Часть 1
28 апреля 2021 г., 14:00
Кто бы мог подумать, что я, Чха Хён, захочу «отомстить» Ли Хёку! Нет. Унизить, растоптать его самолюбие. Хочу так же манипулировать его чувствами, так же сбивать с толку — всё, что он когда-либо применял ко мне.
Я не считаю то, что задумал, точнее придумал пару минут назад, когда пытался заснуть на холодном полу, укрывшись тряпкой, кажется половой, чем-то плохим. Хёк так же не щадил мои чувства, он тот, кто вызывает во мне бурю эмоций: ненависть, гнев. Почему-то только возле него я становлюсь как сам не свой. Нет, вы не подумайте. Это самое настоящее чувство злобы. Он меня выбешивает до невозможности. Я с удовольствием врезал бы ему промеж глаз, боюсь, что лишь второй пары очков у него нет. Лидер нам всё же нужен, не слепой уж точно.
Я конечно понимаю, что на стадии превращения в монстра, на периоде золотого времени, но запирать отдельно от других, без нормального спального места и с жалким кусочком подобия на покрывало — перебор.
Слышишь, Хёк, перебор!
Я запомнил твою безобразную, скверную и до жути надоедливую рожу, уж слишком она запоминающаяся. Ты как обычно ухмылялся; я не считаю твою улыбку адекватной или хотябы настоящей. Когда человек улыбается, при этом постоянно, даже в период апокалипсиса — это ненормально, чел. Я конечно понимаю, что когда на нас нападает монстр или кто-то умирает, ты не прыгаешь от счастья и не ржешь как дурачок, но ты бесишь. Прекращай вести себя так, будто всё охуенно. Это не так! Особенно, когда ты запираешь одного из выживших и пока что не мутировавшего в нечто жуткое в комнатке похожей на тюрягу. Я конечно не против компании очередного паучонка. Погодите. И кажется нескольких тараканов. Но, Хёк — ты бессердечен.
И когда ты внезапно появляешься по ночам возле двери и спрашиваешь: «Всё ли хорошо, не голоден?» — я удивляюсь. Но ещё больше по окончанию: «Может тебе одиноко или холодно? Я могу посидеть рядом».
Конечно же я не принимаю его пустые предложения. Пф, чтобы я да он сидели в одной комнате, в одной компании? Чушь.
А даже если я впущу его, не понимая зачем, он сядет так близко, как только возможно. Укроет меня, только меня. И уложит к себе на колени, вместо подушки. Обопрется об стенку, холодную стенку. И уснет. А я нет, я продолжу смотреть на входящую дверь: это единственная точка, на которую я привык поглядывать, она довольно примечательная и броская. Я привык считать своим компаньоном в ночь, в каждую бессонную ночь именно дверь.
Но не в последние дни.
Теперь Хёк приходит без спроса, без стука. Садится. Также кутает меня, а сам мёрзнет. И засыпает.
Почему он заботится обо мне, но при этом каждую ночь запирает здесь? Так хочется спросить, но не выходит. Не из-за того, что я трус, а потому что не выпадает подходящего момента. Когда приходит — сразу же засыпает. Когда я просыпаюсь, уснув хоть как-то ночью — его уже нет. Когда выхожу с запертой Хёком комнаты, желая всем доброго утра — он будто сквозь землю проваливается. А когда замечаю — он занят. Лидер: вот и нет времени на пустые разговоры. Хотя я бы мог подойти и сказать что-либо, но не могу…
И знаете, со временем я начал понимать Хёка без слов: все его поступки, которые когда-то меня выбешивали, все его слова, на которые внимания я особо не обращал. Его эмоции… Нет. Их я не понимал. Даже по губам, я не вижу его грусти, истинной радости; его глаз, которые всегда прикрыты, он не смотрит ни на остальных, ни на меня. Нет, это не значит, что Хёк ходит как спящий человек, вечно с закрытыми глазами. Это значит, что он не даёт заглянуть в них. Отталкивает. А эти чёртовы очки, лишь помогают скрыть его душевные переживания. Они как барьер, не дающий заглянуть внутрь стеклянных пластинок, которые со всех сил удерживает оправа, разбитая, как и сами стёклышки. Скорее всего это не удобно, но со стороны смотрится забавно.
— Отдай их. — Я всё же забрал бесящую вещицу с лица такого же бесящего товарища.
— Нет уж. — Я сжал очки и приложил их к своей груди, укуташись в снова принесенное Хёком одеяло. Да, он уже в какой раз пожаловал ко мне, в мою «тюремную» комнатушку. И как обычно намеревался заснуть, вот только кое кто, да — я, решил забрать, как вы уже поняли, очки. — Открой глаза!
— Что? С чего бы? — Хёк запрокинул голову назад, находясь в таком же спокойном состоянии, в каком был ещё с прихода сюда. Он просто устал. Хотел заснуть. Ну, как мне показалось.
— Я хочу увидеть твои глаза. — Я развернулся с полубокового лежащего состояния. Теперь мой взгляд направлен в потолок; лёжу на спине, на всё таком же холодном полу. Откинув голову назад, я пытался высмотреть лицо того, у кого забрал, а точнее без спроса стырил, очки.
Хёк от неожиданности приоткрыл глаза, уставшие, сонные, над которыми явно образовывались черные круги. Но взгляда я так и не приметил, он продолжал смотреть в другую сторону, наверное, намеренно не пересекаясь с моими глазами.
— Хёк! — Прошу, я просто хочу понять тебя, увидеть твои истинные чувства. Мда..почему-то этих слов я не сказал вслух.
Почему-то со временем, а именно с частыми приходами Хёка, я перестал его ненавидеть…
— Чего это ты вдруг? Какой-то новый симптом перед превращением? — Голова так и поднята вверх.
— Тц…
Хён не выдержал и встал с ног Хёка, устремив свой взгляд на него. Одеяло без дела лежало на полу, а очки всё также крепко сжимались в руках.
Хёк лишь сильнее отвернулся в сторону, не давая увидеть себя. Он бы ушел и оставил свои очки здесь, но ему интересно, как будут развиваться события. Сейчас он улыбался, даже посмеивался, довольно тихо, но слышно в пустынной, не издаваемой ничем звуков комнате.
— Ты что, ржешь, чтоль? Вообще-то не я здесь в проигравших. Тебе стоит злиться, разве нет?
— А с чего бы? Если бы ты злился в этом случае, не значит, что и я должен. А вообще, довольно необычно видеть такую ситуацию, особенно там, где в главных ролях ты. Не ожидал от тебя. — Лёгкий смешок. — С чего такой интерес ко мне? Разве я не бесил тебя? — С таким же пафосом продолжал Хёк, не намереваясь посмотреть в сторону Хёна.
— Я тебя ненавижу….ненавидел. Но сейчас хочу просто понять. Я уже понял, что ты ведёшь себя как последний мудак лишь во благо жизней остальных людей. Знаю, что твоя хладнокровность, присущая многим достойным лидерам, так же важна, чтобы поддерживать стойкость и выдерживать весь навалившийся груз; эмоциональность для тебя ничто, точнее она на втором плане: ты считаешь эмоции глупостью, вовсе неважными, вот и не показываешь. А я, хочу понять. Нет, скорее узнать тебя лучше! Мы как никак сокомандники, вместе выживаем, делим еду и воду…— Я продолжил пристально смотреть теперь в спину Хёка, тот конкретно отвернулся, наверняка размышляя над чем-то.
— Хочешь понять, что я чувствую? Уверен?
— Да. — ответ без раздумий.
— Ты же понимаешь, что я закрываю тебя здесь, чтобы избежать возможной опасности с твоей стороны. Мы не знаем, когда ты станешь монстром…я просто не знаю, как иначе… И по-поводу спальных принадлежностей…их попросту не осталось.
— Я…размышлял над этим и пришел к такому же выводу. Поэтому, я не виню тебя. Считаю, ты поступил верно. — Когда это я так изменился?
— Ты же понимаешь, что я прихожу к тебе не просто так, а потому что мне тяжело уснуть. Да, я делю одну комнату с несколькими людьми, но почему-то именно с тобой я могу спокойно поспать, хоть и в полусидячем состоянии.
— Нет…этого я не знал… — Так он тоже страдает бессонницей.
— Так вот… ещё кое что…
Хёк всё же развернулся и направил искренний взгляд на собеседника. Я открыл глаза шире, пытаясь ухватить новый образ, что предстал передо мной. Щурящиеся, скорее всего из-за плохого зрения, аккуратные, но измотанные глаза, как я и предполагал с темными кругами под ними, я так понимаю от бессонницы. Тоненькие, не настолько густые, как у меня брови. Челка была не длиной, но почти что доставала до ресниц. А волосы были такими же, как и у меня: не сидящими на месте, словно построенное для птиц гнездо.
Он выглядит постарше без очков, выглядит…красивее…? Как-то раньше, я и не пытался разглядеть его…
— Поцелуй меня!
Этих слов я уж точно никак не ожидал услышать. Не ожидал. Особенно от Хёка.
— Что-что? — Неожиданно для меня самого в груди стало теплее, сердце забилось с ускоренным темпом, а голова кипела.
Я и не заметил, как его руки накрыли чужие, мои, согревая их. Но это ненадолго, так как это было сделано, чтобы забрать, вернуть свои очки на законное место владельца: на лицо.
Я так и не сдвинулся с места…
— Всё-таки ещё не время. — Хёк улыбнулся, вернувшись в привычное состояние. Но я заметил отличие: в его голосе прослеживались нотки грусти.
А я до сих пор не знал, что и предпринять. Вроде бы такой шанс, но тело не двигается. Хочется что-то сказать, но вырываются лишь какие-то невнятные звучания.
— Э-э-э… — Даже обдумав всё как следует, я не смог ничего сказать. Я был уверен, что люблю Джису, уверен до последнего. Но… Почему-то эти мысли исчезали, видя перед собой и в своих мыслях его, Хёка…
Я не уверен. Я не понимаю теперь и самого себя. Свои чувства. Ничего…
Я же ненавидел его, так?
— Забудь! Не парься по пустякам. — Кажется Хёк собирался уйти пораньше. Он встал, поглядывая на обескураженного Хёна. — Я пойду, всё равно скоро 5, следует проверить периметр и пересчитать количество запасов. Всё таки я лидер!
Он собирался ступить шаг, но его остановили, потянув обратно: ему не дали ступить и шага, держали за рубашку. Да, это сделал я. Я не хотел, чтобы он уходил…не сейчас.
Хёк присел обратно, так как заметил, что мне необходимо его присутствие. Дела можно и отложить…
Я не мог ответить взаимностью, пока не мог… всё, что я сделал это подвинулся ближе к Хёку. Я не нуждался в тепле, но приобнял его, закутав нас одеялом. Он не должен мёрзнуть, заболеет же.
Мы обнялись, чувствуя тепло не только физическое, но и душевное.
Теперь было слышно биение двух сердец.