Тебе не будет больно, когда я уйду. Ты ведь всегда делаешь вид, словно не замечаешь меня. Будто меня вообще не существует. Может, не как сестры, но как женщины — точно. Не видишь моей любви, всего того светлого, что я готова дарить тебе безвозмездно. Ты для меня — единственный, ради которого я готова убить и умереть сама.
Ты не заметишь даже, ты опять в бреду. Из-за этой проклятой белобрысой ведьмы Юльхен. Клянусь, я бы убила её — и даже глазом не моргнула; когда я её поймала и схватила за горло, прижав к стене. Я смотрела в её отвратительные глаза и видела в них насмешку. Надо мной. За то, что я так страдаю по тебе. Над тобой. За то, что ты готов целовать землю под её ногами. За что? Что в этой мерзкой пруссачке такого, чего нет во мне? Почему она достойна твоей любви, а я нет?
Пускаешь сердце в хлам, теперь ты знаешь сам. Каково ощущать то, что столько лет чувствую я? Понимать то, что готов сделать ради одного-единственного всё, что угодно; только ему это не нужно? Знать, что ты будешь отвергнут. Помнить, что тебя не любят. Но ты упорно продолжаешь рваться на части, выворачивать душу, пытаться заглушить свою боль от безответной любви. Готова спорить, что на Юльхен ты готов жениться, брат… А я? За что ко мне такое отношение? Ненавижу её. И зла сама на себя за то, что отпустила её, когда была возможность исполосовать её гадкое лицо. Ненавижу за то, что когда-то давно она появилась у нас на пути. За то, что посмела отнять тебя у меня. Пойми меня. Почувствуй это.
Тебе не будет больно, ты сразу не поймёшь, когда мороз по коже и по сердцу дрожь; когда ночами спать не сможешь и в груди разрастётся одиночество. Когда захочется выть от тоски и рвать на себе волосы от отчаяния. Мысли безумца обрекают на безнадёжные поступки. Я — не я, любовь — отрава, яд — по крови, в сердце, самую душу жжёт. Любить больно. Не так, когда просто играются, себе на потеху чувствами забавляясь, а так, когда дышать можешь только возле этого человека; когда не видишь вокруг никого и ничего, кроме него, и когда душу свою дьяволу продать готов только ради того, чтобы любимый был счастлив и здоров. Любовь — это неземное, прекрасное чувство; живёшь только ради одного человека. Живёшь им.
Я без тебя ушла, и Вечность замерла. Уже тепло, брат. Но я кутаюсь в пальто и прячу лицо в шарф, гуляя по улицам Минска. Одна. У меня постоянно мёрзнут руки. Не могу свыкнуться с мыслью, что я решила оставить тебя. Для меня время замерло: всё серое, тёмное, однотипное. Жизнь моя остановилась вместе с сердцем, которое я когда-то очень давно решила вручить тебе. Жаль, что ты этого не смог оценить в полной мере. Насильно мил не будешь?..
Это был короткий сон. Мы были счастливы. Муж и жена. Вдвоём. И нам никто не мешал. Это и есть самое настоящее счастье, брат. Семья.
Долго шла тебе навстречу. Пыталась, старалась, добивалась! Хотя это мужчина должен добиваться женщину, но я взяла на себя эту роль. Я так хотела быть с тобой чем-то большим, чем просто брат с сестрой. Я готова была оградить тебя от всех. Хотя я просто хрупкая женщина. Женщина с пламенной любовью к тебе.
Сердце обжигается огнём, но я… Долго сопротивлялась. Хранила надежду. Кричала в пустоту и билась в стены. Пока моё сердце не сгорело.
Я не смогла найти причину быть с тобой, но без тебя я не могу найти покой. Если бы ты только знал, как мне тяжело. Я не хочу никого видеть. Слышать. Я забыла обо всём. Весенний дождь обжигает своей прохладой, и лишь это чувство помогает мне вспомнить, что я всё ещё тут, и я жива. Пускай решила отпустить тебя. Ты волен делать всё, что захочешь. Быть, где хочешь. И любить…
Я не смогла увидеть свет в твоих глазах. Прости меня, — я не смогла, я не смогла. Я всё делала неправильно, пытаясь обратить твой взор ко мне. Ты меня боялся, да?
Тебе не будет больно, я не желаю зла. От любви все становятся безумцами. Я лишь хотела ощутить то, как нужна тебе, почувствовать твою любовь; хотела оказаться в твоих объятиях и понять, что я для тебя одна в этом мире. Я принесла тебе своё сердце. Ты волен был делать с ним, что вздумается. Оно такое хрупкое.
Просто оставь в покое, тебе я не нужна. Та белобрысая выскочка затмила меня. И сил у меня не осталось видеть то, как ты тянешься к ней, пытаешься её обнять; а от меня шарахаешься, как от чумной. Это твой выбор, брат. Я приму его.
Ни слова о любви! Не так мечтали мы… Как в детстве, когда играли на солнце в поле, резвились в траве. И не было тогда ни страданий, ни слёз, ни боли.
— Ты ведь женишься на мне, братик?
— Когда вырастим, я обязательно на тебе женюсь!
— Я хочу поскорее стать большой и сильной! Я буду самой-самой красивой невестой!
Тебе не будет больно, ты не увидишь слёз; я подменила чувства, все стало не всерьёз. Я не буду улыбаться — повода нет; но и грустить не буду — зачем? Для чего показывать свои чувства? Я не могу проявить слабость. Ты не узнаешь о том, что собственноручно разорвал моё сердце. Я буду той самой Натальей, которую ты знал. Я буду самой лучшей сестрой на свете. Но не женщиной, готовой поддерживать в твоём доме семейный очаг. Я выгорела. Я потухла. А пепел моей любви разнесёт по холодному Минску ветер.
Ты просто отпусти, и не проси простить… На месте моего сердца в груди пустота. Я не смогу простить то, как ты променял меня на дрянную пруссачку. Это навсегда в моей памяти. В моей боли, которую никто не прочувствует.
Это был короткий сон. Долго шла тебе навстречу. Сердце обжигается огнём, но я… Хочу, чтобы ты знал: несмотря ни на что, даже если весь мир отвернётся от тебя, я всегда буду на твоей стороне. Я никогда не повернусь к тебе спиной, даже если меня не будет рядом. Даже если ты рано или поздно вспомнишь о своей младшей сестричке Наташе, я протяну руку.
Прощай и будь счастлив…
