Purple kiss

И Смерть сказала произнести мне последнее имя,

Последнее имя и уйдет вместе с ним вся печаль.

Я промолчал.

Потому что не хочу, чтобы уходила.

Потому что это – Твое имя.

      Ветер играет в кроне еще зеленых деревьев, встряхивает листву, мурлычет ласковым котенком, чтобы пробудить природу к еще хоть немного более буйному цвету жизни, прежде чем наступит полноправная осень, а за ней зима. И оттого, как играет ветер в листве, как поет, как обдувает даже людей своими теплыми порывами, становится несколько грустно. Потому что именно приближающуюся осень предвещает стихия, несет ее несравненный аромат, несколько даже осеннюю хандру, хотя на смену времен года еще ничего не указывает, но она ощущается в сердцах, в самом времени, в вечном движении природы. А ветер это чувство по всей земле раздувает, вручает в руки человеческие и поет тихо, чтобы не потеряли, такую красоту чувств терять нельзя.       Под богатыми ивовыми ветками две фигуры в обнимку стоят, словно даже прячутся в богатой кроне дерева, чтобы остаться незамеченными. Именно что незамеченными им и нужно быть, иначе можно накликать беду в лице одного деспота-тирана!       Сону руки положил на талию Сонхуна, ближе его к себе притягивая, почти как друга, если бы только их отношения не были больше, чем дружеские. Сону пальцами периодически сминает тонкую талию через одежду, трогает, массажирует, ощутимо порой надавливая, рождая трепет в чужом теле, частое дыхание и маленький космос в огромных карих глазах.       Сонхун своего парня за шею обнимает, они стоят непозволительно близко, настолько, что телами друг друга полностью касаются, настолько, что у них прямой контакт губы в губы, когда кто-то говорит или просто мягко целует. Они любят такие нежности, просто обниматься и дарить друг другу сотни поцелуев, в которых не страсть, но чистые и красивые чувства, влюбленность, перерастающая в любовь.       Сонхун тихо смеется, когда Сону мажет кончиком носа по его щеке, притягивая еще ближе, чтобы чистый, свежий аромат сцеловывать с длинной, красивой шеи. У младшего Кима такие отношения первые, Сону первый, кто стал с ним общаться просто потому что: «Ты мне нравишься!» - вот так прямолинейно и сразу почти через неделю знакомства. И страсть возникает порой даже на безумном уровне, но больше некая трепетность, пока еще влюбленность. И им так сладко друг с другом, хорошо и спокойно, Сону наплевать, что Сонхун обычный человек, он не боится Тэхена и его вечных нападок, у него характер мягкий, но жесткий при том, он хороший и заботливый. Младшему Киму просто нравится его парень и все.       Они снова целуются, Сону в поцелуй улыбается, нежно губами касаясь губ Сонхуна с ярко осевшим ароматом дорогого парфюма, который так нравится, почти пьянит, почти, потому что им постоянно нужно быть настороже, чтобы господин Тиран их не застукал.       – Как учеба? – шепчет Сонхун, мягко пальцем обводя нежную кожу на щеке Сону, который от этого даже заулыбался, подставляясь ласкам, как большой и пушистый кот.       – Много практики, но мне нравится, – блондин чуть вперед поддается, ставя на губах Сонхуна еще один поцелуй печатью собственника. – Как твоя коллекция? Чонгук согласился сниматься?       – Согласился, – кивает младший Ким, закусывая губу, где осел аромат свежего, почти замораживающего мятного мороженого, которым так приятно пах Сону. – Еще бы ты не вредничал! – Блондин коротко смеется на это, перекладывая руки с талии Сонхуна немного ниже, почти интимно ниже. – Мне нужно больше моделей, хочу выпустить коллекцию как раз к зиме. – Продолжает Ким, недвусмысленно намекая Сону, что не отстанет от него.       – Попроси брата, Чимина, – предлагает парень, скользя несколько жадным взглядом по пухлым губам Сонхуна. Слишком красивый, запретно красивый, будто и нереальный в его руках. Но более чем реальный, и более чем принадлежащий Сону.       – Тэхен не любит внимание, – вздыхает Сонхун, заставляя парня глаза округлить. Этот нарцисс не любит внимание?! Серьезно?! Но его брату-то лучше знать, какой старший Ким на самом деле. Явно не такой, каким кажется всем вокруг. – А Чимин-хен слишком занят на любовном фронте.       – Может, и нам тоже стоит им заняться? – улыбается Сону, сверкая лисьими глазами, заставляя Сонхуна красиво, ослепительно красиво растянуть губы в улыбке, даря блондину мягкий, аккуратный поцелуй. Он увереннее съезжает руками вниз с талии парня, кладя ладони на плоскую задницу, но сопротивления не следует, только поцелуй становится жарче, потому Сону пальцами сжимает чужую попу, слушая, как оба их сердцебиения в этот момент в унисон сорвались на бешеный стук.       – Так-так, кот из дома, мыши в пляс! – веселый знакомый голос раздается так близко, что оба парня по инерции отпрыгивают друг от друга, отчаянно пытаясь сделать вид, что ничем таким не занимались. Прямо как маленькие дети, которых застали за воровством конфет!       Напротив парочки стоит довольный до невозможности собой Чимин, прислонившись плечом к соседнему дереву, сложив руки на груди. Он чуть ли не светится от счастья, потому что увидел такое! И продолжал бы честно стоять и смотреть, как далеко молодежь готова была зайти, но времени было не так уж и много, а у Чимина сегодня наполеоновские планы!       Сонхун краснеет, но на Пака смотрит грозно, произнося так полюбившееся Чимину:       – Хен!       Сону выглядит несколько провинившимся, потому что должен был следить, чтобы их не застали, но поддался чувствам и позволил забыть себе обо всем. Наверное, не надо ему знать, что Чимин за ними наблюдает уже давненько, ожидая клубнички, и нет, Паку не стыдно! Но, несмотря на все, Сону уверенно Сонхуна за руку берет, показывая, что не оставит ни в какой беде. А будет Чимин бедой или нет, зависит только от него самого!       – Прямо как школьники, прячущиеся от родителей. – Пак улыбается, облизывая губы. Ему дико вставляла вся ситуация, в особенности осознание, что именно он поймал парочку. Хотя лучше уж он, чем Тэхен. Будь это Элибр, от Сону уже не осталось бы даже лужицы. – И все так ванильно-зефирно, – продолжает Чимин, улыбаясь как чеширский кот. От него можно было сейчас зарядить парочку десятков тысяч атомных станций! – Романтика, уединение и поцелуи. – Чимин чмокает губами, заставляя обоих парней напротив стушеваться. – Как далеко зашли?       – Хен, перестань! – Сонхун снова на Пака глазами полыхает, почти Тэхена напоминает, но Чимин всегда был живучей скотиной, которой наплевать на все запугивания, предупреждения и угрозы. Если хочет, то просто делает или говорит и все, и не исправить его, потому что ему самому от себя комфортно.       – Это единственное место, где можно побыть наедине. – Говорит Сону, пытаясь заткнуть Чимина, который обладал невероятной способностью смущать всех вокруг своим длинным языком. Да они спалились, недосмотрели, попадаясь Паку на глаза, а попали бы Тэхену – пиши пропало. Но они ведь тоже хотят быть вместе, целоваться и немножко тискаться, в этом нет ничего сверхъестественного.       Чимин гаденько улыбается, отталкиваясь от дерева, чтобы встать прямо, распрямляя светло-синюю свободную кофту.       – Ой, если я вас нашёл, то Тэхен тоже найдёт, – Пак подмигивает Сону, потому что Сонхуну от брата влетит словесно, а блондина Элибр в порошок сотрет, если увидит, как тот жамкал попу его брата, – лучше прячьтесь. – Улыбается Чимин, явно кайфуя от того, что поймал голубков.       – Только брату не говори! – Просит Сонхун, огромными глазами смотря на Пака. Они же друзья, мало ли и сболтнет, тогда младшему Киму с Сону никогда больше не увидеться! А парень Сонхуну очень нравится, сильно, так ему еще никто и никогда не нравился! Он не хочет заканчивать их отношения вот так!       – Я идиот? – Чимин приподнимает бровь, фыркая. – Вы же мне теперь должны за хранение тайны ваших маленьких шалостей! – Довольно улыбается Пак, глядя на парочку, которая явно не понимала, в какую переделку попала. Да ладно, Чимин же совсем безобидный!       – Чего ты хочешь? – подозрительно спрашивает Сонхун, уже ожидая каких-нибудь пошлостей или чего-то подобного. Да потому что он Пака давно знает, и знает, что тот не упустит свою особую, понятную только ему, выгоду от такой ситуации.       Чимин делает вид, что задумывается, но дело в том, что когда он болтает, он никогда не думает. Просто говорит и все. И у него уже есть на примете пара интересных игрушек, которые он хотел бы приобрести, но не против получить их в подарок. Чимин любит подарки!       – Купи мне новую анальную пробку, – отвечает Пак, заставляя обоих младших покраснеть, – розовую. – Добавляет, радостно улыбаясь. Сону судорожно выдохнул, прикрывая на мгновение глаза, хотя хотелось уши. У Сонхуна же щеки красным пылают, но он Пака слушает. Конечно, вряд ли тот выдаст их Тэхену, но кто знает его и его тараканов? Правильно, никто не знает. А Чимину вся эта ситуация нравится все больше и больше, он уже представляет, как Сонхун, краснея, будет ходить по магазину, покупая анальную пробку прекрасного розового цвета! – Юнги сказал, что ему не нравится розовый, – Пак гаденько улыбается, продолжая свою игру, – будем приучать к прекрасному. – Конечно, будет! Они же теперь вроде как встречаются, да Чимин успел уже Сонхуну и Тэхену об этом все уши прожужжать! И про это томное «ниже» тоже, только если Элибр был спокоен к таким откровениям Пака, то младший позорно тогда сбежал, не желая слушать подробности свидания хена с Юнги, в которых Чимин подробнейшим образом описывал, как после ухода Мина всласть надрачивал себе, представляя Юнги между своих ног. Для младшего Кима всего этого было слишком!       – Ты невыносим, хен! – наконец, качает головой Сонхун, отчаянно стараясь согнать с лица краску.       Чимин весело усмехается, облизывая губы:       – Как будто вы тут только поцелуйчиками будете баловаться! – Пак мечтательно вздыхает, когда младшие снова краснеют, мило держась за ручки. Да, а недавно Сону этими ручками жамкал попу Сонхуна. Надо было Паку немного подождать с эффектным появлением, мог бы увидеть первый секс младшеньких! – Ладно, пошли, все только вас и ждут. – Чимин машет рукой, показывая, что нужно выдвигаться. Они, вообще-то, отправлялись на шоппинг, как и планировали изначально. Но Сону с Сонхуном слишком долго не было, потому Чимин взял на себя ответственность и пошел их искать, уже понимая, что задерживаются они не потому что проспали!       – А Тэхен не поедет? – спрашивает Сону, продолжая за руку держать Сонхуна, когда они вслед за Паком покидали свое тайное место встреч, выходя на широкую дорожку, ведущую к особняку Кимов. Да, слишком рискованное место для тайных свиданий, но другого не проглядывалось.       – О, – Чимин с азартным блеском в глазах оборачивается, пихая язык за щеку, – кто-то его боится?! – Но Сону и бровью не повел на провокацию, потому Пак недовольно губы дует, продолжая: – Не поедет, он плохо себя чувствует.       – Что с ним? – живо интересуется Сону. Но Чимин неожиданно в лице меняется, кусает себя за губу, выдавая отчасти свою нервозность от такого простого вопроса, безобидного, вообще-то! Сону на Сонхуна смотрит, но тот словно зеркалит Чимина сейчас. Они оба знают, что с Тэхеном, но оба врут, когда Пак отвечает, а младший Ким кивает головой в знак подтверждения:       – У него такое бывает, пройдёт.       Сону не верит, эти двое что-то явно скрывают, включая еще то, как они «незаметно» переглянулись, и Пак покачал отрицательно головой. Но в подробности вдаваться, а уж тем более выпытывать правду Сону не может, как и не может отрицать, что вся ситуация слишком уж ворошит природное любопытство парня.       Тем временем они подходят к особняку, где припаркованы две машины: знаменитый Мустанг и БМВ Чимина, которое тот купил для «большой поездки», то есть поездки целой компанией. И сегодня автомобиль Паку как раз понадобится, ведь он будет водителем на сегодняшний день, повезет котят в торговый центр! Чимину нравилось, как это звучит в его голове!       У входа в особняк Чонгук стоит с Джином. Чон нервно переминается в старых кроссовках с ноги на ногу, периодически посматривая на окна здания, но, конечно же, никто не смотрел в ответ. Дом словно вымер изнутри, хотя Чонгук очень чутко ощущал, что там, где-то там внутри, находится Тэхен. Его розами было пропитано все пространство, каждый закуток абсолютно. Его аромат словно шлейф вел Чона к его хозяину, звал к себе, предлагал с разбега прыгнуть во тьму, наслаждаясь ее сладостными дарами. Во тьме не страшно, - пели розы, а Чонгук глупо верил, он готов был на собственной шкуре это выяснить, наверное, потому и от Тэхена до сих пор не отвернулся. Эта привязанность, желание быть с Элибром было больным почти. Как говорят? Нездоровые отношения? Наверняка, у Чонгука именно они, но бороться-то он с ними не желает. К Тэхену слишком тянет, чтобы сказать «нет» ему или даже самому себе.       – Вас только двое? – Чимин вопросительно вскидывает бровь. – А где Хосок?       – Делает домашку, – закатывает глаза Джин, – чтобы вечером с чистой совестью нажраться!       Чимин весело усмехается на это, вытаскивая из кармана ключи от машины. Парни обмениваются приветствиями, Чонгук даже замечает, как у Сонхуна на шее цветет едва заметный то ли засос, то ли просто след от сильного поцелуя, но тактично молчит. Хотя беспечность Сону кажется странной, если Тэхен увидит! Но это совсем не то, куда следовало пихать свой любопытный нос!       – Прыгайте в тачку, буду вашим водителем сегодня! – Чимин позвякивает ключами, кивая на свой БМВ. Чонгук без промедлений выбирает задний ряд, садясь вместе с Сону и Джином, Сонхун садится рядом с Паком, как единственный, кто имеет полное право закрыть Чимину рот, когда того понесет, а его понесет. – Чонгук-и, слышал, у тебя сегодня глобальный заход по магазинам? – Пак заводит двигатель, мягко выезжая с парковки.       Чон улыбается, у него сегодня приподнятое настроение, он пошопится с друзьями, обновит гардероб, у него, вроде бы как даже появился парень. Которого сейчас нет, но и слава богу, потому что Чонгук не представляет себе поход по магазинам с господином Тираном-Элибром, который не умеет держать руки при себе!       – Да, мне многое надо купить. – Кивает Чонгук, которому, помимо новых шмоток, нужны были средства личной гигиены, полотенца, рюкзак, канцелярия и еще более бесконечный список. Конечно, он не сможет позволить себе купить все и сразу, но начнет с самого необходимого. А там и подработка у Сонхуна может состояться. Чонгук до сих пор не знает, соглашаться ему или нет? Он ведь некрасивый, что если над ним будут смеяться, обсуждать его фотографии, тыкать пальцами?! Ему хватило травли в детском доме, больше он терпеть не хотел и не смог бы, наверное.       – Тэхену нравится, когда человек по-особому не похож на других, – подает голос Чимин, который сидеть в тишине не любил и не собирался, – потому не старайся одеться для него – покупай то, что тебе нравится.       – Я и не буду покупать ничего, чтобы понравиться Тэхену. – Гордо заявляет Чонгук, ловя на себе скептический взгляд сразу пары глаз: Джина и Чимина. Пак не то, чтобы разбирался хорошо в людях, как Тэхен, но не заметить, как Чонгук пытается рядом с Элибром выглядеть лучше, было просто нельзя! А Джин, в общем-то, разбирается в людях, но еще больше в Чоне, с которым у них ведь уже был опыт хождения по магазинам, и Чонгук сознательно или нет, но пытался выбрать то, что понравилось бы Тэхену!       – Лучше мне посоветуй, что надеть, чтобы понравиться господину Тирану, – вмешивается Сону, заставляя всех сначала замолчать, а потом разразиться диким хохотом. Только одному парню смешно и не было, должен же быть в этом проклятом мире хоть один способ понравиться Тэхену! Но, видимо, сам этот мир так и не считал, не раскрывая своих карт Сону, но постоянно выставляя его в плохом свете для Элибра. Вообще, конечно, нужно было быть позитивным, не убил до сих пор и на том спасибо!       – Прости, солнце, но тебе ничего не поможет! – тихо посмеиваясь, отвечает Чимин, уверенно выезжая на трассу, ведущую к Сеулу. – Ты выбрал Сонхуна, а для Тэхена нет никого важнее в этом мире!       Чонгук на этой фразе, в отличие от остальных, притихает. Они почти не знают с Элибром друг друга, их знакомство только начинается, и Чон надеется, что будет оно долгим и прогрессивным, желательно, чтобы они стали парочкой, которой так хочется быть Чонгуку с Тэхеном. Но даже за это короткое время их недознакомства, обоюдно зарождающейся страсти, отчасти даже похоти, Чон успел отлично понять, что у Тэхена есть лишь один друг и брат, который для него равен самым дорогим и редким сокровищам. Элибр для многих казался абсолютным эгоистом, которому наплевать на всех вокруг себя, но он был по настоящему чутким к своим родным, в особенности к Сонхуну, которого защищал от любой мелочи в этом мире. Да и Чимину помогал сильно, он же его единственным друг, как сказал Чону Сонхун. И даже самого Чонгука не бросил в беде, когда на него налетели в Академии. Кто ты такой, Ким Тэхен?       – … я хочу купить что-нибудь особенное сегодня! – Чимин продолжает болтать, умудряясь даже ни разу не попасть в аварию, так головой крутил, разглядывая еще редко появляющиеся магазинчики в пригороде Каннама. – Мы с Юнги теперь как бы встречаемся, – хвастается Пак, – нужно соблазнять, пока есть такая возможность!       – Как бы? – переспрашивает Джин, желая тему сменить до того, как Чимин начнет рассказывать, в каких нарядах хотел бы… поеб… пообщаться с Юнги. А Чонгук только глаза округляет, услышав, что Чимин, похоже, бога своего добился, а всего-то день прошел, из Тэхена выйдет отличная сваха. А ведь Чон тоже своего холодного короля искушений смог заставить обратить на себя внимание. Ну, не совсем то, какое хотелось, но у Чона еще много времени впереди!       – Юнги сказал, что готов со мной попробовать встречаться. – Улыбается счастливо Чимин, картинно вздыхая. Ну что?! Он бегал три года за этим мудаком, теперь весь мир должен знать, что Пак Чимин смог добиться своей цели, смог привлечь внимание этого нарцисса. И как сказал Юнги? – Чимин даже мечтательно улыбается, вспоминая эти слова, произнесенные мягким шепотом: – «И полюбить не побоюсь». Да Пак согласен! На все согласен!       – А Юнги случайно не брат Тэхена? – хмыкает Джин, но косится на Чонгука, который пока не понимает, что происходит. – А то звучат они больно похоже. – А вот теперь Чон понимает. Прекрасно понимает, что имеет в виду Джин. Тэхен ведь тоже дал им шанс, как Юнги Паку, а Элибр Чонгуку! Пугающе похожие, еще и оба блондины, и нарциссы, и холодные, и красивые…       Сонхун весело смеется, потому что Джин прямо в точку попал, идеально точно подметил сходство этих двоих! И Чимин довольно заулыбался, уплывая в своих мечтах все дальше и дальше, где он будет окончательной парой Юнги, у них будет куча детишек и злоебучий кот! Пак не думает о плохом исходе, не думает о том, что у них может не получиться быть вместе, он от рождения очень жизнерадостный и веселый человек. Думать о плохом – работа Тэхена, Чимин же предпочитает считать, что стакан наполовину полон.       – Достоверно могу сказать, что кроме меня у Тэхена братьев нет! – отвечает Сонхун, все еще ярко улыбаясь. Красиво, Чонгук даже зависает отчасти на этой улыбке, так она напоминает ему о Тэхене, как получает в ответ подозрительный взгляд Сону, сидящего рядом. Чона это забавляет, заставляя тихо смеяться в кулак, чтобы не быть похожим на сумасшедшего, смеющегося ни с того ни с сего! Сону сейчас так похож на самого Чонгука, который постоянно ревнует Тэхена к каждому столбу, Чимину и половине города!       – Над чем смеетесь? – живо интересуется Пак, резко сворачивая к большому торговому центру, заставляя всех, кроме Сонхуна, который привык к езде Чимина, вцепиться в ручки и сидения, чтобы сохранить равновесие от таких крутых поворотов.       – Хен! – Сонхун смотрит в зеркало заднего вида, замечая секундный испуг друзей. – Веди нормально!       Чимин, кажется, и не слышит:       – Так над чем? Что я пропустил?!       Сону закатывает глаза, смотря на Чона:       – Чонгук засмотрелся на Сонхуна, я приревновал, и мы посмеялись с того, какие мы нелепые.       Гук несколько смущенно отводит глаза в сторону. А что он может поделать, когда младший Ким так похож вот в таких мелочах, как улыбка или секундный взгляд, на Тэхена? Чонгук тоже умеет чувствовать, у него первая влюбленность, и сразу первая такая сильная и в такого невероятного искусителя, коим был Элибр. Чон рад пошопиться без старшего Кима, который постоянно бы его отвлекал, но и без него парень сильно скучал.       – Что, – Чимин растягивает губы в плотоядной улыбке, почувствовав добычу, – так похож на Тэхена? – метко бьет, заставляя Чонгука покрыться тонкой розовой коркой. Чимин, и правда, близок с Кимами, раз сразу все понял. Но у Чимина безумно неконтролируемый язык, – по мнению всех, кто его знает. – Знаю, что похож, – Пак подмигивает Сонхуну, который бы и ударил его, да тот и так за рулем себя ведет как с Юнги – заикается и постоянно ошибается, лучше было его лишний раз не трогать. – Тэхен красивый, да? Он тебе сильно нравится? – Чимин заезжает на парковку, продолжая заваливать Чонгука вопросами. – Он же тебе нравится не потому что красивый? Хотя его очарование нельзя отрицать. У тебя же к нему настоящие чувства? Знаешь, он обычно не дает никому и шанса быть рядом, так что цени. А когда мы были маленькими, он как-то написал в анкете психологу, что мечтает о красивой любви…       Чонгук сидит с таким видом, будто его чем-то тяжелым огрели! Чимин на него буквально вывалил информацию вперемешку с вопросами, при этом паркуясь и умудряясь даже, кажется, не дышать, болтая без умолку – вот эта фраза точно про него! Но Чона цепляет не болтливость Пака, а то, что он говорил о Тэхене. Переживал за него – это можно было даже не отмечать, очень искренне переживал, как Сонхун, но по своему, как он один умеет. А Чонгук, а он вдруг почему-то начинает грустить. Тэхен написал в анкете психологу, что мечтает о любви, ребенок может написать такое только по одной причине – он не получает любовь, потому и хочет ее ощутить. Но разве родители Кима не любили? Он же такой сильный, красивый и умный! Или он имел в виду именно любовь между парой людей? Но дети бесхитростные, а Тэхен не умеет врать, ему просто не хватало любви. Сонхун сказал, что его предали как-то, и у него все это время был лишь один друг. Чонгук не любит вмешиваться в чужие раны и истории, но Элибр не желал покидать его мыслей, потому все, что с ним было связано, вызывало дикий интерес. Кто ты такой, Ким Тэхен?       – Чонгук-и? – обеспокоенный голос Джина раздается прямо над ухом Чона, и рука теплая ложится на плечо, вырывая Гука из его размышлений.       – Что? – парень быстро моргает, оглядываясь на обеспокоенные лица, смотрящие на него. Похоже, его давно звали, но он ушел слишком глубоко в свои мысли. Они уже успели даже припарковаться у входа в торговый центр.       – Я тебе говорил! – Сонхун бьет Чимина по плечу, так как больше тот автомобиль не вел. – Говорил научиться тактичности!       – Эй, Гук-и, что случилось? – Пак легко переносит избиение, внимательно всматриваясь во все еще задумчивое лицо Чонгука. Он же просто задавал вопросы по поводу серьезности чувств Чона к Тэхену, откуда такая реакция?       – Просто задумался, – Гук улыбается парням, показывая, что с ним все хорошо, но Джина было не обмануть. Он внимательно смотрел на Чонгука, давая понять, что знает куда глубже, чем может показаться. Но Чон просто не может сказать, что задумался о том… о том, какая рана лежит на сердце Тэхена, что он стал для всех холодным нарциссом, пряча под этим обликом свою душу. – Мне очень нравится Элибр, настолько, что у меня отключается инстинкт самосохранения рядом с ним, и мозги тоже отключаются!       – С мелким все нормально! – усмехается Чимин, намеренно ероша волосы Чонгука, когда обратно усаживается к себе на водительское, вытаскивая бумажник из бардачка. – Погнали, девочки, маме нужно еще накраситься на сегодняшнюю вечеринку, чтобы понравиться своему будущему мужу!       Чонгук Чимину улыбается, выходя из машины. Пак хоть и был отчасти доставучим, не умел тактично держать язык за зубами, но был душой компании, со всеми легко сходился и просто был чертовски очаровательным. Чонгук бы хоть отчасти хотел иметь такой талант, а не жаться просто в углу, не зная, куда себя деть, что сказать или как отреагировать на вопрос к себе. То, что Чон в такой компании, все еще кажется нереальным сном. Вот он был изгоем, а вот у него вроде как намечается парень, друзья его окружают, готовы помочь и поддержать, есть место в Академии. Если это сон, то Чонгук просто просит бога, чтобы он подольше не заканчивался.       – Предлагаю, Гук-и, выбрать тебе сначала обувь, – Чимин уверенной походкой движется в торговый центр в самом сердце Каннама, тактично умалчивая, что цены здесь пробивают даже божественный потолок! – По моему опыту, это самое нудное и долгое занятие! – вздыхает театрально Чимин, входя в торговый центр. – Как-то мы с Тэхеном два часа выбирали мне новые кроссовки, – вспоминает Пак, не собираясь заткнуться ни на секунду.       – Насчет обуви соглашусь, – кивает Джин, – это долго и нудно. – Он подмигивает Чонгуку, который, раскрыв рот, любуется на богатство магазина. Посреди холла стоит детская карусель, идеальная, работающая, но не для посетителей, тактично огороженная красными лентами от любопытных, не понимающих, что здесь это просто музейный экспонат, а не развлечение. Золотые лошадки плавно красиво бегали по кругу, приглашая на себе прокатиться, мягкий свет делал игрушку еще более заманчивой, а тот факт, что Чонгук видел подобные карусели только в кино, заставлял просто статуей застыть на месте, не смея глаз оторвать от неожиданной находки.       – Что случилось? – Сону вопросительно смотрит на Чонгука, первый реагируя на то, что парень резко замирает, отставая от группы.       – Красиво, – выдыхает Чон, у которого в карих глазах эти золотые лошадки пляшут, делая его еще моложе, чем он был на самом деле. Сонхун оборачивается незамедлительно, замечая такую неожиданную для них всех, кто жил обычной жизнью, реакцию на экспонат торгового центра. Чонгук был абсолютно чист и красив, у него в сердце не было того, что присуще всем взрослым, у него все еще наивность в крови, розовые очки и такая прекрасно добрая душа, что в нее даже верится с трудом!       – Красиво, – кивает Чимин, без особого интереса разглядывая карусель. – Тэхен вчера сказал, что ты красивый, когда приехал домой довольный и улыбающийся!       Чонгук снова глаза опускает, покрываясь румянцем, но сам улыбается. Элибр назвал его красивым, хотя Чон и не считал себя особенным, но быть особенным для Тэхена хотелось, хотелось, чтобы он считал Чонгука не серой мышкой, а красивым, пусть даже просто симпатичным, но особенным обязательно.       – Гук-и вчера тоже пришел домой довольный, – улыбается Джин, без труда считывая приподнятое настроение Чона, которому неожиданно сделали комплимент, – и с подарком.       Чонгук автоматически кладет руку на карман штанов, где покоился телефон, чтобы проверить его сохранность. А его друзья тут же начинают улыбаться, потому что этот жест знаком им от самих себя. Все понимают, какой подарок подарил Чонгуку Тэхен вчера, хотя Чимину и хочется пошло пошутить!       – Вау, – все, что говорит Сонхун, тут же загадочно улыбаясь, – не удивлюсь, если там стоит датчик отслеживания. – Джин даже глаза округляет, понимая, на что намекает младший. – Да, – кивает ему Сонхун, но смотрит на Чонгука, который догадывался, что так и будет. Просто Тэхен вот такой сложный человек и все. – Он педант, – Сонхун весело улыбается, получая одобрительный смешок от Чимина, который повел их вглубь магазина, блестящими глазами рассматривая яркие витрины.       – У тебя тоже стоит датчик отслеживания? – Сону аж бледнеет, когда слышит такое, а Чимин с его реакции подбитой птицей орет, потому что лично застал их вместе за тисканьем, за которое Сону точно лишился бы рук. Вот так вычислит Тэхен где они, и маленький щеночек будет год зализывать свои переломы в больнице! – и это в лучшем случае.       – Я не беру с собой телефон, когда мы с тобой… – Сонхун осекается, чуть не говоря о том, над чем сейчас так заразно смеялся Чимин, не стесняясь чужих взглядов на себе, – встречаемся. – Выкручивается Сонхун, закатывая глаза на реакцию Пака. Ну, надо же было попасться именно ему?! Хотя Тэхену не лучше!       – С вас причитается, – напоминает Чимин, смотря на пойманную парочку. Джин тактично делает вид, что ничего не понимает, хотя читать людей – его профессия, а вот Чонгук, и правда, не понимает, просто следуя за компанией, которую ведет Пак, который почему-то сворачивает прочь от магазинов к салонам красоты. Явно не дешевым, явно ОЧЕНЬ не дешевым, включая, что на одном из них в качестве модели красовался как раз мистер Тиран собственной персоной!       – И куда мы? – Джин даже забывает про разговор, видя, что они направляются в какой-то дико пафосный дорогущий салон, у которого в моделях был сам Тэхен. Чонгук же просто на фотографии Элибра зависает, отмечая, что Ким отличается особой фотогеничностью, изображение словно было живым, словно Тэхен звал Чона к себе через него. И эти розы… хотя розы были другие. Просто около салона в дорогих вазах были расставлены розовые букеты, шикарные, огромные, красивые. Чонгук не то, чтобы любит цветы, но не отказался бы от одного такого букета!       – Делать Гук-и новую прическу, – безапелляционно отвечает Чимин, заставляя всех непонимающе начать переглядываться за спиной Пака, но тому на чужое мнение, кроме, конечно, Тэхена и Юнги, наплевать с высокой колокольни. – Тэ-Тэ ты нравишься, – продолжает Пак, – но я считаю, что тебе нужно придать немного шарма. – Чимин резко оборачивается, сверкая улыбкой во все тридцать два. – А еще я хочу с тобой посплетничать. – Чонгук вообще перестает хоть что-то понимать. За Чимином было не успеть! – Ты теперь парень моего друга, потому я должен все про тебя знать. – Чону отчего-то уже страшно. – А лучшее место для болтовни – это сауна или салон красоты. Может, пойдем, попаримся? – Чимин играет бровями, вынуждая парня залиться краской. Пак неисправим!       Сонхун только обреченно вздыхает, понимая, что хена не отговорить и не отцепить от Чонгука, в которого он клещом впился, желая знать все-все, что хочет его горячее сердце, не знающее тактичности и спокойствия.       – Н-но здесь дорого… – слабо пытается избежать любопытства Чимина Чон, и вроде бы к логике апеллирует, но вот у Пака логики нет! У него в бумажнике платиновая карта, и вопрос денег его волнует в последнюю очередь. А в первую его лучший друг, который неожиданно очень не похоже на себя согласился встречаться с парнем, которого совсем не знает. Чимин переживает, потому что ран на сердце Тэхена буквально уже предостаточно.       – Я за все заплачу! – Пак хватает Чонгука за руку, словно боялся, что тот сбежит. – Кто-нибудь еще с нами пойдет?       Но остальные парни отрицательно покачали головами. Сонхун и Джин, потому что поняли намерения Пака сблизиться с Чоном, а Сону, потому что лишь недавно обновил блонд, да и этот императорский салон ему был не по карману!       – Мы пойдем на фуд-корт, – отвечает Джин, подмигивая Чонгуку, чтобы он перестал такими оленьими глазами смотреть, словно крича: «Помогите!». Ну, не съест его Чимин, до инфаркта прямолинейностью доведет, но не съест.       – Отлично! – улыбается Пак. – Возьмите и нам что-нибудь, не думаю, что мы пробудем здесь больше часа, Гук-и у нас все-таки и так красавчик. – Снова вгоняет Чонгука в краску Чимин, довольно улыбаясь. – Пойдем, – он утягивает Чона за собой, куда их ведет один из администраторов, отлично знающих, что Пак здесь особый гость, которому всегда рады, – я хочу успеть еще купить костюм себе или может рубашку. Как думаешь? – Чимин переходит в режим атаки вопросами. – Что Юнги больше понравится? Он говорит, что не любит розовый, может купить розовый костюм? А не слишком ли официально? Может, просто взять розовое худи? Или розовую футболку? Я хочу еще розовый фаллоимитатор, такой на присосках, как из манги, знаешь?       Краснеет от таких откровений не только Чонгук, но и администратор, который заводит парней в отдельную комнату с двумя голливудскими зеркалами, усаживает на кресла и просит подождать мастера, сам сбегая скорее, чем Пак откроет рот и что-то еще выскажет провокационное, донельзя довольный собой. А вот Чонгук так же сбежать не может. Вообще, с Чимином было весело, он был полной противоположностью Тэхена, веселый, заводной, яркий как солнце. А вот Элибр, как Сонхун и сказал, холодное солнце на фоне таких ярких людей вокруг себя. Но какой бы Пак не был милашкой, именно что милашкой он и не был, не стараясь даже держать язык за зубами. Такой прямолинейности можно было либо завидовать, либо завидовать в кубе.       – Но, наверное, слишком много розового будет выглядеть вульгарно, – Чимин поправляет свои красивые волосы, глядя на себя в зеркало. Он намеренно привел их не в общий зал, а в отдельный, где можно было распустить язык еще дальше. – Стоит остановиться на голубом? – Пак оборачивается к Гуку, у которого голова от вопросов трещит. – Можно взять пару голубых рубашек оверсайз, как думаешь? Или одеться, как Тэхен? Или надеть что-то романтичное? Или провокационно откровенное? А у тебя уже был парень? – Чимин так резко перепрыгивает с вопроса на вопрос, так неожиданно меняет тему разговора, что застает этим Чонгука врасплох, как и планировал.       Для Пака Тэхен единственный самый лучший друг на всю жизнь, да он может водить знакомства с целой Академией, может даже с многими подружиться, он же общительный и энергичный. Но Чимину не нужны другие друзья, у него есть Тэхен, с которым они почти как братья, столько всего у них было на двоих как хорошего, так и плохого, а они до сих пор дружат. Для Чимина Тэхен очень дорог, потому он решает все узнать про Чонгука, так сказать, прощупать почву, чтобы убедиться, что Чон не использует его, не играется, что связался с таким сложным человеком как Элибр, потому что тот по-настоящему ему нравится.       – Эм… нет, – Чонгук отрицательно качает головой, – у меня не было отношений. Это проверка?       – Прямая проверка, – кивает Чимин, даже не стараясь скрыть этого, чем снова заставляет Чона улыбнуться. Пак, правда, очень хороший друг Элибра, лучший, раз так о нем заботится. – Когда меня бросил мой первый парень, – Чимин опускает тот момент, что тогда впервые лишился девственности, аккурат на следующий день его и бросили, – Тэхен заставил его язык почернеть, отсохнуть и отвалиться. – Чонгук аж вздрагивает, сильно так, Чимин все замечает. – Он до сих пор немой. – Продолжает Пак. – Так вот, он всегда мне помогает и всегда за мной присматривает, вступается за меня, и я делаю для него то же. Я его ангел-хранитель! – улыбается Чимин, откидываясь на спинку кресла. – Я не хочу, чтобы ему было больно, как тогда… – Пак не договаривает, впервые закусывая язык. Он просто не знает, что Сонхун Чонгуку уже все рассказал. – И пусть ты не выглядишь как человек, способный предать, а я должен перестраховаться.       Чон просто кивает, отлично понимая чувства Чимина, который был с Тэхеном рядом в его самый тяжелый период жизни. И у Чонгука нет тайн, его чувства к Элибру тоже не тайна, потому он готов пройти небольшой допрос Пак Чимина, главное, чтобы того не начало заносить.       – Тэхен почти мой первый парень, – а Паку палец в рот не клади. Он бьет словами прямо и метко, чтобы не увернуться и не отвертеться. Но Чонгук просто слушает, слушает, ощущая, как от этих слов его противно колет ревность. – Мы вместе росли, – улыбается Пак, – и когда стали «созревать», то шалили часто! – Чонгук брови хмурит. Так его ревность к Чимину все-таки была отчасти оправдана. Если Пак и Тэхен так долго были вместе, у них могли возникнуть чувства, и если Ким с Чонгуком наиграется, то понятно, куда он пойдет! Чону неприятно это осознавать, но такой исход вероятен. – Мы даже учились целоваться вместе, – Пак, конечно же, останавливаться не спешит, – часто дрочили друг на друга и друг другу. – Чимин довольно улыбается, видя ревнивый донельзя взгляд напротив. – И я не раз отсасывал Тэхену, чтобы потренироваться в глубоком минете, – Пак улыбается, а вот Чонгук хоть и хочет выглядеть мрачно-непробиваемым, а все равно смущается таких подробностей, отводя взгляд. – Тэхен сказал, что ты уже знаешь, что он питается энергией от секса, так что ревнуешь?       Ревнует! Еще как ревнует! Чимин знает Элибра половину жизни, они настолько близки, насколько бывают именно что лучшие друзья и даже не любовники, раз так спокойно могли быть вместе, делать… все это и при этом продолжать дружить! А Чонгук понимает, что Чимин его провоцирует, понимает, что это проверка, и все равно не может себе же доказать, что нужно просто успокоиться и рационально понять, что Пак с Тэхеном просто ОЧЕНЬ близкие друзья, но не более. Для Чонгука Чимин теперь кажется соперником, хоть у Пака уже был Юнги, с которым тот так неожиданно начал встречаться. Чон вот тоже неожиданно стал парой Тэхена, но все равно дико ревновал Элибра к каждому столбу, особенно к Пак Чимину! Чимин красивый, у него отличное тело, вкус в одежде присутствует, он знаком с Тэхеном не пару недель, энергичный и веселый. А Чонгук что? Он себя не любит, потому и ревнует Чимина к Элибру сейчас.       – Да, – отвечает Чонгук, глядя прямо в наглые глаза Пака, – ревную, потому что это мой парень теперь! Я с ним все это должен делать, я должен целоваться, дрочить на его образ и…       – Договаривай! – довольно улыбается Чимин, облизывая пухлые губы. – У Тэхена не маленький член, потому тебе нужно будет хорошенько потренироваться, чтобы научиться брать в рот полностью! – Чонгук краснеет как помидор на солнце, губу кусает, отворачиваясь от довольного лица Пака. Но тот и так все видит, у Чона даже шея покраснела и уши полыхают. Такая наивная и милая невинность! Чимину даже не верится, что такие еще остались, но вот он – Чонгук собственной персоной!       – Он мой парень! – дуется упрямо Чон, продолжая полыхать розовыми милыми щеками.       – Конечно, твой! – усмехается Чимин. – Мне нравится твой настрой, нравится, что ты не сдаешься просто так! – Чонгук даже голову поднимает, когда понимает, что только что прошел проверку Пака. Довольно-таки бесхитростную, но при этом бьющую в самые больные точки, чтобы раскрыть истинные чувства. Пак Чимин! – Тэхен не способен на измену или это низкое «Поиграться и бросить». – Парень мягко улыбается Чонгуку. – Он несколько, может, старомоден, а может просто у него такой взгляд на вещи, но он верит в любовь до гробовой доски. – А Чонгук, между прочим, тоже верит, он верит, что можно найти пару на всю жизнь. Раз и навсегда! – Я не утверждаю, что он тебя уже любит, и я не говорю, что он романтик и с ним будет легко. – Пак немного мрачнеет. – У него тяжелая жизнь, потому и сам он человек тяжелый. Ты можешь сколько угодно сейчас утверждать, что не боишься трудностей, готов быть с Тэхеном, но самая большая твоя проверка впереди и не от меня. – Чонгук серьезно сводит брови, внимательно слушая Чимина. – Он кормит свой голод ложечками, все, что он берет энергией от мира и людей, это как если бы тебе на завтрак, обед и ужин давали бы по ложечке супа. То есть голоден он постоянно и до такой степени, что держится только потому, что однажды случилось кое-что плохое, о чем я не имею права рассказывать. – Чонгук даже дышать перестает, слушая Чимина чуть ли не с открытым ртом! Он догадывался, что голод Тэхена это не безобидный зверь, это нечто темное и плохое, но все же всех факторов он не знал, не знал, что может этот самый голод, не знал, какой огромной силой он обладал. – Но где-то раз в год он срывается, - Чонгук даже вздрагивает на этих словах, попадая под сканирующий взгляд Чимина. – И он себя абсолютно не контролирует, ему срочно нужна доза, большая и желательно на постоянной основе, но ее нет. Если ты серьезно настроен по отношению к нему и останешься с ним, когда его в очередной раз сломает, ты поймешь, почему все так боятся его. – Чонгук зубы сцепляет, давая понять, что он так просто не сдастся. – Под этим голодом он может спокойно убить, высосать душу, – Чон догадывался, что Тэхен такое может, потому реагирует спокойно, хоть и отрицать не может, что это жутко. – Или забрать твою силу, навсегда. – Чимин не пугает, совсем не пугает. Он просто хочет знать, что Чонгук не сбежит трусливо, что он настроен серьезно; он хочет знать, что Тэхен в этот раз в выборе не ошибся, что нашел парня, которому от него нужны не деньги и именитая фамилия, а сам Элибр, в том черном цвете, в котором он живет с рождения. – Он даже сегодня остался дома, потому что у него обострилось восприятие чужой энергии. Последний его срыв был почти год назад, сейчас ему все тяжелее и тяжелее, считай, что ты попал в самое горячее время.       – Я не боюсь, – мотает головой Чонгук, слыша, как к дверям уверенным шагом идет администратор или мастер. – Я верю, что смогу обуздать его голод или подружиться с ним.       Чимин усмехается, ероша свои розовые волосы:       – Добро пожаловать в семью! – улыбается Пак. – А так как ты девственно чистая душа, рекомендую тебе быть с ним построже и не давать все, что он хочет! – подмигивает Пак. – А еще купи себе анальную пробку, – Чимин быстро переходит в свой болтливый режим, – сфоткай и покажи ему, вряд ли его оставит это равнодушным! – улыбается Пак, а Чонгук думает, что поход с Чимином в секс-шоп – да никогда в жизни!       *****       В мягкой теплой ночи с россыпью огромных кристально чистых звезд есть что-то нереальное, что-то завораживающее, толкающее погрузиться в нежные объятия ночи, отдаться ей, может, наделать глупостей или наоборот принять, наконец, правильное решение в своей жизни. Звезды горят, полыхает полумесяц, ночь вступает в свои права, и с ней так хочется идти за руку. Вроде бы и тьма вокруг должна пугать чистые сердца, наивные и порой очень глупые, а наоборот притягивает. Есть что-то нереально красивое и притягательное во тьме, что-то до трепетного страха пугающее, но зовущее в себя, что-то невероятно красивое, с чем никогда не сравнится свет. Кажется, что во тьме мы можем найти самих себя.       Чонгук нейтрально относится к тьме и ко всему, что с ней связано. Он парень без предрассудков, хотя не может отрицать того факта, что сам, тяготея к свету, рвется к тому, кто чуть ли не король всех темных созданий. Парадокс. Однако ночь ему нравится, ему нравится эта студенческая ночь, в которой парит аромат зажигающегося веселья, неудержимой жажды жизни, познания мира, порой даже любви, а иногда и похоти, что владеет сердцами очень многих пьяных тел.       Вечеринка в доме Тэхена только набирает обороты, бар еще почти полон алкоголем, толпа студентов большей частью плывет в дурманящей музыке, льющейся из дорогих колонок. И музыка эта не оглушает, басы сладчайшей патокой оседают в мозгу и крови, заставляют ей поддаться, впустить ее полностью в своё тело, расслабляясь под действием красивого голоса музыканта. И тьма дома окутывает мягко, интимно почти, приглушенный свет и аромат дорогого алкоголя, в котором явственно чувствуется дикая роза, что из памяти никогда не стереть!       Чонгук в этот раз смелее ощущает себя на вечеринке, конечно, все еще не настолько раскованно, чтобы с улыбкой со всеми здороваться, но уже и не желает мимикрировать под стены, утянутые дорогим черным велюром. Хотя на него смотрят, студенты разглядывают парня, оценивают по новому кругу, раньше незнакомец теперь носит статус парня хозяина дома, конечно же, на него будут смотреть, будут тихо обсуждать, завидуя или просто желая потрепаться языками.       – Расслабься, – улыбается Чонгуку Хосок, хлопая его по плечу, – ты отлично выглядишь!       – Да, у Чимина вкус явно лучше, чем у тебя! – усмехается Джин, поддевая Хосока, который только наигранно-возмущенно на это надул губы, тут же загораясь при виде полного бара, где можно было много всякого отыскать. Чонгук же решил, что пить не будет! Ему хватает того, что от аромата роз дико ведет, до коликов в конечностях, до желания броситься вверх по лестнице, где точно сможет найти объект своего сумасшествия.       – Ma petit, – знакомый голос раздается неожиданно так близко, что Чонгук честно считает, что просто начал бредить, как у него порой бывает, когда сила Тэхена считает забавным позвать его к себе, а потом пленять, впуская в кровь наркотик, делая Чона зависимым навечно.       Чонгук оборачивается резко, чем заставляет даже Джина удивленно брови вскинуть. Вот он, Тэхен, стоит у лестницы в самом низу, вальяжно облокотившись о резные перила, и глаза голубые только на Чона смотрят, в душу смотрят, а может даже и глубже. Ким улыбается легко так, всего лишь уголками губ, но зато для Чонгука, зато только для него! На Тэхене черные брюки зауженные, ботинки любимого бренда и французская пушистая рубашка белого, ослепительно белого цвета так кстати неаккуратно заправленная под пояс брюк. На длинных пальцах, сжимающих ножку бокала с неизвестной Чонгуку жидкостью, тонкие красивые кольца, только больше подчеркивающие аристократическую утонченность Кима, а пушистые рукава рубашки идеально чистые и прекрасные вуалью окружали изящную кисть, заставляя Чонгука поверить, что руки Тэхена могут и станут его сильным кинком, настолько, что Чон уже представлял, как эти пальцы скользят по его обнаженному телу!       – Привет, Тэхен! – улыбается парню Хосок, с улыбкой посматривая на Чонгука, который даже моргать перестал, смотря на Кима, походкой хищника приближающегося к троице.       – Привет! – здоровается и Джин, стараясь отгородиться от сознания Чонгука, которое так откровенно уже раскладывало Тэхена на всех возможных поверхностях. Нет, не так, которое раскладывало самого парня перед Элибром. – Гук-и, выплывай на поверхность! – Джин мягко касается плеча друга, заставляя того даже вздрогнуть от этого. Конечно же, он же все это время смотрел только на Тэхена, забыв где он, кто он и зачем он!       – Добрый вечер! – мягко улыбается троице Элибр, подходя к Чонгуку настолько близко, насколько, в принципе, было бы непозволительно. Но явно не Тэхену, Чон просто уверен, что еще никто не смог отказать этому искусителю! – Отлично выглядишь, ma petit. – Улыбается Ким, ловя взгляд карих глаз своими голубыми, сразу заставляя тонуть, буквально вынуждая утопать в себе, захлебываясь диким желанием и ароматом роз. Тэхен еще и руку так по-хозяйски кладет на тонкую талию Чонгука, притягивая его к себе ближе. – Прямо ощущаю, что над твоим образом Чимин поколдовал, – выдыхает на ухо Чону Тэхен, заставляя парня даже вздрогнуть от этого.       Джин тактично решает парочку покинуть, утаскивая за собой Хосока, который никуда уходить не спешил, желая узнать, что будет дальше. А что? Здесь же куча народа, кто-нибудь что-нибудь увидит, так почему бы не Хосоку быть в первых рядах?! Но Джин уверено тащит друга к бару, желая оставить парочку, которой было о чем пошептаться наедине.       – Je veux t'embrasser (Хочу тебя поцеловать). – Выдает с красивым французским акцентом Тэхен, жадными глазами рассматривая Чонгука, который перестает дышать вдруг. Он не знает французского, но то, как скользят по нему глаза Тэхена, заставляет кровь в жилах пениться, выгорая до бесполезного остатка, который и тот будет молить о близости с Элибром.       А Ким наслаждается видом своего такого милого, но такого неожиданно горячего малыша. Чонгуку сделали едва заметную стрижку, но благодаря ей волосы лежали по особой форме, делая его совсем немного bad boy, но явно не для самого Тэхена. И самые верхние пряди едва затронули краской, делая их словно выгоревшими, словно из дорогого солярия, Чонгуку определенно шло, у Чимина хороший вкус. А уж про черный комплект одежды можно было даже ничего не говорить. Эту проклятую атласную рубашку у Тэхена руки горели содрать с мягкого тела, чтобы провести по красивой обнаженной коже пальцами без препятствий. Тэхен помнит трепет девственного тела в своих руках, помнит его желание, ощущает его даже сейчас, но сажает себя на цепь, ударяя голод по зубастой жадной пасти. Киму сегодня, в принципе, тяжело себя держать, он сейчас поглощает энергию от пьяной толпы, от их соитий по углам и желаний, но все это и близко не то, что сможет утолить его голод надолго. На часа три и даже не на день. А в руках мягкий Чонгук-и, сладкий и запретный, готовый сделать все, если попросить, но Тэхен не тот, кто будет так пользоваться другим человеком. У него, вообще-то, горы принципов и тонны гордости, а еще больше одного единственного желания, которое до сих пор не давало сорваться, делая его человеком.       – Я пришел, как и обещал, – улыбается Чонгук Тэхену, глядя ему в голубые глаза с непозволительно близкого расстояния, с невероятно близкого, и они теперь пара, они уже не раз целовались, а у Чона все равно ощущение, что контакт их слишком интимный. Наверное, это потому, что у Тэхена глаза пьяные отчасти, и вовсе не от алкоголя, от дорогого вина с богатым фруктовым ароматом, которое изящно плещется в бокале у Элибра в руке, он пьян как тогда в туалете в Академии, когда его сила рвала его же на части. И пьян не сильно пока, у него лишь где-то у зрачка живет сейчас тьма, поедая жадно Чонгука. Чимин сказал, что Тэхен не кормит свой голод в полной степени, видимо, это он и есть, он и выглядывает из тьмы, облизываясь на сочный кусок мяса, коим для него был Чон.       – Oui, ma petit, я вижу, – Тэхен долго-долго смотрит на Чонгука, слишком долго, слишком жадно, чтобы этого было не заметить. И они так близко стоят, Ким к себе вплотную Чона прижимает; вокруг толпа плывет по битам музыки, веселится, отдается ритму и всеобщему легкому настроению, а Чонгуку неожиданно в мозги вместе с ароматом розы заползают слова песни на английском языке. Чон, вообще-то, отличник, он без проблем может перевести текст песни, без проблем может понять, что пытается ему сказать музыкант, что пытается ему сказать эта легкая, но такая отчего-то для Чонгука грустная песня.       «Мне не нужно любить себя,       Я получаю любовь от поцелуев.       И если чувства решают остаться,       Я всегда был единственным, кто желает от них сбежать».       У Тэхена на радужке глаза уже яростнее скалится тьма, требовательнее. Чонгук так близко, но так непозволительно далеко. Они ведь на деле такие разные, Чон готов любить, хочет любить вот просто, так наивно и глупо уже влюбился в Тэхена, а Ким такой же наивный, но уже побитый жестоким миром. У него и сила еще большая, она отчасти очень сильно ему мешает понять чувства другого человека к себе, настоящие чувства, а не те, что родила его способность. Потому обычно он действительно дарит поцелуй и бежит от своих чувств, даже если они возникают. А к Чонгуку они возникают, неожиданно быстро возникают, заставляя не спать ночью и подолгу трястись от страха, стоя на холодном балконе. Не потому что Тэхен боится любить, он этого никогда не боялся, в таких светлых чувствах не может быть ничего плохого, а потому что Чонгук заглянул в глаза его тьмы однажды и принял ее, не убежал, а принял. И что в этом страшного? Теперь голод Тэхена всегда и везде просит маленького Гук-и на ужин, желательно связанного, голого и готового выполнять любые приказы. Тэхен боится самого себя.       «Рай для вида,       Ад для души.       И я потерялся где-то между ними.       Здесь ты сможешь меня найти».       Ким не светлый и не темный, кажется, будто что-то между. Он не бежит от своей темной стороны, но при этом готов себя джентельменски сдерживать, наступать на свои желания и хочу. Он не пользуется своей силой для себя же, бежит от нее скорее, прячась за льдами, там, где-то между двух сторон: Рая и Ада. Но Ад для души, а его спокойствие, безразличие ко всему вокруг – для вида, как и Рай. Кто ты, Тэхен?       – Je te veux, ma petit. (Я хочу тебя, мой малыш). – Ким аккуратно руку с талии Чонгука убирает, чтобы длинными непозволительно красивыми пальцами убрать выбившуюся прядку волос Чону в общую шевелюру, делающую его таким дерзким мальчишкой. Тэхену нравится, кажется, ему просто нравится, как идеально любой стиль подходит Чонгуку.       А Чон неожиданно сам для себя кое-что понимает. Чем сильнее голоден Ким, опьянен своей силой, чем ему себя тяжелее сдерживать, тем больше он говорит на французском абсолютно за собой этого не замечая. Но у него такой замечательный бархатный акцент этим его глубоким, красивым голосом! Чонгук просто не может отказать себе в удовольствии его слушать снова и снова.       – Вижу, Чимин постарался на славу, чтобы изменить тебе имидж, – Тэхен слегка отстраняется, смиряя бурю в себе, чтобы не накинуться на Чона, поедая мягкое, девственное тело, – тебе очень идет! – Улыбается Ким, еще раз заинтересованно оглядывая Чонгука с головы до ног своими пьяными голубыми глазами.       Чон слегка тушуется, губу закусывает, из-под полуопущенных длинных ресниц смотря на Тэхена. На богически прекрасного Тэхена, такого притягательного и желанного. Рядом с Кимом мозги особенно плохо соображают, там лишь роза дикая и взгляд этих разноцветных глаз выжигает последние здравые мысли, предлагая просто подтянуться к Тэхену и поцеловать его глубоко, ярко, до нехватки кислорода! Но Чон этого не делает, потому что в таком случае остановить себя уже точно не сможет.       – Спасибо! – говорит Чонгук, смотря на полупьяную толпу, отплясывающую под новые завораживающие ритмы, но только не в голубые глаза, нет. Иначе все, пропадет, плавали и прекрасно знаем! – Но я думаю, что Чимин смотрелся бы в этом лучше, это… наверное, этот стиль все же не для меня. – Закусывает губу Чон, нервно сжимая пальцы. Он постоянно и во всем был не уверен, его травили в детском доме, не смогли полностью заставить зачахнуть, но добились, чтобы он себя не любил. Не так, как Тэхен. Тэхен себя ненавидел и боялся, а Чонгук просто не любил, считал себя серой мышкой, некрасивым детдомовцем, обычным, хоть и обладающим большой силой.       – Конечно, – неожиданно говорит Тэхен, заставляя Чона от неожиданности даже голову поднять, глядя на Кима. – Чимин красивый, – Элибр мягко потягивает вино, облизывая губы, – у него хорошее чувство стиля, глаза такие шкодные, хитрющие, губы пухлые, – Чонгук не хочет ревновать, но глядя на мечтательное лицо Тэхена, он ревнует! Он еще как ревнует! – Да, такие губехи – грех не поцеловать. – Ким улыбается мрачному Чону. – А видел его попу? Как думаешь, долго надо такую качать? – Чонгук фыркает, показательно складывая руки на груди. Каков кобель! Еще и хочет, чтобы Чон его добивался! Много хочет! Чонгук будет принцессой, вот пусть теперь он его сам добивается, да! А Тэхен с такой реакции только больше забавляется, разглядывая свою надутую кроху по новому кругу, не имея силы оторвать от него свой отчасти очень даже жадный и требовательный взгляд. Ким однолюб, до зубного скрежета однолюб, который никого вокруг не замечает, когда влюбляется в кого-то. И не то, чтобы он понимал сейчас свои чувства к Чону, которого, в общем-то, не знал совсем, но парень ему нравился, нравился своим детским и чистым характером, этой ревностью, мягкой красотой и огромными лучистыми глазами, а еще дикой силой воли, нежеланием сдаваться перед обстоятельствами, судьбой или людьми. Но его неуверенность в себе необходимо было искоренять прямо сейчас, пока он не загнулся в своих комплексах. – Ты для меня самый красивый даже с хвостиком на голове! – Тэхен резко за подбородок разворачивает Чонгука к себе, горячо выдыхая ему в губы свой розовый аромат вперемешку с алкоголем. Смотрит в карие глаза, в душу заглядывает, давая понять, что для него Чонгук, и правда, особенный. – Я не могу врать, ma petit, потому перестань нести чепуху, и пойдем, пока я еще держу себя на цепях, чтобы не перейти все границы. А я очень хочу их перейти, поверь мне, – улыбается Тэхен, и слегка мажет своими губами по губам Чонгука, ярко усмехается на порозовевшие щеки Чона и, за руку его хватая, уводит с собой, к себе в логово, как хищник добычу.       Чонгук обещал, что научится говорить Тэхену «нет», но давайте в следующий раз, а? Сейчас он хочет побыть добычей этого искушающего хищника, хочет ощутить его силу и власть над собой. Он, вообще-то, должен был Тэхена добиваться, и думал, что с его нарциссизмом это будет тяжело, но обстоятельства складывались ровно в пользу Чонгука. А может, это просто потому что голод Тэхена сейчас так ярко ощущается, может потому что сила Элибра все еще тянется к Чону? Ответа на вопросы нет, но Чонгук их сейчас и не ищет, гораздо приятнее просто быть рядом с Тэхеном, который и от целого мира защитит и целый мир подарит. Но Чону мир не нужен, ему нужна банальная повседневность, где все просто и легко. Парень просто еще не знает, что Тэхену нужно то же самое – обычная семейная жизнь без монстров, голода и тьмы вокруг.       – Tu es tres beau (Ты очень красивый). – Говорит Ким, уводя Чонгука за собой на третий этаж, туда, где Чон уже имел возможность побывать, но явно не в статусе парня Тэхена. Они же пара? Да?! – Я хочу узнать тебя лучше. Сейчас мы почти как неблизкие знакомые, хотя наши отношения куда более интимнее. – Тэхен крепко переплетает их сцепленные пальцы. А у Чонгука сердце радостно бьется, вспоминая слова Сонхуна о том, что для Тэхена это очень личный жест. Чон знает, что Элибр не может врать, но все равно порой и очень часто он не уверен, что подходит Тэхену, что он тот, с кем тот должен остаться, должен хотя бы попробовать быть парой! – Давай попробуем обычную ответно-вопросную форму? – Ким ставит недопитый бокал на столе второго этажа, уверенно забирая Чонгука с собой в гостиную на третьем. На них все оборачиваются, даже те, кто по углам тискался смотрят на Элибра, крепко держащего за руку Чона, притягивающего к себе ближе, чтобы забрать к себе в логово, чтобы никто больше не смел на него смотреть! Тэхен собственник. Однолюб и собственник, ах, да, еще и тиран!       Чонгук теснее жмется к Киму, вспоминая, как на него напали в Академии, он не то чтобы не может за себя постоять, он не уверен, что ему хватит обычных навыков коммуникации, чтобы это сделать. Он не хочет повторения жизни в детском доме, потому инстинктивно жмется к тому, кто может защитить, кто уже защищал и не раз.       – Я задаю вопрос тебе, ты отвечаешь, потом ты мне, и я отвечаю, – Тэхен, конечно же, не обращает внимания на любопытные взгляды, стреляющие им в спины, ему до них никакого дела нет. Рядом с ним идет Чонгук, к которому тянет на фоне дикого голода еще сильнее, еще непозволительнее, чем если бы Тэхен был в своем привычно-сдержанном состоянии.       Чонгук на предложение задумывается, но оно ему нравится сразу. Это ведь отличный повод узнать друг друга, они начали встречаться? но о вкусах друг друга, о предпочтениях, желаниях или мечтах, вообще ни о чем не знали. Чону нравится такая небольшая игра, потому что, кажется, Тэхен настроен серьезно, раз сам предлагает подобное.       Они заходят на пустующий третий этаж, где тихо льется музыка с вечеринки, где все тот же мужской голос из той же песни, включенной кем-то на репит, мягко произносит знакомую Чонгуку строчку из песни:       «Рай для вида.       Ад для души.       И я потерялся где-то между ними.       Здесь ты сможешь меня найти».       А сможет ли он найти настоящего Тэхена, который прячется за этой маской вечно холодного искусителя, эгоистичного и безразличного ко всем вокруг? Это только кажется легко, на деле, чтобы выстроить вокруг такую стену нужны были очень весомые и болезненные причины. О некоторых Сонхун поведал Чонгуку, но парню все равно кажется, что в душе Тэхена есть рана куда глубже, та, которая сломала его изначально, а предательство первой влюбленности просто добило. Чон не должен копаться в душе Кима, но как тогда он сможет найти его настоящего, которого так хотелось увидеть, который порой выглядывал за легкими улыбками, заботе о брате, но тут же прятался, давая руководящую роль именно что Элибру?! Сложно все это. Чонгук выбрал очень сложного человека, но отступать был не готов. Лишние трудности только закаляли.       Тэхен мягко тянет Чона в ту самую гостиную, где Гук в прошлый раз под пьяным действием силы Кима полез к нему с поцелуем, впервые видя, как голод плещется в черных, нереальных глазах. Но тогда он еще про голод не знал. Надо же, а ведь времени прошло всего ничего, а вот они уже в статусе пары? Да ответьте уже Чонгуку, они пара или нет?! Он же с ума сойдет!       Тэхен усаживает Чона на ту самую черную софу, на которой хранилось слишком личное, слишком откровенное желание, до сих пор живущее в Чонгуке. А голубые глаза с оттенком ярким дикого голода все видят, Тэхен тоже помнит, отлично помнит, именно потому совсем из небольшой вредности, а больше из желания видеть эти мягкие розовые щечки оставляет Чона на софе, сам двигаясь к бару, произнося:       – Выпить не предложу, ma petit, – Тэхен тянет красивую, слишком уж искушающую улыбку, – похоже, у тебя плохая переносимость алкоголя, – Чонгук дует губы, уже собираясь начать защищаться, потому что это вовсе не алкоголь виноват в том, что он тогда к Тэхену полез. Это сам Тэхен и виноват! Но Чон и слова произнести не успевает, как Ким сам добавляет, наливая себе новый бокал почти черного, насыщенного вина: – Не хочу, чтобы кто-то видел тебя таким, только я.       А Чонгуку и крыть нечем! Тэхен ему в душу смотрит, своей темной силой его обводит жадным взглядом, словно печать собственника ставит «МОЕ!», способный буквально выпотрошить душу за прикосновение к этому милому парню с огромными глазами Бэмби. Да, на Бэмби он очень похож, наивный, глупый и верящий в долгую и чистую любовь.       – Но я ведь сейчас здесь, с тобой, – слабо пытается протестовать Чонгук, слушая, как у него сердце разбегается в груди все сильнее и сильнее, готовясь к черту выломать ребра и отправиться в кругосветное путешествие, главное подальше от своего хозяина! Тэхен присаживается на софу напротив, в белой рубашке он очень эстетично смотрится на черном фоне, и глаза эти голубые, и острый язык, слизывающий капельки вина с губ!.. Чонгук точно откинется, не иначе!       – И останешься со мной на ночь? – Тэхен слегка склоняет голову в бок к плечу, а в глазах его голод шевелится. Чонгук буквально видит, как кровавая пасть поднимается, как сверкают длинные острые зубы, скалясь в сторону Чона. А парень… а что он? Он не боится голода Тэхена, он слушает бархатный, глубокий голос, обещающий много интересного этой ночью, и даже отлично понимая чего, Чонгук шепчет надломленным от возбуждения голосом:       – Да. – Только потом понимая, что сказал, когда Тэхен тянет губы в настоящем оскале, его глаза темнеют, становясь из голубых почти синими, но он и с места не двигается, потому что знает, что остановить себя не сможет. Тэхен поглощает энергию от пьяной, довольной толпы, от парочек, что где-то занимаются очень интимными делами, но всего этого ему мало. Его голод хочет прямого секса, не всего этого, а ровно прямого секса, чтобы лично трогать, вдыхать невинный аромат, пробовать на вкус, кусать, целовать и все равно будет всего этого мало. У Тэхена близится срыв, он понимает это, когда желание обладать Чонгуком затмевает перед глазами абсолютно все. И лишь годы жизни с этим чувством держат самого себя же на поводке, не давая наделать глупостей.       – Никогда не отвечай, не подумав, – Тэхен прикрывает на мгновение глаза, ощущая, как алкоголь медленно растекается по венам. – Потому что я могу ведь и согласиться, – Ким открывает глаза черные, абсолютно черные голодные и жаждущие. А Чонгук больно сглатывает, ощущая, как внизу живота от этого начинает скапливаться дразнящая тяжесть. Не страх, а желание, сильное и сладкое желание с ароматом пленяющим роз.       Тэхен улыбается пьяно и совсем не от алкоголя, поднимается на ноги, хищной походкой направляясь к Чонгуку, покручивая ножку бокала в изящных пальцах. А Чон на месте замирает, замирает, как глупый олененок, попавшийся в капкан хищнику. И глаза у него такие огромные карие, почти тоже ушедшие в темноту, и дыхание прерывистое, грудь высоко поднимается, показывая, как через черную ткань атласную рубашки выпирают возбужденные бусины сосков. У Чонгука сердце где-то в горле колотится, мешая не только дышать, но и соображать, хотя зачем ему вообще сейчас думать? Просто можно отдаться Тэхену и все, так ведь точно будет правильно и более чем приятно.       Ким аккуратно опускается Чону на колени, упираясь своими ногами в мягкую обивку софы по обеим сторонам от парня. Безумно личный контакт, контакт сам по себе просто безумный. У Тэхена глаза безумные, хищные, голодные до ненормального, Чонгуку бы бежать, а не сладкой зефиркой в летнюю жару растекаться. Ким слегка бедрами двигает, прижимаясь к Чону еще ближе, задевая его начавшее зарождаться возбуждение, намеренно задевая, улыбаясь при этом хищно, невменяемо. Чонгук губу закусывает, хотя ему скулить хочется, потому что штаны у него узкие и когда головка члена упирается в грубую ткань, это больно, это настолько больно, насколько Чонгук добровольно утопает в черных глазах, готовый пойти за ними в саму тьму.       Тэхен улыбается шире, ощущая, как сдается легко без единого сопротивления парень под ним, которого он аккуратно толкает на спинку софы, демоном искушения нависая сверху. Чонгук готов искушаться, он хочет этого. Что он там говорил? Научиться говорить «нет» Тэхену? Да никто этого не сможет!       Элибр глазами черными сверкает, когда прикладывается алыми губами к бокалу с вином, делает небольшой глоток, продолжая на Чона смотреть, а потом целует того, вливая алкоголь ему прямо в рот. У Чонгука по подбородку вино течет, от неожиданности он даже не сразу догадывается глотать горьковато-сладкий напиток, уступающий в градусах опьянения одному дорогому и редкому аромату роз. Но Чон все равно вино глотает, которое ему через поцелуй в рот вливает Тэхен осторожно, давая прочувствовать этот богатый вкус полностью. Одной рукой уверенно скользит по тяжело вздымающейся груди, а вторую освобождает, на ощупь отставляя бокал с вином на стол, который с протяжным, бьющимся звуком летит на пол, разливая аромат алкоголя по комнате, но это не интересует никого. Тэхен губы Чонгука лижет, собирает алые капли и обратно их проталкивает парню в рот, ловя его язык своим, начиная посасывать пошло, развязно и так чертовски горячо, что у Чона член в штанах запульсировал.       Гук хнычет в поцелуй, перекладывает руки на плечи Тэхену, притягивая его ближе к себе, старается потереться об него через ткань своих брюк, но все тщетно, потому что Ким в своих играх неумолим. Элибр несдержанно покусывает губы Чонгука, лижет их и снова проникает в податливый ротик языком, углубляя поцелуй до абсолютной нехватки воздуха. Тэхен Чона буквально раскладывает на софе, намеренно ягодицами проезжается по затвердевшему члену парня, вырывая у того полукрик-полуплач задушенный в их сомкнутые губы. Тэхен этот звук глотает, продолжая на бедрах Чонгука имитировать толчки, а руками во всю хозяйничает по сладкому отзывчивому телу, но под рубашку не проникает, через ткань дразнит соски, щипает тонкую кожу живота, сминает бока, а потом резко отстраняется, пьяно улыбаясь.       – Достаточно, – говорит Ким, слезая с коленей Чона на пол. И даже умудряется не шататься, вести себя так, словно просто Чонгуку косички заплетал, а не практиковал петтинг, заставив Чона захлебываться от желания кончить! У самого Тэхена словно даже не встало! Что, Чонгук такой непривлекательный или Ким так хорошо умеет себя сдерживать?! Конечно, второе, потому что то, как Тэхен седлал его бедра, имитируя толчки, как его тискал, трахая при этом буквально через поцелуй, не могло не завести. И Чонгук, скользя глазами ниже по точеной фигуре Кима видит, что завело, ой, как завело! Тэхен явно может похвастаться не маленьким размером, но удивило пьяного их близостью Чона явно не это, а то, как он себя в руки взял, прекращая все безумство. Сам вот Чонгук готов был сейчас капризно хныкать и просить продолжения, а если и не его, то хотя бы просто быстрой дрочки для разрядки!       – Мы немного отвлеклись от первоначального плана, – Тэхен пихает язык за щеку, дьявольски улыбаясь черными пьяными глазами. «Немножко отвлеклись»? – вопит в голове Чонгук, у которого член болезненно пульсирует и глаза бешеные, и сердце сейчас через глотку выпрыгнет! – Но если хочешь еще выпить, то только так! – заманчиво предлагает Тэхен, а Чон готов орать на весь мир: «Да!», потому что хочет, еще хочет, всегда теперь будет хотеть! Но вместо этого Чонгук, прикрывая на мгновение глаза, чтобы успокоиться и привести разжиженные мозги в порядок, выдыхает:       – Ну ты и сволочь!       Тэхен смеется, красиво и протяжно смеется, садясь на тот самый столик у софы, на который должен был поставить бокал, но он сейчас разбитым воином валялся на полу в луже прекрасного алкоголя.       – У тебя тоже стоит! – у Чона щеки полыхают, но он все равно серьезно на Тэхена смотрит, садясь прямо, показывая, что Ким создал проблему на двоих, и в ней нет ничего смешного! – Не думаю, что ходить с эрекцией будет удобно!       – И что ты предлагаешь? – Тэхен так томно произносит эту фразу, что Чонгук чуть не кончает, но именно это ему и нужно! Еще немного и долгожданная разрядка! Боже, и как только Чон умудрился запасть на такую скотину, которая вечно умудряется обломать ему самое сладкое?!       – Помочь друг другу, – слегка смущаясь, произносит Чонгук, понимая, что это вовсе не та романтика, да, блять, совсем не романтика, о которой он мечтал! Тэхена нужно было брать измором, а Чон сам не может ему отказать! Рядом с Кимом не работают обычные законы логики и рациональности.       – К сожалению, мой член слишком хочет побывать в твоем очаровательном ротике, чтобы я так легко согласился, ma petit. – Чонгук краской заливается, тут же пряча лицо в руках, чтобы его не было видно. Тэхен… Тэхен… черт Тэхен просто одними словами может, кажется, до оргазма довести. – Не думаю, что нам стоит так быстро переходить все границы, но, честно, я был бы не против попробовать твой милый ротик во всех смыслах этого слова.       – Хватит! – тяжело дышит Чонгук, поднимая огромные невменяемые глаза на Тэхена. Ему только хуже от этих слов становилось, у него так все в паху полыхает, что он, по ощущениям, просто сгорит или согласится на условия Тэхена, отсасывая ему в доме, полном студентов. И от этих мыслей почему-то член только сильнее дергается, заставляя Чона на спинку софы откинуться, протяжно застонав, вцепляясь пальцами в мягкую обивку. Это слишком! Это слишком! Ему срочно нужно получить разрядку или просто успокоиться и молиться, чтобы напряжение спало. Но хрен тебе все это, когда Ким Тэхен нависает сверху, уверенно расстегивая твои штаны, в глаза смотрит хищником и не останавливается!       – Ma petit, какой у тебя очаровательный голосок, – Тэхен лижет свои безумно притягательные губы, вжикает застежкой молнии на штанах Чонгука, тут же проталкивая свою коленку между его ног, чтобы свести их не смог. – Интересно, на сколько октав он станет выше, если я просто коснусь твоего члена рукой? – Чонгук даже не успевает Тэхена остановить, не успевает понять, что тот задумал, как Ким через ткань боксеров касается крупной головки члена Чона, заставляя того выше голову закинуть, выстанывая что-то нечленораздельное. Его словно током ударило с ароматом роз, словно прямо в вены высоковольтник впихнули и включили, но не на полную силу, далеко не на полную. – О-о-о, ma petit, ты меня радуешь! – улыбается Тэхен, слегка большим пальцем надавливая на головку члена, уводя руку тут же ниже по стволу. Ким сошел с ума, Чонгук сошел с ума, весь мир сошел с ума! Гук дрожит, его лихорадить начинает, но он сам бедрами вверх поддается ближе к ласкам, ближе к Тэхену. А тот в глаза карие пьяные смотрит, сдерживает себя от желания всю шею Чону пометить укусами-засосами, сдерживает себя от желания впиться зубами в маняще пульсирующую венку на шее, пробуя на вкус чужую кровь. – Будь хорошим мальчиком и кончи для меня, – Тэхен губы лижет, а сам возвращается к головке члена, пальцами надавливая на нее так сильно, что Чонгук бы почти-почти, и правда, кончил, но Киму явно все так быстро не нужно, он сам диктует правила игры. – А может, ты просто хочешь ощутить мои пальцы в своей милой попке? – выдыхает Чонгуку на ухо Тэхен, начиная уже активнее сдавливать член Чона рукой, заставляя того скулить, вертеть бедрами и требовать еще больше, еще, сгорая в этой игре поверженным олененком. – Ты ведь еще никогда не игрался с собой? – Тэхен такое говорит, что Чонгук от смущения полыхает, но при этом сам же активно просит еще ласк. Ему кажется, если он и сейчас не кончит, то просто прахом рассыплется в руках Кима. – А ты готовься, – шепчет Ким, и Чон особенно резко поддается бедрами вверх, так что ощущает, как головка члена выскальзывает из-под резинки боксеров, как прохладный воздух лижет возбужденную плоть, и как Тэхен намеренно легко касается дырочки уретры, размазывая тягучую смазку по крупной головке. Это сущий пиздец! Господи! – Растягивай себя для меня, но если тебя это слишком смущает, я могу помочь тебе с этим. Только скажи, и я с удовольствием поиграюсь с твоей девственной дырочкой, растягивая ее для своего члена. – Тэхену хочется заклеить рот! Или попросить раздеть Чонгука прямо здесь, растянуть и хорошенько тра… как Ким и предлагал змеиным шепотом. Чон потерял свою рациональность и адекватность еще в тот момент, когда впервые столкнулся с Тэхеном в этом самом доме, вкусив его силу с ароматом дикой розы. – Но твой очаровательный ротик тоже хочется разработать, ты можешь играть с собой, можешь себя растягивать, – Ким дразнит головку члена Чонгука, собирает его дрожь и тихие всхлипы, в которых на сто процентов содержание только одной просьбы – не останавливаться. Не останавливаться и дать Чону уже кончить! – Но твой девственный ротик только для моего члена, ma petit, – горячий шепот обдает ушную раковину, и Чонгук активнее виляет бедрами, у него горит вся паховая область, буквально полыхает, тянет многотонным грузом! Чон губы лижет, хватая воздух жадно, и все равно подставляется под ласки Тэхена, который с оттенком боли сминает головку члена, доводя Чонгука до исступления. – Но ты не расстраивайся, ma petit, лучше готовься, – Ким сильнее сдавливает член Чона, заставляя того звездочки перед глазами ловить, – хорошенько готовься, растягивай себя, играй с собой и представляй, что это я. Такое томительное ожидание, – шепчет бархатный голос на ухо, а кажется прямо в мозг, в душу саму, и Чонгук почти кричит, когда Тэхен оттягивает резинку боксеров ниже и пару раз кольцом из пальцев проводит по напряженному члену, выдыхая с явно различимым рычанием: – Кончай.       Чонгук кончает, вот так, по приказу, толкаясь в прохладную ладошку, выплескивая из себя сперму тягучими толчками. У него мышцы на бедрах затекли от напряжения, воздуха в легких нет, в голове только шепот Тэхена, аромат роз и такая концентрация воздушного кайфа, что Чонгуку ярко кажется, что он сейчас летит. Как тогда, когда стал ветром, только в этот раз это еще приятнее, это ощущение настолько с ароматом наркотика, что Чон просто априори никогда не получит ничего столь прекрасного в кровь, он точно знает. Потому что это наслаждение подарил Тэхен, это он завел Чона, а потом помог кончить: он, его блядский язык и дрочные руки!       Пока Чонгук от оргазма отходит, пока восстанавливает дыхание и силы, пока просто лежит и ловит Вселенную перед глазами, Тэхен с улыбкой мягкой о нем заботится. Влажными салфетками для интимной гигиены с таким непривычным здесь ароматом вишни стирает сперму с впалого, все еще конвульсивно поджимающегося живота. Удивляется, как они умудрились не запачкать рубашку Чону и софу, хотя оно и понятно про рубашку, Тэхен ее намеренно высоко задрал, хотя так и не полюбовался на тело под собой, доводя Чонгука своим блядским языком до оргазма. Потом свои руки вытирает, пару секунд смотрит на сперму на своих пальцах и готов даже ее слизать, но решает не драконить себя еще сильнее, потому просто все вытирает, натягивает на Чонгука обратно боксеры, штаны, заправляет рубашку и встречается с все еще отчасти пьяным, но уже осознанным взглядом Чона, который к такой заботе был не готов.       Тэхен тянет змеиный оскал, настоящий змеиный оскал, которым Люцифер соблазнил Еву, заставляя этим самым Чонгука покрыться новым слоем краски, стыдливо пряча глаза. Боже, что с ним происходит?! Почему он так себя повел, почему позволил Тэхену… такое?! Сила Кима? Да хрен там! Чонгук ведь сам его хочет, хочет его поцелуи и ласки, поставить большущий засос на шее, чтобы все знали, что Тэхен Чону принадлежит! Безумие! Чонгук просто сошел с ума!       – Ma petit, не провоцируй меня больше, – Ким садится обратно на стол, любуясь красными щеками Гука, которые, тот думал, не будет видно в таком приглушенном свете в мрачной комнате. Чон хочет возмутиться даже, кто кого вообще тут провоцировал?! Кто тут до жути притягательный искуситель еще позвольте узнать?! Но так и не решается ничего Тэхену сказать, потому что отчасти он провоцировал – да, этого нельзя отрицать. Когда Ким ему намекнул остаться у него, Чонгук должен был сразу запротестовать, а он что? Правильно, он еще ни разу не протестовал против ласк и поцелуев Тэхена, сам к ним стремился, сам их хотел. – Сейчас я остановился, но порой контролировать себя не могу, особенно сейчас это сложно. – Чонгук все-таки смотрит на Кима, вспоминая, что Чимин говорил о том, что Элибр близок к срыву, потому что давно не кормил свою силу. Но у Чона умер инстинкт самосохранения в их первую встречу, и возрождаться он явно не планировал. – У тебя есть любимое блюдо? – Чонгук непонимающе кивает, хлопая глазами. – И у моего голода есть – ты. – Тэхен прямо в карие глаза смотрит, словно ожидает там увидеть страх, но видит только пьяные с поволокой глаза Чонгука, которые не могут налюбоваться на Элибра. – Потому будь осторожнее, ma petit, порой я и сам не хочу сдерживать себя от возможности попробовать такой прекрасный десерт! – Улыбается Тэхен, а Чонгук судорожно выдыхает, прикрывая глаза. Искуситель! Чертов искуситель! Вот и как ему противиться?!       – Ты хотел… – Чон закусывает губу, стараясь вести себя спокойнее, чем его сердце, которое слишком уж впечатлено тем, что между ними сейчас произошло.       – Да? – Тэхен голову к плечу склоняет, с легкой улыбкой глядя на Чонгука, который отчаянно собирал свои мозги в кучку. Выходило хреново, в условии, что розы проникали в саму душу, вызывая нереальную зависимость.       – Мы хотели…       – Да? – ярче тянет улыбку Тэхен, явно наслаждаясь видом такого разморенного ласками и оргазмом парня.       – Вопросы… – кое-как выдает Чонгук, проклиная себя мысленно за этот бред мямлезавра, но как бы то ни было, как бы он ни хотел сказать предложение полностью, а оно даже в голове толком не выстраивалось. Пухлые обкусанные губы напротив, взгляд черный и розы в воздухе делали Чона рабом Тэхена на всю чертову жизнь!       – Ах, да, ma petit, но ты в состоянии сейчас вести диалог? – гаденько усмехается Ким, а Чонгуку его хочется ударить! Сукин сын, сам же довел Чона, а теперь намеренно его дразнит. Скотина! Боже, ну почему Чонгук выбрал этого нарцисса в пару?! Боже в лице Тэхена могло сказать, что он слишком красивый, чтобы его не хотели!       – В состоянии! – упрямо произносит Чон, выпрямляется, садясь ровно, складывает руки на груди и воинственно смотрит в медленно становящиеся синими глаза, давая понять, что просто так этот раунд не проиграет, хотя Тэхен его уже с оглушительной победой выдрал из рук Чонгука. – Мы же пара? – осторожно интересуется Чон, кусая губу. – Потому мы должны знать друг друга.       – Пара, – отвечает Тэхен, а Гук в этот момент готов просто умереть от остановки сердца, так приятно и тепло было слышать подобное от Кима, от человека, который просто физически не мог соврать о подобном. Даже если бы не был уверен, то икнул бы, выдавая явную ложь, а тут так уверенно заявил! Чонгук улыбается как идиот на это, буквально видя, как мир только что покрылся розовой пеленой!       – Я начну первый, – говорит Чон, слегка взлохмачивая волосы, чтобы немного снять с себя волнение. – Я воспитывался в детском доме, – как на духу выдает, заглядывая в уже голубые глаза, в которых где-то у зрачка все еще голод скалился в сторону парня. – Где мои настоящие родители – не знаю, помню лишь, как меня нашли на ярмарке у карусели и все. – Чонгук всегда рассказывал эту историю безэмоционально, никогда не плакал и не грустил. Он просто надеется, что его родители были где-то там счастливы, хоть и без него. Наверное, им было сложно с Чонгуком, раз они его оставили, может он был слишком капризный или причина была в другом – неважно. Чон просто мысленно их простил и отпустил уже очень давно. – В детском доме я был не популярен, – Тэхен молча слушает, его руки покоятся на краях стола, поза расслабленная, но внимательная. Он не просто пропускает все мимо ушей, он, правда, слушает. – Однажды меня взяла приемная семья, но вернули на следующий день, – Чонгук кусает губу, опуская тот момент, что вернули его, когда узнали, что он еще не выбрал сторону Света или Тьмы. Приемная семья сторонник светлых не могла взять неизвестного ребенка, который бы обратился ко Тьме, а потом уже сам Чонгук отказался к ним ехать. – Однажды по телевизору показывали, как Тихая Стрела спасла целый город ценой своей жизни от монстров, ее поступок меня очень впечатлил, и тогда я решил, что стану героем, – улыбается Чон, до сих пор не веря, что смог поступить в Академию. – Я очень простой! А теперь твоя очередь.       Тэхен бы с «очень простой» поспорил. Он, в принципе, не любит лезть в душу, но так получается, что видит ее, и видит, что Чонгук за всей своей детской наивностью и светлостью тоже имеет раны. Немного банальные, но все же раны, которые делают больно, кровоточат и порой очень некстати напоминают о себе. Просто Чон старался жить дальше, он отпускал ситуацию, забывая все плохое. Просто Чон шел к мечте стать героем, которая стала для него самым большим лекарством. Тэхен тоже хочет получить свое лекарство, а не вечно удушающую тьму, голод и дикое желание сделать этот мир агрессивно чище. Он не может, ему нельзя.       – Я родился в семье потомственных темных и героев, – Тэхен как-то несколько тяжело вздыхает, заставляя Чонгука напрячься, – с родителями я почти не общаюсь – они меня боятся. – Тэхен, как может, обходит острые углы и при этом старается не врать; он, в принципе, не очень любит вспоминать те времена, но Чонгук поделился своей историей, потому и Киму было необходимо. А вот Чон неожиданно понял, что этим, казалось бы, безобидным разговором задел одну очень большую рану на сердце Тэхена. – Я никогда не хотел быть героем. – А вот это более чем неожиданно! – Но настояли родители тогда, и закон обязывает всех, у кого уровень силы Бог, учиться в Академии на геройском отделении. – Коротко, но более чем емко, включая, что Чонгук буквально ощущал, что ОЧЕНЬ многое Тэхен просто опустил в своем рассказе. Что ж, копаться в чужих ранах Чон права не имеет, но он вдруг ясно осознал, что Ким-то в этом мире был еще более одинок, нежели сам Чонгук. У Чона родителей рядом не было, а у Тэхена были, но боялись его. Почему? Из-за силы? Или чего-то еще? Но Чонгук свое любопытство тушит, рождая другое.       – А кем ты хотел быть?       Тэхен улыбается уголком губы немного грустно:       – Не знаю, – парень жмет плечами, поднимаясь со стола, чтобы красивой танцующей походкой двинуться к бару за новой порцией алкоголя, который отчасти очень многие чувства притуплял, что Тэхену очень нравилось, особенно когда он был близок к срыву. – Может, просто обычным человеком, – под удивленный взгляд Чонгука выдает Ким, вытаскивая новый хрустальный бокал, забыв, что осколки от прошлого следовало бы убрать, пока никто не поранился. – Мне нравится смотреть за развитием молодых талантов, – Ким намекает на своего брата, который собирался стать великим модельером и стилистом, – может, открыл бы свое агентство. – Чонгук не произносит вслух, но сейчас отлично видит, что Тэхен от своей силы абсолютно и полностью несчастен. Он хочет быть человеком! В мире, где все грезят стать героями, он желает быть в безликой массе. И снова же вопрос: из-за голода ему так не нравится быть особенным? Или на то есть другая причина, весомая причина, про которую Тэхен умалчивает?       Чонгук внимательно наблюдает, как Ким выпивает уже второй бокал вина, тут же наливая третий из бутылки со старой, пожелтевшей этикеткой. Похоже, это вино было старым и очень дорогим, но волновало явно не это. У Кима из голубых глаз рвется голод, светотень от белоснежных локонов отчасти скрадывает этот эффект, но Чонгук все равно видит. Потому что он лично позволил этому голоду себя попробовать, лично стал его любимым блюдом, как сказал сам Тэхен.       – Давай продолжим, если ты в состоянии? – Чонгук использует прием самого Кима, чтобы отвлечь его от жажды и от уничтожения бутылки с алкоголем. Еще и смотрит на Элибра так дерзко, почти вызов бросает, а Тэхен на это смеется, красиво так, заливисто, заставляя саму комнату даже словно ожить от своего мрачного состояния. Гуки обладал острым и очень смышлёным язычком, и Ким был готов отдать ему должное, он умел перетягивать внимание на себя!       – Давай! – Тэхен облизывает горьковато-сладкие губы от алкоголя и снова присаживается на стол перед Чоном, ставя бокал с вином неподалеку. Специально садится так близко к парню, провокационно, глядя в карие глаза, которые разом тушуются. Какой милашка! – Я не люблю: заниматься спортом, тупые комедии, большинство ужастиков из-за банального сюжета, я очень чувствителен к запахам, потому ненавижу большинство даже именитых парфюмов; не ем острую пищу, яичные желтки, внутренности животных, жирное или сильно соленое. – Чонгуку срочно нужна ручка, чтобы все записать! Дайте ему ручку и бумажку! – Я очень тактильный, – Ким улыбается криво, облизывая свои губы после очередного глотка вина, – это не только потому что мне порой нужно унять голод, я просто люблю тискаться. – А уж как Чон любит, чтобы его, кхм… продолжим. – Не очень люблю походы по магазинам, но могу потерпеть, если надо. Готовить не умею, не хочу, не буду. – Конечно, у принцесс всегда есть повара! – Люблю читать и слушать музыку, знаю пять языков, отлично разбираюсь в одежде, науке, Мустанг собрал сам в папином гараже, и это мой натуральный цвет волос.       Чонгук хлопает глазами, переваривая только что услышанное. То есть, окей, ладно! Вот этот вот француз по поверхностным данным домосед, наверняка, отлично натаскан в гуманитарных сферах, как от него, в общем-то, и следовало ожидать. Но при этом он еще сам собрал автомобиль, любит обниматься, привередлив в запахах, еде отчасти, и он самый красивый человек в гребанном мире, которого Чонгук когда-либо встречал!       – Мне нравится спорт, – какие противоположности, – я бы с удовольствием им занялся, мне нравится держать тело в форме. – Тэхен на это криво улыбается, отчего у Чона снова начинают тихо полыхать щеки, а возбуждение аккуратно закипать в крови. – Я не разбираюсь в моде совсем, главное, чтобы было что надеть. – Но отрицать тот факт, что ему нравится быть красивым, бесполезно. – Готовить я тоже не умею, но съесть могу почти все, мне нравится банановое молоко и патбинсу. – Сладкий мальчик. – Я был отличником, но знаю лишь один язык, кроме корейского – английский, потому не понимаю, что ты говоришь на своем французском!       Тэхен коротко хохочет, глядя на театрально надутого Чонгука. Конечно, он бы ничего и не понимал, для корейцев французский, в принципе, очень сложный, а уж когда его произносят с таким томным акцентом можно сразу сдаться, потому что ничего не понять за этим сладким голосом, подчиняющим себе непомерно сильно и красиво.       – Je connais, ma petit (Я знаю, мой малыш), – довольно улыбается Тэхен, склоняя голову к плечу, ожидая продолжение, которое не заставило себя долго ждать:       – У меня никогда раньше не было отношений, поэтому я, в принципе, не понимаю, что требуется для этого, – Чонгук кусает губу, виновато отводя взгляд. Так добивался внимания Тэхена, а сам даже не понимал, что им делать теперь?! – Я довольно застенчив, люблю музыку и смотреть фильмы, хотя не могу похвастаться, что посмотрел что-то стоящее. – Конечно, в детском доме был один телевизор и когда его не смотрели воспитатели, старшие крутили ужастики и тупые комедии, которые так ненавидел Тэхен. – Умею рисовать, я очень много рисую и иногда пою. – Застенчиво заканчивает Чонгук, продолжая избегать внимательных глаз Кима. Получалось ведь, что Элибр воспитан, образован, богат и красив, а Чон… Золушка? Посредственность? Он обычный, он как вся безликая масса – незаметный и тривиальный.       – Нарисуешь меня? – Только не для Тэхена. Ким не обращает внимания на самых отъявленных красавцев и красоток, которые мимо него дефилируют толпами, если его сила спит и никак не реагирует на человека, то Тэхен тоже «спит» и не реагирует. Чонгук же боем барабанов разбудил их обоих, заставляя на себя смотреть, себя изучать, к себе тянуть. В особенности тянуло голод Кима, который открыто говорил, что они его нашли, именно его. Искали и нашли, теперь можно закрыть поиски, можно больше не метаться, он у них, рядом с ними. А сила голоду грозила, предупреждая, что человек – не еда, и пока эти двое выясняли отношения, Тэхен изучал Чонгука и то, что он к нему испытывает, кроме тяги его магии.       Чон голову поднимает на Кима, моргая несколько непонимающе:       – Нарисовать?       – Да, – кивает Ким, снова отпивая немного вина, которое отлично притупляло голод на время, чей голос становился все яснее и яснее каждый день. – Могу попозировать! – Улыбается Тэхен, провокационно проводя пальцами по рубашке вдоль груди. А Чонгук, к стыду, и взгляд от рук Элибра оторвать не может. Хотя почему к стыду?! Они сейчас с Тэхеном такое творили, что о стыде-то точно можно было забыть!       – Я не уверен, что у меня получится…       – Я в тебе уверен. – Мягко улыбается Ким, подмигивая Чону, снова прикладываясь к бокалу с вином. А Чонгук следит, следит, как бордовая жидкость касается алых губ, как окрашивает их на мгновение более темным оттенком, как дергается у Тэхена кадык, когда он глотает. Чонгук стал чертовым фетишистом, и его фетиш Элибр от и до! – Еще вина? – томно интересуется Ким, замечая реакцию Чона на себе.       И Гук почти говорит «да», почти говорит, когда вдруг вспыхивает, возмущаясь:       – И кто кого еще провоцирует?! – Тэхен сам ему говорил его не соблазнять, а сам же сейчас так открыто намекает на развязный, очень пошлый поцелуй с передачей вина из рта в рот. И да, Чонгуку очень понравилось, но все же хватит с Тэхена игр на сегодня!       – Так это «да»? – усмехается Ким, он читает Чона глубже, чем тот старается придерживаться правила – секс после свадьбы, куда глубже и опаснее, потому что голубые глаза горят, когда Тэхен берет немного вина в рот и наклоняется к Чонгуку с явными намерениями довести его до оргазма истерики!       Чон болезненно сглатывает, но послушно раскрывает губы, впуская язык Тэхена и теплое вино себе в рот, впуская новую дозу возбуждения в кровь, чтобы ломало, чтобы тянуло к Киму, позволяя его языку буквально пропихивать Чону в глотку алкоголь. Жар, покинувший тело Чонгука, снова появляется, разрастается в крови, грозясь вылиться новым стояком, после которого все простой дрочкой точно не закончится!       – Могли бы и позвать! – наигранно-обиженный голос раздается со стороны входа в гостиную, заставляя Чонгука в панике вздрогнуть. Только не Тэхена, нет. Этот хищник с неохотой отрывается от горьковато-сладких губ Чона и голову поднимает к выходу, смотря звериными глазами на Чимина, который наблюдал за парочкой без капли стеснения.       – У тебя есть Юнги, – говорит Тэхен, поднимаясь на ноги, чтобы не смущать и так красного Чонгука еще сильнее. Это еще хорошо, что тот спиной сидел к выходу, и Чимин его видеть не мог, а то точно бы сгорел со стыда!       – Кстати об этом! – оживляется Пак, чуть не прыгая на месте от перевозбуждения! – Юнги только пришел, и я хочу с ним, как бы… – Чимин запинается, подбирая нужное слово. Даже Чонгук заинтересованно головой крутит, но из-за спинки софы не выглядывает – стыдненько!       – Познакомиться поближе? – Тэхен приподнимает бровь, усаживаясь на столик, где остался его бокал с недопитым вином.       – Именно так! – улыбается Чимин, хлопая в ладоши, как ребенок, которому подарили леденец. Правда, Паку явно нужен если и леденец, то другого вида, который у Юнги в штанах… – Так вот и я решил, что мы обязаны все сыграть в бутылочку! – Чонгук аж бледнеет от этих слов, вздрагивая. – Я уже всех сюда позвал, если что, но как знал, что вы тут обжимаетесь, потому вас и предупредил. Пойду приведу Юнги! – И Чимин счастливо уносится прочь, оставляя парней переваривать услышанное. Точнее переваривал только Чонгук, потому что Тэхен к другу давно привык.       – Надо бы убрать, – с ленью смотрит на разбитый бокал в луже вина Ким, взмахивая красивыми пальцами. А Чон за этим движением следит и видит, как в воздух поднимаются бриллиантовые осколки хрусталя, как впитывается в пол вино, исчезая, как сама материя поглощает испорченный предмет, стирая его из этого мира.       Чонгук на Тэхена смотрит огромными глазами, на что тот просто жмет плечами, отвечая:       – Это побочная сила, – поясняет Ким, вытаскивая еще салфетки с ароматом вишни, чтобы вытереть свои отчасти липкие пальцы, а потом нагнуться к Чонгуку, заставляя сердце парня сходить с ума. Мягкий хлопок салфетки аккуратно стирает подтеки вина с опухших губ, с подбородка и даже шеи, а аромат вишни так красиво переплетается с ароматом роз, что Чонгук неожиданно выясняет, что никак им не может надышаться. Идеальное сочетание. – М-м-м! – Тэхен втягивает запах с шеи Чона, вдруг резко на него налетая слишком близко, слишком для звуков шагов, спешащих на третий этаж! – Тебе идет аромат вишни, ma petit, надеюсь, ты купишь себе такой гель для душа, иначе будешь вынужден мыться только у меня, со мной вместе, – улыбается Тэхен, довольный тем, как щеки Чонгука покраснели от этих слов. Ким отстраняется от парня ровно в тот момент, как в комнату входит Джин вместе с Сонхуном, а за ними Хосок и Сону, что-то увлеченно обсуждающие.       – О, Чонгук-и, ты уже здесь! – Хосок тут же внимание на Чона переключает, не оставляя без внимания его алые щеки и пухлые от поцелуев губы. – Уединились, значит? – гаденько усмехается парень, спеша на софу к Чонгуку.       – Тактичности тебе не занимать, катись к Чимину! – Джин Хосока двигает, садясь к Чону ближе, пока Тэхен с улыбкой направился обратно к бару, но замер на полпути как заметил Сону.       – У Чимина теперь Юнги! – дуется наигранно Хосок.       – Опять ты? – недобро рычит Тэхен, полыхая злыми глазами на Сону. Чонгук даже отвлекается на мгновение, переставая думать о радужных единорожках, чтобы остудить свой пыл и вести себя не так, будто они с Кимом тут почти что не потра… потратили время за взаимными ласками. Тэхен снова отвлекся на свою вечную жертву, и это помогало Чонгуку тоже отвлечься, хотя Сону было откровенно жаль.       – Хен, – Сонхун к Тэхену подходит, стараясь того успокоить, – ну мы же здесь просто все веселимся! Перестань быть Тираном!       – Как только он перестанет к тебе лезть!       – Ты не хочешь, чтобы у меня был парень? – парирует Сонхун, пока Хосок с улыбкой наблюдает за очередной перепалкой, ему только попкорна не хватало! – Это эгоистично!       – Я, в принципе, эгоист! – усмехается Тэхен, недобро полыхая глазами на Сону. – Можешь остаться, – рычит Ким парню, – но играть вы не будете, оба! – Предупреждающе смотрит на Сонхуна Тэхен, давая понять, что в этом он непреклонен! Еще бы какой-то щенок играл на раздевание с его братом! Вот уж нет уж!       – Мне хоть выпить можно? – вздыхает Сонхун, принимая волю брата. Ну, хотя бы останутся во взрослой компании, хотя бы посмотрят, чем это взрослые в своих играх увлекаются. Хотя Сонхун уже видел пару игр Чимина и… у парня лицо до сих пор горит при этих воспоминаниях.       – Конечно, – улыбается Тэхен, откупоривая бутылку дорогого коньяка, словно собирался сегодня нализаться в стельку, – все, что на нижней полке можете пить!       Сонхун подозрительно косится на бар, тут же вспыхивая:       – Хен, там один только сок! – А Хосок уже просто тихо ржет на всю эту сцену, понимая, что это одна из лучших драм в его жизни!       – Именно, – отвечает Тэхен, наливая полный бокал себе алкоголя, – то, что нужно для детей!       – У кого-то будут дети? – в гостиную заходит Чимин, светящийся счастьем, ведь с ним за руку идет Юнги – холодный и эгоистичный мудак, который внебрачный брат Тэхена, да! И, конечно же, за всем своим счастьем, полем с радужными единорожками и ебучей музыкой детского мира, Пак все слышит не совсем так, как надо.       – Только если у тебя, – улыбается другу Тэхен, вальяжно облокачиваясь о стойку бара с бокалом коньяка в руке.       – Не думаю, что я готов быть папой, – отвечает Юнги, глядя на Элибра.       – Ну, можешь стать папочкой для своего малыша! – отвечает Тэхен, намекая на Чимина. А Чонгук от этих слов тихим писком давится, как они могут такое обсуждать в присутствии такого количества людей?! КАК?!       – На мне не работает daddy кинк, – морщится Юнги, лениво убирая белые пряди волос с глаз.       – На мне тоже, – улыбается криво Тэхен, – обидишь Чимин-и – кастрирую, добро пожаловать в семью! – Ким протягивает бокал с коньяком Юнги, игнорируя печальный взгляд Пака, когда мимо него пролетела порция хорошего алкоголя.       – Тебе бы речи на площади толкать, глядишь, страна бы из говна поднялась, – фыркает Юнги, салютуя Тэхену бокалом.       – Официально Чимин – можешь с ним переспать, – заявляет Ким, вынуждая тишину в комнате стать плотнее, только вот эту троицу третьекурсников было как раз таки ничем не смутить!       – Я, конечно, не собирался так быстро, но если ты так настаиваешь, то мы можем хоть здесь, да, Юнги? – Пак оборачивается к своему уже парню, залезая руками ему под широкую футболку. Мин на это лишь вздыхает, убирая бокал с коньяком от Чимина подальше, когда парень к нему полез.       – Не давайте Мини пить, – Юнги аккуратно отстраняет от себя Пака, усаживая на свободное место на софе. – Он, кажется, уже перебрал.       – Информация для тебя, – Тэхен отбирает у Сонхуна бутылку вина, которую тот пытался спрятать под мышку, – Чимину достаточно одной стопки, чтобы не помнить даже как его зовут.       – Я помню! – возражает Пак, пытаясь подняться, но Джин его на месте удерживает, потому что от Чимина алкоголем несет за версту. Одной стопкой дело явно не обошлось! – Я Ким Сокджин! – улыбается пьяно парню Пак и лезет к нему обниматься, пока Юнги не успевает его схватить за шкирку, без особых усилий удерживая на месте. – И даже не думайте меня сливать, – Чимин полыхает на всех глазами, – игру в бутылочку придумал я, значит, я обязан в нее играть!       – Ты хоть в состоянии снять рубашку, не упав? – усмехается Юнги, которому такой Чимин хорошо знаком. Он часто лез к нему на вечеринках, лез в трусы.       – С тебя? – с надеждой интересуется Пак, оборачиваясь к своему богу.       – Пусть остается, иначе хуже будет, – трет виски Джин, понимая, что сегодня они повеселятся на все сто процентов, наслушаются тонну пошлых шуточек от пьяного Чимина, но потом будет что внукам рассказать!       – Согласен! – улыбается Чимин. – Нам нужна пустая бутылка! – словно даже протрезвел на мгновение, если бы еще не лез к Юнги, пытаясь стянуть с него футболку, доказывая, что не пьян. А Чонгук внезапно понимает, что попал в гущу событий, в которых быть был не должен, но кровь они адреналином выжигали на раз! – Правила очень просты! – Чимин оставляет Юнги в покое. – Я придумал игру, потому я первый водящий. – Тэхен протягивает Паку пустую бутылку из-под выпитого им вина, подмигивая при этом Чонгуку, намекая, что его вклад в опустошении этой бутылки тоже был. – Итак, – Пак принимает из рук Тэхена вещь, поднимаясь на ноги, подзывая всех к себе усесться на пол, чтобы было удобнее.       Хосок на правах второго заводилы после Чимина понесся первый, сразу садясь напротив Пака, с блеском в глазах готовый слушать, что же будет дальше. Чонгука Тэхен усаживает к себе чуть ли не на колени, чтобы никто не смотрел, не трогал и, вообще, не имел виды! Юнги падает рядом с Чимином, а Джин около Хосока, поглядывает, как Сонхун ворует бутылку из бара, за что получает строгое от Тэхена, который вроде бы и не видел, но видел:       – Положи на место, Сонхун!       Чонгук даже оборачивается к бару, замечая, как младший Ким матерится себе под нос, поднимая в сдающемся жесте руки, потому что брат тот еще тиран. Тиран! Хотя вот Чону тоже поставил условие, напрямую запретил пить, но рот в рот, с поцелуем, с горячим и томным поцелуем… Тэхен рядом довольно заулыбался, явно ощущая, о чем думает Чонгук, раз у него даже румянец снова выскочил на щеках.       – Может, мелкие тоже сыграют? – Пак поглядывает на Сонхуна и Сону, которые занимают пустующую софу, стараясь вести себя тихо, чтобы товарищ Тиран не придрался!       – Нет! – упрямо стоит на своем Тэхен. – Только, если щенок покинет борт!       – Да ладно тебе, – Чимин наклоняется к Киму так, что почти ему на колени падает, плохо контролируя свое тело после выпитого алкоголя, только Юнги его и ловит за талию, усаживая ровно. Да натрахается он с этим розоволосым недоразумением! – Мы же не сосаться будем, хотя вот тут я не против! – хихикает Чимин, отчего и Юнги, и Тэхен закатывают глаза, а Чонгук думает, что пить не будет никогда! – Если Сону в пух и прах проиграет, то пусть выполнит любую твою просьбу!       Все замирают, ожидая от Тэхена ответа. Парень, о котором идет речь, бесстрашно смотрит в лицо смерти почти, старший Ким и убить может, без сомнений может убить за брата. Но Сону в себе уверен и потому Тэхена не боится, но вдруг боится Сонхун, который понимает, к чему все может привести.       – Хен, только не проси его рвать со мной! – младший Ким прямо в голубые глаза брату смотрит, отчаянно хватаясь за руку Сону, словно того сейчас у него отберут.       Чонгук на Тэхена смотрит, тот явно не в восторге от всего этого, явно не в восторге от такого предложения, но и отлично понимает, что оставлять эту парочку без внимания сегодня нельзя, а возможность поквитаться с Сону, который ни в чем пока не виноват, может больше и не подвернуться.       – Хорошо, вы можете сыграть, – нехорошо улыбается Тэхен, кладя успокаивающе ладонь Чонгуку на коленку. – Но если Сону проиграет, он будет до конца этого года носить ошейник, как послушный щенок!       Чимин расплывается в довольной улыбке, Тэхен умеет удивлять! Остальные же ждут ответа от парня, который даже не дрогнул на такое унизительное наказание невероятно довольный собой!       – А если проиграете вы? – Сону бровь вскидывает.       – Проси, что хочешь, – без раздумий отвечает Тэхен, с таким видом, что сразу понятно, что он не собирается проигрывать сегодня и никогда вообще!       – Отлично! Я играю! – Сону уверенно улыбается Киму, получая в ответ первый предупреждающий взгляд. Не надо недооценивать Тэхена!       – Гребите сюда, – Чимин снова привлекает к себе внимание, раскручивая в руках пустую бутылку вина. Вечер обещает быть веселым! – Итак, – начинает Пак, когда Сону и Сонхун садятся в круг со стороны Юнги подальше от Тэхена, который взглядом испепелял «щенка», наглого щенка! Чонгук бы не хотел быть на месте Сону, но его отважностью восхищается! – Правила просты, – Чимин кладет пустую бутылку на пол ровно посередине, чуть не падая за ней следом, и снова Юнги его удерживает, закатывая глаза. Ну что за ходячая катастрофа?! – Вода раскручивает бутылочку, на кого указывает горлышко, тот снимает с себя любую одежду, серьгу, кольцо или что угодно! – Пак хихикает, сверкая завешенными в серьгах ушами. Он готовился – да! – После тот, на кого указала бутылочка, сам ее раскручивает и так далее и так далее. Вы можете отказаться раздеваться, но тогда выпиваете шот! Котенок, принеси хену коньячка! – просит Чимин Сонхуна, который незамедлительно выполняет просьбу. – И рюмочку не забудь! – Чонгук заметно начинает нервничать. Выглядела игра крышесносно возбуждающей, и была такой, только вот все равно было страшно отчасти и неловко. У Гука сердце разбегается, когда он понимает, что на нем лишь рубашка, штаны, нижнее белье, носки и ботинки! Вот черт! Даже у Тэхена пальцы усыпаны кольцами! Черт! А Ким ощущает нервозность парня, потому смотрит на него, пока Сонхун бегает за выпивкой, открыто так смотрит, прямо в глаза, давая понять Чону, что вот его-то желает видеть голым перед собой, еще и руку на коленке сжимает. Сволочь! Чонгук как-то поздно понимает, что на них все это время смотрел Джин и Хосок, который вообще пошло улыбался, явно думая не о том!       Сонхун приносит вскрытую уже Тэхеном бутылку коньяка и две стопки на всякий случай, снова усаживаясь к Сону, воинственно глядя на брата, словно собирался у него тоже выиграть! Пак ставит это все в сторонку, чтобы не разбилось-не разлилось и продолжает:       – Проигрывает тот, на ком осталось меньше всего вещей, победитель же имеет право спросить со всех участников игры по одному желанию, которое может быть вплоть до сексуального характера, иначе хрен ли во все это играем! Видите, все просто! – Улыбается Чимин, сверкая пьяными глазами в сторону Юнги, которого уже хотелось полностью так раздеть, трах… трахтур? Трактор? Как правильно? Что-то Пак запамятовал!       – Порно, порно, весело-задорно! – поет Хосок, заставляя кого-то тихо рассмеяться, а кого-то, как Чонгук мило покрыться румянцем. Игра явно переваливает отметку в девятнадцать плюс, и Чона это пугает, но больше возбуждает так, что внизу живота разливается приятное тепло! Чонгук еще просто не до конца понимает, в какую авантюру был втянут!       – Я начинаю первым! – улыбается Чимин, хлопая сам себе в ладоши. В комнату мягко просачивается нежная музыка из колонок, свет приглушен, пахнет алкоголем, розами и вишней от Чонгука. Безумно головокружительный коктейль!       Пак тянется к бутылочке, улыбается всем задорно, умудряясь даже не шмякнуться лицом об пол, и раскручивает бутылочку, садясь на место. Комната замирает, все словно загипнотизированные наблюдают за куском стекляшки, который будет решать их судьбы. А он бездушно крутится на полу, порой сверкает темно-бордовыми боками, разбрасываясь россыпью алмазов вокруг, и медленно завершает ход, вынуждая все сердца замереть. Все, кроме Юнги и Тэхена, которые с некой даже ленью глядели на бутылку, точно зная, что не они.       И не они.       Горлышко бутылки показывает аккурат на Хосока, который в мгновение ока выскальзывает из своего жилета-сафари, оставаясь в одной футболке. Никто ничего даже понять не успевает, как Хосок выполняет правила игры, тут же раскручивая бутылку уже сам.       – Ну, что?! – возмущается Хо, глядя на всех, кто ожидал чего-то… чего-то.       – Чувак, я хотел попросить стриптиз, – театрально качает головой Чимин, получая тяжелый хлопок по ягодице от Юнги за это и темный, предупреждающий взгляд. Чонгук от парочки взгляд отводит, больно они смущающие, ну, а самому зажиматься с Тэхеном, конечно же, нормально!       Бутылочка останавливается, указывая горлышком на Юнги. Чимин тут же собирается, оборачивается к своему парню, который с ленью снял с себя маленькую сережку, оставляя ее лежать на столе, чтобы не потерялась. А Пак просто критически не верит, что у Юнги четыре прокола в двух ушах и в них во всех серьги, как и у самого Чимина! Но он хотел порно, тьфу, ты! Ну, хотя бы стриптиз! Вам жалко, да?!       – Сюда будто все подготовленными пришли, – мотает головой Джин, который был в одной лодке с Чонгуком, у них кроме основной одежды не было ничего! Юнги на это заявление только усмехается, без проблем раскручивая бутылку.       А Чон вдруг понимает, что начинает неосознанно молиться, чтобы волна его не зацепила, молиться, чтобы, ну вот допустим, Тэхен разделся, да? Это ведь было бы нереально горячо, просто катастрофически горячо! Чонгук еще никогда не скользил по груди Тэхена руками, не трогал, в отличие от самого Кима, а каково это – тронуть бога без одежды? Чон так задумывается, что не замечает, как на него косится сам этот бог, подмечая откровенные желания своего малыша. Чонгук только тогда в себя приходит, когда слышит пьяный вопль Чимина, когда бутылочка показывает на Сону, у которого тоже не было ничего, кроме основной одежды.       Тэхен внимание с Чона переводит на «щенка», победителем скалясь в его сторону! Сону же без промедлений начинает стягивать ботинок, когда получает отрицательное покачивание головы от Пака и его сладкий шепот: «Оба снимай!». Нет, с сережками можно было мелочиться, а с ботинками нет! Но Сону зубы сцепляет и подчиняется, оставаясь в беленьких носочках. Что ж, не смертельно, даже Сонхун рядом все еще ожидал их победу, чтобы утереть брату нос!       Чонгук смотрит на старшего Кима, пока крутится бутылочка, выбирая следующую жертву. Тэхен уничтожает Сону глазами, буквально прожигает на нем дырки размером с Вселенную! Давит намеренно, заставляя дрогнуть и проиграть, но парень на удивление держится хорошо! Чон ему даже ободряюще улыбается, показывая большой палец вверх, он, правда, очень стойкий, это заставляло восхититься!       Бутылочка останавливается в очередной раз, указывая прямо на Чимина, который довольно расплылся в улыбке, облизывая губы. Он пьян. Он в трезвом состоянии не самый адекватный человек, а уж как выпьет, ему просто срывает дико крышу, и вот сейчас ее тоже сорвало, особо сильно, ведь рядом Юнги.       – Хватит эти детские игры! – Пак взъерошивает волосы. – Мы тут все совершеннолетние, так почему бы не начать особую игру? – Чимин улыбается и под восторженные аплодисменты Хосока начинает расстегивать свою рубашку, мило-сучьи глядя на Юнги.       Чонгук не должен смотреть, он точно не должен смотреть, у него щеки полыхают так, что, кажется, просто сгорят, а он из-под опущенных ресниц посматривает на Чимина, не имея силы себя остановить! Позор! Дикий позор, но как кровь пенит, как выпаривает ее до чистого аромата розы, который теперь был самым любимым и прекрасным наркотиком!       Чимин подстраивается под музыку, мягко плывущую по комнате, расслабляется полностью, дико улыбаясь, и начинает медленно вытягивать пуговки из петелек, обнажаясь. Чимин красивый, ему нечего стесняться. И нечего вдвойне, когда рядом сидит Юнги, смотрит, хочет и в глазах его черных темнеет уже совсем ненормально. А Пак огня добавляет, потому что ему критически мало того, что он разжег, голову закидывает назад, так что кажется, будто кадык сейчас просто кожу вспорет. Чимин дышит тяжело, очень призывно, почти на тихие стоны переходит, снимая с тяжело вздымающейся груди рубашку.       Сонхун смущенный отворачивается первый, следом Джин закусывает губу и прикрывает глаза, хотя нужно бы еще и уши, Чонгук же скользит Тэхену за спину, не боясь прослыть малышом или трусом. У него член в штанах дергается, и это как-то абсолютно неправильно, так что лучше быть трусом, чем возбудиться от стонов лучшего друга своего парня!       А Чимин только в раж входит, расстегивает рубашку полностью и ее полы в разные стороны разводит, обнажая красивую накачанную грудь молочного цвета, пресс с идеальными кубиками, такую мускулатуру, что от зависти лишь похоть ее и отделяла. Чимин губу закусывает, пьяно всем улыбается, опуская голову, чтобы смотреть на Юнги было удобнее, чтобы увидеть, что им владеет. Темная и дикая страсть, почти желание наброситься на Чимина, разорвать, вкусить! А Пак доволен, он рубашку полностью с себя сбрасывает, палец пихает в рот, посасывая на глазах у добровольной публики, а потом им же по соску мажет, оставляя мокрый, заметный след, призывный и такой, что Юнги даже сглатывает тяжело, невменяемыми глазами смотря на Чимина. Хищник, но хищник все еще не нападает. Ладно, у Пака еще много подленьких приемов в запасе.       – Мама, кажется, я гей, – произносит Хосок, но атмосферу дикого секса, желания все-таки не рушит, Пак очень постарался, закладывая ее.       Чимин довольно улыбается и на Сонхуна смотрит, который на хена отчаянно не глядит, потом на Джина, который делает вид, что все нормально и, наконец, на Чонгука, но его за Тэхеном и не видит. Зато видит своего лучшего друга, который откровенно не собирался играть в невинность. Сколько раз уже они видели друг друга голыми? И не только.       – Дети, – усмехается Чимин, раскручивая бутылочку.       – Ma petit, – Тэхен аккуратно вытаскивает Чона из-за своей спины почти себе на колени, – хочешь выйти из игры?       – Нет! – Чонгук в голубые глаза смотрит, понимает, что дальше раунды будут еще горячее прошлого и все равно упрямо не готов сдаваться. Нет! Ни за что нет! Он докажет всем, что не ребенок, хотя, поглядывая на такого же красного, как и он сам, Сонхуна, не очень-то он и верил, что вот так резко перестал быть ребенком! – Я просто, я…       Тэхен лишь на это усмехается, поправляя волосы Чонгуку, которые сильно так растрепались, пока они тискались, а потом Чон прятался за спину Кима. Гук лишь огромными глазами следит за Элибром, за его сосредоточенными зрачками, пухлыми губами и нежными движениями. Тэхен заботливый, кто и что бы ни говорил, а Тэхен очень заботливый и чуткий, он только прячется за маской злого и холодного эгоиста, а на деле он совсем другой.       Тем временем бутылочка указывает снова на Хосока, который сразу снимает с себя футболку, сверкая подтянутым красивым телом с едва прорезывающимися кубиками пресса. Ключицы острые, мышцы на руках проработаны хорошо. Чонгук не должен смотреть на друга, но смотрит, получая за это один гневный взгляд господина Тирана и один несильный предупреждающий шлепок по заднице от того же господина Тирана!       – А говорил, что не качаешься! – Чимин с пьяной улыбкой изучает наполовину голого парня напротив, не замечая ревнивого взгляда Юнги, который на Пака смотрел таким же собственником, как Тэхен на Чонгука.       Напряжение росло, кто-то следующий просто будет обязан сотворить что-то в стиле Пак Чимина, это все понимали, а потому мысленно то ли молились, чтобы их обошло стороной, то ли чтобы наоборот испытать новую дозу запретного и нереально сладкого! Чонгук вот мечтал, чтобы его все стороной обошло, в то время как надеялся своими стеснительными оленьими глазками полюбоваться на обнаженного Тэхена.       Но бутылочка выбирает иначе, ее тонкое горлышко указывает на Сонхуна, который тут же становится бледнее обычного, больно сглатывая. Как и сказал Чимин, детские игры закончились, теперь снятой сережкой или кольцом дело не обойдется. Чонгук сочувствующе смотрит на парня, не представляя, что бы испытывал, если бы ему пришлось раздеться! Тэхен на брата смотрит из разряда: «А я предупреждал!», зато Чимин пьяно улыбается, хотя мелкого он видел голым, они же как братья, приходилось и лечить его иногда, и помогать переодеваться, когда тот травму какую получит.       Сонхун губы плотно сцепляет и тянется к бутылке с виски, потому что раздеваться был не намерен. Нет! Точно нет! Не понравится Тэхену, как Сону на него смотрит и их вражда выйдет на новый уровень! А вот Ким, к удивлению, безэмоционально смотрит на Сонхуна, который морщится, но алкоголь пьет, не желая сдаваться, но и не желая развивать конфликт.       – Если бы мы после каждого раунда заливали по шоту, игра была бы еще веселее, – задумчиво тянет Хосок, когда Сонхун раскручивает бутылку.       – Есть контингент людей, которые уже нажрались до состояния обувной стельки, – отвечает Юнги, не обращая никакого внимания на Чимина, который постоянно пытался снять со своего парня футболку, мурлыча ему под ухо что-то неразборчивое. – Если мы будет заливать по шоту, то выйдет так, что игра из бутылочки превратится в свиноферму, где никто и двух слов связать не сможет.       Хосок весело хмыкает, наблюдая, как Чимин непослушными пальчиками пытается расстегнуть ремень на брюках Юнги, а Мин даже не реагирует, он-то отлично знает, что в таком состоянии розоволосое недоразумение и может только стараться расстегнуть ремень, но снять его как раз-таки и не может. Чонгук, вообще, боится смотреть в сторону Чимина, который непонятно на что там еще был готов; Чон не выходит из игры, но ощущает сладкий привкус секса с алкоголем на языке. А Тэхен еще масла в огонь подливает, он тихо ревнует Чонгука, который посматривал на Хосока из-под полуопущенных ресниц, да и на стоны Чимина постоянно отвлекался.       Тэхен эгоист до внимания. Потому его ладонь уверенно ложится на бедро Чону прямо аккурат неподалеку от паха, еще и несильно так сжимает нежную кожу, отчего Чонгука словно электрическим разрядом простреливает. Сердце делает кульбит, когда Ким как бы невзначай касается его паха, тут же дразняще уводя руку обратно на бедро. Чонгук на Тэхена смотрит, а тот вид делает, что заинтересован игрой! Сволочь! А главное, Чон даже его руку убрать не может – они же у всех на виду!       Бутылочка останавливается на Джине, который даже голову опускает от отчаяния, а Хосок рядом довольно ржет, потому что посмеяться над другом - это святое! Чонгуку вот не до смеха вовсе, во-первых, потому что Джин попал в нелегкую ситуацию, во-вторых, если он сейчас разденется, а Тэхен что-нибудь сделает, и у Чона член встанет, будет как-то не очень потом объяснять, что это на Кима у него встал, а не на друга!       Джин тяжело выдыхает, тянется к бутылке с виски, получая недовольное бормотание от Чимина, который даже Юнги перестал раздевать, обращая внимание снова на игру. И Хосок тоже фыркает, бормоча что-то про детей и про то, что пора уже с прелюдией заканчивать!       Джин выпивает шот, морщится от крепкого алкоголя, а потом стягивает с себя широкую кофту, под протяжный свист Хосока, который такого поворота явно не ожидал! У Джина пресс крепкий, кубики четкие и красивые, что сразу говорит о том, что он за собой следит. Плечи широкие, и ключицы готовы тонкую кожу вспороть. Чонгук, видимо, слишком долго пялится на друга, получая тихое рычание прямо на ухо, и предупреждающее поглаживание ладони о пах. У Чона даже мышцы на животе поджимаются, Ким его словно предупреждал, что возбудит и бросит с этой проблемой наедине!       – И с таким телом у тебя до сих пор нет парня?! – Чимин даже облизывается как-то уж слишком пошло, не контролируя себя под алкоголем вообще.       – Я же не раздевался никогда перед Намджуном, – жмет плечами Джин, наливая себе еще один шот, чтобы хоть намек на стеснение стереть из головы.       – Намджун? – приподнимает бровь Юнги. – Ким Намджун, наш препод?       – Да, – Джин залпом выпивает налитый коньяк, снова морщась от крепкого, но отменного алкоголя. А Чимин вот на Мина смотрит, и хоть и пьян, а замечает довольную улыбку кота, когда Юнги подтягивает коленку к груди и выдает:       – Он мой старший сводный брат!       На Мина смотрят в этот момент все. В особенности Джин, который своим ушам поверить не может. Что? Брат? Брат Юнги?! Да как такое вообще возможно?! Или судьба решила все-таки перестать над ним издеваться и дать ему шанс, хоть один малюсенький шанс!?       – Приведи его в следующий раз, – говорит Чимин, в котором под действием выпитого спиртного сваха просыпается, желающая любви, секса, гейства и мира во всем мире!       – И тогда я тут один буду без пары, – щурится Хосок.       – Так веди свою девушку! – улыбается ему Чимин.       – Чтобы вы смотрели, как она раздевается? – Хмыкает парень. – Ну уж нет!       – Мы все геи, – усмехается Сонхун, – нам будет не интересно!       – Я вот не гей, – Хосок лижет губы, отбирая у Джина бутылку, чтобы тоже выпить, – но смотреть на голых парней мне, видимо, вставляет.       – Ты латентный гей, – фыркает Юнги.       – Один раз – не пидорас, – поддакивает Чимин, пытаясь выхватить бутылку из рук Хосока, но Юнги его опережает, пряча ее от пьяного Пака подальше. Тот хнычет и снова лезет к Мину в штаны, ведя себя настолько несносно, насколько и представить невозможно!       Джин на парочку не смотрит, он просто раскручивает бутылку, все-таки немного стыдливо прикрывая себя руками. Чонгук думает, что ему рубашку снимать нельзя, по многим причинам нельзя, но штаны тоже не вариант, проклятый Тэхен продолжает массажировать кожу на бедре, а член – предатель – очень активно на это начал откликаться, наливаясь кровью. Чон руку кладет поверх ладони Кима как тогда в столовой, пытаясь этого искусителя остановить, но в голубых глазах смеющийся голод скачет, и прекращать свою игру Тэхен явно не намеревался.       Бутылочка слегка подпрыгивает на полах, танцует от центра к периферии и медленно останавливается, указывая горлышком прямо на Чонгука. Наверное, в этот момент замерло время, для Чона так уж точно! Он как-то неверяще смотрит на бутылочку, словно она его предала, и рука на бедре ощущается резче, горячее. А еще взгляд голодный обращается прямо на Чонгука, ожидая от него дальнейших действий. А у Чона сердце скачет где-то в горле и во рту пересохло, перед глазами темнеет, а нет, это просто глаза Тэхена становятся черными. Черт!       Чонгуку бы по-хорошему нужно было сразу отказаться от участия в игре. Он даже не знает, чем думал, когда соглашался! Гормонами! Точно ими! У Чона вся спина в ранах от побоев из детского дома – и это раз, почему он активно стесняется раздеваться, на него смотрят столько глаз, а главное его идеальный и безумно красивый Искуситель – два. Что если, увидев уродства Чонгука, он не захочет больше с ним быть? Зачем ему такие страшилы?!       Но у Чона выбора-то нет, он ищет глазами бутылку с недопитым коньяком, но ее тоже нет. Потому он вздыхает успокаивающе, прикрывает глаза и медленно, трясущимися пальчиками расстегивает рубашку, стараясь ни на кого не смотреть. Зато на него смотрят, он ощущает эти взгляды на себе буквально, отчасти в них было столько секса, что заводило это будь здоров! Но смущало еще, а еще было страшно. Чонгук сглатывает и стягивает с себя черную рубашку, вздрагивая, когда прохладный ветер лижет обнаженную кожу. А потом на Тэхена смотрит и это просто самая большая ошибка в жизни!       У Кима глаза черные, там белков вообще нет, рука на бедре Чона тяжелая, а сила Тэхена розами лижет обнаженное тело, заставляя его дрожать под таким внимательным, изучающим его взглядом. У Чонгука все побои на спине, а в комнате полумрак, потому их никто не видит, лишь тонкий шрам на груди, но на него внимания явно никто не обращает. Чон худенький, у него впалый живот и ребра торчат под кожей, но он красивый, по его еще детскому телосложению отлично проглядывается сила, которой он может обладать, если начнет набирать мышечную массу. Но Тэхену она не нужна, Тэхен смотрит на Чонгука так, что странно, как еще не налетел на него с диким поцелуем.       Чон взгляд прячет и улыбку тоже. Он понравился Киму, вызывал вот такую реакцию, а так боялся, так боялся! Чонгук сам раскручивает бутылочку, вжимаясь в Тэхена сильнее, хотя нужно было бы наоборот, ведь этот хищник в черных глазах явно пришел по душу Чона.       – А представь, он нарастит мышцы и забьет грудь и руки тату! – гаденько шепчет на ухо Тэхену Чимин, которого Юнги тут же оттаскивает обратно к себе. Но слова уже осели в голове Кима, а воображение уже начало работать. Не то, чтобы Тэхен фетишист, но в его представлении такой Чонгук был горяч. Хотя вот это светлое и прекрасное создание все равно было лучше. Чон вздрагивал от каждого прикосновения и взгляда, обращенного на себя, стеснялся и краснел, Тэхен от этого готов был урчать как большой кот, который только что нашел того, с кем готов прожить всю оставшуюся жизнь. И готов. Если Чонгук не сбежит, Ким готов на все, что тот попросит.       Тем временем бутылочка снова указывает на Сону, что заставляет заулюлюкать многих, только не Тэхена, который еле глаза оторвал от Чона, заметив, что щенок попал в переделку!       Джин Чонгуку подмигивает, когда тот голову поднимает, обращая внимание на шум, дает понять Чону, что все нормально, даже стесняться нормально, а еще более нормально, когда твой парень рядом, вроде и эгоист и Тиран, а прикрывает тебя отчасти собой. Чонгук этого сразу и не заметил, а теперь увидел, как Ким немного его назад потеснил, закрывая от чужих глаз. Вроде бы и правила не нарушил, а все равно рычал, что МОЕ!       А вот Сону защитить может только Сонхун, но не в этот раз, ведь тот сам с Тэхеном поспорил, сам согласился на дьявольские условия. Младший Ким в этот раз ничем помочь своему парню не может. Сону губы поджимает, смотрит в черные лично для «щенка» полыхающие недобрым пламенем глаза, и стягивает с себя кофту, оказываясь наполовину обнаженным. И пресс есть и мышцы отлично проработаны на тренировках, а Тэхен все равно недоволен, никогда Сону недоволен! Зато Сонхун старается брату не попасться, рассматривает своего парня, но аккуратно, чтобы Тэхена не спровоцировать.       – Вау! – Чимин тянется через Юнги рукой к Сону, желая пожамкать его пресс, словно у самого не было. Мин, конечно же, все поползновения Пака блокирует. – А теперь ты мне кажешься очень даже ничего!       – Хен! – возмущается Сонхун.       – Что «хен»?       Сону же незамедлительно бутылку раскручивает повторно, глядя на Тэхена, словно собирается выбить именно его! А Элибр лишь усмехается на это, провокационно так, вызов почти бросает. Между этими двумя напряжение растет, Сону выбило уже дважды, а Тэхена ни разу, тут всем становится интересен исход игры! Даже Чонгук слегка наваливается Киму на колени, подтягиваясь ближе, чтобы выбить, кого бутылочка выберет в этот раз.       Стекляшка дрожит, раскидывается вокруг разноцветными всполохами, которые собирает, гудит, снова подпрыгивая на полах и замирает… указывая прямиком опять на Сону!       Мгновение царит полная тишина, а потом комната взрывается оглушительными криками! Кричит даже Джин, который не ожидал такого исхода и тихо смеется Чонгук, хотя ему и жаль Сону, но больше всех орет Чимин, словно он выиграл, а не Тэхен, который просто недобро улыбался, давая понять «щенку», что у него ему не выиграть!       – Бинго! – Пак хлопает в ладоши, радуясь за друга. – Два раза подряд – две вещи! Раздевайся, Сону!       Сонхун хочет возразить, спасти своего парня, но тот головой качает и на ноги поднимается, снимая с себя брюки. Чонгук не смотрит, потому что на то предупреждает его рука Тэхена на бедре, зато Чимин смотрит, поддаваясь к Сону, предлагая:       – И трусы снимай! – Юнги только устало сажает Пака на место, удерживая его у себя в кольце рук, чтобы перестал ко всем приставать. Играть с пьяным Чимином было самой ошибочной идеей!       Сону Пака не слушает, конечно, он снимает с себя носки, оставаясь в одних лишь черных боксерах. Он уже почти проиграл, только если судьба не укажет дважды на Тэхена, которому придется тоже раздеться до исподнего. А подобное маловероятно. Элибр чертовски удачлив в подобных играх, уж Чимину ли не знать? Но он никому не скажет об этом, а то как-то неинтересно получается!       Чонгук лишь тогда голову поднимает, когда слышит, как бутылочка раскручивается по полу, на Сону он старается не смотреть, только на Тэхена, от которого приятно пахло розами, рядом с которым было так волнительно, но так одновременно надежно. Похоже, Чонгука окончательно начало размаривать, раз он полез к Тэхену на колени выше, забывая, что они не одни.       Но вот бутылочка останавливается и указывает прямо на Кима, заставляя всех в комнате замолчать, а Чона с интересом уставиться на своего парня, ожидая от того действий. А Тэхен не медлит, он, в принципе, не стеснительный, его тяжело смутить или испугать, а вот им проще простого. Ким хищно улыбается Чону и через голову стягивает с себя рубашку, даже не думая ее просто расстегнуть. А потом волосы поправляет и без промедлений крутит бутылочку снова, не тормозя игру.       В комнате все молчат, никаких обсуждений, улюлюканий или смеха. Тэхен бог – что в ранговой силе, что по внешности, но то, что предстало чужим глазам, заставляет их тихо замолчать, не желая это обсуждать. Чон знал, что Ким спорт не любит, но при этом догадывался, что тело у него подтянутое и красивое. Так оно и было, худой, но красивый, однако кое-что портило все, кое-что, что заставило всех замолчать. Об этой тайне знали лишь Сонхун с Чимином, остальным было не положено.       У Тэхена на медовой груди, прямо между ребрами, где располагается у человека сердце, красовался огромный и не сказать, что красивый шрам в виде креста. Из него словно пытались демона изгнать по древним обрядам и ткнули раскаленным железом прямо в плоть. Ожог был большим и уродливым, в нем столько боли было и такая история, что на него даже смотреть было невыносимо. А Тэхен даже внимания не обращает, наверное, привык, думает Чонгук, сцепляя свои пальцы с пальцами Кима на своей коленке. Он бы его даже обнял, не будь они оба обнаженными.       Бутылочка указывает на Юнги, и атмосфера оживает главным образом благодаря Паку, который лезет к своему парню, сам пытаясь содрать с него футболку. При этом он чуть ли Мина на пол не заваливает, седлая того бедра, под воодушевленный крик Хосока перед которым сейчас разворачивалось целое шоу. Чимин буквально рвет футболку Юнги, облизывается очень голодно, очень пьяно, явно не понимая, что лезет к Мину перед своими друзьями. Его бог обнажен! Все, дальше уже ничего пьяному мозгу Чимина не нужно. Юнги еле Паку руки несильно заламывает за спину, ссаживая со своих коленей обратно на пол. И как он только согласился встречаться с этим недоразумением?!       – Держи, – Тэхен протягивает Юнги свою рубашку. – Надень, пока он не умер от спермотоксикоза!       – Спермо… что? – Чимин оборачивается к своему лучшему другу. – Я люблю глотать сперму, и люблю, когда кончают мне на… – Договорить Пак не успевает, потому что Юнги вовремя просовывает вторую руку в рукав, натягивая на себя рубашку, и тут же рот Паку закрывает, смотря на Тэхена, который единственный и знал, что с Минни делать.       – Похоже, игра закончена, – говорит Ким, на что остальные согласно кивают, нервишков они и так знатно потрепали, пора было уже просто отдохнуть за бутылочкой коньячка или за двумя даже! – Его комната слева по коридору в самом конце, – говорит Тэхен Юнги, которому сегодня выпал шанс уложить котенка баинькать, – ты сразу поймешь, что она его. – Усмехается Ким.       – Понесешь меня на ручках? – с надеждой спрашивает Пак, когда Юнги поднимает его на ноги, держа за подмышки.       – Вот еще! – фыркает Мин. – Мне не нужна грыжа в таком возрасте!       Чимин наигранно дуется:       – Тогда может римминг? – Юнги просто закатывает глаза, пока Хосок ржет как коняша. – Я сегодня ждал тебя, потому готов для ночи! – Чонгук клянется, что пить никогда не будет!       – Если что, у него целая связка презервативов под кроватью и там же смазка, – улыбается в спину Юнги, который тащит Чимина под руку на выход, Тэхен, заставляя Чонгука смущенно зардеться, натягивая на себя рубашку, раз они закончили игру, то и одеться было можно.       – Тебе бы в свахи идти, Элибр! – фыркает Юнги, удаляясь, пока Чимин не наделал глупостей, за которые ему будет стыдно на утро, когда протрезвеет. Тэхен лишь криво усмехается на это, тут же переводя взгляд на Сону, который, как и все здесь одевался, не желая разгуливать нагишом. Только Тэхен бесстыдно продолжал сидеть на полу, он отдал свою рубашку Юнги, и мог бы сходить к себе и одеться, но не видел в этом нужды.       – Поздравляю с проигрышем, щенок! – улыбается Тэхен победно. – Я пришлю тебе ошейник на днях, надеюсь, что надевать его не забудешь! – Сонхун хочет вступиться, что-то сказать, но Сону только головой мотает отрицательно, он должен пойти на все условия Тэхена, иначе грош ему цена, они все-таки друг другу слово дали.       – Я так понимаю, что мы еще все должны тебе по желанию? – аккуратно интересуется Джин, ловя краем глаза, как Чонгук кусает себя за губу от этого. Желание для Тэхена? О да, любое желание, может просить, что хочет!       – Нет, – мотает головой Ким, – Сонхун, Чимин, ты, я и ma petit должны тогда сыграть еще раунд, у нас по одному кругу, но Чимин не может, – улыбается Тэхен, слушая, как пьяно бормочет Юнги всякую чепуху Пак где-то в коридоре, – потому игра откладывается. Может, в следующий раз!       – В следующий раз я приду в пуховике, – усмехается Хосок, подтягивая к себе недопитую бутылку коньяка.       – Было бы умно, – кивает Тэхен, предупреждающе сверкая глазами на Сонхуна, который мягко тянул Сону прочь из комнаты. Знает Элибр зачем, куда и для чего! Ни за что! Только через труп самого Тэхена! – Но, по правилам, начинаем там, откуда закончили.       Хосок печально вздыхает, наливая полную рюмку коньяка; внизу все еще кипит вечеринка пьяной толпы, и после такой встряски нервов было желание остаться здесь до самого утра. Только не у Чонгука, который устало глаза потер, зевая.       – Гук-и, может, тебя проводить до общежития? – заботливо интересуется Джин, замечая, как оленьи глазки слипаются, как бы Чон не боролся с сонливостью, этот день уже выжал все его силы.       – Спасибо, – отвечает за Чонгука Тэхен, – но ma petit уже обещал, что останется сегодня со мной.       Хосок чуть коньяком не давится, начиная кашлять на такое заявление, а сам Чонгук розовые щечки прячет, улыбаясь немного сонно. Да, он помнит, что обещал Тэхену остаться у него за глоток вина. Зато, за какой глоток! Чон бы с удовольствием его повторил, но не сейчас, сейчас хочется только спать!       – Я бы сказал «без глупостей», – вздыхает Джин, – но кто я такой?       – Я бы сказал, что верну вашего сына ровно в десять, – улыбается Тэхен, поднимаясь на ноги, – но планирую оставить его в своей кровати на всю ночь.       *****       Так мягко и удобно, нежно, почти даже воздушно, словно находишься внутри облака, еще и солнышко греет, кажется, сейчас раннее утро, а может уже ближе к обеду. Но вылезать из вороха пушистого одеяла совсем не хочется, в нем так удобно и хорошо, можно спрятаться от целого мира, забыть обо всех проблемах, просто нежиться в дьявольски просторной кровати на невероятно удобном матрасе.       У Чона в общежитие хорошая кровать, новая, удобная, но с этой ни за что не сравнится, и подушек у него таких не было, и матраса с одеялами, здесь же все было по высшему разряду. Здесь все помогало отлично высыпаться, паря в аромате дикой розы, и в легкой мелодии, доносившейся откуда-то из колонок. Кажется, вечеринка закончилась поздно и музыку по итогу никто не выключил.       Чонгук разлепляет глаза, довольно вытягиваясь под одеялом. Вчера после игры он кое-как дополз сюда не без помощи Тэхена, душ принял и спать завалился, ничего толком не рассмотрев и даже не запомнив куда шел. В комнату Элибра – это было понятно, но где Тэхен спал сам все это время? Ведь не с Чоном, рядом на постели никого нет, хотя дом большой, здесь, наверняка, очень много гостевых комнат.       Чон все еще отчасти сонно разглядывает спальню Тэхена, огромную, просто неприлично огромную, но темную, как и весь интерьер, разве что сейчас солнце проникало сюда через незашторенное окно, много солнца, что делало обстановку не такой мрачной, как ночью. А Чонгук ведь впервые в поместье днем.       Он еще немного нежится в постели и только после подползает вверх по подушкам, усаживаясь на кровать, зевая. Прошлым вечером произошло очень много всего, они так играли и…       Чонгук взглядом спотыкается за одинокую фигуру, сидящую у раскрытого на балкон окна. Тэхен. Он сидит тихо, смотрит куда-то вдаль, Чон не может видеть его лица, но видит колени, притянутые к голой груди, длинные тонкие руки, обнимающие себя за ноги. Поза слегка сгорбленная и закрытая от всех, но зато умиротворенная, спокойная, хотя очень грустная. Кажется, будто с вчерашнего вечера Тэхен так и не лег спать, не переоделся и даже не принял душ. Белые волосы треплет ветерок, играется, весело задувая в комнату свежесть и розы, которыми так сильно пахло от Кима. Чонгук улыбается на это – Тэхен нереально красивый, и уже хочет окликнуть Элибра, как останавливает себя. Мозг окончательно просыпается, и зрение начинает нормально работать, показывая, что на спине у Тэхена в районе лопаток тянутся два темно-бордовых вертикальных шрама, оставленные словно все тем же раскаленным металлом или… или будто Тэхену отрезали крылья. Вот именно на второе это больше всего и походило.       У Чонгука болезненно скручиваются внутренние органы. Что произошло с Кимом? Что случилось? Откуда у него эти шрамы?! Чон, в общем-то, не вправе задавать все эти вопросы, они пока еще никто друг другу, да и копаться в чужой боли было слишком низким занятием. Но чем больше времени с Элибром Чонгук проводил, тем чаще задавался вопросом: Кто ты, Ким Тэхен?       Чон аккуратно откидывает одеяло в сторону, поправляет ночную рубашку, которую ему вчера дал Ким, и тихо ступает на прохладный пол из черного дерева, подходя к Тэхену, который на шум и шорох никак не отреагировал, словно был вовсе и не здесь. Чонгук нежно касается голого плеча, боясь напугать Кима своим внезапным появлением, и рядом приседает на пол, продолжая Тэхена за плечи обнимать.       У Элибра отсутствующее выражение лица, он смотрит далеко на сад впереди, но явно через него, видит явно не его вовсе. Но на прикосновения Чона реагирует, беря его руку в свою ладонь, на колени притягивая и сжимая крепко, отчаянно, словно пытаясь убедиться, что Чонгук настоящий. У Гука от этого в груди щемит, и слезы почему-то на поверхность просятся, Тэхен сейчас такой невыносимо одинокий, такой словно даже потерянный, грустный с непередаваемой болью внутри, которой ни с кем не делится.       – Как спалось, ma petit? – голос тихий, все еще бархатный, но без того жуткого голода, что владел им вчера, даже во взгляде голубых глаз тьмы нет. Море успокоилось, насытилось на время, готовя другой, грядущий шторм.       Мягкая музыка на фоне создает им отличный саундтрек, но тоже грустный, очень грустный, насколько Чон имеет возможность перевести текст песни.       «У меня есть демоны на моей кровати.       Я закрываю глаза, и они проникают в мою голову.       Так что оставайся со мной,       Мое лекарство».       – Отлично, – Чонгуку хочется к Тэхену прижаться, но он себе не позволяет, они только начали встречаться, такие прикосновения могут быть еще лишними, хоть Ким и говорил, что по природе он очень тактильный человек. – А ты не ложился?       – Поспал где-то часик, – отвечает Тэхен, поглаживая большим пальцем руки тыльную сторону ладони Чонгука.       «Я никогда не сплю,       Но с тобой я могу немного отдохнуть».       – Я боюсь спать, – неожиданно добавляет Тэхен, заставляя Чонгука даже глаза шокировано распахнуть. Ким не может врать, а значит, значит, и не врет; он что, вообще, не спит? Или вот так перехватывает по часику в день? А почему не спит?! Почему боится?! Или чего?!       «У меня есть демоны на моей кровати.       Я закрываю глаза, и они проникают в мою голову».       – Я не умею бороться со своим голодом, – Тэхен очень грустно выдыхает, поднимая их сцепленные руки выше к своим губам, и почти касается грубоватой кожи на руке Чонгука губами, когда говорит, но лишь почти, больше горячо выдыхая. – Если я усну, он может прийти, тогда это уже не я, это Элибр, – Чону бы сейчас сбежать самое время или спросить Тэхена, как давно тот не спал, раз у него начались маниакальные мотивы, но Гук ничего этого не делает, только застывает около Кима статуей, чувствуя, как холодный пол кусает голые ступни. Что происходит с Тэхеном? Что за страх у него такой? Откуда? И это правда? Это правда словно раздвоение личности или Ким это так преподнес?! Да что происходит?! – Ты замерз, ma petit, – Тэхен впервые оборачивается к Чонгуку, слегка растягивая губы в улыбке. – Пойдем, тебе нужно одеться и позавтракать.       А вот в раздвоение личности очень даже верилось. Тэхен настроение меняет за доли секунды, вот был отрешенным и грустным, порол то ли чушь, то ли просто Чонгук еще ничего не понимает, они ведь мало знакомы. Но теперь весь такой собранный, снова цветущий розами, тянет Чона с холодного балкона прочь прямо в ванную комнату и вот тут Гук отмерзает!       – Я сам, сам, – торопливо шепчет Чонгук, когда понимает, что если они примут душ вместе. Ну, как бы нет! Пока нет! Это слишком и плевать, чем они занимались вчера вечером! Нет! У Чона щеки розовеют, когда он понимает, что Тэхен до сих пор перед ним наполовину голый, он даже смущенно взгляд прячет, хватая кривую ухмылку Кима. – Я мог бы и у себя душ принять, здесь же совсем недалеко.       – Не обижай меня, ma petit, – Тэхен любуется розовыми щечками Чонгука, – я собирался позавтракать вместе с тобой, потому составь мне компанию. – Просит Ким, но в голосе ни капли вопроса, ни капли, он уже точно решил, что Чонгук с ним останется на утро. А Чон… а что он? Останется. – Всю твою одежду унесла горничная, – продолжает Тэхен, смотря в карие глаза, которые обратились к нему с немым вопросом. – Я оставлю тебе одежду на кровати или можешь сам выбрать что-то, – Ким указывает на двери в гардероб, расположенный аккурат напротив ванной комнаты, почти за самой кроватью. – Буду ждать тебя на кухне, она прямо в другом конце этого коридора.       – А тебе разве не нужно принять душ?       – Приглашаешь присоединиться? – Тэхен с улыбкой вскидывает вопросительно брови. Чонгук тут же тушуется, отворачивается к двери в ванную, делая вид, что ничего не произошло. Кима это веселит еще больше, но он дразнить Чона прекращает. – Воспользуюсь душем у Чимина в комнате, ma petit, не задерживайся. – И просто уходит, не дарит легкий чмок в щеку, нежное поглаживание или еще что-то, что мечтал думал произойдет Чонгук.       Тэхен невыносим! – мысленно бормочет Чон, входя внутрь огромной, неприлично огромной ванной комнаты. Все те же темные тона, приглушенный золотой свет, богатые полки с разными гелями и маслами стоят в специальном освещении, кабинка душевая огромная, намеренно кристально прозрачная, но все же с темным оттенком даже на стеклах. Впереди дверь в ванную, Чонгук плохо вчера все рассмотрел, но досконально помнил, что огромная ванна стояла прямо напротив не менее огромного окна! Ну, кто будет мыться перед окном?!       Тэхен, конечно же.       Чонгук качает головой, раздеваясь, сразу залезая в душ, чтобы согреться. У Кима даже обычная душевая кабинка была с дорогущей подсветкой и сенсорной панелью управления, ни тебе краники крутить, ни температуру настраивать – набрал все, что нужно на экране и просто наслаждайся! Чон довольно встряхивает головой, когда теплые струи воды нежно окутывают его, даря ощущение легкости. У него еще со вчерашнего вечера в кабинке остался вишневый шампунь и вишневый гель. Ким Тэхен постарался, похоже, он серьезно говорил про аромат вишни, раз так яростно решил пропитать им всего Чонгука. Ладно, Чон не против, ему нравится эта ягода.       Он быстро моется, не растягивает момент удовольствия, просто в солдатской подготовке намыливает волосы, отмывая их, потом тело моет, все быстро и четко. В детском доме мыться тоже нужно было быстро, желательно до того момента, как проснется Джеюн. И пусть сейчас Чона не гнал страх, а привычка осталась. К тому же его ждет Тэхен, хотя вряд ли этот нарцисс сам так быстро помоется! Наверное, Чонгуку придется его ждать!       И все-таки, что с Кимом стряслось? Откуда эти шрамы и что значат его слова? Неужели он совсем не спит? А откуда у него раны на спине, как отрезанные крылья, откуда у него ожог от креста над сердцем? Чем больше Чонгук об этом думает, тем больше сходит с ума, уже вспоминая историю архангела Люцифера и представляя Тэхена на его месте. А что еще думать Чону?! Ким же еще и силой Бога владеет, огромной, хоть и требующей от него так много. Хотя сегодня Тэхен спокоен, у него нет голода в глазах.       Чонгук со вздохом нажимает кнопку выключения душа, тут же выходя наружу, к вороху пушистых белых полотенец, что ожидали его красивой стопкой на столике у душевой кабинки.       Может, вчера Ким все-таки напитался от пьяной толпы студентов? – думает Чон, вытираясь полотенцами, высушивая волосы естественным путем, не думая о том, что они превратятся в воронье гнездо от этого. Или может Тэхен напитался после их игры или от самого Чонгука? Чона, кстати, вчера довольно-таки быстро вырубило, а у Элибра были такие голодные глаза вчера, он буквально был ненасытен. А сегодня словно потух, успокоился, но надолго ли?       Чонгук не знает, он повязывает полотенце вокруг бедер и выходит в пустую комнату, где на кровати его ждет стопка чистой новенькой одежды с неотрезанными бирками. Там и нижнее белье, стоящее целое состояние и носки с тяжелыми кроссовками. А еще красивое худи фиолетового цвета и джинсы с дырявыми коленками. Очень просто, не по-французски, а по-чонгуковски. Почему-то это заставило Чона улыбнуться, потому что Тэхен ведь совсем не такой эгоист, коим хотел показаться для всех, он подумал о Чонгуке, когда выбрал ему эту одежду. И оттого сердце Гука трепетало, пока он срывал бирки, одеваясь.       Ему все отлично подошло по размеру, худи сидело как оверсайз, джинсы как влитые, а обувь идеально облегала стопу. У Тэхена глаз – алмаз, а может это потому что у них схожий рост и комплекция, разве что Ким, кажется, крупнее, но это поправимо, Чонгук пойдет в качалку и все исправит! У него тоже будут кубики пресса, как и у его друзей, красивые мышцы и, может быть, даже пара татушек, про которые намекал вчера Чимин.       С этими приятными мыслями Чон выходит из комнаты в просторный, хоть и мрачный коридор, направляясь, как Тэхен и сказал, в противоположный его конец. Хотя, честно, можно было даже не упоминать, где кухня, потому что на этаже нереально пахло свежей пряно-сладкой едой, которая как раз и манила к себе в объятия, к себе в самый конец коридора. Чонгук вдруг почувствовал, как у него сдавливает от голода живот, он не ел со вчерашнего дня, дико устал и, конечно, сильно проголодался, потому даже не запомнил, как дошел до кухни, тут же натыкаясь на взгляд голубых глаз, спокойно ожидающих Чонгука.       Все-таки Ким умудрился быстро принять душ, но волосы не высушил, как и сам Чонгук, отчего его блонд выглядел темнее, медовая кожа насыщеннее, а сам он как-то легко и по-домашнему, включая, что на нем была какая-то простая белая рубашка оверсайз, из-под которой выглядывали острые ключицы, и обычные пижамные штаны серые и широкие. Совсем непривычный, словно и правда расщепление личности!       – Проходи, ma petit, садись, – улыбается Тэхен, любуясь на подвисшее состояние Чона, который не ожидал увидеть такого Кима перед собой.       Стол уже накрыт, огромный и богато уставленный разными блюдами. Ешь до отвала! И Чонгук очень хочет есть, когда садится напротив Тэхена, улыбается ему ярко со словами: «Спасибо!» и налетает на еду, подтягивая к себе первое, на что упал глаз. Ким же улыбается в ответ, наблюдая за тем, как Чонгук аккуратно пробует неизвестное ему блюдо, сам себе кивает и начинает уминать его за обе щеки, и выглядит при этом самым очаровательным ребенком в мире!       Сам Тэхен неспешно потягивает кофе, рядом с ним пара хорошо прожаренных тостов лежат, но лишь один надкусан. Ким ест мало и нечасто, ему не нужно; энергии, которую он поглощает от окружающей среды, хватает, чтобы нормально функционировать и не выглядеть как зомби, и все же Тэхен ест, потому что темный и жуткий голод нуждается в подпитке большей, чем все остальные, потому съедает обычно все, что Тэхен успевает урвать.       – А где все? – Чонгук голову от блюда поднимает, впервые понимая, что они одни в огромном особняке. Музыка тихо играет на фоне, но вокруг ни души.       – Твои друзья ушли где-то с восходом солнца, – отвечает Тэхен, покручивая в руке тост. – Щенка я выставил за дверь, – Чонгук глаза только закатывает, вспоминая, что бедный Сону вчера проигрался Тирану в пух и прах. – Сонхун все еще спит, Чимин жужжит по телефону с Юнги, и кажется, поедет к нему на работу, остальные ушли уже давно.       Чонгук кивает, принимаясь снова уничтожать блюдо, которое не доел. Он очень проголодался и готов был съесть как минимум еще три тарелки с какой-нибудь вкуснятиной, а потом довольным котом замурлыкать, снова устраиваясь спать.       – Чем сегодня займешься, ma petit? – Тэхен лениво мажет тост клубничным вареньем, выбирая из банки крупные ягоды, чтобы уложить на поверхность белого хлеба. Чонгуку кажется это нереально милым!       – Не знаю, – Чон жмет плечами, вспоминая, что сегодня воскресенье и можно никуда не идти, – может, сделаю доклад, который дала декан, – задумчиво тянет Чонгук, ища глазами что-нибудь особое на столе, потому что прошлое блюдо уже сжевал за обе щеки.       – Но она сказала к четвергу, – напоминает Тэхен, который тоже был на поле, выполняя наказание. Наказание за то, что довел профессора до обморока! Как такое вообще возможно!?       Чон даже голову на Кима поднимает, не веря, что тот запомнил такие подробности. А голубые глаза весело смеются, пока Тэхен медленно жует клубнику, запивая ее кофе, отличное сочетание. Но Киму нравятся такие простые, несочетаемые вроде вещи, которые дают особую изюминку. Тэхену также нравится Чонгук, который за фасадом обычного мальчика имел много необычных и притягательных сторон.       – Ты что-то хочешь предложить? – аккуратно интересуется Чон, не желая быть назойливым.       – Можешь остаться со мной, если хочешь, – улыбается Тэхен, сверкая голубыми, невероятно притягательными глазами, самыми необычными во всем мире. Однако сейчас такими умиротворенными, спокойными, почти катастрофически довольными происходящим. Тэхен сегодня впервые спал за последние полтора года, и это было намного лучше того восстановления энергии, которым он обычно пользовался с помощью своей силы. Впервые он смог спокойно заснуть рядом с Чонгуком, хоть тот этого никогда не узнает.       «Так что оставайся со мной,       Мое лекарство.       Я никогда не сплю,       Но с тобой я могу немного отдохнуть».       – И что мы будем делать? – Чон вертит в руке вилку, намереваясь накидать себе в чашку куриные крылышки, что так заманчиво сверкали сочными жаренными боками на большой тарелке. Похоже, он даже сам не понимает, насколько проголодался.       – Предложи, – подмигивает Тэхен, наблюдая с улыбкой за Чоном, который накладывал себе полную миску еды, смешивая просто все вкусы. Гуки милый, слишком милый и по-детски наивно прекрасный. Наверное, отчасти Тэхен ему завидует, и больше чем «наверное» желает хоть немного побыть с ним подольше, в его чистых и теплых лучах. Чонгук как лекарство. Если Тэхен – наркотик, то Чонгук – лекарство с ароматом вишни, Чону идет этот запах, а еще он так нравится Элибру, он ведь успокаивает, позволяет расслабиться, не чувствовать голод, завывающую тьму внутри, которая выедает все человеческое. Наверное, Тэхен впервые за долгое время может так свободно вздохнуть, он взял энергию у Чонгука прошлым вечером, и много взял, потому тот сейчас набивает полный желудок. Киму следовало бы извиниться за это, но в то же время он понимает, что, напитавшись от Чонгука, он перестал чувствовать голод вообще. Обычно тот возвращается очень быстро, а сейчас его не было, и это было так прекрасно!       – Можешь научить меня водить машину? – улыбается Чонгук Тэхену с полными щеками еды. Чон и сам не понимает, как эта идея пришла ему в голову, но вот вдруг пришла, и почему бы да? Все-таки Чонгук надеется, что однажды он сможет позволить себе тоже машину, не сразу, но постепенно.       Тэхен усмехается легко, красиво почти, откидываясь на спинку стула так, что у него почти плечо обнажается из-под широкого выреза рубашки. И ключицы эти острые, красивые, о них, кажется, можно порезаться, и Чонгук даже готов рискнуть и проверить! Он даже жевать в этот момент перестает, слишком засмотревшись на Кима.       – Если ты этого хочешь, могу и научить, – улыбается Тэхен, снова принимаясь мучить тост. Ему не сложно, а Чонгук будет рядом подольше, он бы ему даже сказал, чтобы тот не уходил, еще одну ночь, чтобы демоны не лезли в голову, чтобы легкость сохранить подольше. Но сказать именно что не может, не должен о таком просить.       –А французскому?       – И французскому, ma petit, – усмехается Тэхен, потягивая кофе. Чонгук сейчас похож на любопытного ребенка, которому интересно все вокруг. Но это ему же и придает шарма, особой красоты, к которой так тянуло Тэхена. Тэхен ведь глупый очень и легко влюбляется, его достаточно поманить красивым обещанием «вечно», сладким «любовь», и он свое сердце на блюдечке вынесет. Буквально, прикажет умереть – умрет, одна Вселенная, одно Солнце, ради которого можно стать кем угодно и сделать, что угодно. Наверное, над Тэхеном можно посмеяться из-за такого, да он и сам над собой смеется часто, а потом слушает, как его голод выедает внутри все человеческое.       – Я бы хотел побывать во Франции. – Мечтательно произносит Чонгук, наливая стакан яблочного сока. Он ведь рос в детском доме, ни о каких путешествиях и речи быть не могло. Лишь по телевизору он видел другие страны и города, сам бы никогда не смог отправиться туда, у него ни денег, ни возможностей.       – Пойдем. – Неожиданно произносит Тэхен, из-за чего Чон чуть не давится напитком, вовремя ставя стакан на место. Что? Пойдем? Вот так просто? А голубые глаза не шутят, не издеваются ни капли, голубые глаза мягко улыбаются под светлой подсохшей челкой и шепчут с ароматом роз, что это не розыгрыш, это настоящее предложение.       – Прямо сейчас? – Чонгук ошарашено моргает глазами, не понимая, считая, что: ну, а вдруг ослышался? Услышал то, чего не было и не будет?! Всякое могло случиться, мечты в реальном мире.       – Да, ma petit. – Тэхен снова подается вперед, загадочно улыбаясь, вытягивает свою невыносимо прекрасную кисть к столу, замирая на мгновение. – Моя второстепенная сила в том, что я могу копировать любую способность, которую когда-либо ощутила моя сила. – Ким улыбается на ошарашенное лицо Чонгука и легко закручивает маленькое торнадо в воздухе, не позволяя ему коснуться краем конуса стола. Чон смотрит на свою собственную способность и поверить не может, что это реально! Хотя он уже видел и не раз эти второстепенные силы Тэхена. Когда монстр напал, то выжигал даже асфальт своим ядом, а с Кимом не произошло ничего, словно его щит окружал; вчера он легко собрал осколки разбитого бокала и вино, испаряя их из этого мира, и сейчас это. А, наверняка, мог он многое, очень многое! – Я видел парня, который перемещался в пространстве, – продолжает Тэхен, убирая торнадо, ободряюще улыбаясь ошарашенному Чонгуку, – потому могу отправить тебя во Францию прямо сейчас.       Заманчивое предложение, никаких затрат, долгих перелетов, виз и прочего. Просто раз и ты в другой стране. И Чонгук бы даже согласился, если бы не:       – А это законно?       – Конечно нет! – фыркает Тэхен, допивая свой кофе. – Но разве так не весело?       Чон улыбается, качая головой:       – Все-таки я остановлюсь на изучении французского, – Гук мило морщит носик, – мне нужно знать, что ты там бормочешь постоянно.       А Тэхен нисколечко не против, французский так французский, главное, чтобы Чонгук не уходил подольше. От его голоса демоны жмутся по углам, разбегаются от запаха вишни теперь и боятся высовываться, как только Чон уйдет и дверь за ним захлопнется, Тэхен снова погрузится в свой ад.       – Хорошо, ma petit, – отвечает Ким, удобненько размещаясь на стуле, даже голову укладывает на мягкую обивку, совсем не против остаться дома и провести время за французским, за обучением Чонгука, изучением Чонгука. Однако долго все так хорошо продолжаться не может, скоро судьба сделает свой черный ход. Судьба не любит Тэхена, как и многие в этом мире, скрывающиеся за масками добродетели.       *****       Все портится слишком неожиданно. Сквозь сон в мозг ломятся посторонние звуки, крики, бесконечный вопль, шум ног, громко стучащих по полу, голоса и голосов много. Изначально эта даже кажется частью сна, но потом резко вырывает на поверхность, заставляя распахнуть глаза, встречаясь с тьмой в комнате.       Чонгук слишком заспанный, у него глаза слипаются, мозг варит так медленно, что он лишь с попытки четвертой понимает, что он у себя в общежитие в пустой комнате, а сквозь дверь льются полоски света из коридора и гвалт там, снаружи стоит такой, что кажется, будто рой ос сюда слетелся, а не студенты высыпали наружу. Чонгук не понимает, что происходит, он еще даже не проснулся толком, но любопытство гонит вперед, узнать, что произошло, что случилось.       Чон совсем сонный, щурящийся от яркого света выходит в коридор, шаркая тапочками, но звук этот тонет во всеобщем гомоне. Кажется, все студенты высыпали наружу, и все, что спящий мозг Чонгука успевает уловить:       – … умер в своей кровати!       – Убили!       – Здесь убийца!       – А я его знал!       – Да все мы знаем, кто убийца!       Чонгук просыпается от этих слов как-то быстро, слишком быстро, поднимая голову, чтобы что-то разглядеть, но толпа слишком густая, все зеваки вылезли наружу. И в их числе Чонгук замечает Хосока, который тоже пытается разглядеть что-то впереди. Чон друга аккуратно за плечо трогает, не имея возможности больше никак привлечь к себе внимание.       – О, Гук-и! – Хосок тут же оборачивается, но сразу же снова пытается что-то разглядеть впереди. – Не хотел тебя будить.       – Что-то произошло? – аккуратно интересуется Чонгук, покрываясь липкими мурашками от слухов вокруг.       – Говорят, какого-то студента нашли мертвым в комнате.       Чон вздрагивает, больно сглатывая. Мертвым? Как? Его убили или он сам скончался? Как такое могло в Академии произойти, это же самое безопасное место в мире!? Чонгук все еще отчасти сонный тоже пытается рассмотреть, что происходит впереди, что случилось. Но урывками видит лишь форму медиков у раскрытой двери в какую-то комнату, пару героев в старой полицейской форме и декана, который пришла сюда лично.       – Это Тэхен сделал! – доносится до ушей Чонгука, заставляя его обернуться на звук. Говорил какой-то парень, бледный, окруженный зеваками, что заставляло поверить, будто он тело и нашел. – Он ему угрожал при всех! – У Чона сердце екает, когда он понимает, к чему все ведет. – Из-за тебя, кстати! – Парень резко голову оборачивает к Гуку, заставляя его к месту примерзнуть. – Тэхен тебя защищал, когда сказал Джеюну, что его труп найдут в комнате! Радуйся, твой парень убил человека!