Счастье/Felicity

Цзян Чэну всегда было интересно узнать, что заставит уважаемого Главу ордена Лань потерять контроль. Ему всегда было интересно, какие звуки будет издавать чопорный и правильный человек, которым он восхищается, в муках наслаждения. Будет ли он задыхаться или умолять? Будет ли он хныкать или стонать? Цзян Чэн обводит языком кончик члена Лань Сичэня, посасывая выпуклую головку и глубоко беря обхват в рот. Изящный изгиб члена Лань Сичэня ударяется о заднюю часть горла Цзян Чэна, но он предается этому, точно так же, как он предается ощущению, когда он прижимает три скользких пальца к узкому проходу Лань Сичэня, глубоко внутрь непристойного тепла. – Тебе хорошо, Цзэу-Цзюнь?– Спрашивает Цзян Чэн, облизывая полоску вдоль нижней стороны от кончика до корня и обратно. Он бесстыдно и неуместно использует титул Лань Сичэня, наслаждаясь тем, как лицо человека, лежащего на боку, краснеет. – Подними ногу повыше, Цзэу-цзюнь, – продолжает Цзян Чэн, бормоча что-то под яйца Лань Сичэня, прежде чем взять одно из них в рот и сильно пососать. Лань Сичэнь остро реагирует на это, прижимая тыльную сторону ладони к губам и поднимая ногу, как ему было велено, раздвигает так широко, что бедра начинают дрожать от напряжения. – П-пожалуйста, не называй меня так сейчас, Ваньинь.… – умоляет Лань Сичэнь между вздохами, но этого достаточно, чтобы подразнить самолюбие Цзян Чэна. Младший мужчина отстраняется от Лань Сичэня по его просьбе и дразня проводит пальцем по пурпурной ленте, закрепленной у основания капающего члена, наслаждаясь тем, как Лань Сичэнь быстро откидывает голову назад со сдавленным стоном, соскальзывающим с его розовых губ. Цзян Чэн ухмыляется. Всего неделю назад он и представить себе не мог, что однажды увидит эту сторону Лань Сичэня. Для него первый в списке молодых господ был сродни непобедимому цветку, которым можно любоваться только на расстоянии. Быть в отношениях с ним было немыслимо, не говоря уже об этом. Но как бы Цзян Чэн не был неуверен в себе, он знает, что именно его выбрал Лань Сичэнь. Лань Сичэнь увидел сквозь его холодную и безразличную внешность что-то глубоко внутри него - что-то достаточно замечательное, чтобы заинтриговать этого удивительного человека - и как минимум Цзян Чэн должен гордиться этим. – Не сдерживай свой голос. Дай мне услышать, как ты стонешь, – горячо шепчет Цзян Чэн в раковину уха Лань Сичэня, наслаждаясь тем, как тело последнего бьется в конвульсиях. – Пожалуйста… Пожалуйста, подожди, Ваньинь. Если ты продолжишь это дальше, Шифу услышит! – Неужели твой дядя действительно сейчас тебя больше всего беспокоит? – Замечает Цзян Чэн, отстраняясь. – Тогда, наверное, мне придется работать еще усерднее. В следующее мгновение он толкает поднятую ногу Лань Сичэня обратно на кровать, заставляя старшего заклинателя встать на четвереньки и безжалостно вонзает в него все три пальца сразу. Лань Сичэнь рефлекторно закрывает глаза, его рот приоткрывается со сдавленным стоном, когда кончики пальцев атакуют его самое глубокое место. Он впивается пальцами в тонкое одеяло, легко разрывая его на две части. Разрыв ткани привлекает внимание Цзян Чэна, и он поднимает взгляд, чтобы увидеть отражение Лань Сичэня в зеркале напротив них: лицо раскраснелось, выражение развратное; и Цзян Чэн с жадностью рассматривает непристойный образ свободных одежд Лань Сичэня, сгрудившихся вокруг его туловища и лодыжек. Цзян Чэн облизывает губы. – Смотри. – Цзян Чэн берет мужчину за подбородок, мягко подталкивая его голову вверх, пока их взгляды не встречаются в зеркале. Цзян Чэн выдерживает его взгляд. – Посмотри на себя, глава клана Лань. Ты так красив. По спине Лань Сичэня пробегает дрожь. Хотя он знает общее представление о том, как мир совершенствования воспринимает его, никто никогда по-настоящему не хвалил его. Получить свою самую первую похвалу в такой ситуации-это… Лань Сичэнь смущенно сжимает кулаки. Цзян Чэн скручивает пальцы. – Хннгх! Лань Сичэнь громко стонет в ответ, обе руки слегка дрожат, когда кончики пальцев Цзян Чэна касаются его простаты. Раскаленное добела удовольствие вспыхивает по краям его зрения, и в животе старшего мужчины зарождается жар. Его член дважды дергается, натягиваясь на пурпурную ленту вокруг основания, когда на его головке образуется прозрачная бусинка. – Ааа, подожди... Не так, Ваньинь. Твои пальцы... не пальцы. Пожалуйста! – Не мои пальцы? – Цзян Чэн подыгрывает, убирая пальцы. Они выскальзывают из Лань Сичэня с громким хлюпом, и Цзян Чэн размазывает остатки масла по своему члену, прежде чем приложить его к податливой дырочке Лань Сичэня. Он слегка толкает его, давая Лань Сичэню лишь крошечную растяжку – достаточно, чтобы подразнить, но определенно недостаточно, чтобы обуздать жгучее желание в нем. – Значит, Цзэу-Цзюнь предпочитает это? Лань Сичэнь прерывисто вздыхает, адамово яблоко подпрыгивает от тяжелого глотка. – Я… Выпуклая головка члена Цзян Чэна выскальзывает наружу, скользя над входом, и Лань Сичэнь резко выдыхает. – Да, – после долгой застойной паузы констатирует Лань Хуань. Его длина, дергается в ожидании, просачиваясь по всей длине тонким следом, который делает часть ленты темнее от влажности. – Что да? – Я действительно... хочу этого. – Чего хочешь? Лань Сичэнь зажмурился, кончики его ушей покраснели от смущения. – Хочу, чтобы ты вошел в меня. Цзян Чэн расплывается в улыбке и толкает себя в Лань Сичэня. Он не торопится, понемногу погружаясь в гостеприимное тепло, шаг за шагом, молча отмечая все мельчайшие изменения в выражении лица Лань Сичэня, пока не упирается в простату старшего – дрожащие губы, трепещущие ресницы, дрожь его тела и безошибочное напряжение сосков. В какой-то момент Цзян Чэн запутывает пальцы в черных прядях на затылке Лань Сичэня и тянет их назад, уговаривая последнего наклонить голову. Его белые одежды соскальзывают с плеч, обнажая половину груди и намек на пыльно-розовый сосок. – Сичэнь, ты знаешь, что делаешь со мной? – Спрашивает Цзян Чэн с веселой ноткой в голосе. Лань Сичэнь растерянно моргает, но в следующее мгновение его глаза расширяются, потому что он чувствует, как обхват Цзян Чэна становится больше внутри него. Он давит на его сужающийся проход, заставляя внутренности принять форму члена Цзян Чэна, в то время как мужчина продолжает двигаться, безжалостно врезаясь в Лань Сичэня. Глава Цзян чередует глубокие и неглубокие толчки, головка его пениса тянет за край Лань Сичэня с такой силой, что его тело непроизвольно содрогается. Раскаленное добела удовольствие течет по венам Лань Сичэня, зажигая их пламенем, когда он теряет силу в своих руках и падает. Старший мужчина прижимается макушкой к кровати для дополнительной поддержки, надеясь на мгновенную передышку. Однако это просто заставляет его смотреть между ног, и Лань Сичэнь сглатывает от того, как неприглядно он выглядит в настоящее время с его возбужденным членом, истекающим таким обильным количеством смазки, что кровать промокает. Непристойный, он слишком похотливый, он не может быть таким испорченым, думает про себя Лань Сичэнь, когда из него вырывается низкий стон, когда Цзян Чэн тянет его за волосы, чтобы вернуть в исходное положение. Намек на синеву мелькает на пальцах Лань Сичэня, и в следующее мгновение он закрывает свои губы заклинанием молчания клана Лань. Если он не может доверять себе, и просто молчать, он определенно может заставить себя молчать – но он мало что знает, это только вызывает обратный эффект. Без выхода Лань Сичэнь чувствует, что его тело становится еще более чувствительным, чем раньше. Каждое прикосновение кожи Цзян Чэна к его коже вызывает покалывание. Каждый толчок в него грозит столкнуть его за край. Тем не менее, продолжающееся отрицание оргазма заставляет его сверхчувствительный член становиться еще тверже и больше, чем обычно, сочась спермой, когда он натягивается на ленту. – Сильнее? Глубже? – Спрашивает Цзян Чэн и Лань Сичэнь не может сделать ничего, кроме как коротко кивнуть. Цзян Чэн ухмыляется в ответ на признание, легонько целуя Лань Сичэня в плечо. Несмотря на то, что это их первый раз вместе, он знает, что его партнер уже слишком далеко зашел, чтобы испытывать удовольствие, атакующее все его чувства. Вид их совокупления, теплое прикосновение их тел, непристойные звуки шлепков кожи о кожу и даже запах одного только секса – все грозит толкнуть Лань Сичэня через край. Лань Сичэнь так же заинтригован, как и боится этих новых ощущений, ощущения, что он разрушается слой за слоем, а затем восстанавливается обратно, но Цзян Чэн – полная противоположность. Он взволнован, взволнован, чтобы показать Лань Сичэню, что он не холодный, равнодушный глава Ордена, которого боится мир совершенствования. Он человек с желаниями и потребностями, которые могут быть удовлетворены только путем медленного разбора человека, которым он восхищается, желает, любит. Чтобы быть вместе, они должны показать друг другу свое внутреннее "я", свою неуверенность, свою уязвимость. Они должны верить, что их вторая половина примет их такими, какие они есть, как хорошими, так и плохими. – Нет ничего другого, чего бы я хотел больше, чем тебя, – выдыхает Цзян Чэн в раковину уха Лань Сичэня, его голос едва громче шепота. Он скользит рукой вниз от затылка мужчины, проводит пальцем по его груди и вниз по животу к плачущему члену Лань Сичэня и развязывает пурпурную ленту, закрепленную вокруг его основания. Намек на синеву, сконцентрированный вокруг кончиков пальцев Лань Сичэня, ослабевает и тускнеет, и он откидывает голову назад, получив свой оргазм со сдавленным стоном. – Возможно, я не смогу предложить тебе многого в этих отношениях, Сичэнь, но я всегда буду рядом с тобой, независимо от того, как ты выглядишь или что о тебе думает мир. Цзян Чэн перемещает руки по обе стороны от талии Лань Сичэня, где он сжимает его бедра и держит их поднятыми, даже когда старший мужчина теряет всю силу в верхней части тела. – Вань...– Ваньинь, пожалуйста, подожди! Это становится немного... Лань Сичэнь дрожит, вторая кульминация сотрясает его тело незадолго до того, как за ней следует третья. Его белое семя выплескивается на кровать между ног, и его колени скользят по липкой глади, раздвигаясь еще больше, когда он жадно толкает бедра. Это дает Цзян Чэну еще больший доступ, позволяя ему погрузиться глубже в Лань Сичэня без каких-либо ограничений. Темп беспорядочный, не подчиняющийся определенному ритму, поскольку двое мужчин бросают все формы логики и порядка на ветер. В этот момент их только двое, их тела тесно переплетены. – Кончи со мной, Сичэнь. – Я больше не могу! – Ахает Лань Сичэнь, умоляюще глядя в зеркало. Вязкость его спермы давно стала тоньше от многократных оргазмов. – Можешь, – подтверждает Цзян Чэн. Он сжимает член Лань Сичэня, проводя подушечкой большого пальца вверх по длине и кончику. – Ради меня потеряй контроль, Сичэнь. Я хочу видеть тебя без всяких запретов. Лань Сичэнь выдыхает со сдавленным всхлипом, когда кончает снова. На этот раз это сухая кульминация, и она приносит с собой ощущение огромной зияющей пустоты, образующейся в его животе. Он умоляет наполниться, умоляет тем, как его внутренности жадно сжимаются вокруг обхвата Цзян Чэна, пока тот не входит внутрь с низким рычанием и не падает вперед. – Ваньинь... Ваньинь…– вскрикнул Лань Сичэнь, спустившись со своей высоты, и протянул усталую руку, чтобы положить голову другого мужчины себе на плечо. Он убирает волосы Цзян Чэна со лба и легонько целует его в висок. – Это было лучше, чем я когда-либо ожидал. Цзян Чэн улыбается, переполненный эмоциями. Он не может выразить это словами, но есть что-то в нем, что прихорашивается над тем, как его возлюбленный доверил ему все. Он пытается вырваться из объятий Лань Сичэня, желая очистить своего партнера, только тот притягивает его ближе и сильнее. – Сичэнь? – Ты - все, чего я когда-либо хотел. Цзян Чэн сухо сглатывает, его тело напрягается, а сердце снова начинает бешено колотиться. – Кто-то, кто поддержит меня, кто-то, кто хочет понять меня, кто-то, кому я могу доверять, – какого лучшего партнера я могу попросить? Лань Сичэнь мягко улыбается, целуя слезу, скатившуюся с глаз Цзян Чэна. – Ты поделился со мной самым лучшим. Что-то, чего я бы не знал без тебя. У Цзян Чэна перехватывает дыхание. – Сичэнь… – Ваньинь? – Спасибо.