Шербет и пряности

      Каждый день повторял предыдущий, пока Султан был в отъезде. В гареме было спокойно, ночь сменялась утром, никаких серьезных скандалов или стычек. Поход Султана всегда был маленькой смертью гарема, будто из него вырывали жизнь. Некому соревноваться за внимание Падишаха, если его нет в столице, верно? Но стоило только прекрасным девушкам свыкнуться с рутиной, как гром среди ясного неба, в гарем ворвался евнух и прокричал, что у них пополнение — привезли новых рабынь.       Все девушки, от служанок до фавориток, сбежались в общий зал, чтобы поглядеть на новеньких. Все, кроме одной рыжеволосой, что предпочла наблюдать за происходящим с балкона, не приближаясь к рабыням ниже по статусу. За это другие жительницы гарема ее довольно сильно недолюбливали. Эту высокомерную особу звали Зеленой, и она была подарком Султану за победу в очередном походе. По происхождению Зелена была шведкой, благородных кровей и с царскими замашками, но по прибытии в Османскую империю ей пришлось частично умерить свой пыл. Она быстро поняла, что к чему и какие наказания ее ждут.       Рыжеволосая выделялась среди других девушек не только статусом, но и внешне. Она была высокого роста, стройного телосложения. Волосы огненного цвета всегда бросались в глаза, поскольку естественные кудри привлекали лишнее внимание. Взгляд голубых глаз мог так буравить неугодных рабынь, что им становилось не по себе. Ее старались избегать, хотя многие поговаривали о том, что именно она станет любимой наложницей повелителя, ведь она выделялась среди других девушек, была начитана и образована. К тому же, ее сразу поселили на этаж фавориток, как элитный подарок.       А сейчас привезли новых рабынь, которые могли бы затмить своей красотой и умом всех остальных, потому все были на взводе. Еще одну выскочку девушки бы не выдержали, скандалов уж точно было бы не избежать.       Угомонить перешептывания девушек удалось лишь Валиде, что почтила всех своим присутствием. При ней никто не смел вести себя безобразно. Валиде была уже женщиной в возрасте, она подчеркивала свою красоту шикарными платьями из самого дорогого шелка и украшениями, что блистали ярче луны и солнца.       — Вижу, вы все уже в нетерпении, — строгим голосом проговорила мать Султана, присаживаясь на диван.       Слуги в момент помчались за ней, вставая по разные стороны и строго глядя на всех жительниц гарема.       — Боитесь конкуренции? Правильно.       Самодовольная ухмылка украсила тонкие губы. Убедившись, что никто не смеет при ней и слова сказать, она жестом показала евнуху впустить новых рабынь.       Они шли одна за другой, без особого энтузиазма и будто в кандалах, хотя их сняли еще по прибытию в дворец Топкапы. Взгляд в пол, рваная одежда, грязные волосы и полное бессилие. В своих лохмотьях они все были одинаковы. Сейчас сложно было представить, что одна из них может стать фавориткой. Но Валиде для того и явилась, чтобы отделить зерна от плевел и определить, кто будет подавать еду на стол, а кто пойдет учиться и, возможно, покорит Султана.       Мать Падишаха поднялась и подошла к девушкам, осматривая их с головы до пят. Она сморщила нос, в ноздри ударил запах грязных тел, которых везли сюда в повозке. Сколько раз Валиде говорила себе, что нужно бы евнухам выбирать девушек, но боялась доверить им такие важные аспекты. Она проходила мимо трех девушек, пытаясь разглядеть в них хоть что-то, но только покачала головой, тем самым оставляя выбор евнуху, кто из них будет помогать на кухне, а кто — с уборкой во дворце. Эти девушки не годились в фаворитки. Возможно, Валиде была слишком избирательна, но она привыкла, что ее сыну должно доставаться только лучшее.       Она резко остановилась перед одной из рабынь. Ее волосы были в саже, хотя пшеничный цвет все равно проглядывался. Она грубо подняла лицо девушки за подбородок двумя пальцами и заглянула в глаза. Женщина ожидала увидеть в них усталость, обреченность, смирение. Но то, что она увидела — поражало. В голубых глазах бурлила ярость и нездоровый огонь. Это было интересно.       — Как тебя зовут? — спросила Валиде, будто выплюнула.       — Эмма, — блондинка дернулась, освобождаясь от хватки женщины.       — Ты знаешь где ты, Эмма?       — В забытом Богом месте, — скулы девушки напряглись, выдавая ее эмоцию.       Все притихли, наблюдая за реакцией Валиде. Было страшно сделать громкий выдох, чтобы еще сильнее не накалить обстановку. Никто и никогда не позволял себе так разговаривать с матерью правителя, даже по незнанию. Еще секунда и звук пощечины заполнил общие покои. Эмма пошатнулась и упала, придерживая щеку рукой. Реакция была довольно предсказуема, за дерзость бьют, а за хамство в адрес Валиде могли и вовсе казнить.       — Ты разговариваешь с матерью твоего правителя! — тон женщины резко сменился. — Ты должна быть рада, что попала сюда, а не умерла у себя на родине! Тут ты можешь быть окружена золотом и роскошью, заботой своего Повелителя и теплом нашего гарема! Или ты хочешь, чтобы я выкинула тебя на улицу, как шавку?!       — Простите, Валиде, — вмешался Карим-ага, главный евнух гарема. — Я научу ее манерам! Высечь ее! А потом будет на самой тяжелой работе! — слуга поднял палец вверх, демонстрируя свою странную жестикуляцию.       — Я не буду вам подчиняться! Я не буду работать на кухне! — блондинка поднялась с пола, злобно оскалилась и посмотрела на Валиде с самым настоящим вызовом в глазах.       — Выбей из нее эту спесь, — поуспокоилась Госпожа и опустила тон. — Но в чем-то она права. Негоже такой красоте на тяжелой работе пропадать. Я хочу чтобы ты ее обучил, из таких строптивых часто получаются самые лучшие фаворитки. Есть в них этот огонек… Но если будет брыкаться — в темницу. Я разрешаю.       Эмма хотела было уже возразить, но Карим-ага хлопнул ей ладонью по губам, чем просто обескуражил.       Валиде не стала даже смотреть других девушек, оставляя выбор за главным евнухом. Гордо вздернув нос, она направилась в свои покои. В ту же секунду, как она скрылась из виду, все девушки выдохнули. На сей раз катастрофы удалось избежать. И только внутри Эммы все кипело и горело ярким пламенем ненависти. Ненависти к Валиде, к этому слуге, к девушкам, что стали хихикать над ней и ненависть к этому месту, в котором оказалась против собственной воли. Будь это хоть лучший дворец во всем мире — ей тут не место. Там, на родине, у нее остались друзья и знакомые. Если они еще живы, конечно. Но уйти в свои мысли слишком глубоко наложнице не дали, евнух позвал двух слуг-охранников, и те резво скрутили девушку.       — Мы тебя высечем, чтобы другим неповадно было. А ты не смей себя так вести больше, а то головы лишишься! — мужчина прикрикнул так, чтобы его было слышно в каждом уголке гарема.       — Какого черта?! — Эмма пыталась всеми силами вырваться из хватки охранников, им даже пришлось посадить ее на колени, чтобы хоть как-то угомонить.       И тут новенькая заметила силуэт наверху. Рассмотреть его времени не было: один из слуг переусердствовал и приложил ее чем-то тяжелым по затылку, все резко потемнело. Последнее, что увидела Эмма перед тем, как отключиться — ярко-рыжие локоны.

***

      Пришла в себя новоиспеченная наложница через пару часов на кровати в общем зале. Ее сильно тошнило, а голова неимоверно кружилась. Только она решила осмотреться, как перед глазами появилось довольно-таки знакомое лицо. С трудом Эмме удалось узнать в нем девушку, что плыла с ней на корабле. Ее звали Лали, если она не ошибалась.       — Ты очнулась? Слава Богам, мы уже думали, что пробудешь в отключке пару дней.       — Что случилось?       — Охранник так сильно ударил тебя, что ты потеряла сознание. А потом этот мужчина, что велел тебя высечь, стал на него кричать и прогнал из покоев, а нам сказал положить на кровать и дать отдохнуть, — очень быстро протараторила Лали, словно на одном дыхании.       — Поняла. И когда они собрались меня высечь? — блондинка положила ладонь на свой лоб, будто в попытке остудить.       — Не знаю, не уверена, что тебя будут наказывать. Ты и так хорошо получила, — девушка пожала плечами.       Договорить девушкам не удалось, в общие покои вошла калфа, служанка, что следила за покоем в гареме. Она тут же направилась к постели Эммы, наклоняясь к ней и рассматривая.       — Как чувствуешь себя?       — Отвратительно, — простонала Эмма.       Калфа слабо улыбнулась, про себя подмечая, как хорошо девушка говорит по-турецки.       — Ничего, сейчас пойдешь со всеми на ужин и тебе полегчает. Аллах даст тебе здоровья. А ты, — она перевела взгляд на Лали и голос ее резко стал строгим, — не шатайся без дела. А то без еды останешься.       — Да, Халифе-калфа, — Лали поклонилась, опуская голову и отправилась к другим рабыням, что были заняты уборкой.       — А что дальше? — спросила блондинка, потирая пальцами виски.       — Дальше? Только Аллах знает. Но если все будет хорошо и ты перестанешь себя вести, как невоспитанный ребенок, то начнешь ходить на уроки, а там тебя может и к Султану пустят. Валиде только тебя выбрала, так ты ее разозлила. Ой, беду мы ждали все, но обошлось. А ты легко отделалась, никто не знает, почему.       — А куда она меня выбрала? — Эмма не выдержала и резко подорвалась, садясь на постели.       Через мгновенье ее голова заболела и девушка легла обратно. В ответ на это калфа лишь хохотнула.       — К Султану.       — Служить?       — Куда лучше, — загадочно улыбнулась Халифе и поправила одеяло. — Может, выбрали тебя потому, что пока фавориток у Султана три, а детей у него еще нет. Да и последней выскочке уроком будет, что не она одна тут на место подле Падишаха метит.       — Я ничего не понимаю, — тяжело вздохнула больная.       — Поймешь со временем. А пока полежи, потом пойдешь поужинаешь с нами.       Лежать остаток дня уже было невыносимо, потому скрепя зубами, Эмма поднялась и пошла осматривать свое новое пристанище. Общий зал и правда был большим, по краям покоев находилось много кроватей, одна возле другой с минимальным расстоянием. Сама кровать представляла из себя плотную подложку, подушку и тонкое одеяло. В центре зала было несколько диванов, огромный ковер, едва ли не с золотыми нитями. Спальное место и центр разделяли большие и плотные колонны, между которыми была натянута ткань, видимо, чтобы ночью закрывать служанок от чужих глаз тех, кому нужно пройти мимо. Света из-за больших окон с украшенными узором рамами было чертовски много. Узор повторялся и на колоннах, и даже под потолком. Также, был виден проход с лестницей на второй этаж. Там виднелось небольшое пространство между этим балконом во внутрь и дверьми.       Вспомнив, что ранее видела там девушку, девушка, долго не раздумывая, направилась к лестнице. Служанки носились по гарему, кто убирал, кто перетаскивал какие-то вещи, кувшины. В целом, все были заняты делом, потому на новенькую никто не обращал внимания. Шаг за шагом Эмма поднималась по каменной лестнице, оглядываясь вокруг. Стоило ей только ступить на внутренний балкон, как послышался звук открывающейся двери и девушка остановилась, пытаясь разглядеть, что происходит.       Тот же слуга, что ранее угрожал высечь Эмму, сейчас вылетел будто ошпаренный, крича за дверь: «Ну где я тебе достану это?! Побойся Аллаха!».       Тут уж девушка поняла, что настроение у него не слишком располагающее и поспешила спуститься вниз, чтобы не попадаться на глаза. Но пока она бежала, успела краем уха услышать очаровательный женский голос с легкой хрипотцой. Разобрать слова Эмма не могла, но акцент у девушки за дверью был больно заметен.       Укрывшись под лестницей, пока разъяренный Карим-ага приговаривал: «Балованная девчонка! Все ей надо!», Свон в своей голове прокручивала этот жесткий тон, с которым загадочная девушка разговаривала с тем слугой.       Кто она? Тоже какая-то царская особа?       Эмме тоже хотелось так разговаривать с этим нахалом.       Возвращаясь к остальным, девушка почувствовала, как кто-то грубо схватил ее за руку.       — Ты чем это тут занимаешься?! — спросила у нее женщина пожилого возраста.       Эмма уже хотела открыть рот и высказать все, что она думает по поводу таких «сюрпризов» и сильного хвата, но не успела, женщина даже не дала ей и шанса.       — А ну марш к остальным! Думаешь, раз тебя Валиде выбрала, я тебя терпеть буду?! Ты пока что никто, а в гареме управляю я и ты будешь меня слушаться! Иди на кухню, помоги подать ужин!       Голубые глаза широко распахнулись. Как кто-то смеет так говорить с ней? Эмме глубоко все равно, кто тут главный, она не рабыня, она не согласна ею быть.       — Сами ешьте свой ужин, стара… — слова прервала звонкая пощечина.       Все девушки остановились и округлили глаза. Заведующая гаремом ударила новенькую, да и она не первая уже, а ведь та в гареме меньше суток.       За спиной даже послышались перешептывания: «Эта проблемная, бед с ней не оберешься, не поняла еще кто тут главный». Это злило Эмму еще сильнее. Она была готова ударить эту женщину в ответ, уже хотела замахнуться, но перед ними встала служанка, которую Лали назвала Халифе-калфа.       — Да брось ты, она не знает еще ничего. Даже, где кухня не знает. Давай приставим в ней девочку, которая ей все покажет? А потом будем уже наказывать за непослушание. Она должна понять, как тут все устроено.       Заведующая гаремом выдохнула, ее брови опустились. Видимо, Халифе удалось до нее достучаться. Была истина в ее словах.       — Ладно, — ответила женщина, — но еще один проступок и в темницу пойдет, так и знай.       Она повернулась к девушкам в гареме, прикрикнула на них, что те тоже бездельничают, и вновь закипела жизнь, все вернулись к работе.       — Ох и неприятности ты создаешь, Эмма, — вздохнула Халифе и покачала головой. — Я же сказала тебе лежать.       — Я не буду оправдываться, даже не думай, — Эмме не хватало только щеки надуть, чтобы казаться еще больше глупой в этой ситуации.       — Я тебе помогаю только потому, что увидела в тебе потенциал. У тебя хороший турецкий и тебя выбрала Валиде, ты можешь многого достичь, если твоя глупая голова не будет тебе мешать, — девушка коснулась двумя пальцами лба рабыни. — Изгоняй своих бесов, или тяжко тебе тут будет. С Лали ты уже знакома, как я поняла, так что иди к ней и помогай, а то за безделье в темницу попадешь. И ни одного слова. Язык твой — враг твой.       Блондинка закатила глаза. Она понятия не имеет, куда она попала, какие тут правила и какой будет ее жизнь, но уже дважды получила пощечину, угрозу темницы и конфликты. Проще всего было согласиться и пойти к Лали, чтобы хоть немного разобраться.       Остаток дня Эмма просто терроризировала бедную рабыню вопросами, достала едва ли не до печени. Ей было интересно совершенно все, потому любопытство было не унять.       — Значит, получается, та женщина, которая меня отобрала, это мама Султана?       — Да, это Валиде, — неохотно ответила Лали, хватая поднос с едой.       Эмма повторила за ней и взяла второй поднос.       — А она тут, как королева?       — Нет, тут нету королев. Султан не женится, у него много женщин.       — Много женщин? — блондинка скривилась. — Мерзость какая. И эти женщины довольны таким положением?       — А ты своим? — хохотнула Лали, проводя девушку по коридору от кухни к обеденному залу. — Им много платят, они не убирают дворец и не работают, только учатся, если это необходимо. А потом они могут стать Госпожами, и тогда им платят еще больше, дают лучшую одежду, украшения.       — Госпожами? Это как Валиде?       — Возможно, когда-нибудь. Чтобы стать Госпожой нужно родить Повелителю сына. Тогда у них и свои служанки есть, кстати. А если твой сын старший и станет наследником трона, то ты в будущем Валиде.       — Значит, Валиде — это не имя? — удивленно спросила девушка.       — Это статус. Как Госпожа. А ты — Хатун.       — Чего? — Эмма чуть не уронила поднос с едой.       — Хатун — наложница Повелителя.       — Рабыня? — недовольно переспросила девушка.       — Личная рабыня, так сказать. Тебе очень повезло. Ты можешь многого добиться, стать Госпожой или даже Валиде, так как у Султана пока нет детей.       — Я не хочу. Того самого с Султаном. Я вообще по принуждению ничего не хочу. Я могу уйти… по своей воле? — как-то неуверенно прозвучал вопрос из уст новоиспеченной рабыни.       — Этого я не знаю, тебе нужно поговорить с кем-то, кто давно в гареме. С калфой, например.       — С кем?       Девушки поставили подносы на маленькие столы у диванов, и принялись расставлять стаканы. На самом деле, не такая страшная была работа, как казалось. Да, подносы тяжелые, идти не близко, но могло было быть хуже. Ответа на вопрос не последовало, потому что Лали заметила, что в обеденный зал уже стали подтягиваться другие жительницы гарема, в том числе и смотрительница. Чтобы не навлечь на себя беду, она взяла подругу под локоть и увела в сторону.       — Потом поговорим, а пока сходи в баню и смени одежду, а то в таком виде тебя не пустят с нами ужинать. Запомнила где баня?       Эмма неуверенно кивнула. Лали показала ей куда можно ходить, а куда — нет еще в самом начале работы на кухне. Где взять новую одежду и куда деть свои лохмотья — тоже. Поскольку голод уже давал о себе знать, у Эммы не было другого выбора. Да и ей самой было неприятно ходить в обносках и не мыться так долго. Пока все были на ужине, девушка быстро взяла новое платье, ткань, чтобы кутаться в бане и помчалась к заветному месту. Довольно необычный способ мыться, в пару и на камне, но к этому можно привыкнуть. По уставшему телу прошла приятная нега.       Сняв лохмотья и завернув себя в тонкую ткань, Эмма прошла внутрь. Хотелось лечь на эти каменные плиты и отдохнуть; хоть на секунду забыться, отдавшись приятному пару и теплой воде. Смывая с себя грязь, сажу и весь этот день, Эмма прикрыла глаза, наслаждаясь моментом. Но внезапно тот самый голос с акцентом и хрипотцой, который она услышала с утра раздался где-то неподалеку.       — Ужин ко мне принесешь потом, я не буду ужинать в зале.       Наложница прислушалась к шагам, что все приближались. Вдруг дверь в баню открылась, и вошла девушка высокого роста, тоже только в ткани, что была плотно завязана на теле, а цвет ее волос был точь в точь тем же, что Эмма видела перед тем, как потеряла сознание. Заметив, что больше в гареме девушек с рыжей копной волос не было, наложница тут же поняла, что видела тогда именно ее на внутреннем балконе. Только вот она явно не ожидала, что будет в бане не одна. Это было заметно по растерянному взгляду. Но это продлилось лишь долю секунды, потому что незнакомка быстро стала высокомерной и холодной, к тому же, сделала вид, будто никого не заметила и села в другой стороне помещения.       Поскольку на Эмму явно старались не обращать внимания, она решила ответить совершенно противоположным, разглядывая незнакомку с головы до ног. Длинные волосы, что из-за пара стали более влажными. Большие, светлые глаза. Длинная шея и совершенно белоснежная кожа, по которой стекали капли от пара. Одну из таких капелек Эмма даже сопроводила взглядом от шеи к груди, которую едва скрывала тонкая ткань.       Значит так выглядят фаворитки?       А в том, что эта девушка была фавориткой, сомнений не возникало. Высокомерный взгляд, отказ от ужина в угоду побыть одной в бане, да и тот тон, которым она говорила со слугой. К тому же, она явно живет на втором этаже, не в общей спальне, а в отдельных покоях.       Такое пристальное внимание не могло остаться незамеченным, и рыжеволосая не выдержала:       — Ты ужин пропустишь. Не думаешь, что стоит поторопиться?       Эмма, как околдованная поднялась и пошла скорее прочь. Конечно, она не первая, кто так относится к наложнице, но что-то проскользнуло, такое холодное и чужое, что помчаться, как можно дальше оттуда — было лучшей идеей за сегодня.       Уже чистой и собранной девушка вошла в зал, где все еще проходил ужин. К счастью голодного желудка, здешние девушки очень любили побеседовать за едой, превратив это в какой-то ритуал, который занимал достаточно много времени.       Эмма села на диван возле Лали, взяла тарелку и стала наполнять ее со скоростью света, пытаясь съесть, как можно больше. Девушки, сидевшие с ней рядом стали странно коситься. У них явно не было принято так запихиваться едой.       — Ты как варвар, — тихонько сказала ей Лали, чтобы другие не услышали.       — Ты бы знала, как мне все равно. Еда такая вкусная, а я нормально не ела уже много дней, — с набитым ртом ответила ей Эмма, стараясь затолкать туда еще больше пищи.       — Да уж, и ЭТО выбрали в наложницы Падишаха! — одна из девушек в другой стороне зала громко рассмеялась.       Блондинка в ту же секунду оторвалась от еды, буравя взглядом ту самую рабыню. Она была одета лучше других и сидела рядом с такой же «выше по рангу». Не надо было долго думать, чтобы понять, что за тем диваном сидели фаворитки, любимицы Султана. Но будь она хоть самим Султаном, Эмме не нравилось, когда над ней смеются.       — Что ты сказала? — голос тут же огрубел, а тон поставил соперницу в ступор. — Боишься, что место твое займу?       — Эмма! — Лали сильно пихнула подругу локтем, намекая, что пора бы той замолчать.       — Кто? Я? Боюсь? Не смеши! — девушка отвела взгляд, возвращаясь к своей соседке по дивану, чтобы показать, что ей больше не интересен этот разговор.       — Нет, ну, ты ее слышала? Она смеется надо мной, а у самой нос длинный как корабль, — пожала плечами Эмма и продолжила есть. — Лучше бы за собой смотрела. Тут все такие змеи?       Лали рассмеялась, прикрывая рот рукой.       — Почти все. Но говори такие вещи тише, чтобы тебя в темницу не бросили. Ты помнишь, от тебя уже ждут какой-то выходки? Ты многих успела разозлить.       Блондинка пожала плечами, понимая, что Лали права. От нее уже хорошего не ждут. Только Халифе, похоже, верит в нее и дает шанс. Хотя, шанс на что? Госпожой Эмма быть не хочет, быть в рабстве и всю жизнь прислуживать — тоже. Единственное, чего хотелось ей — сбежать на родину, вернуться к родным и близким. И единственный способ сделать это — побег. Вот только нужно освоиться тут немного, понять что к чему, найти таких же девушек, которых тут удерживают насильно, и сбежать. А это займет время. Побег из дворца дело отнюдь непростое.       Время ужина подошло к концу и в зал вошел Карим-ага, хлопая в ладоши и привлекая к себе внимание.       — Девушки, ужин закончился, вам пора спать. Занятия еще никто не отменял. Уберите за собой и по кроватям, — он хлопнул еще раз, будто приводя приказ в исполнения и все зашевелились, начиная собирать за собой посуду.       Все, кроме фавориток. От глаз Эммы не укрылось, как одна из служанок взяла полную тарелку еды и понесла ее в сторону общего зала. Попросив Лали забрать и свою тарелку, наложница пошла следом за девушкой. Она увидела, что та поднялась по лестнице и постучала в дверь. Ту самую дверь, из которой днем выходил злой Карим-ага. Понимая, кому несут еду, Эмма отступила и вернулась к своей постели, с трудом находя ее среди десятка таких же. Когда все девушки вернулись и легли по постелям, Карим-ага задул все свечи и велел не устраивать ночью беспорядки, а мирно спать.       Эмма отключилась ровно в ту же секунду, как ее голова коснулась подушки. Ей снилось море, которое она видела с корабля. Того самого корабля, который привез ее сюда, в это забытое Богом место. Ей снилось солнце, которое она раньше встречала на стоге сена жарким летом, перед тем как убежать помогать своим родным. Ей снилась луна, такой, какой она никогда не видела ее раньше. Она будто видела эту луну в чужих глазах.       Утро наступило очень резко и неожиданно. Едва взошло солнце, как ворвался Карим-ага и стал всех поднимать. Криками, хлопками, чем угодно. Эмма вздохнула так сильно, что заболели ребра. Но не успела она еще сильнее обозлиться на этот бренный мир, как Халифе-калфа подошла к ее постели.       — У тебя сегодня первый день занятий, ты готова?       — Занятий? — девушке показалось, что она не выспалась и услышала какой-то бред.       — Конечно, а ты как думала? Что тебя вот так вот к Султану пустят? Ты ведь даже не знаешь манер никаких, ешь как голодный янычар.       Эмме пришлось проморгаться, чтобы картинка перед ее глазами не плыла.       — Кого?       — Вот тем более, тебе нужно узнать о нашей стране, наших обычаях, — калфа помогла застелить постель так, как правильно, показывая все это новой девушке.       — А если я не хочу к Султану? — с какой-то маленькой надеждой в голосе спросила наложница.       — Как же ты глупа пока. Но ничего, скоро все поймешь.       Сон еще не отошел, потому мешал с самого утра буянить и возражать. К тому же, учиться явно приятнее, чем работать. Никаких возражений не было, потому пришлось идти на занятия.       Как позже Эмма поняла, девушек учат не только традициям и правильному, на их взгляд, поведению, но и танцам, литературе. Оказалось, Султан не любит глупых девушек, потому к нему попадают только те, кто проходит полное обучение. Некоторые девушки были так слабы умом, что уже третий год их не решаются показать Султану. В основном, из-за того, что они не могут выучить некоторые вещи или отвратительно танцуют. К последним Эмма хотела приписать и себя. Так как ей был совершенно непонятен местный танец.       Она наблюдала за плавными движениями рук танцующих девушек, но не могла их повторить. Она выкручивала руки, а не танцевала ими, а взгляд ее терялся в попытках подглядеть за остальными. В целом, все прошло не так плохо, пока не дошла очередь до занятия по турецкому. Эмма не редко встречала турецких купцов, с одним даже виделась так часто, что попросила его помочь ей в изучении языка еще у себя на родине. Возможно, потому ее и схватили. Она считалась красивой, да и водилась с турками, вопреки косым взглядам. А ей просто понравился язык и купец, что всегда встречал ее с улыбкой.       Но тот турок, что стоял перед ней в данный момент, вызывал в ней только чувство злобы. Один из евнухов говорил с ней, как с умалишенной, повторяя фразу «Меня зовут Эмма» несколько раз. Наложница набрала полные легкие воздуха и выдала гневную тираду на пару минут о том, что она не так глупа, как всем кажется, и что турецкий не такой сложный язык, чем чуть не навлекла на себя новое наказание. Но, к ее счастью, учитель оказался таким робким и тихим, что решил никому не рассказывать об этом.       Наступило время обеда, девушки снова собрались все вместе в обеденном зале, но на сей раз накрывали на стол те, кто не был на занятиях. А значит, это был отдых и вкусный обед для новенькой. На сей раз она не стала так торопиться, поскольку знала, что времени у нее много, учитывая сколько все сидят на приемах пищи. Потому Эмма успела осмотреться.       Все сидели в точности как в тот раз, только теперь стало понятно, что стол нужно было делить не с Лали, а с другими наложницами, которые рассматривались на роль фавориток Султана. Но Эмма не хотела выделяться и показывать своей единственной знакомой тут, что она уже выше ее по статусу. Пока не получит замечание — не пересядет, решила она.       Но было еще одно отличие с ужином. На сей раз фавориток было трое. Та самая девушка, которую Эмма вчера видела в бане — присоединилась к двум другим. Было заметно, что ей, мягко говоря, не комфортно в их компании. Она не говорила с ними, лишь сидела уткнувшись в тарелку. Эмма вновь стала изучать ее взглядом. Сегодня на ней было красивое светло-зеленое шелковое платье с тугим корсетом и длинными свободными рукавами более темного оттенка. Волосы были завиты, а в них блестели камни, отражая свет из окна. И вновь рабыня словила себя на мысли, что наблюдает за ней излишне внимательно. Будто в подтверждение ее словам Лали произнесла:       — Красивая, правда?       Эмма помотала головой, возвращаясь к разговору.       — Что? О чем ты?       — Эта девушка красивая. Она явно из фавориток. Интересно, сколько раз она была с Султаном.       — О чем ты думаешь, — сморщив носик в отвращения от одной только мысли об этом, Эмма опять посмотрела в сторону фавориток.       На этот раз ее встретил глубокий взгляд голубых глаз. Было ощущение, будто эта рыжеволосая особа пытается заглянуть к ней в душу. Дыхание куда-то исчезло, будто ударили в грудь с кулака.       — Ты уже и ей успела насолить? — тихо спросила Лали, наблюдая за тем, как эти двое неотрывно смотрят друг другу в глаза уже с минуту.       — Не говори глупостей, я бы не успела.       Первой сдалась незнакомка, возвращаясь взглядом в свою же тарелку.       Карим-ага вновь нарушил хрупкое спокойствие, фирменно хлопая в ладоши и привлекая всеобщее внимание.       — Девушки, я вас поздравляю! Валиде-Султан решила вас порадовать и устроить в гареме маленький праздник! Будет много яств и танцев!       Все жительницы гарема тут же защебетали, начался полный хаос. Убрали все тарелки, заставляя Эмму практически достать последний кусок изо рта. Все это точно не нравилось новой наложнице. С танцами у нее было плохо, компанию этих незнакомых девушек едва переносила, но вкусная еда заставляла задуматься, что возможно, все не так ужасно. Возможно, это будет любопытное зрелище.       Казалось бы, что такого сложного в том, чтобы собраться на маленький праздник? Но девушки собирались целую вечность. Выбирали платья, украшения, украшали зал. У Эммы же не было ничего. Ни новых платьев, ни единого кольца. Потому она решила не заморачиваться и сесть в стороне, наблюдая за тем, как девушки спешили устроить себе праздник. Можно было их понять, если каждый день они ухаживали за дворцом, учились и молились. Никаких развлечений. Конечно, любой праздник будет очень ожидаем.       — Надеюсь, ты помнишь, что на празднике будет Валиде? И что нужно вести себя прилично? — спросила Лали, задвигая шторы.       — Не ругаться, не хамить, не говорить, — блондинка закатила глаза.       — Была бы прекрасно, если бы ты послушала свои же слова.       Девушки, которые умели играть, сели в углу покоев, настраивая свои инструменты. Для Валиде освободили самый большой диван, где она могла расположиться со своими приближенными слугами. От еды ломились столы, что не могло не радовать Эмму. Она надеялась, что сегодня ей удастся попробовать шербет, о котором она слышала этим утром на занятиях. Звучало очень аппетитно.       Вскоре все собрались, сели по диванам и заиграла музыка. В зал вошла Валиде и все ей поклонились, лишь тогда она направилась к своему особому месту и разрешила всем веселиться. Несколько наложниц вышли танцевать, демонстрируя все то, что так и не смогла осилить сегодня Эмма. Их движения были плавными, красивыми, искусными. Все это было в новинку. Никогда прежде блондинка не слышала подобной музыки и даже не видела таких инструментов. Похоже, всем правда было весело. Даже Эмме стало легче, ей правда нравился праздник.       Все веселились и отдыхали, кроме одной особы, что сидела с таким лицом, будто ее вели на каторгу. И естественно, это была та самая девушка с глубокими голубыми глазами. Она даже не смотрела в сторону танцующих девушек, только иногда поглядывала на Валиде, что сидела на соседнем диване, и окидывала пустым взглядом помещение. В голове Эммы стала складываться картинка. Раз она попросила принести ужин к себе в покои, да и пошла в баню, пока там никого нет, она не была высокомерна, она просто не любила общество этих девушек. Впрочем, в этом с ней блондинка была солидарна. Был бы у нее шанс, она бы тоже и ужинала в покоях, и мылась отдельно. Но незнакомку все равно заставили пойти на праздник, значит, даже она не может полностью избегать других рабынь и наложниц.