила по голове. У нее были золотистые волосы, совсем как на портрете, внимательные глаза и совершенно чудесная улыбка. А еще — ласковые теплые руки. Корина тогда заснула, пристроившись головой на ее коленях и чувствуя прикосновение этих рук. Новая атака монстров чуть не стоила беженцам жизни, помогло только найденное оружие и то, что повстанцы отважно ринулись в бой вместе со всеми. Так, сообща, они наконец-то смогли зачистить остров. Правда, несколько человек пострадало, дом самой Корины был почти полностью разрушен, и у Рида снова открылась рана, но зато теперь у них было место, где можно было подготовиться к предстоящему сражению. Корина даже смогла подумать об этом спокойно. В этом бою она сражалась вместе с остальными, и кажется, сумела на своей шкуре прочувствовать, что творится в ее мире. Теперь, когда тихий островок ее детства был окончательно уничтожен этой нелепой войной, стало как-то легче. Словно вместе с домом рухнули связи, которые соединяли ее с прошлым. Портрет в большой комнате пострадал не меньше остального дома: от лица Экссии осталась лишь половина, улыбку теперь было и вовсе не видно. — Я не жалею, — честно сказала Корина, стоя посреди развороченной комнаты. Мереди смотрела на нее с беспокойством, и Корине хотелось сказать еще что-нибудь, чтобы подруга снова начала улыбаться. — Я не жалею, — повторила она, отворачиваясь от портрета на стене. — Вы же позволите мне остаться с вами? Так было правильно. Ее детство закончилось навсегда, ее прошлая жизнь оказалась сплошным обманом, и пора было принять мысль о том, что для своей приемной матери она была всего лишь инструментом, позволяющим управлять духами. И как бы сильно Корина ни любила, как бы ни мечтала о том, чтобы жить настоящей семьей, Экссия уже отдала приказ убить ее при первой возможности. Об этом тоже стоило помнить. Мереди наконец-то улыбнулась и ответила: — Да! Корина сама заулыбалась в ответ и вышла из комнаты вместе с ней. Когда-то она была по-настоящему счастлива в этом доме, живя той фальшивой жизнью, которую подарила ей Экссия, дав возможность придумать себе семью. Наверное, стоило быть благодарной за то, что у нее было хотя бы это. Но теперь настало время уйти с теми, кто на самом деле дорожит ею. Даже если это означает стать врагом своему собственному прошлому. Корина знала: она сможет. Все-таки, когда-то ее не зря учили быть достойной госпожи Экссии. Теперь, когда им придется встретиться в следующий раз, она покажет, что действительно достойна.