your love is sunlight

- Кас, ты... - Да, Дин? Кас поднимает голову, склонившуюся над страницей. Под его внимательным взглядом по плечам Дина бегут ледяные струйки душа из нервов. Отвратительно. Дин передергивает плечами, пытаясь глубже вжаться в кресло. И зачем он только пришел сюда? Лучше бы он свернул и пошел бы налево, на кухню, открыл бы там холодильник, достал бы бутылку пива, такую холодную, покрытую слезами из капель, но в бункере по ночам так одиноко, и в душной комнате снятся кошмары, а из полуоткрытой двери библиотеки так мягко и гостеприимно сияет свет. Дин прочищает горло. - Ты... В общем, я давно хотел у тебя… спросить. Кхм. Ну, в общем... В общем, короче, ну, понимаешь- - Дин. Кас хмурится, откладывая книгу. - Что-то не так? Дин втягивает воздух сквозь зубы и отводит взгляд. - Нет. Нет, он не станет врать. Он же не трус, вашу мать. Блять… - Кхм. То есть. Да. Я не знаю, Кас. Просто... - Дин. Плащ Каса шуршит. Дин слышит шаги, тихо идущие к нему по паркету. - Дин, - говорит Кас, садясь перед ним на корточки. - Что случилось? Дин смотрит в пол, на ботинки Каса, на свои пальцы в носках. Дин не смотрит Касу в лицо, он просто не может. На это ему смелости не хватает. - Ты… Дин сглатывает горечь во рту. - Ты видишь мою душу? - шепчет он. - Она есть? Там, внутри. Она… Она все еще есть там? Внутри? Кас молчит. Это невыносимо. Дин зажмуривается, крепко, чтобы Кас не увидел, насколько он жалок. Его сердце гулко стучит в груди. - Просто… Просто скажи мне, что ее… - Дин. - Просто скажи мне, что ее там нет. Что ее нет, Кас! Просто скажи. Дин открывает глаза. Перед ним лицо Каса печально. Дин видел такие лица в церквях, покрытые камнем и мрамором, застывшие тени с крыльями за спиной. Лицо Каса печально… Так странно, думает Дин. Могут ли ангелы чувствовать печаль? Могут ли ангелы вообще что-то чувствовать? - Почему ты так думаешь, Дин? Что-то мокрое капает ему на шорты. Он вытирает лицо ладонью. - Потому что у демонов нет души. Кас вздыхает и опускается на колени, берет его руки в свои, складывает их, как в молитве. Его пальцы покрыты мозолями. Такие… человеческие. Дин ругает себя за эту мысль. Кас - ангел. Кас вернул себе благодать. Кас в порядке. - Дин, ты больше не демон. - Ты в этом уверен? - Да. - Почему? - Я ее вижу, Дин. Дин отворачивается и смотрит вниз, на свое правое предплечье. Где-то там, под рукавом толстовки, на коже пульсирует воспоминание о метке. Оно всегда останется с ним, как фантомная боль от застарелой травмы. На секунду Дин притворяется тем Дином Винчестером, которым он давно перестал быть. - И какая она? - спрашивает он с фальшивой лучезарной улыбкой и легонько толкает Каса коленом. - Моя душа. Красотка, наверное? На Чужого похожа? Клыки, там. Когти. Кислота капает изо рта. Все такое. - Чужая? Забавно, даже голос у Каса умеет хмуриться. - Она тебе не чужая. Она твоя. Или ты намекаешь на то, что- - Кас. - Ты намекаешь на то, что люди могут обмениваться душами? Интересно… Ангелы могут присваивать себе чужую благодать, я этому пример, но человеческие души… Я о таком раньше не слышал. - Кас. Дин поднимает голову и встречает взгляд Каса. Судя по складке между его бровями, тот очень напряженно думает. - Кас. Дружище. Расслабься. У тебя сейчас от напряжения пар из ушей полезет. Это не про душу. Это из фильма. Персонаж. Метафора. - А. "Отсылка". - Точно. Левый уголок губ Каса лезет вверх. Дин не может не улыбнуться в ответ. - Тогда что ты имел в виду? - спрашивает Кас. Дин проглатывает улыбку. Дышать снова становится тяжело. Вместе с улыбкой в глотке оседают слова. - Ну. Душа. Такое дело… Наверное, она вся насквозь черная? - Кто? - Моя душа. - Почему? - Кас, ты серьезно… Не понимаешь? - Нет. Дин сглатывает. - Я был демоном. Я принял метку. И до этого, Кас, я убивал… Я убил стольких людей. Я стольких замучил. Я был в аду. Я… Что я в своей жизни вообще сделал правильного? Дин выдыхает горький смешок. - Твоя сестренка с верхних этажей все верно тогда сказала. Все, чего я касаюсь, покрывается скверной. - Сестренка?... - Неважно. Кас. Суть в том, что я все порчу. Сказанные слова бьют его в самое сердце, но Дин продолжает. Что такое эта боль по сравнению с тем, что он натворил? - Я людям жизнь порчу. Понимаешь? Я делаю им больно. Они умирают из-за меня. Я им жизни ломаю. Кевин. Лиза. Эллен. Джо. Бобби. Отец. Мама. Сэм. Т..ты. И сколько других? Да я просто… Да я просто как яд какой-то, Кас! Ходячий вирус. Зараза. Да вся моя душа, наверное, покрыта этой дрянью! Черная. Грязная. Отвратительная. Уродливая. Испорченная. Вся гнилая насквозь. Дин переводит дыхание. Раньше слова стояли в горле комком, теперь они лезут из него как рвота. - Или, что еще хуже, Кас, вдруг там пусто? - бормочет он. - Пусто внутри. Пустота, которую ничем не заполнить. Вакуум. Черная дыра. - Черные дыры не пустые внутри. В действительности, они представляют из себя колоссальные объемы энергии, материи и информации, только сжатые до- - Да ну тебя, Кас. - Да ну тебя, Дин, - отвечает Кас, но в его голосе нет обиды. Дин смотрит на свои руки. Они все еще лежат в теплых объятиях ладоней Каса. Как в варежках, внезапно думает Дин. Кажется, когда-то давным-давно, в прошлой жизни, жизни с мамой, у него были варежки. Красные. Вязаные?… Дин не помнит. - Знаешь, - говорит он, сам того не ожидая. - Когда я был. Ну, демоном. Я видел тебя. Кас тихонько гладит его костяшки подушечками больших пальцев. - Да? Это занятно. Представляешь, я тоже тебя видел. - Нет. Нет, Кас, ты не понял. Я видел тебя. Ну, твое лицо. Твою... сущность? Это вообще правильное слово или нет? Пальцы Каса останавливаются. - Ты... Видел меня? - выдыхает он. Дин поднимает голову. Глаза Каса сияют. Наверное, это отсветы ламп в библиотеке, думает Дин. Лампы тут и правда чересчур яркие. - Ну да. Видел. Сначала я, правда, чуть коньки не отбросил. Все эти, ну... глаза. Пялились на меня. И я как-то сразу понял, почему ты. Ну, знаешь. Такой. - Какой? - Ну. Ну типа, глазастый. - Глазастый. - И головы эти. Это ведь лев был, да? А кто еще там был, я не очень понял. И куча перьев, как у петуха. У павлина. У вороны? У голубя?... Блин, твою же… Кас! Не смейся! Ну уж сорян, я не гребаный орнитолог! И… типа, колеса? Классные колеса. Круглые такие. Такие… ну, увесистые. Кас фыркает. - Я не машина, Дин. - Нет! Да! Ай, черт… Дин бы хлопнул себя по лбу, если бы мог. - Слушай. Я вообще не то хотел сказать. Просто ты был… Дин подбирает слово. Кас смотрит на него со знаком вопроса в глазах. - Как фейерверк, - наконец выдавливает из себя Дин. - Как фейерверк на фоне темного неба. И я почувствовал… Кас. Я никогда в своей жизни не видел чего-то настолько прекрасного. И это… Это почти ослепило меня. Потому что. Потому что… Кас терпеливо ждет, пока он сможет сказать. - Потому что я подумал тогда, - говорит Дин, тихо и быстро. - Свет посреди темноты, понимаешь? Неважно, насколько бы темной она ни была. Она никогда не поглотит меня полностью, пока в ней есть что-то настолько яркое, как ты. Как свеча на окне. Как путеводная звезда. Как неоновые дорожные знаки на шоссе. Как… светящиеся очки на вечеринке в клубе. Нет, это херня какая-то. Ай, все… - Дин. Дин. - Нет, подожди. Потому что Дину нужно сказать. Потому что… - И я вспомнил. Тогда. Ну. В общем, в аду. Кас замирает. - Я вспомнил, что я тебя уже видел. Тогда. - Дин… - Я вспомнил. Когда ты коснулся меня. Я вспомнил… - Что? Дин не может сдержать улыбку. - Ты пах как мамин пирог. Яблоками и корицей. И я помню, что я еще подумал тогда, наверное, я крышей поехал, я вот совсем точно еще раз помер, потому что ты такой "не бойся меня", и эти все колеса твои светящиеся, и глаза, и перья, и львиные рожи, то есть, прости, лица, и в общем, какая-то летающая неведомая херня, которая пахнет маминым пирогом. И я подумал, типа, это что, я сейчас как в Рататуе? Прости. Это тоже отсылка. И когда ты коснулся меня, я почувствовал... Спокойствие. Тепло. Как будто меня кто-то держит за руку. Гладит по голове. Говорит, все будет хорошо. Не бойся. Я тебе помогу. - Дин. - Нет. Подожди. Кас, ты должен понять. Дин перехватывает руки Каса так, что теперь они оказываются в его ладонях. Кас не отводит от него взгляда, и Дину страшно, до усрачки страшно, и как там говорится в той книжке с какой-то полки? Каждый ангел ужасен? - Ты должен понять, это важно. Я никогда… Я никогда раньше такого не чувствовал. Как будто ты… Когда ты коснулся меня. Кас… Как будто ты оказался внутри меня и посмотрел на меня изнутри и не сбежал, не испугался, не знаю, не осудил меня. Не отвернулся. Не сказал мне, что разочарован. Как будто ты понял меня. Как будто увидел меня, меня настоящего, мою грязную, мерзкую душу. Как будто решил… Помочь мне. Мне. Тому, кто был сломан. Тому, кто мучал невинных. Тому, кто был проклят. Тому, кто- Что-то мокрое снова капает на его колени, на их сцепленные руки, но Дину уже все равно. Кас отрывисто вздыхает. Его глаза влажные. Черт. - Дин, если бы ты только знал. - Что? - Дин. Кас вынимает правую руку из его ладоней и касается его груди. У Дина перехватывает дыхание. - Ты пылаешь как солнце. - Нет. - И сейчас, и тогда- - Нет. Кас. - Ты спросил у меня, вижу ли я твою душу. Какая она. Я ее вижу. Она не черная, не гнилая- - Кас. - Не грязная, не уродливая- - Кас. - Не отвратительная, не испорченная- - Кас. - И не черная дыра. Ты удивительно красив, Дин, и внутри, и снаружи, хотя ты так сильно пытаешься это скрыть. Кас мягко улыбается. Дин тихо сопит. Он понятия не имеет, что вообще можно ответить на такое. Кас прикасается к его левому плечу - там, где когда-то была тень от его ладони, - и продолжает говорить. - Тогда, когда мы с братьями и сестрами спустились в Геенну... Мы бились долго, но на исходе наших сил я наконец-то нашел тебя. Ты стоял, повернувшись ко мне спиной, покрытый кровью и копотью. И тогда я подумал… Неужели это и есть Праведник? Неужели он - тот, кого я должен спасти? Неужели он - тот, кто спасет человечество? Нет, Дин, послушай меня. Не вини себя за то, что тебя заставляли там делать. Послушай… Мои сомнения ничего не значили. У меня была святая миссия. Приказ Небес, повеление Бога. И тогда я отбросил сомнения и коснулся тебя. И увидел твою душу. Она сияла под слоем копоти, и в ней было столько вины, столько раскаяния. Ты стоял среди демонов, среди одних из самых худших тварей в мироздании, и считал, что хуже тебя нет на земле никого. Ты спас брата от смерти, обменяв свою жизнь на его жизнь, и искренне считал, что ты достоин вечной погибели. Ты любишь людей, Дин. Ты помогаешь им, забывая о себе, бескорыстно. Ты вырастил брата, отдавая ему все, ничего не требуя для себя. Ты полон любви к этому миру, но считаешь, что сам не достоин любви. Ты потерял стольких людей, ты был так измучен этим миром, ты видел самые темные, самые неприглядные его стороны, но ты все равно его любил. И до сих пор его любишь. И я думаю, Дин… Тогда, в тот момент, я и сам почувствовал это. Силу твоей любви. И она обожгла меня. У Дина внутри бушует буря. У Дина внутри с гор сходит лавина. У Дина внутри лед разбивается о камни. У Дина внутри цунами. Ураган. Лесной пожар. Землетрясение. Потоп. Крушение метеорита. Извержение вулкана. Шторм. Гроза. Взрыв. У Дина внутри автомобильная авария, и выживших в ней нет. - Кас… - Нет, Дин, ты должен понять, - Кас продолжает, настойчиво. - Я никогда раньше не чувствовал. Послушай, Дин. Я никогда раньше не чувствовал. Ничего. Ангелы не умеют чувствовать. Ангелы не умеют любить. Это не заложено в нашей, как бы ты сказал, "программе". Чувствующий ангел - это аномалия. Такого не должно быть. Но… я встретил тебя. Ты научил меня чувствовать. Это был ты, Дин. Твоя душа. Я встретил тебя, я увидел твою душу, и я никогда в своей жизни не видел чего-то настолько прекрасного. - Вот же черт… Дин пинает Каса носком куда-то в бедро. - Кас, сукин ты сын, ты стащил мою офигенную реплику! Кас тихонько смеется. - Но, наверное, я подлетел слишком близко к солнцу. - Кас. - Твой жар опалил меня. Расплавил- - Кас... - Расплавил воск на моих крыльях- - Кас, не надо. - И я упал. Дин зажмуривается. Темнота затягивает его в омут. Он не может смотреть на Каса. Если посмотрит - ослепнет. Превратится в соль. - Кас, - всхлипывает он. - Мне так… Мне так жаль. Прости меня. - Нет. - Нет? Слово ударяет Дина по лицу как невидимая пощечина. Дин пытается не дернуться, готовый подставить и другую щеку если потребуется - он этого заслужил. - Нет, Дин, ты не понял. К его щекам прикасаются теплые ладони, и темнота вокруг тает. Дин моргает. Он сидит в библиотеке, в бункере, в шортах, носках и толстовке. Его лицо мокрое. Ему жарко. Лампы вокруг слишком яркие. В уголках глаз Каса собираются смешинки. - Дин, ты не понял. Я счастлив. Дину хочется разбить себе руки о стену. Вместо этого он цепляется за лацканы плаща Каса как за последнюю надежду. Помоги мне, Оби-Ван Кеноби... Нет, какого черта? Он был бы Ханом Соло, а не принцессой Леей! - Счастлив чему, Кас? - Дин тянет Каса на себя, ищет голубые искры гнева в его глазах. - Что из-за меня ты упал? Что я украл у тебя дом и семью? Что я выгнал тебя из своего собственного дома? Что из-за меня ты потерял благодать и крылья, что из-за меня тебя убили? Что я сам тебя чуть не убил? Что это из-за меня, из-за меня ты столько страдал? Что это я виноват, это я- - Дин. Перестань. Кас подается вперед и мягко касается лбом его лба. Дин закрывает глаза и вслушивается в его бархатный голос. - Я счастлив, потому что ты жив. Потому что Сэм жив. Потому что я здесь, с тобой. Потому что я тебя встретил. Потому что у тебя больше нет метки. Потому что ты простил меня за все то, что я сделал неправильно. И я тоже прощаю тебя за то неправильное, что сделал ты. Но, Дин. Все остальное, большая часть того, за что ты коришь себя - не твоя вина. Особенно то, что я пал. Поверь мне, Дин, если бы мне предложили это исправить, я бы отказался. Я бы ничего не поменял. Об этом я не сожалею. Слова Каса оседают теплым дыханием на его губах. Дин мог бы, он бы хотел, он бы хотел прикоснуться, но… - Кас. Боже, его голос похож на карканье вороны. - Я тоже… - Дин? - Я тоже. С-счастлив. Что ты… Что ты здесь. Кас- Кас мягко дышит напротив его лица. Дину вдруг кажется, что его кожа исчезла, что он обнажен до костей, до самого сердца - от ужасающей искренности того, что он собирается сказать. - Не уходи. Пожалуйста, Кас. Останься. Ты мне нужен. Я… Ты сказал, что я люблю этот мир. Но я и тебя… Тоже. Сильно. Так сильно, Кас. - Дин. Нет, он не станет открывать глаза. Что, если он их откроет и Кас пропадет? Зачем он вообще все это сказал? - Дин. И я тоже. Люблю. - Что?... - Можно я тебя обниму? Дин выдыхает сомнения, которые он держал в себе, и открывает глаза. Кас смотрит на него так, как будто бы все, что он сказал о Дине - правда, как будто бы душа Дина и правда- В первый раз в жизни Дину хочется в это поверить. - Кас. Ты дурачок. О чем ты еще спрашиваешь? Кас обнимает его, крепко, и Дину на мгновение кажется, что он и правда может почувствовать, как где-то там, глубоко внутри, его душа тянется к благодати Каса как мотылек, тоскующий по свету.