***
Юнги тихо стонет, извиваясь на кровати с закрытыми глазами, мокрая чёлка прилипла ко лбу. Чонгук убирает ее медленно длинными пальцами, проводит по лицу и толкается ими во влажный рот омеги. Юнги сразу лижет, сосет, сладко мыча. Альфа вытаскивает пальцы, растягивая чужую слюну, которая сразу ниточкой тянется до чужого подбородка. Мин часто дышит, его футболка насквозь мокрая от пота. Юнги запускает руку себе в трусы и трогает возбужденный член: тот требует ласки, напряжённый, кажется, насколько это только возможно. — Убери руку, — на ухо тихо рычат, притворно ласково. Чонгук нависает над омегой в тишине, страшно сексуально сверкая темными глазами. Юнги трогает сильную грудь напротив и задыхается: под руками горячая кожа, кубики пресса ниже. Хрупкая ладонь скользит дальше, к кромке боксеров, которые Чонгук не снял: дразнится, позволяет к себе прикасаться где угодно, но только не там. Юнги же хочется туда так сильно, что мутнеет рассудок. — Чонгук... — шепчет омега, смотря глаза в глаза и облизывая сухие губы из-за частого дыхания ртом. Он касается резинки боксеров и тянет слегка вниз на пробу, умоляюще продолжая шептать, — Сними их. Альфа сжимает нежную кожу на боках Юнги ладонью слегка грубо, заставляя тихо рвано выдохнуть. Наклоняет немного голову в сторону, внимательнее заглядывая в глаза, усмехается. Чонгук сокращает расстояние между их лицами до миллиметров и шепчет в самые губы, почти целуя: — Нет. Юнги разочарованно хнычет, тянет альфу за шею на себя, каждым касанием просит что-то уже сделать, но больше просит позволить сделать ему самому. Чонгук отодвигает боксеры Юнги в сторону, не снимая, касаясь мокрыми от слюны омеги пальцами входа, и погружает в тесную дырочку сразу два, наблюдая, как бровки под ним складываются домиком: — Я помогу. — Оххх... — Юнги разводит под Чонгуком ноги шире, прогибаясь в пояснице, хватается за плечи, сжимая их и впиваясь ноготками. Альфа облизывается и ведет прохладными губами от скулы Юнги вниз по шее до ключиц, оставляя аккуратные засосы, разводит пальцы внутри, толкается глубже, задевая простату. Омега едва не плачет от сводящих его с ума эмоций, хватается руками за подушку под головой и зажмуривается от сладкой пытки. Чонгук не отрывает глаз от картины перед ним: Юнги так доверяет себя в его руки, так смотрит на него из-под пушистых ресниц, что желание вспыхивает за мгновение, собственный член давит и требует внимания, но Чонгук привык растягивать удовольствие. Он прикусывает мочку ушка, целует и жарко шепчет: — Как ты извиваешься подо мной, — альфа начинает толкаться подушечками пальцев только в простату, — Что будет, когда я полностью войду в тебя? Юнги трясёт от наслаждения, он не выдерживает, сжимает в руке свой член и ярко кончает, распахивая глаза на постели в темноте. Он отчаянно стонет, громко выдыхая, и прикрывает веки. Боже. Он кончил во сне просто после слов Чонгука. Все было настолько правдоподобно, что хочется от осознания реальности биться головой об стену. Сладкая нега разливается по телу, и Мин позволяет себе раствориться в мыслях о Чонгуке, пока картинки в голове ещё чрезвычайно яркие. Он никогда ещё настолько сильно никого не хотел. Чонгук будит в нем максимально запретное.***
На следующий день Юнги не выходит на работу, пишет Чонгуку и врет, что заболел. Альфа тут же перезванивает и бархатным голосом просит выздоравливать. Омега зажимает рот рукой, чтобы сладко не простонать в ответ. Быстро благодарит и отключается. Мину внезапно становится жутко стыдно за свой сон, и он решает отсидеться дома, переделать чертов отчёт и успокоиться. Нужно собраться. Иначе ещё немного и он набросится на босса прямо в коридоре, как только его увидит. Это уже никуда не годится. Юнги долго мучается с отчетом: дело встало намертво. Собраться не получается. Омега включает какой-то рандомный фильм в надежде отвлечься даже от работы в целом, заказывает на дом еду. Когда на экране главные герои начинают снимать друг с друга одежду, целуясь, собственное возбуждение появляется по щелчку пальцев, а вместо героев Юнги видит Чонгука, который прижимает его к себе. Омега захлопывает крышку ноутбука, ложится на спину на кровати и отпускает себя. Он представляет голый торс альфы, потом свой сон и запускает руку в штаны. Сопротивление бесполезно.***
Юнги прикусывает губу, глубоко вдыхая, и стучит в кабинет Чонгука. — Можно? Он справится. Нужно выбросить из головы всю дурь и начать работать. В худшем случае Юнги даже готов уволиться. Он твёрдо решает разобраться со своими чувствами. Но как только он закрывает за собой дверь и видит альфу — чувства устраивают под грудиной водоворот, а дыхание подводит. Чонгук облокачивается поясницей об стол, а пуговицы на его рубашке расстегнуты так сильно, что едва прикрывают красивые мышцы груди. На улице месяц май, в этом году действительно потеплело рано: температура переваливает за двадцать четыре, но ведь не настолько же тепло, чтобы стоять перед Юнги в таком виде. Боже... — Как дела с отчетом? — Чонгук опирается руками на стол рядом со своими бёдрами, внимательно смотря в ответ. Он расслаблен, а Юнги снова нечем дышать. На Чонгуке сегодня белая рубашка и снова эти зауженные брюки, идеально уложенные волосы. Юнги смотрит на неизменно закатанные рукава и громко сглатывает, вспоминая, как эти руки во сне сжимали его бока. — Я работал над ним, — очень усердно, между прочим, насколько только получалось, — Но мне не удалось... «Выкинуть из головы твой хриплый голос и сильное тело, вжимающее меня в себя» — Позволь я посмотрю, — Чонгук не протягивает руку, лишь продолжает как-то проникновенно смотреть в ответ, наклоняя слегка голову в сторону, — И помогу тебе. «Я помогу» раздаётся в голове эхом Юнги фраза Чонгука из сна. Юнги кроет. Он сжимает сильнее в руках листы бумаги, начиная чаще дышать. Прикрывает глаза, а под веками уже картина почти голого Чонгука, который разводит внутри него пальцы, который накрывает собой и который так близко, что хочется умереть от наслаждения, потому что эмоции разрывают буквально на части. — Да плевать на отчёт... — Юнги шепчет себе под нос, открывая смелее глаза, и кладет листы бумаги на пол, подходя к альфе ближе. Омега не отрывает от него глаз. Плевать. Его точно уволят, но плевать. Если он не коснётся сейчас Чонгука, то он сам уволится и повесится на выкраденном галстуке Чонгука. Господи. Альфа смотрит заинтересованно, изучает темными глазами. От этого взгляда у Юнги по спине мурашки, а в ногах слабеет. Он встаёт в метре от Чонгука, облизывая губы. — Можете меня уволить, — шепчет Юнги, а глаза уже сияют, разум мутнеет. Чонгук вытягивает руку, проводит пальцами по подбородку напротив мягко, заглядывая в глаза, и ухмыляется: — Думаешь я не замечаю, как ты смотришь на меня? Что?... — Как очерчиваешь взглядом каждый участок моего тела, — продолжает негромко говорить Чонгук, цепляя нижнюю губу напротив подушечкой большого пальца и оттягивая ее немного вниз, — Как... — альфа забирается ладонью по шее до чужого затылка, притягивая к себе ближе и шепчет, выдыхая в губы тёплый воздух, — Хочешь меня. Запах Чонгука обволакивает помещение, забивается в ноздри, у Юнги кругом идёт голова. Он шепчет в ответ, едва оставаясь в адекватном состоянии, опьяненный близостью: — Дверь не заперта... Глаза напротив недобро сверкают. — Не думаю, что нам нужно ее закрывать. Она останется открытой, — Чонгук слегка сжимает волосы на затылке и смотрит на губы омеги, — А ты останешься здесь. Юнги дуреет от мысли, что кто-то может зайти, ему невыносимо хочется закрыть дверь, но он не может сделать и шага в сторону, когда его вот так откровенно касаются и желают. Юнги прикрывает веки, чувствуя, как от томного и низкого голоса Чонгука внутри скручиваются узлы. Он падает на колени медленно и мягко, цепляясь взглядом за глаза Чонгука, в которых видит своё отражение. Омега кладет руки на мощные бёдра, ведя от коленей по ним немного выше и выдыхает, замирая. Альфа наблюдает, опираясь поясницей об стол, вены на его руках вздуваются от напряжения, и Мин пропадает. Блять. Как долго он мечтал коснуться Чонгука там, и теперь ему это позволяют. И это не сон. Юнги гладит мощные бёдра, сжимая их, подаётся на коленях ближе, кладет ладонь на пах, проводя вверх и вниз неторопливо. Чонгук одобрительно выдыхает. Омега забирается под ремень пальчиками и вытаскивает заправленную рубашку, звякает пряжкой, медленно расстегивая ремень, и тянет брюки вниз до колен. Альфа приподнимает бёдра, помогая добраться до желаемого. Юнги кладет ладони на тазовые косточки, мягко ведёт носом по члену сквозь ткань боксеров, прикрывая глаза и выдыхая жаром. Член реагирует сразу: отзывается, наливаясь кровью. Чонгук гладит Юнги по голове, смыкая веки, шумно втягивает носом воздух. Мин сглатывает слюну, пытаясь глотнуть больше кислорода, но понимает, что дышит только запахом альфы. Его собственный тоже забирается Чонгуку в легкие и тот удовлетворенно мычит: — Как же хорошо ты пахнешь, — альфа смотрит сверху вниз, теперь следя за каждым движением омеги темными глазами. Юнги целует головку члена поверх боксеров, ловя сверху шумный вздох, и тянет ткань вниз, оголяя возбужденный член. Чонгук чувствует контраст с воздухом и шипит, запуская ладонь омеге в волосы. Юнги лижет ствол по всей длине и вбирает наполовину в теплоту рта, блаженно мыча. Посылает звуком вибрации, Чонгук хрипло дышит, сжимая в ладони волосы, подаётся навстречу бёдрами, и Юнги едва успевает справиться с заполненностью во рту. Член Чонгука внушительный, довольно толстый, увитый венками: омега ласкает языком каждую, надавливая, втягивает щеки и сосет, набирая темп. Юнги уже не думает о незакрытой двери: все мысли на члене во рту. По уголкам губ стекает обильно слюна, Чонгук теперь берет контроль в свои руки: направляет голову Юнги рукой, заставляя брать глубже. Собственное возбуждение давит сильно, но омега забывает о нем, полностью уплывая, сосредотачиваясь на минете. Чонгук не кончает, отстраняет Мина от себя и жадно припадает к губам, сминает их, не скрывая своего желания и возбуждения. Альфа встаёт на ноги, тянет Юнги на себя за рубашку, запуская язык в его рот, ласкает небо, облизывает десна, шепчет: — Животом на стол. Юнги чувствует, как внутри все стягивает от этого командного тона, немного пугается такого напора: он не знает, какой Чонгук в сексе, что если он его отдерет прямо здесь, а потом выставит за дверь и уволит, воспользовавшись ситуацией? Юнги замирает, пока Чонгук все же идёт закрыть дверь на замок изнутри. Альфа возвращается к потерянному Юнги, притягивает к себе за талию и целует уже нежнее, забираясь ладонью под рубашку. — В чем дело? — говорит тихо на ухо, целуя мочку. Он замечает смену чужого настроения сразу, — Твой запах стал не таким насыщенным. Юнги напрягается в руках, а после тает, когда Чонгук неторопливо водит ладонью по его спине. Альфа двигается вперёд, заставляя омегу отходить к столу и опереться об него попой. Чонгук ласково целует припухшие губы, гладя неторопливо по шее пальцем, и шепчет: — Не бойся меня, — прижимает к себе ближе рукой за талию, вжимает бёдрами в стол, — Я не сделаю больно. Ты мне тоже нравишься. Я не показывал своих чувств, потому что смотреть на тебя такого очаровательного в своих желаниях было сплошным удовольствием, — альфа цепляет зубами мочку, отстраняется и ухмыляется. Юнги выдыхает, расслабляясь, эти мысли лишь на короткое время заполнили сознание, но теперь он вновь видит Чонгука перед собой. Он не из его сна, он лучше: живой, горячий (блять какой же горячий), а ещё, похоже, их симпатия взаимна. Юнги не верит услышанному. Альфа накрывает его член ладонью, выбивая из головы все оставшиеся мысли: — Я запрещаю тебе много думать и волноваться. Ты так хорошо мне отсасывал, что я хочу поблагодарить тебя, — Чонгук понижает бархатный голос и заводит одними словами вновь, — Животом на стол. Юнги на ватных ногах поворачивается, пряча красные щеки в руках. Альфа гладит по спине, задирает рубашку вверх до лопаток, расстёгивает штаны напротив, спускает их до колен с боксерами, кладет большую ладонь на поясницу, заставляя прогнуться. Чонгук протягивает руку ко рту Юнги и давит на губы, заставляя взять пальцы в рот. Юнги сходит с ума от того, как действия Чонгука из реальности пересекаются с его же действиями из сна. Омега облизывает пальцы, вновь зарывается лицом в руки, когда Чонгук их убирает и приставляет ко входу. Юнги часто дышит, немного дрожа. Альфа целует позвонки, успокаивая, гладит живот омеги и погружает два пальца внутрь, растягивая стенки. Юнги сцепляет зубы, расслабляется, дуреет от одной мысли, когда пытается представить себя со стороны, лежащим на столе под Чонгуком. Сходит с ума. Альфа оставляет мокрые поцелуи на спине, держит крепко за бёдра, неторопливо двигает пальцами, и толкается в простату, заставляя тихо всхлипнуть и дернуться в руках. — Тише, — шепот Чонгука рядом с мочкой уха, он накрыл собой Юнги, прижимаясь к нему вплотную сзади, — Все хорошо, расслабься. Юнги позволяет себя растягивать долго, Чонгук не торопится. Омега послушно принимает три пальца, а после чувствует, как альфа водит членом между его половинками, не проникая внутрь, и осыпает поцелуями спину, лаская рукой член Юнги. Мин тихо хнычет, стонет, закрывает рот рукой, стараясь не шуметь, но от действий и ласк Чонгука хочется кричать от наслаждения, видит бог, как сильно Юнги даётся эта выдержка. — Ты так извиваешься подо мной, — Мин думает, что он точно бредит, потому что не бывает таких совпадений. Боже... — Что будет, когда я полностью войду в тебя? Юнги стонет, смаргивая влагу с ресниц, подаётся назад бёдрами, потому что Чонгук водит членом по его заднице неприлично долго. Омега хочет почувствовать себя заполненным до краев. — Нетерпеливый, — Чонгук прикусывает его за плечо и погружается плавно, растягивая узкие стенки толстым членом, заставляя хныкать. Юнги так хорошо, что плохо. Он максимально расслабляется, но Чонгук все равно ощущается внутри так хорошо и так остро, омега не растягивал себя давно и сейчас об этом совсем не жалеет. Чувствовать наполненность Чонгуком до одури приятно. Альфа начинает плавно двигаться, сразу толкаясь в простату, его мощные бёдра бьются о нежную кожу бёдер Юнги. Омега всхлипывает, кусая ребро ладони, сжимает край стола в руках до побеления костяшек, подаётся назад, требует больше. Чонгук держит его крепко, рыча в ухо и прикусывая мочку, он звонко шлепает молочную кожу ягодиц, та сразу наливается красным. Прекрасный вид, о котором Чонгук так давно мечтал каждый раз, когда этот омега заходил к нему в кабинет с этими глазами, полными желания. Чонгук сразу увидел, как Юнги на него смотрит, но не спешил раскрывать все карты: лишь наблюдал, специально, будто ненароком касаясь его плечом, рукой, пальцами, передавая отчёт. И смущение красным на щеках напротив настолько въелось в память, что Чонгук бы сам сделал скоро первый шаг, если бы Юнги к нему не пришёл. Чонгук просто ждал, когда омега придёт сам. Альфа вбивается в Юнги, крепко держа в своих руках, толкается до основания, сбавляя темп, растягивает толчки, вновь ускоряется, продолжая ласкать рукой чужой член. Мин пачкает стол под собой, изливаясь, шумно дышит, ловя перед глазами звезды. Альфа покрывает засосами его спину, продолжая брать прямо на своём рабочем столе, доходит до финиша, выходит из тесной дырочки и кончает на молочные ягодицы, гладит нежно рукой по алеющему месту. Юнги поднимается, опираясь ладонями о стол, его чёлка прилипла ко лбу, он весь потрёпанный и помятый, не представляет, как дальше работать ещё оставшийся день. Но ему становится плевать на это, когда Чонгук притягивает его к себе для жаркого мокрого поцелуя, чтобы прошептать в губы: — Маленькая бестия, — альфа обдаёт тёплым дыханием, — Я едва удержался, чтобы не сожрать тебя раньше. Юнги в ответ смущенно опускает взгляд и улыбается дёснами. Он, честно говоря, был бы не против.