Добро пожаловать в "Тейват".

  На улице стояла тёплая погодка, солнышко светило, дул лёгкий ветерок, шелестя листьями деревьев, где-то вдали птички пели, а где-то ветки хрустели. Одним словом, погодка была...   Омерзительной.   Невысокий парень, одетый в простую слегка обтягивающую майку и узкие джинсы, шёл по дорожке прямиком в университет. Его синие глаза с фиолетовым отливом с такой ненавистью смотрят на всё вокруг, будто парень собрался кого-то убивать.   Собственно, недалеко от правды. Ибо почему он должен отдуваться за эту дуру, которая даже обязанности старосты выполнить не может. Что, сама за документами сходить не может?   Видимо, не может, раз послала туда его, перед этим ещё и наорав на него. Заебись денёк, конечно. Ещё и ебучая погода, не поймёшь, либо куртку одевай из-за холодного ветра, либо в шортах иди, ибо солнце аж жарит.   Идиотизм.   Парень поправил свои волосы, которые были крайне странно уложены – ладно, с переди красиво, но что за патлы позади? – после чего он открыл дверь в ненавистное для него здание. Эх, а он надеялся ещё день сюда не заходить.   Вообще, он вроде как на больничном, но каким-то хером его выпнули сюда. Несправедливо.   А ещё он, кажется, попал прямо в разгар перерыва, ибо почему здесь так много людей? — Ого, здравствуй, юноша, — охранник удивлённо вскинул брови, усмехаясь. — А я надеялся, что тебя уже выгнали давно. — Размечтались, — брюнет нахмурился. — Вы не знаете, где сейчас можно найти зама? — А для чего тебе зам, милый? — Фу блять, не нужно меня так называть, — парень презрительно скорчился. — По делу надо. Где она? — Вела лекцию у второго курса Иназумы. Думаю, она до сих пор в их кабинете.   Парень лишь хмыкнул, собираясь отойти, но его остановил слегка грустный возглас охранника: — Эй, и даже не поблагодаришь, а, Скарамучча?   В ответ Скарамучча лишь закатил глаза, шёпотом посылая его на три весёлых буквы. За кого он себя принимает, чтобы он его благодарил?   Нет, вы не подумайте, он вовсе не высокомерный, и он прекрасно знает, что помимо него и другие люди есть. Но это разве может помешать любить себя? Явно нет.   Хотя, он себя тоже не любит. Никого не любит. Всё вокруг его только бесит, ничего кроме раздражения он ни к чему не испытывает. Это ведь нормально, с кем не бывает.   Скарамучча одарил какую-то девушку своим фирменным взглядом ненависти, когда она врезалась ему в плечо прямо на лестнице. Она испуганно дёрнулась, после чего убежала от греха подальше.   Правильно. Бойтесь его.   Страх даёт контроль тому, кого боятся. Контроль в свою очередь даёт власть. А что может быть лучше власти?   Скарамучча сверился с расписанием, подходя к нужной аудитории. Кажется, охранник сказал, что здесь проходил урок у второго курса "Иназумы"? Парень искренне надеется, что этот урок давно прошёл и все из "Иназумы" уже перешли в другую аудиторию, и ему не придётся лишний раз встречаться с бывшими малоприятными знакомыми.   Только жизнь никогда не была к нему благосклонна. Особенно тогда, когда они с ней оказались в одной группе в одном университете.   Дверь в аудиторию открылась. Оттуда начали выходить его прошлые одногруппники. Вот Тома, который как и раньше корчит из себя клоуна, лишь бы привлечь к себе внимание его прекрасной Аяки, которой, кажется, вообще намёков делать смысла нет – не поймёт. Дурак да и только. Вслед за ними и Горо с Кокоми вышли, и Яэ с книжкой в руках. Кто-то бросил в сторону Скарамуччи неоднозначные взгляды, но стоило тому посмотреть в ответ своим затыкающим взглядом, как те отворачивались и продолжали идти дальше.   Жаль, на одном человеке это никогда не сработает. — Скарамучча? — Баал вышла из кабинета самая последняя, а завидев парня, она застыла прямо на пороге. — Что ты здесь делаешь? Неужели вернуться решил? — Я лучше снова окажусь в одной группе с Тартальей, нежели вернусь в этот дурдом, — недовольно отозвался Скарамучча, закатывая глаза. — Ты как обычно такой злой, неужели до сих пор обижен? — Баал поджала губы. Неужели испытывает чувство стыда перед ним за содеянное? Хотя, у неё стыда то никогда и не было. — Сама прекрасно знаешь, — Скарамучча усмехнулся. — Где зам? — Ты пришёл сюда только ради неё? — Да. — Может, ты всё таки вернёшься? У нас мало людей осталось, — Баал отвела взгляд в сторону. Почему-то при нём она быстро теряла свой вид грозного командира. Интересно, почему? — И успеваемость тоже ниже плинтуса. Если бы ты вернулся, то- — Я не вернусь, ты прекрасно это знаешь, Эи, — Скарамучча сощурился. Как же бесит.   Баал в ответ лишь вздрогнула. Она взглянула на него с удивлением, которое вскоре сменилось страхом, а затем и агрессией. — Я не Эи, — девушка приподнял голову, глядя на Скарамуччу сверху вниз. Чёртова разница в росте. — Эи учится в другом городе, забыл? — Именно поэтому стоит написать ей, как уведомление на телефон придёт тебе, хватит сказочки свои сочинять, — Скарамучча сложил руки на груди. — Где зам? Куда она ушла? — Я говорю как есть, и мне очень жаль тебя, раз ты не можешь этого понять, идиот. — Мы как бы родственники, значит ли это, что ты идиотка? — Иди знаешь куда? — Знаю, и тебе советую сходить туда же. Где зам?   Баал рассерженно выдохнула: — Должна подойти через пару минут.   Скарамучча в ответ лишь кивнул, доставая из кармана телефон. — И спасибо не скажешь? — где-то он сегодня это уже слышал. — А я обязан? — Скарамучча состорил невинное личико. — Обычно за помощь благодарят, если ты не знал, хренов эгоист, — Баал хлопнула дверью кабинета, закрывая ту на замок.   Скарамучча на её слова никак не отреагировал. Хотя, он и не должен. Он не хочет иметь с этой личностью ничего общего. Абсолютно ничего. — Знаешь, — Баал подошла к Скарамучче, пытаясь дотронуться до его плеча, но тот быстро среагировал и увильнул от прикосновения. На другое она и не надеялась. — Нужно учиться прощать. Ты не бог, чтобы все тебе подчинялись. Тебе никто ничего не обязан. Никто не обязан слушать тебя, подчиняться тебе, бояться тебя и извиняться, соответственно, тоже.   Скарамучча оторвал взгляд от телефона, удивлённо уставившись на Баал. Её лицо выглядело действительно грустным, а в глазах сияла неуверенность. — И об этом мне говоришь ты?   Баал нахмурилась. Скарамучча как всегда давит на больное. Знает все слабости, знает всё. От него невозможно ничего скрыть, он даже об этом догадался... — Будь добра, не читай мне нравоучения, — в голосе парня звучали чёткие нотки агрессии и раздражения. — В себе сначала разберись, потом поговорим, ладно? — Не будь таким жестоким. Потом может и не наступить, — Баал с вызовом взглянула на него. Давит на жалость, не иначе.   Только вот в Скарамучче жалость, увы, не воспитали. — Хочешь сдохнуть? Скатертью дорожка, Эи. — Я не Эи. — Пизди больше.   Скарамучча засунул свой телефон в карман и, огибая девушку, направился куда-то дальше по коридору.   Баал не будет больше перед ним унижаться и звать его. На сегодня этого было достаточно. Имея горький опыт, она знала, что доставать его не стоит. Столько жили вместе, было бы странно, если бы она не выучила его вдоль и поперёк.   Вот только оказалось, что она то его выучила только вдоль. А тот её и поперёк сумел. Теперь пользуется этим, гад.   А ведь он реально знал её. Он прекрасно знал, что та достаёт его, ибо совсем уже в отчаянии от одиночества, пожирающего её изнутри. Знал, что он единственный, кто у неё остался. Он знал, но...   Но упорно игнорировал. Да, он не бог, и никто ему ничем не обязан. И если следовать её же словам, то... и Баал тоже не бог, и он не обязан её прощать, верно?   Оружие обернулось против своего же хозяина. Как и всегда.   Но когда-нибудь и он столкнётся с этим. Но не сегодня. Не завтра, не послезавтра, не через неделю. И даже не сейчас.   Сейчас лишь слышны еле различимые всхлипы, доносящиеся из пустого коридора.   Но Скарамуччу это не волнует.   Больше не волнует.   *** — Итер, фу, отвернулся от меня, быстро! — Да дай ты мне уже платок, я многого прошу? — Фу, ну уйди! — Дай мне платок! — Как противно, фу!   Люмин с брезгливостью отодвинула от себя брата, вытирая руки о свою одежду. Она недовольно посмотрела на Итера, который взял в руки платок, вытирая свой нос. — Свали нахуй из моей кровати! — Люмин начала пихать блондина в плечо, но тот лишь показал ей язык и лёг обратно. — Подумаешь, чихнул я на неё, — он закатил глаза, шмыгнув еле дышащим носом. — Не умерла же? — Ты меня всю своими слюнями и соплями обрызгал! Тебе вот вообще не стыдно!? — Нет, — Итер перевернулся на бок, ложась головой на подушку, попутно утягивая за собой и Люмин за талию. — Может, лучше выпить таблетку, раз тебе настолько плохо? — уточнила Люмин, позволяя брату уткнуться ей в плечо. — Завтра пройдёт, — отмахнулся Итер. — Простуда за один день не проходит. И твой пропуск следовало бы хоть как-то аргументировать. Сходим к врачу?   Люмин потрогала чужой лоб. Он не был сильно горячим, значит, температура невысокая. Но прожив с Итером всю свою жизнь бок о бок, она прекрасно знала, что даже при маленькой температуре его уже клонит в сон, а если температура аж до 39 дошла, то всё, хана мальчику. Сидит обычно и бредит, то ему монстры всякие мерещутся, то ещё кто-то. Одним словом – пиздец.   Честно, у Люмин даже не было предположений, когда и из-за чего Итер заболел. Продуло? У них вроде окно всегда закрыто. Промок где-то? Вроде бы дождя ближайшее время не было. Из-за чего же тогда?   Блондинка взглянула на Итера, который так и не ответил на её вопрос. Он не спал – она знает, что тот не может спать днём, даже если ему плохо или он очень сильно захочет. Он просто лежал с закрытыми глазами и, наверное, думал о чём-то. О чём? — Ты не ответил. Может к врачу сходим? — Люмин поджала губы. А вдруг что-то серьёзное? — Нет, нормально. Пару дней отлежусь и пройдёт, — Итер вздохнул, обнимая сестру крепче.   Почему то у них ещё с детства возникла такая привычка, что если кому-то из них становилось плохо хоть в моральном, хоть в физическом плане, они обязательно приходили друг к другу и вместе лежали, иногда болтали о чём-то и обнимались. Наверное, потому что они с родителями постоянно путешествовали из одного места в другое, и иногда в съёмных квартирах не было обилия комнат или же кроватей. Да и по сути они самые близкие друг другу люди – им можно. — Может, сходить хотя бы и предупредить вашу старосту? Как её там... — Нин Гуан? — подсказал парень. — Да, верно, — Люмин хмыкнула. — Давай, может, я схожу в ближайшую аптеку и куплю тебе что-нибудь? — У нас всё есть. — У нас нет жаропонижающих. — Но в универе есть медпункт. — Итер. — Люмин.   Люмин устало выдохнула. Нет смысла спорить с её братом – сама встанет и сходит назло ему. Заодно и шоколадку купит, её братец вроде как ещё тот сладкоежка.   Девушка попыталась выпутаться из чужих рук, но у неё это не получалось. Итер не хотел её отпускать. От тепла рядом становилось так спокойно... — Пусти, Итер, — Люмин убрала его руку, но тот вновь схватился ею за её плечо. — Итер! — Ну не уходи, — Итер надул губки, открывая глаза. Он с обидой посмотрел на сестру, которая ему показала язык и, воспользовавшись его смятением, вырвалась из его объятий. — Я сейчас за лекарствами быстро сбегаю и приду! — Люмин подошла к шкафу, ища себе одежду на выход. Не пойдёт же она в аптеку в пижамы шортиках и огроменной футболке, которая принадлежала Итеру. Не сказать, что размер у него был намного больше её, но тот сам был без ума от свободной одежды, будь то футболки, рубашки или штаны-шаровары. — Бросаешь меня тут одного, да? На произвол судьбы, да? — Я жизнь твою пошла спасать, придурок!   Люмин стянула с себя футболку, натягивая первую попавшуюся рубашку. Вместо шорт она надела на себя укороченные джинсы, не забывая, конечно же, про какую нибудь красивую сумочку.   Неожиданно в дверь постучали. Люмин с удивлением глянула на дверь, затем на Итера, который аж вскочил с кровати.   Девушка пожала плечами, подходя к двери. Секунда-две, и та уже была открыта.   На пороге стоял юноша довольно приятной внешности. Пепельные волосы с одной короткой красной прядью, вишнёвые глазки, смотярщие с добротой и нежностью, а на лице добрая улыбка. Нет, он, конечно, милашка, но это что за хер? — Здравствуйте, милая леди, господин Итер же в этой комнате живёт?   Люмин чуть не подавилась от такого обращения. Ничего себе какой джентльмен. Это ж что ему от её брата надо? Украсть пришёл? Нет уж, пусть её крадёт, ей нужнее. Такой красивый и милый... — А, ну да, — она неловко посмеялась. — Что-то случилось? — Госпожа Нин Гуан попросила передать ему задание на завтра и пару конспектов, чтобы тот не сильно отставал от программы обучения, — парень вновь улыбнулся. — Я могу поговорить с ним? — Ну, — Люмин взглянула через плечо, встречаясь взглядами с Итером. Тот наспех натягивал на себя хоть какие-то штаны – не гоже перед гостями в трусах щеголять. На её немой вопрос он лишь кивнул. — Сейчас подойдёт.   Парень кивнул, оставаясь покорно ждать у двери, пока Люмин отошла в сторону, задавая Итеру немые вопросы. Как так? Откуда у него в кругу общения такие люди? То красавчики высшего сорта, то миловидные юноши. Ужас.   Итер поправил выбившиеся из неаккуратной косы пряди, и вышел в коридор, встречаясь взглядом с своим одногруппником. Стоп, так это же... — О, здравствуй, Казуха, — Итер улыбнулся. — Хотел что? — Госпожа Нин Гуан попросила передать Вам задание и пару конспектов, — Казуха залез в свой рюкзак, доставая оттуда пару тетрадок. Он протянул их Итеру. — Там сегодняшняя лекция по физике и экономике. Надеюсь, Вы поймёте мой почерк, — Казуха смущённо хихикнул, кладя поверх тетрадок листочек с записями. — А это задание. Впредь госпожа Нин Гуан попросила не пропускать занятия, а если и есть причины, то сообщать о них ей лично. — Ох, — Итер слегка замялся. Какой он вежливый, аж неловко. — Спасибо, большое! Только не нужно обращаться ко мне на "Вы", хорошо? Я же не старик какой-то. — Извини, привычка, — Казуха ослепительно улыбнулся. — Ничего страшного, — Итер улыбнулся в ответ. — Спасибо за задание! Когда я могу вернуть тебе тетради? — Когда Вам будет удобней всего, — парень слегка запнулся после очередного "Вам", но решил не исправляться. — Можете написать, когда закончите! — Спасибо ещё раз, постараюсь переписать всё как можно скорее, — Итер хмыкнул. — Хорошо, тогда до свидания!   Казуха слегка поклонился, после чего развернулся и направился в сторону лестницы.   Итер проводил его взглядом, после встречаясь с Люмин у входа в их комнату. Они некоторое время глупо пялятся друг на друга, пока Люмин не скорчила недовольное лицо: — Почему ты всегда знаком с какими-нибудь милыми мальчиками? — Может, потому что милые мальчики это лучшее, что придумали боги? — хмыкнул Итер, не совсем понимая, что сам сказал.   Люмин лишь звонко засмеялась. — Братец, в таком случае, хватай его за задницу и целуй! — Чего? Сама целуй! — Но милые мальчики же лучшее, что боги создали!   Люмин расхохоталась ещё громче, в то время как Итер слегка красный – не факт, что от температуры – смотрел на неё с недовольством, выставив средний палец.   Хотя, по сути, она права. С таким грех не подружиться.   *** — Я бы хотел, чтобы ты и дальше направляла студентов в сторону учёбы, а не ничегонеделанья. — Думаешь, при тебе успеваемость не улучшилась, так при ней улучшится? — Я искренне надеюсь на это. — Надейся. Пока выговор хороший не получат – не поймут. Нужно исключать бездельников, тогда и стимул учиться будет. — Аято. — Ну разве я не прав? — Раз старостой университета стал не ты, значит, не прав.   В ответ светловолосый юноша лишь фыркнул, отворачиваясь. — Может, вам ещё стены в каждом кабинете покрасить? — изогнула бровь Нин Гуан. — Деньги с студентов содрать за ремонт? Может, мне вообще вместо директора пойти работать? Вы че несёте, ребят? — Мы несём здравые мысли в твою светлую головку, — возмутился Бай Чжу, вызывая смех у двоих других парней и недовольный вздох со стороны блондинки. — Головка только у хуя, — Нин Гуан сложила руки на груди, буквально испепеляя взглядом всех троих, которые задорно хохотали. Что за бред? Это же были самые главные адекваты всея университета, неужели и они уже ебанулись?   Дайнслейф был довольно симпатичным и вежливым юношей из четвёртого курса "Мондштадта". Всегда относится ко всем хорошо, даже с неким уважением. Собственно, такое же уважение он и получает в ответ. Он славился по всему университету своим умом, ибо чуть ли не на каждой олимпиаде он набирал наивысшие баллы, да и по успеваемости был один из лучших; среди студентов он славился своим хладнокровием, серьёзностью, умением здраво мыслить и управлять большим количеством людей. Ну, а среди девушек он зачастую славился своей красотой. Он же красавчик джентельмен.   Бай Чжу являлся одним из его близких друзей. Хоть они и учатся на разных курсах, это не помешало им сдружиться. Бай Чжу благополучно занимал лидирующее место по успеваемости во всём университете. Многие преподаватели удивляются, как такой умный юноша поступил именно к ним, если есть университеты намного престижнее. Он не пользовался такой популярностью у других студентов в отличии от Дайнслейфа или того же Аято, но и у него было немало поклонников. Правда, из-за его постоянного спокойствия и некой застенчивости он даже поговорить с девушкой не может, но не суть важно.   Аято Камисато же являлся одним из довольно специфичных личностей. Не зря же он учится на четвёртом курсе "Иназумы", обычно там все странные учатся. Он безусловно умён, хоть и уступает своим друзьям, а ещё он очень красив. Довольно рассудительный, здравомыслящий, слова грубого не скажет. Правда, он всё же порою бывает грубоват, а с некоторых сторон он даже жесток и эгоистичен, но даже так его в основном любили и уважали. Ну, и иногда смеялись с него, ибо его чрезмерная забота о его младшей сестрице Аяке, из-за которой ему приходится отгонять от неё всех её горе-ухажёров, попадая в самые разные и непонятные ситуации. Один раз по всему университету около двух недель обсуждали, как очередной ухажёр Аяки, быть точнее неизменный Тома, застрял между прутьями в заборе, в то время как Аято отчитывал его за всё, что только можно, при это застряв в соседнем отверстии между прутьями.   К слову, Тома всё продолжает бегать за Аякой, а Аято до сих пор гоняет его, стоит ему заметить его ближе чем в ста метрах от его сестры.   И сейчас все трое ржут с обыкновенной шутки про член. Нет, они, конечно, тоже могут смеяться, но не так же резко и не с таких же тупых шуток? Реально ебанулись, что уж тут сказать. А ведь Нин Гуан с них пример брала... — Может, вы уже прекратите смеяться? — Нин Гуан сощурилась, но парни не умолкали, начиная смеяться уже с другой шутки.   Продолжался этот смех примерно десять минут. Нин Гуан за это время успела и с Бей Доу договориться о свиданке, и на Чайльда в беседе наорать, и даже на ноготочки записаться. — Так, кажется, мы отошли от темы, — еле как выдавил Бай Чжу, вытирая слезы с глаз. — Хоть кто-то заметил, — закатила глаза блондинка. — Извини, мы же обсуждали твои действия в роли нового старосты, да? — уточнил Дайнслейф, получая в ответ кивок. — Что ж, как я и говорил, сохрани, пожалуйста, нашим студентам стремление к учёбе, а не к прогулам, как некоторые. — Ты про Сяо? — Нин Гуан хмыкнула. — У него, насколько я знаю, веские причины. — Были, пока он не отказался от визита к психологу, — кивнул Дайнслейф. — Насколько я знаю, стоило ему вернуться в конце прошлого учебного года из больницы, так психолога он больше и не посещал. Поговоришь с ним об этом? — Я не настолько близка с ним, чтобы говорить о его личных проблемах, извини. — А кто близок? — изогнул бровь Аято, поджимая губы. — Нужно спросить у Чжун Ли, — Бай Чжу протяжно зевнул. — Они с ним в одной комнате живут, наверняка друг о друге много чего знают. — А ещё можно спросить Венти, — предложил Камисато. — Он же о всех и обо всём знает. Может, и про Сяо выведал? — Не знаю, он на него с такой ненавистью смотрит каждый раз, — Бай Чжу сделал задумчивый вид. — Слышал, Сяо не сдержался и леща ему дал недавно. — Ненавистью? — удивился Дайнслейф. — Он умеет ненавидеть? — Вот и я о чём, — Аято самодовольно улыбнулся, хлопнув в ладоши. Он слез со стола, на котором сидел ранее, и тыкнул пальцем прямо на Бай Чжу. — Ты просто не представляешь, как много всего не замечаешь! У него ж в глазах столько отчаяния, когда он грубит ему! — Отчаяние? — ещё больше удивился Дайнслейф. — Он умеет отчаиваться? — Вот, — Бай Чжу указал пальцем на Аято в ответ. — Он постоянно то хохочет, то ещё что-то. Он не может быть отчаившимся человеком! Да ещё он такой ветренный, явно не будет витать в облаках любви. Ну, в облаках то будет, но уж точно не в любовных. — Ветренный? — Да он столько всего знает обо всех нас, а ты говоришь, что он ветренный? Ну ты и дундук, конечно... — Дундук? — Дайнслейф взглянул на Аято. Это какой язык вообще? — Кто-кто? — возмутился Бай Чжу. — А сам то. Напридумывал себе чего-то, и сейчас доказывает мне, что Венти в Сяо влюблён. — Влюблён? — А то! — Аято хлопнул в ладоши, садясь обратно на стол, скрещивая ноги. — Разве не понятно, что он лишь держит этот свой вид мудака? Он же в душе наверняка такой лапушка! — Лапушка? — Дайнслейф скрестили руки на груди. — Ребят, вы чего завелись вообще? — Ну скажи ему, это же очевидно! — Аято развёл руками по сторонам. — Венти влюблён в Сяо безответно, отвечаю. — А я считаю, что ему абсолютно плевать на Сяо, и он просто его терпеть не может! — воскликнул Бай Чжу. — И кто уж и влюблён, то максимум Сяо, но не Венти.   Нин Гуан с удивлением наблюдала за этим цирком. Так вот, что имела ввиду Синьора, когда говорила, что застать их троих одновременно не очень здорово, ибо те становятся совсем другими людьми. — Может, вы уже перестанете обсуждать чужие отношения? — спросил Дайнслейф, хмурясь. — Не будь занудой, — Аято фыркнул. — Уверен, у них всё взаимно. Либо любовь, либо ненависть, — пожал плечами Дайнслейф, ловя на себе три взгляда, полные возмущения. Аято и Бай Чжу, ибо тот встал на свою сторону, и Нин Гуан, которая надеялась, что тот всё же адекватный. Зря надеялась. — Ты должен был сражаться со злом, а не примкнуть к нему! — заявил Аято, демонстративно отворачиваясь. — Вот-вот, — поддержал Бай Чжу. — Ребят, вы просто долбоёбы, — сказала факт Нин Гуан, усмехаясь. — Предлагаю вступить в наш клуб долбоёбов, — Аято подмигнул девушке, прыснув от смешка. — Нет уж, я обойдусь. — Ты сейчас будто оскорбила нас. — И в мыслях не было. — Нин Гуан, ты та- — У нас гости, — Дайнслейф мигом стал серьёзным, пугая при этом всех присутствующих.   Парень, поправил свои волосы, после чего направился в сторону двери. Открыв её, на его лице появилось искреннее недоумение. На пороге стояла...