Игра вышла из-под контроля

Сукеа, как одна огромная головная боль Какаши. Хотя раньше это являлось его самым настоящим перекрытием, которое отлично срабатывала на детишках, гражданских и т.д. Но после того случая в парке, где Гай его Толи почувствовал, толи узнал, все пошло по одному месту. Все уши прожужжал ему про милого фотографа, что пришлось вновь делать этот прикид и гулять по деревне, нарочито ищя громкого и вездесущего Зверя, который при его виде радовался как ребенок. И так получилось, что видеться они стали часто: он встречал его с миссий, они гуляли, кидались камнями в речку, смотрели на облака. Сукеа даже фотографировал Гая, хотя сам Майто не любил фоткаться. На общих фото — да, один — никогда. Какаши это… Обижало. Потому что он смотрел на получившиеся фото, на те, где Зверь был настоящим, живым, красивым… боже, каким же он был красивым — и завидовал самому себе. Эти видные скулы и ямочки, когда тот улыбался с закрытыми веками, прикрытые глаза с длинными ресницами, на которых играло закатное солнце, его шёлковые волосы, неспеша развивающиеся на ветру. Такую сторону друга он ещё не видел. Точнее, не то чтобы не видел или не замечал. Ему попросту не показывали ее. Фото в руке сжимается до белых пятен на костяшках, и какая-то необъяснимая злоба на самого себя накрывает его. *** Все зашло слишком далеко. Гай ему позволял касаться своих волос, зарываясь в них руками. Гай ему позволял брать себя за руку, переплетая пальцы. Гай позволял себе пьяно хихикать ему в шею, вызывая табун мурашек. Он позволял. Позволял все вольности, позволял все «грешки», все касания и глупости. Ему. Сукеа. Не Какаши. Раздражение. Обида. Злость. Ярость. Отвращение. Отрицание. Столько эмоций за небольшой отрывок времени, и одна из них ярко горела с первого дня, с первой встречи «Не-Какаши» и Гая. Ревность. Чистая, злая, пожирающая его всего… Ревность. — Я люблю Вас, Гай, — однажды он решает это сделать. Проверку, которая расставит точки и даст ему ответ на все. —… П-Правда? Только кто сказал, что он готов мириться с реальностью? «Чему ты радуешься? Чего ты смущаешься?» — Я… Ты мне тоже нравишься, Сукеа, — Гай неловко трёт шею, до одури счастливо улыбаясь. «Почему он, а не я?» Снаружи фотограф улыбается и кивает, продолжая смущать Майто, а внутри Какаши сходит с ума от желания закончить этот маскарад, но не решается, стыдливо скуля, как побитая собака. Неужели он проиграл? *** Резко Сукеа пропадает насовсем, и каждый замечает, каким поникшим стал Гай. Правда, это все забывается под гнетом всех событий, которые свалились на деревню и человечество в целом. Пейн, разрушенная деревня, за тем война, оживший Мадара, Кагуя, послевоенная разруха. Нужда в лидере. И вот он становится Хокаге, почти самой главной фигурой страны Огня, его лицо красуется на скале, журналах, свитках, даже в сказках. Все почитают, царит безмятежность и безопасность. И вроде бы все хорошо… — Какаши? Найдется время? Но. Белобрысый медленно поворачивается к столу секретаря, в котором временно находился Гай, пока шел на поправку. Чтобы не тухнуть дома, сам вызвался помочь с бумагами, которых за войну и прогресс набралась целая куча. — Да, конечно. — Это, правда, будет очень странная просьба, но до войны я… До войны я встретил одного человека, с которым мы… — на этих словах шиноби запинается, пряча взгляд, и это не нравится ему от слова совсем, — Это не так важно. Мог бы ты помочь мне его отыскать? Хатаке недоуменно смотрит на грустное лицо, на густые, просящие брови и заторможенно кивает, мол, говори, слушаю. — Он фотограф, общался с нашими ребятами в детстве и мы с Саем нарисовали его автопортрет, но ты же знаешь мою память. К сожалению, я больше ничего не знаю и... Удар. Под. Дых. Его лёгкие моментально стали пустыми, будто весь воздух вышел, а он забыл, как дышать. Слетел даже самоконтроль, который он тренировал с детства и который прошел проверку в самых ужасных условиях, и сейчас у него летела крыша, очень быстро, стремительно, со скоростью света. Вся выдержка полетела к чертям, когда он услышал это имя и взял рисунок в руки. — Его зовут Сукеа. Что-то внутри него потеряло связь с чем-то человеческим. — Он мертв. —… Ч…Что..?.. — Это оказался шпион Акацуки, он успел передать несколько секретных данных, прежде чем мы нашли его, — Какаши жестоко смял рисунок и Гай провожал его взглядом, когда его сожгли одной маленькой вспышкой молнии, — Этот… — мужчина с отвращением проглотил дальнейшее слово, сжал золу в руках и показательно ее выбросил, — Он не собирался ничего рассказывать нам, но через пару часов общение с нашими ребятами, язык у него развязался, — наблюдая за тем, как сменялось выражение лица человека перед ним, Хатаке не стал томить: — Я убил его Мы убили его. —… Когда? — Три года назад. — Он… — Ты же знаешь, что мы делаем с шпионами, — Лорд Хокаге обходит стол, сжимая плечи друга, которые сотрясались от накатывающей истерики, — Их не хоронят. Конечно, ему пришлось его успокаивать, поить и гладить по волосам, держа за руку, пока тот шмыгал ему в шею, вызывая табун мурашек снова и снова. Сукеа мертв для Гая. Он больше никогда не всплывёт в его жизни. Под маской расползлась зловещая улыбка, которая не предвещала ничего хорошего. — Тшш. Все будет хорошо. Я с тобой. Я всегда буду с тобой. Теперь Гай принадлежит ему. — Спасибо, Какаши. Ты единственный, на кого я могу надеяться... И только ему.