Заповеди отношений

Дата-конструкции цефалона Симэриса идеально точны. Ни одной погрешности или ошибки. Записи подлежат лишь факты. Всему остальному нет места в стройных информационных рядах святилища. Ордис – цефалон корабля Тенно по имени Шиен. Кристаллическая структура Ордиса повреждена. У цефалона Ордиса отсутствует часть памяти. Цефалон Ордис знаком Симэрису с очень давних времен. Симэрис влюблен в него. Здесь нет ошибки, лишь болезненная истинность. Симэрис верит в эту истинность как и в то, что всякий человек умрет без дыхания. Это такой же факт, как то, что в молекуле воды два атома водорода и лишь один – кислорода. И то, что больше никогда Симэрис не осмелится сказать это вслух. Тихая, жаркая летняя ночь на Земле, в покоях Ирмиса настежь открыты огромные окна. Холодный свет Луа мягко пробирается ближе к центру комнаты. Соперничая с ним, золотое свечение ламп разгоняет темноту в сердцах двух воинов. Ордан перебирает струны нового шазина, а Ирмис пытается найти любой предлог, лишь бы оторвать от него взгляд, который, разумеется, выдаст. Ордан Каррис молод, привлекателен и отлично сложен. Силен, ловок, жесток к врагам и кошмарно проницателен. Его голова полна революционных идей, каких совсем не должно быть у одного из воинов Дакс. Он выпивает чарку одним глотком и срубает голову одним ударом. И одним взглядом ледяных голубых глаз он пронзает сердце и душу Ирмиса насквозь. Ни у кого и никогда он не видел таких глаз. Будто безоблачное небо, лазурь побережья и лучшая холодная сталь, только что закаленная мастером. Глядя в них, испытываешь благоговение, нежность и бесконечную свободу. Глядя в них, чувствуешь, как тебя связывают крепче любых тросов и веревок, крепче любых изъянов. — Ордан, может, сыграем в коми? – Голос предательски дрожит, хотя, казалось бы, Ирмис подготовился идеально. Одежда соответствует случаю, из тугого хвоста на затылке не выбивается ни волоса. Волноваться глупо, он уже давно не юноша, чтобы так терзать себя. Но предательская дрожь тут как тут, ведь Ордан близко, стоит протянуть руку в неуместном жесте, прикоснутся, заправить упавшую на лицо прядь серебристых волос обратно за ухо. Нет. Нельзя. Неправильно. — Конечно. Почему бы и нет? Если нальешь мне еще этой настойки. — я отказываюсь играть с тобой на трезвую голову. – Он широко улыбается, смеется. Совсем не так, как принято. Впрочем, он все делает немного слишком. Он особенный. Слишком открытый, слишком искренний, слишком красивый, слишком своевольный. Слишком что угодно для стройного порядка орокин и воинской дисциплины. — Что это? Старинный Цефалон второй серии? Всё что я нашёл деградировало из-за ремонтов, но он ещё функционален. Твоим способностям найдётся применение в моём Святилище. — Оу! Ой... да что вы, не стоит... Я... Я- Ордис рад вашему комплименту. Скоро рассвет. В комнате жарко или жарко от выпитой ими настойки. Ордан распахнул темно-синее косодэ на груди, будто намеренно соблазняя. Еще раскованней, еще жарче. Дышит глубоко, так, что наблюдение за вздымающейся медленно грудью забивает голову Ирмиса тяжелыми, как дым благовоний, непристойностями. Воздух теперь дрожит вместе с голосом, будто в такт. Время пришло, ну же, Ирмис, решиться сейчас или молчать навек. — Мы так близки, Ордо… Прошу, прекрати делать вид, будто ты не понимаешь, о чем я говорю. Я хотел бы быть по-настоящему близок с тобой. — Прости, но я действительно не понимаю, о чем ты, Ир. Мы просто слишком много выпили, эта настойка бьет в голову сильнее кузнечного молота. — Мои чувства к тебе далеки от дружеских. Далеки от наставнических. Я ни к кому не испытывал любви такого толка. Ни к кому, кроме тебя. — Нет. Нет, Ирмис, я не могу. Я ценю твои чувства, поверь, но я не смогу ответить на них. — Ордис, освободи себя от этого... — Заткни свой излучатель, Симэрис! Оператор, используйте сканер на Хроме. Вы не должны убивать его или рисковать собой! Вы можете освободить его из-под контроля с помощью сканера! Он просто ушел. Ушел. Сердце сжимается от невыразимой боли. О да, Ирмис чувствует себя величайшим из глупцов. Какие знаки внимания, какие намеки он видел? Их не было, лишь только его желание видеть символы сердечного расположения от Ордана. Только его иллюзии. Боль и ненависть к себе сплетаются в ярость. Дорогой оксиумный кувшин с остатками злополучной настойки летит в стену, расцвечивая белизну лиловыми брызгами. Доску для коми он швыряет, подобно орвису, и она разлетается в щепки. Шум, который производит его гнев, нельзя не услышать, но никто не осмелится зайти в его покои. Контроль. Баланс. Затворить сердце, подобно диковинной раковине моллюска с Урана. Никто больше не узнает об этом. Никакого больше позора. — Симэрис... Не будь таким эгоистичным— Если Суда в беде, Заповеди предписывают нам помочь ей! Видеть его распятым в этом жутком палаческом инструменте немыслимо. Но все его существо, несмотря на неминуемую гибель, торжествует. Он сумел. Он доказал, что изъян можно обойти. Что сильней системы, частью которой он некогда являлся. Он смеется в лицо своему палачу, а тот спокоен. Баллас точно знает, кто победил в этой битве на самом деле. И знает, что наказывает сейчас не одного Ордана Карриса. Он показывает Ирмису, что его ждет, в случае подобного бунта. Ведь он один знает, как Ордан обошел генетический контроль лояльности. Смех переходит в кашель, а после в крик. В разрывающий на части все мыслимые чувства Ирмиса вопль. Баллас знает, что его новый страж запомнит этот день навсегда. И он помнит все. До последнего вздоха.