Не ожидала?

      С того дня прошла неделя. Я не посмела появиться в школе после того, как была буквально изнасилована собственным одноклассником и его братом. «Подождите… разве это было изнасилование? Хотя, это уже неважно», — подумала я, заваривая чай. Всё, чего я сейчас хочу, это перемотать время вспять и отказать Учихе в его просьбе. «С другой стороны… мне же понравилось! Ладно, не буду врать — мне безумно понравилось!» — я мотнула головой, отбрасывая мысли и выкидывая остатки чая из специально предназначенного для него ситечка. И дело даже не в Саске, а в его ужасно сексуальном и умелом брате: «Чёрт, Итачи… как я могла так поступить?»— я поставила на стол локти и подпёрла руками голову, зарываясь пальцами в волосы и пытаясь выкинуть из головы весь стыд, который испытываю.       Сегодня я не могла не пойти в школу: важная контрольная по истории. Хорошо, что год в этой школе последний, и если какие-то слухи начали ходить, то мне останется всего-то годик потерпеть их. Я допила свой чай, на всякий случай надела джинсы и оверсайз свитер, и пошла в школу, умоляя Вселенную, чтобы она не позволила никому узнать о том, что произошло со мной в тот день.       По приходе в школу я увидела Саске, мило беседующего с какой-то красноволосой очкастой, которая то и дело пыталась дотронуться до его торса. «Да… вспоминаю я, какие там мышцы… брр… надо отбросить эти мысли!» — я мотнула головой, опустила взгляд вниз и сделала вид, будто не замечаю своего одноклассника. «Так, сейчас право. Домашку я сделала, а значит, бояться нечего. Главное, чтобы никто не узнал…» — в моей голове ураганом вертелись мысли, и я не заметила, как врезалась в человека. Его запах показался мне знакомым. Я в ужасе медленно подняла глаза и увидела перед собой никого иного, как Учиха Итачи. — Привет, Юми-чан, — меня будто ледяной водой окатили. Он стоял передо мной и улыбался левым уголком губ, а в его глазах плясали черти. — Давно не виделись, верно? — он усмехнулся. — Итачи-сан… — я смотрела на него, будто на приведение. — Какого чёрта? — выругалась я шёпотом, так, чтобы он не услышал. — Юми-чан? — передразнил он, а затем, наклонившись, шепнул мне на ухо: — Умничка, надела сегодня джинсы, а то бы я на глазах у всех нагнул тебя раком и впечатал твоё милое личико в стол… — от его голоса внизу моего живота начало тянуть. Он словно мёд, разливающийся по всему моему телу. — До встречи, — он выпрямился и пошёл в противоположную сторону.       Я оглянулась ему вслед. Надетая на нём рубашка, да собственно, как и брюки, прекрасно подчёркивали его фигуру Аполлона: широкие плечи, талию и прекрасный зад, на который падали взгляды каждой старшеклассницы, проходящей мимо. «Интересно, хоть одна из них знает, как он стонал, будучи во мне?» — подумала я, ухмыляясь и при этом краснея пуще варёного рака.       После того, как я зашла в аудиторию, ничего не произошло: со мной поздоровались и спросили о самочувствии, о том, почему меня так долго не было. Никаких намёков на то, что кто-то что-то им шепнул. Я подошла к своему месту — последняя парта возле окна — повесила сумку и достала оттуда все нужные мне принадлежности: пенал, тетрадь и скетчбук, в котором я рисую.       Несмотря на то, что я весьма неопытна в сексе, мне нравится БДСМ-культура. Почти каждый день, будь то на уроке или по приходе домой, я вырисовывала обнажённые тела, связанные в различных позах по рукам и ногам, или же прикованные наручниками к изголовью кровати; отмечала, какие игрушки можно применить. Всё это дико возбуждало. Порой так и хотелось, чтобы меня связали и подвесили на верёвках; чтобы ткань резала кожу, оставляя кровоподтёки — именно это я и собиралась сейчас изобразить на чистом листе бумаги.       Прозвенел звонок и все встали, приветствуя учителя по праву. Девочки перешёптывались между собой, хихикали и краснели, поглядывая на дверь. Я не сразу поняла, в чём дело, пока в кабинет не зашли объекты моих страданий и мечтаний одновременно — Учиха Саске и его брат. Младший направился к своему месту, подмигивая мне, а старший встал за кафедру, бережно кладя учебник и журнал класса на стол. Он поздоровался и жестом указал всем сесть.       Моё сердце бешено билось от одного взгляда на мужчину. Издалека я смогла в полной мере разглядеть то, как он выглядит: волосы, как и в тот раз, завязаны в низкий хвост, белая рубашка обтягивает широкие плечи и грудь, более того, она очерчивает рельеф тела; рукава завёрнуты по локти, отчего мне открылся вид на шикарные предплечья и вены, вьющиеся аж до внешних сторон ладоней; брюки, что идеально сидели у него на бёдрах поверх заправленной рубашки. Тут, в процессе лицезрения, мой взгляд упал на его пах. «Как представлю, что скрывается под этой тканью…» — меня передёрнуло, когда я вспомнила картину: Итачи взял свой член в руку и, надавив мне на щёки, просунул его мне в рот. «Твою мать, как же это было…» — я непроизвольно закатила глаза и закусила нижнюю губу, резко выдыхая через нос. «Поначалу было неприятно и мерзко, но потом… Потом мне начало нравиться. Конечно, я помню, как мне было приятно…» — я снова выдохнула и принялась рисовать задуманное, погрузившись в пучину размышлений.       Ход моих мыслей прервал голос из-за кафедры. Такой низкий и вместе с тем ласкающий слух, что мой мозг тут же начал воспроизводить воспоминания о нём. Однако как только я услышала уже грубое: «Юми, я задал вопрос», — спустилась на землю. — Прошу прощения, Итачи-сан, какой был вопрос? — мне было до жути неловко, учитывая то, о чём я сейчас думала. — Юми, я уже дважды его задал. Третьего раза не будет. Если Вы сейчас же на него не ответите — а Вы не ответите — то весь класс будет писать самостоятельную работу по новой теме. Хоть на вопрос «Какова тема сегодняшнего урока?» вы ответите? — он прищурил глаза и оперся обеими руками на кафедру, наблюдая за мной. — Прошу прощения, но я не могу… — весь класс рассмеялся, но мне было далеко не до этого. — Как жаль, — отрезал он. — Тема урока: «Субъекты гражданского права». Сейчас вы напишете мне самостоятельную работу, — он хищно улыбнулся мне и затем повернулся к доске, где написал пункты, которые мы должны раскрыть. — Работаете на отдельных листочках. Не забудьте подписать их, — он прочитал инструкции и сел за кафедру, открыв учебник и начав его почитывать.       До конца урока осталось пять минут, а из головы будто всё вылетело. Я написала совсем немного — лишь понятие и перечислила всё, что требовалось, но раскрыть — не раскрыла. «Чёрт! Чёрт! Чёрт! Нельзя упасть в грязь лицом. У меня никогда не было плохих оценок по праву. Никогда! — я ощущала прожигающий взгляд на себе, и когда я подняла голову, чтобы узнать, откуда это чувство взялось, то встретилась с парой чёрных, как глубины океана, глаз, прожигающих меня насквозь. — Да когда уже он перестанет пялиться на меня?» — Сдаём работы, — как гром среди ясного неба прозвучал его голос.       Первыми побежали сдавать, разумеется, девушки, стремясь запечатлеть себя в памяти этого прекрасного мужчины, а я лихорадочно пыталась вписать недостающую информацию, которой, кстати, было невероятно много. Секунда. И около себя я чувствую знакомый запах мускуса, ментола и хвои. Секунда. Мой листочек с заданием исчез, оказавшись в стопке остальных, лежащих в руке учителя, который, наклонившись, прошептал мне: «Если ты получишь плохую оценку, а ты её получишь, то ты останешься после уроков, поняла меня?» — от этого приказа кровь в жилах заледенела. — Да, Итачи-сан, — прошептала я, не смея взглянуть на него. Я открыла скетчбук, чтобы лишний раз взглянуть на свои творения, после того, как он отошёл, и ужаснулась настолько, что из моих лёгких будто выбили весь воздух — последней страницы, на которой был рисунок с подвесами, не было. В миг меня охватила паника: «Неужели я вырвала лист не из рабочей тетради…»