***
Смит раздаёт тесты и даёт на прохождение двадцать минут. Советует сначала разобраться со второй частью, а в оставшееся время пробежаться по первой, потому что вопросы там наипростейшие. Леви пробегается глазами по заданиям и понимает, что многие термины видит впервые в своей жизни. Все вокруг тут же начинают шуршать карандашами по бумаге. Леви сжимает губы и мельком, совершенно незаинтересованно, смотрит на кафедру. Тут же сталкивается с Эрвином взглядами, пугается и утыкается в тест. Бумаги поднимает перед собой. Речи о том, чтобы просто договориться с ассистентом, уже нет. Вместо того, чтобы отсыпаться, он парится в аудитории над непонятными вопросами и будет впрягаться ещё долго. Чует сердце, что Смит не отпустит его просто так. — Ну, над каким вопросом сидишь? —низкий шёпот так неожиданно разносится под ухом, что Леви вздрагивает. Будь он сейчас подключён к больничным аппаратам, то на мониторе появилась бы прямая линия, а весь мир утонул в оглушительном писке. — Четвёртым. — Хм. Геоэкономическая парадигма. Чтобы ответить, в каком веке она сформировалась, нужно вспомнить были ли ещё какие-то парадигмы до неё, и, если да, то какие. Ты знаешь, Леви? Только честно. «Нихуя я, блять, не знаю, отойди от меня»,— панически думает Аккерман. Он чувствует спиной жар тела Эрвина и улавливает потрясающий аромат. Серьёзно, давно его ноздри не радовались такому сбалансированному, приятному и освежающему запаху. Что это? Одеколон? Стиральный порошок? Может быть, так пахнут его волосы? —Тебе нужно выучить все парадигмы и научиться разбираться в них. — Эрвин своей ручкой пишет пометку на полях теста. — Я проверю. Дальше. Можешь дать хотя бы краткие, тезисные определения государства и нации? Леви качает головой и снова краснеет. Молится, чтобы румянец проявился лишь на щеках и не затронул затылок, который сейчас лицезрит гребаный Эрвин Смит. — Про геополитическое поле и геостратегию мне можно даже не спрашивать, да? —Можно не спрашивать, да, — не удерживается от язвительного ответа Леви. — Тогда это просто ужасно. Если вы в ближайшее время не возьмётесь за ум и не покажете мне, что действительно стараетесь почерпнуть что-то из курса, я не проставлю вам баллы. Халтуры я не потерплю. Все слышали? В голосе Эрвина неподдельное сожаление по поводу знаний Леви, и ему хочется от этого закричать на всю аудиторию. Он не тупой и у него есть причина, почему он прогуливал все пары, но какой смысл оправдываться? Да и зачем? Однако, до самого конца занятия Леви не отрывает глаз от парты, сгорая от стыда.***
В пятницу Ханджи зовёт Леви на вечеринку какого-то братства из университета. Он отказывается и тут же получает подзатыльник. — Ты уже три дня из комнаты не выходил! А на стенах что? Парадигмы? Что это? Ты вступил в секту? Девушка с напускной заинтересованностью рассматривает многочисленные стикеры, расклеенные на стенах комнаты. Леви твёрдо решил выучить всё, что может, впихнуть в разум как можно больше политического дерьма и доказать Эрвину, что он способный студент. Больше слышать разочарования в его голове не хочется. Леви затыкает уши и склоняется над учебником. — Каждая цивилизация характеризуется устойчивым плюрализмом этнокультурных миров, что также служит источником её динамизма. Мировое сообщество на данный момент состоит из 180 государств, и только 15 из них можно назвать нациями в том смысле, в котором большинство людей считают себя имеющими общих предков и культурную идентичность, — шепчет парень, неосознанно раскачиваясь на кровати туда-сюда. Ханджи наливает воды в стакан и залпом всё выпивает. Она впервые видит, чтобы Леви учился. Прям по-настоящему — корпя над учебниками, выписывая понятия, повторяя и гоняя себя по всему материалу. Аккерман не из тех студентов, что выпрыгивает из штанов на экзамене. Он спихивает учебники со стола, чтобы закинуть на него ноги и всех преподавателей называет «Извините, пожалуйста». — Нет, ну так и слечь с температурой можно! — Девушка отстраняет руки Леви от его ушей. — Никуда твоя учёба не денется и не обидится, если ты хотя бы пару часов расслабишься. — Набухаюсь, ты хотела сказать. — Немедленно натягивай джинсы и сопроводи меня на вечеринку! — Отдай учебник! Эй, не вырони закладку! Леви правда старался сопротивляться, но Ханджи — танк, и он попадает под самые гусеницы. Да и голова гудит. Ничего не будет, если он и правда немного выпьет. Он учил, писал и повторял три дня без сильных передышек. Совсем немного можно расслабиться. Леви облачается во всё чёрное — дранные на коленях джинсы, полупрозрачная футболка, косуха с розовыми графическими надписями на спине, кеды. Волосы укладывает гелем, совсем немного проходится тинтом по губам и подкрашивает слизистую глаз чёрным карандашом. —Кто-то хочет быть сегодня выебаным, — присвистывает Ханджи. Она тоже не отстаёт — на ней красивый костюм цвета вина, куча колец на длинных тонких пальцах и привычный высокий хвост, только вместо обычной резинки для волос — куча невидимок. — Ну, если в этом отбитом братстве найдётся кто-то нормальный, то почему бы и нет, — жмёт плечами Леви. Аккерман весьма придирчив в выборе партнёра. Сущая мелочь для нормального человека для него, зачастую, оказывается катастрофой. В последний раз он отказал парню из-за того, что тот жевал жвачку со вкусом сладкой мяты. В конце концов, мята — есть мята, она должна жечь и встряхивать вкусовые рецепторы, так зачем ты берёшь лайтовую версию? Она на вкус отвратительна, ни рыба ни мясо. Да, все «пунктики» парня касаются вкусов и запахов, и он уже ничего не может с этим сделать. Вечеринка проходит в коттедже братства, расположенного в студенческом городке. По прибытии, друзья тут же обзаводятся пластиковыми стаканчиками с пивом и осматриваются. Ещё нет и одиннадцати, так что, народу не так много. Ханджи убегает поздороваться с подругами, а Леви застывает у винтовой лестницы. Дом огромен, тут можно фильмы снимать. Он достаточно быстро опустошает свой стакан и идёт на поиски разлива, кивком предупредив подругу, и именно на пустующей кухне сталкивается с Эрвином. Смит намазывает на хлеб арахисовое масло, и приподнимает густую бровь, когда узнаёт Леви. — Блять. — Я тоже тебе рад. — Что ты тут делаешь? Нечестно, но вне университета Эрвин выглядит горячее. Он не думал, что его может взбудоражить парень в огромной серой толстовке и такого же цвета спортивных штанах. Вообще, Смит выглядит так, словно только что пришёл из спортзала. Из одного его уха торчит белый наушник. —Я? —Эрвин откусывает кусок от тоста. —Я тут живу, и это моё братство. А вот что здесь делаешь ты, м? Вместо того, чтобы учиться шляешься по вечеринкам? — Меня подруга позвала! Я учил всю неделю эту твою хуйню, что за пиздёж в мою сторону! — Ну-ну. — Эрвин окидывает его взглядом с головы до ног и пьёт апельсиновый сок прямо из огромной бутылки. Столько неверия в голосе, что Леви моментально вспыхивает. Этот Эрвин Смит реально начинает раздражать. Такое спокойное лицо, что так и хочется отвесить пенделя, чтобы на нём проявились эмоции. Леви хватает Эрвина за грудки, приставая на цыпочки, и резко прижимает парня к холодильнику. Бутылка с соком с мерзким шлепком приземляется на пол и слышится, как напиток толчками вытекает наружу. Немного капель оседает на толстовке Смита. — Я всю неделю учил твою поеботу, понял? Институционно-правовая парадигма, геополитическая парадигма, геоэкономическая парадигма, геоиделогическая парадигма, геоцивилизационная парадигма, геинформационая парадигма. Могу рассказать о каждой подробно. Поговорим о Хантингтоне? Погоняешь по его парадигме и аргументам, подтверждающим, что конфликты будущего развернутся вдоль линии разлома между цивилизациями? Или, может, затронем Моклюэна? — яростно шепчет Леви, прижимаясь к Эрвину. Эрвин замирает, а его дыхание заметно тяжелеет. Леви тоже замолкает, вмиг опьянённый такой реакцией, и уже через мгновение чувствует, как в него упирается вставший член. Аккерман опускает взгляд вниз и видит нехилые очертания, гордо рвущиеся из спортивных штанов. — Это тебя так геополитика заводит? —Леви не перестаёт шептать и даже не думает отстраняться. — Ты говорил о геополитике? Просто мои мозги отключились в тот момент, когда ты напрыгнул на меня. —Эрвин медленно, как в замедленной съёмке кладёт руки на зад парня. — Вот так. Хорошо? — Очень хорошо. — А так? — Смит наклоняется, лижет нижнюю губу Леви, а потом достаточно бесцеремонно вторгается в рот языком. Леви ещё сильнее привстаёт на цыпочки и обхватывает шею парня руками. Целоваться с Эрвином вкусно, также как и вдыхать его запах. Кажется, что он с самой первой встречи хотел это сделать — повиснуть на нём и забраться рукой под толстовку, нагло ощупывая напряжённый живот. О, да. Он чувствует, что выиграл в лотерею, когда очерчивает кончиками пальцев явный пресс. Из других комнат слышится смех, и музыка становится громче. — Чувак, ты не знаешь где у нас фонарики.… Ой, пардон… На кухню кто-то врывается, но Эрвин рычит «Пошёл нахуй, Майк», меняет их с Леви местами — теперь Аккерман прижат к холодильнику, и ставит руки возле его головы, словно пытаясь создать живую защиту из самого себя. Они снова целуются. На этот раз медленнее, наслаждаясь друг другом. — Пошли ко мне в комнату? — наконец предлагает Смит. — Хочешь провести со мной дополнительное занятие? — Если ты хочешь. С Эрвином тяжело флиртовать. Он не ведётся на пошлые разговорчики в стиле «студент-преподаватель», но зато щедро одаривает внимательным заботливым взглядом. Смит, кажется, из тех парней, которые остановятся даже в самый разгар полового акта, если ты его попросишь, и Леви снова чувствует себя счастливчиком. От хороших парней его ведёт неимоверно сильно. Они пробираются сквозь толпу, держась за руки. Леви молит всех богов, чтобы не наткнуться на Ханджи, и это срабатывает. Он обязательно извинится перед ней за то, что вот так вот пропал и купит коробку самых вкусных пончиков. Это будет завтра, а сейчас… Сейчас он стягивает с Эрвина штаны и встаёт перед ним на колени. —Толстовку тоже сними, — просит Леви. Лишь когда просьба исполняется, и он может видеть накаченное тело парня, Аккерман вбирает в рот возбуждённую плоть. Эрвин стонет, а его член поддёргивается то ли от сильного возбуждения, то ли от того, как влажно и тесно во рту Леви. Возможно, от всего сразу. — Я долго не выдержу, — честно предупреждает Смит. — Нет? — Леви приостанавливается, зажимая ствол указательным и средним пальцем. — У меня давно… давно никого не было. —У меня тоже, — признается Леви и с громким горловым звуком вбирает до основания. Эрвин пытается себя контролировать, но, когда Аккерман устанавливает с ним зрительный контакт и словно бы мысленно озвучивает разрешение, он не выдерживает. Берёт Леви за волосы на затылке и жёстко вбивается внутрь, толкаясь головкой в глотку. Из глаз Аккермана текут слёзы, но «пытка» не продолжается долго — Эрвин кончает, и правда не продержавшись даже пары минут. Прокомментировать это никак не удаётся — Смит целует его, наплевав на вкус собственного семени, и несёт Леви на кровать. Когда он полностью раздет, а между ног оказывается светлая голова Эрвина, парень понимает, что тоже кончит рекордно быстро. У Смита такие большие руки, что Леви заворожённо смотрит на то, как они сжимают его бёдра. Не долго думая, неосознанно, поддавшись зову сердца, он кладёт свои руки поверх его. Эрвин нежно переплетает с ним пальцы и начинает сосать. Совсем не нежно, а пылко и быстро, словно пытаясь через член высосать его душу. Так кажется Леви. Хотя на самом деле, его просто накрывает таким блаженством, что он мягко стонет и даже не пытается скрыть, как ему хорошо. С другими партнёрами всегда так делал, было стыдно и неуютно даже в сильно возбуждённом состоянии, но с Эрвином всё иначе. У Смита даже постельное бельё пахнет хвоей, и, да, это тоже толкает его ещё ближе к оргазму. Извиваясь и скользя по простыне, Леви нечаянно бьёт Эрвина пяткой по спине, но извиниться не получается. Он кончает, и в этот момент абсолютно все мысли покидают его голову. Тело становится желейным. — Хороший мальчик. — Эрвин целует низ живота Леви. Аккерман от таких слов мычит и пытается свернуться калачиком. Будет неловко вновь возбудиться. Они обнимаются, всё ещё держась за руки. Снизу гремит вечеринка — все дружно завывают «Toxic». Поцелуи после оргазма ленивые, больше похожи на простые касания губ. Леви впервые не хочет уходить после секса. А хочет ли этого Эрвин? Он-то у себя дома, в своей комнате, логично, что не ему покидать помещение. — Что такое? — Эрвин замечает испуганный взгляд Леви. — Хочешь извиниться за то, что чуть не запинал меня во время оргазма? — Это ведь не на один раз? — Леви приподнимается на локте. — Секс? — Смит утыкается в живот парня. — Нет. Боже, блять, слава богу, что твой курс геополитики подходит к концу, иначе у нас бы были проблемы. — Это значит, что ты проставишь мне все баллы, да? Ведь, если я завалю в этом году, то весь следующий год ты будешь моим преподавателем, ну, типа того, а отношения даже с ассистентами запрещены! — в голосе Леви нескрываемое торжество. Эрвин стонет и пытается нащупать одеяло, чтобы накрыться с головой. — Мистер Смит! О, Мистер Смит! —дразнится Аккерман, взъерошивая и без того растрёпанные волосы парня. —Поверить не могу, ты и вправду меня соблазнил.… Но ведь это всё не ради баллов? Очередь Эрвина быть испуганным и растерянным. Леви нависает над Смитом и целует его выразительный нос с горбинкой. — Нет. Эрвин улыбается и тянется за очередным поцелуем. — Ты сразу понравился мне, но, думаю, запах твоего постельного белья окончательно очаровал меня. — Чего? — Да-а… Неважно.