Ты спал так долго, так сладко, мой демон [You Slept So Long, So Sweet, My Demon]

«Ну, даже если будильник и установлен, он может не сработать, ангел». Дверь со щелчком открылась, стоило только Азирафелю толкнуть её ладонью, и мягко заскользила на хорошо смазанных петлях. Она должна быть довольно тяжёлой, судя по виду, но это никогда не было проблемой. Здесь было прохладно, настоящее блаженство после душной уличной жары, и темно. Ну конечно же темно. «Но ты мог бы… заглянуть ко мне? Убедиться, что я...» Он прошёл мимо уже знакомой статуи, прижимая к себе корзинку для пикника с замирающим от нетерпения сердцем. Нет смысла скрывать, что последний месяц стал настоящим испытанием для его воли. Как горько быть одному в эти сумасшедшие времена, и каким сладким должно оказаться их воссоединение. И оно будет ещё лучше, потому что… «Я тебе разрешаю». «Правда?» — спросил Азирафель в трубку, его голос задрожал от внезапного жара предвкушения их другого… соглашения. Кроули позвонил ему после того, как произвёл все необходимые ритуалы приготовления ко сну. Не слишком отличные от тех, что делали люди, хотя он и не стал чистить зубы, или пользоваться зубной нитью, или идти в душ. Но ему нравилось переодеваться, выбирая для сна роскошную и стильную одежду. Нравилось кричать на свои растения. Он любил хватать подушку и с силой швырять в потолок, карабкаться за ней, а затем шлёпаться на стену. Ему нравилось растягиваться на чересчур мягкой кровати и раздумывать о том, чтобы поласкать себя, но так и не прикасаясь на самом деле, что одновременно очень возбуждало и очень выматывало. Уже в начале разговора голос Кроули казался изнурённым. Да и в конце разговора, в общем-то, тоже. Измученный, усталый, и Азирафель смутно подозревал: это из-за того, что он не позволил Кроули приехать к нему в магазин, хотя если уж читать между строк, то мог бы и догадаться, дорогой, яснее же некуда! Он мог бы, конечно, выразиться яснее. Но это было не в его стиле. Ему нужно было поразмыслить над всем этим, и пандемия дала достаточно времени на рефлексию. Он узнал, что скорее любит готовить, чем задумываться о своих слабостях. Потому в корзине лежал чертовски вкусный летний клубнично-лимонный торт. «Если я всё ещё буду спать...» «Оу. Кроули...». «Оставляю это на тебя. Ты ведь… будешь нежен с этим?» «Обязательно!» «Ага. Конечно ты будешь. Это просто, ну, знаешь, чтобы тебе было чем заняться. Не одной же выпечкой. Как ты вообще покупаешь муку? Я слышал, что в магазинах она закончилась?» «Это очень просто», — солгал он. «Я бы показал тебе», — он едва ли сдержал себя. «Но лучше не стоит. Социальная дистанция». На этом он остановился и пожелал Кроули доброй ночи. В центральной комнате было светлее, чем в прихожей. Кроули устроил всё так, чтобы все его запуганные растения получали достаточно солнечного света, пока он отсутствовал. Не в прямом смысле, разумеется. Сам Кроули наверняка находился в соседней комнате, если, конечно, так и не проснулся от будильника. Азирафель не был уверен, чего ему хотелось больше: найти Кроули спящим или уже нет, и его тело трепетало от смеси волнения, возбуждения и желания, так и сжимающего его изнутри. Ручка корзины скрипнула под его напряжённой хваткой. Она уже могла бы разломаться, но всё же с апломбом приняла на себя все тяжести ангельских переживаний. Дверь, такая же, как встречала его на входе в квартиру, слишком легко открылась от его касания. Туфли Азирафеля беззвучно шагнули по гладкому бетонному полу. Азирафель же ахнул и замер от открывшегося ему вида. Он ожидал… Сам не знал, чего ожидал. Он ждал чего-то, и от увиденного из его груди выплыл этот вздох: низкий, гортанный. Привычки демонов, касающиеся сна, вовсе не являются обычным или хорошо изученным вопросом. На самом деле только один из них этим занимается, и то он редко делает это как полагается. Вспомнить хотя бы потолок. И стену. Но всё же в течение месяца он мигрировал обратно на кровать и теперь лежал, мягко раскинувшись, застыв в прекрасном состоянии безмятежности. Полностью оторванный от всех невзгод мира. Азирафель пришёл в себя и шагнул в комнату, закрывая за собой дверь на нелепом вращающемся механизме. Он поставил корзину на безупречно чистый комод, пересёк комнату и сел на кровать. Здесь, рядом с Кроули, было теплее. Должно быть это из-за нарастающего в нём предвкушения, поэтому Азирафель оттянул свою бабочку, расслабляя узел, а затем и вовсе снял её, чтобы не сдавливала так сильно горло. Заодно расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке. Затем закатал рукава; пальто к тому времени уже висело рядом с дверью у входа. — Милый мой. Азирафель наклонился вперёд и убрал со лба растрепавшиеся волосы, которые Кроули позволил себе отрастить на время сна, вот же очаровательный дьявол. Даже если бы он побрился налысо, то всё равно остался бы прекрасным. Но сейчас он был просто очаровательным, пряди мягко вились по щеке, падали на обнажённую шею. Все остальные части его тела, надо сказать, тоже были обнажены, выглядывая из-под простыней тёмно-винного цвета. Что же такое случилось с его пижамой? Или он это всё спланиро… Азирафель облизнул пересохшие губы и наклонился ближе, вдыхая дымный запах демона, которого любил всем своим существом. — Ты не спишь? Кроули не шевельнулся. Всё-таки спал. Не разбудили его и пальцы Азирафеля, которые погладили его по затылку, проскользили по маленьким ямочкам на спине, по плечам и лопаткам. Его кожа была такой чудесно горячей, как печка, от которой исходил сухой жар, отчего по ладони Азирафеля пробежали мурашки. — Ты многое пропустил, мой дорогой. Мне так не терпится с тобой обо всём поговорить. Он наклонился ещё ближе, провёл носом по изгибу подбородка Кроули, оставил там целомудренный поцелуй. — Люди тут столько всего наворотили, ты бы удивился. Его руки скользнули дальше вниз по спине Кроули, под простыню, и нежно, ласково сжали удачно подвернувшуюся ягодицу. — А может быть и нет, я полагаю. Зная тебя. Ты ведь наверняка ожидал всего этого, мм? Кроули был таким податливым в его руках, когда Азирафель коснулся его щеки, снова вдыхая этот чуть слышный запах серы и дыма, и придвинулся к нему ближе, перебираясь на матрас. Он зацепил носком ботинки, снял их и оставил на полу, а сам заполз на четвереньках на кровать. Обеими руками сжал задницу Кроули, всё ещё спрятанную под покрывалом, словно это была награда за терпение, которое он проявил, пока они были в разлуке, и такой подарок стоило открывать медленно, не торопясь. — Я так сильно по тебе скучал, — признался Азирафель, потому что всегда легче признаваться в темноте и тишине, одновременно желая и не желая, чтобы Кроули его услышал. — Интересно, снились ли тебе приятные сны? Чтобы подарить Кроули ещё больше сладких снов, пухлые пальцы Азирафеля внезапно стали влажными и прохладными, и двумя пальцами он проскользил ко входу, дразня и кружа вокруг него. Азирафель снова облизнул губы, дрожа в темноте. — Кроули, — попытался окликнуть он его ещё раз, на всякий случай. Никогда не бывает лишним проверить. Кроули лишь слегка передвинул руки под подушкой, чтобы удобнее лежать, и остался таким же безвольным и покорным. В комнате стало светлее, самую малость, когда Азирафель начал сиять от счастья. Наблюдая за мерным дыханием, Азирафель дождался очередного вдоха, чтобы проникнуть пальцами внутрь, чуть качая собственными бёдрами в нетерпении. И сам же застонал, словно уже вошёл в него своим членом. Вдохновлённый такими мыслями, Азирафель завозился с ширинкой, чуть трясущимися руками с трудом стащил брюки, наконец справился и освободил член, уже налившийся кровью и влажный от выступившей смазки. Наверное, стоило взять с собой запасной комплект одежды. Но увы и ах, он слишком торопился. Едва его чудом смазанные пальцы с тихим хлюпом начали своё движение, как легчайший стон потревожил сонную тишину комнаты. Ноги Кроули сами развелись в стороны для него или это Азирафель их подвинул? Он наклонился, губами почти касаясь позвоночника Кроули, прислушался. То ли надеясь услышать ещё один стон, то ли дыхание, то ли протест, то ли саму оккультную сущность, колышущуюся в ответ на такие действия. Пальцы уже входили безо всякого сопротивления. Кроули был совершенно расслабленным от такого долгого сна, податливым, как мягкая игрушка, словно только и ждал, что Азирафель придёт и возьмёт его под покровом темноты. — Ох, Кроули. Руки, неподвижно покоившиеся на кровати, чуть вздрогнули, ногти впились в постель, не настолько сильно, чтобы порвать, лишь намекая на возможное пробуждение. Азирафель остановился, выждал, пока напрягшиеся мышцы снова не расслабятся. — Я здесь, я с тобой, — с любовью и трепетом прошептал он и прикоснулся губами к бедру Кроули, после чего отодвинулся и с размахом драматично отбросил в сторону покрывало. Вероятно, можно было бы и помедлить, растягивать удовольствие. Но Кроули так томно и очаровательно раскинулся перед ним, совершенно голый, его аккуратные ягодицы выглядели так мягко, так пленительно, чуть поблёскивали посередине, там, где Азирафель его касался. И возможно, было бы приятнее дать возможность Кроули тереться о постель во сне, но Азирафель эгоистично хотел видеть его лицо, и сейчас, благодаря их маленькому соглашению, Азирафель мог себе позволить быть чуточку эгоистичным. Мог делать всё, что ему хотелось. «Я тебе разрешаю», — зазвучал голос Кроули в его воспоминаниях, и хоть этот голос всего лишь в его голове, но само разрешение всё ещё реально, и Азирафель улыбнулся. Он ведь сильный, правда? Не так уж это должно быть сложно. Затем Азирафель подхватил Кроули на руки, поцеловал в макушку и положил на спину, устраивая его поудобнее, с раскинутыми в стороны ногами. Должно быть, он был достаточно осторожен и мягок, потому что Кроули даже не шелохнулся. Эта восхитительная щёлочка между его ног очаровательно покраснела, два твёрдых члена стойко качались в прохладном воздухе. Ох, он просто обязан попробовать! Просто нельзя остановиться, проделав такой путь, и не насладиться такой возможностью. Он ведь даже пропустил обед, так сильно торопился успеть — ведь они договорились именно на это время и день. Азирафель взял в руки нижний член, нежно поглаживая вверх и вниз большим пальцем, придвинулся ближе, открыл рот, готовый впустить его в себя. Обхватил губами головку, постанывая и спускаясь ниже на всю длину, пока губы не встретились с собственными пальцами, крепко держащими у основания, наслаждаясь вкусом, по которому скучал сильнее, чем по устрицам и закрытым суши-ресторанам и всему тому, что забрала с собой пандемия, и снова стонал. Старательно обхватил губами и ласкал языком, носом задевая второй член. Он отодвинулся, когда заметил, что дыхание Кроули перестало быть спокойным, грудь стала чаще подниматься и опускаться, выждал немного, а затем вобрал в рот второй член, даря ему не меньше внимания. Когда он оторвался от него во второй раз, с влажными и припухшими губами, на которых всё ещё ощущался солёный вкус Кроули, он прикрыл глаза и провёл пальцами по краешку рта. Он чуть ли не взял свои пальцы в рот, но вовремя спохватился и бросил взгляд вниз на раскрасневшегося демона, раскинувшегося на бордовом постельном белье и всё так же крепко спящего. Снова подхватив Кроули, спина которого плавно изогнулась, словно внутри него была мягкая верёвка, а не кости, Азирафель притянул его ближе, закинул ноги на свои бёдра. Подвинувшись поудобнее, он обхватил себя ладонью и направил член между ягодиц Кроули, застонав слишком громко, стоило ему только начать проникать внутрь. Это упоительное, глубинное тепло распаляло его тело, как священный огонь. Его демон, прекрасный, мягкий и идеальный, так хорошо принимал его. Азирафель видел, как белела кожа на его бёдрах в тех местах, где он крепко сжимал их руками, и в голове промелькнула мысль извиниться потом за синяки, которые он наверняка оставит. Азирафель прижался к Кроули и толкнулся вперёд. Поистине, это всё то, чего он желал. И Кроули сам хотел это испытать, хоть сейчас он и спал. Кроули здесь для него, чтобы его использовать, любить и заполнять изнутри, и Азирафель выдохнул имя Кроули, толкаясь в него снова, снова и снова. Ещё! Непрочные оковы сна медленно растворялись: губы Кроули сжались в тонкую линию, брови дёрнулись. Азирафель пробежал ладонью по его груди, ловя пальцами тёмные вьющиеся волосы, и тут сердце подпрыгнуло, когда вдруг рука накрыла его собственную. — Кроули. — Ммгх... — Ох, Кроули. Кроули, я так скучал!.. Любимый!.. Он поцеловал Кроули, всё ещё полусонного, осоловелого, и потому его губы не сразу ответили на поцелуй, а потом зубы нашли его губу и с любовью укусили, когда Кроули внезапно напрягся, сжался, и, потрясённый тем, что дошёл до предела только от члена внутри, выплеснулся себе на живот, запятнав край рубашки Азирафеля. Нескольких резких толчков хватило Азирафелю, чтобы дойти до развязки, судорожно вжимаясь, наполняя Кроули изнутри. Он замедлился, но не останавливался, пока не выплеснулась последняя капля семени, и даже после этого он всё продолжал нежно покачиваться, обнимая Кроули, который, кажется, уже второй раз выстанывал имя Азирафеля в ворот его рубашки. — Я здесь, — повторил Азирафель, словно признание, обещание. Его руки обвились вокруг шеи Кроули. — Я с тобой. Слова не долетели до Кроули, ещё нет, но он сжал руку Азирафеля и сладко проскулил, пока Азирафель выходил из него, позволяя излишку стечь на кровать, медленно привыкая к образовавшейся пустоте. — Кроули? Демон так и не произнёс ни слова, только смотрел на него, растрёпанный, распаренный, наполненный чужой спермой, и Азирафель начал волноваться, вдруг он перестарался. Он забеспокоился, что ему стоит встать, но Кроули собственнически схватил его руку. — Д’бр’е утр’, — пробормотал он и легонько укусил Азирафеля за руку — забавная маленькая привычка, проявляющаяся, когда он перевозбуждён и ему нужно что-то, чтобы вернуться обратно на землю. — Доброе утро, — Азирафель успокоился и откинул назад волосы Кроули. — Ты хорошо спал, мой любимый? — М-м-м, — он поцеловал то место, которое только что укусил, и провёл носом по шее Азирафеля. — Мне снился… очень приятный сон. — Правда? — Да, прямо сейчас. Азирафель усмехнулся, заметив блаженную улыбку на губах Кроули, и поцеловал влажный лоб. — Давай я принесу нам чаю и приведу тебя в порядок? Но Кроули притянул его к себе, и Азирафель поддался, лёг рядом на перепачканный матрас, принимая поцелуй. Они могут навести порядок и позже. У них есть время. Всё время мира.