***
—Ма-а-акс!—Кучерявый, услышав своё имя обернулся. К нему по краю взлётной полосы шагал Ильин. На нём не было ни его любимой шапки, ни солнцезащитных очков. И без всего этого молодой выглядел так естественно и мило, что Максу хочется прижать его к себе и расцеловать. Шустов улыбнулся, а Рома не смог сдержать ответной улыбки.— Ты чего тут? —Да вот, захотелось посидеть в спокойной обстановке. Расслабиться так сказать. —Не помешаю? —Конечно нет. Яркое солнце уже село за горизонт и на штаб опустились сумерки. Максим считал это время суток самым классным. У него была особая атмосфера тепла и уюта, особенно летом. Поэтому он и выбрался на свою излюбленную полянку с одуванчиками недалеко от взлётной полосы. Ему нравились эти моменты одиночества, когда есть только он, природа и гитара, куда же без неё. Ильин плюхнулся на землю рядом с парнем, который всё еще играл какую-то ненавязчивую мелодию, и посмотрел на руки Макса, что так плавно и умело перебирали струны. Кажется, он может наблюдать за этим вечно. А Шустов может вечно смотреть на Ильина. На этого молодого, привлекательного парня. Ну, подумаешь, косячит иногда, ну с кем не бывает? Он же сам по себе парень умный, по глазам видно. А освоиться Максим ему поможет. —Как ты понял, что я здесь?—Как бы невзначай спросил гитарист, провожая взглядом уже совсем севшее солнце. —Ну-у-у. Просто ты говорил, что тебе это место нравится. Да и сидишь ты тут часто, вот я и подумал что ты здесь.—Шатен сорвал травинку и начал мять её в руках. Сосед на его реплики лишь ухмыльнулся. Младший вопросительно вскинул бровь.-Что? —Ничего такого. —Да колись уже. —Я же сказал, ничего.—Макс глянул на возлюбленного с мягкой улыбкой и, заметив на себе слегка обиженный взгляд пожарного, тихо хихикнул. Ну что за прелесть, в самом деле?—Просто мне приятно, что ты запоминаешь такие детали обо мне. Роман после этих слов слегка покраснел и смущённо улыбнулся, но зрительный контакт не оборвал. А наоборот стал сильнее вглядываться в его тёмно-зелёные глаза. И сейчас парень понял, почему взгляд этого человека вызывает у него табун мурашек. Что бы не случилось, Макс всегда смотрел на него с любовью. Всегда бросал ему ласковые и понимающие взгляды и мягкую улыбку. И почему-то Ильин уверен, что со стороны видно, что и он смотрит на русоволосого как по уши влюблённый. Хотя, так оно и есть. —Как там парни?—Продолжил диалог Максим, откладывая гитару в сторону и кладя локти на колени. —Да чё, нормально всё. Ты первый ушёл, потом Костя к семье свалил, Пётр отнес инвентарь и с Соколовым уматал куда-то, а Серёга к своей ушёл.—Будущий герой России заворожённо наблюдал за действиями любимого, а после снова взглянул на его лицо. Выразительные глаза, густые брови, отросшая за неделю их пребывания в лесу щетина и редкие веснушки. Даже так он выглядел великолепно. Ильин протянул руку и аккуратно убрал кудряшки со лба гитариста, после положив руку на щёку. А Макс ластится словно кот и улыбается счастливо. Проходит несколько секунд, прежде чем Шустов притягивает к себе за шею Ромку и целует. Так нежно, аккуратно и неторопливо, что Ильин весь млеет и так же нежно отвечает. Они целуются медленно, долго и трепетно, вкладывая в поцелуй всю их любовь, ласку и заботу которую хотят передать. И прижимаются тесно друг к дружке, обнимая за талию и шею. В эти минуты существуют только они, и ничего более их не волнует. Сейчас они утопают в друг друге и это самое главное. Макс отстраняется и начинает целовать лицо парня. Лоб, нос, веки, скулы, даже счастливую улыбку Ромашки сцеловывает, пока тот смеётся. —Ро-о-омка.—Счастливо тянет кудрявый и снова целует. А Ильин отвечает, но уже настойчивее. Но после всё же отстраняется: —А если нас кто-то увидит? —А тебе ли не всё равно?—Спрашивает Максим заглядывая в самую душу парня. А тот ехидно ухмыляется, целует и тянет за собой на траву. Он прав. Ему действительно всё равно.***
Прошло почти две недели с церемонии прощания, а Ильин всё никак не отойдёт. Зотов даже как-то ляпнул не подумав, что Рома стал похож на Петра. Такой же убитый горем, молчаливый и думающий лишь об одном человеке. Естественно, после этих слов он получил подзатыльник от Журавеля, а Пётр как-то грустно, но с пониманием глянул на Рому. Сам же Рома ситуацию никак не прокомментировал. Понимал ведь, что Серый прав. Он стал более молчаливым и закрытым. Конечно, его едкие подколы и шуточки всё еще присутствуют, но не в таких количествах, как раньше. Роман краем глаза хватается за пустое спальное место Шустова, которое без его личных вещей смотрится ещё мрачнее. И, кстати, то, как за вещами покойного приезжала его семья, он тоже плохо помнит. Помнит лишь, как плакала его мать, как они с командой выражали соболезнования и как говорили им, каким замечательным был их сын. На это место не скоро кого-то подселят, по словам начальства, но так оно и лучше. Ильин хранил в отдельной папке телефона фотки Шустова. Их было не много, всего три, но именно они так радовали и одновременно разрывали сердце парня на части. Его самая любимая сделана на том самом поле возле полосы. На ней Макс сидит с гитарой и счастливо, во все тридцать два, улыбается. От неё веет таким теплом и родным уютом, что рыдать хочется. Ну а как иначе, если на ней запечатлено самое яркое в мире солнце? Которое, к сожалению, Роме больше никогда не увидеть. А ещё он купил гитару, почти такую же как у Макса, и разрисовал её языками пламени. И даже почти научился играть "Вахтёрам"! Пока правда не так быстро, как оригинал, да и пальцы всё ещё заплетаются, но всё равно прогресс! Её обычно Максим играл фоном, чтобы во время разговора или ещё чего-нибудь не так тихо было. "Я просто настолько хорошо её выучил, что уже на автомате играю."-Постоянно парировал вопрос об этой песне гитарист. И ведь действительно, с этой песни часто советовали начать новичкам. И, кстати, гитара стоит в том же месте, куда свою ставил Шустов. Ильин пытается вести нормальный образ жизни. И головой-то он понимает, что ничего уже не вернуть, нужно отпустить и жить дальше. Вот только сердце кричит обратное. Сердце, которое уже давно принадлежит кучерявому парню в желтой куртке Авиалесоохраны. Ну не может он его отпустить, не может! Он ведь так скучает... Ромке так не хватает теплых, нежных объятий Макса, его убоюкивающего голоса, звонкого смеха и взгляда, доброго-доброго. Он готов отдать всё на свете, лишь бы ещё раз оказаться в его крепких объятьях, зарыться руками в мягкие кудри и поцеловать. Но он понимает, что нет такой силы, что смогла бы вернуть Макса и выполнить желание молодого. И от осознания этого он, прямо сейчас, пока все спят, плачет на своей кровати, уткнувшись в футболку Шустова, что заменяет наволочку и которую ему самолично вручил гитарист. Он был самым дорогим что было у Ромы, и ему очень больно это принять. Но ещё больнее понимать что Шустов ему соврал. В тот самый день Максим поклялся что всё будет хорошо, что он вернётся, что они обязательно встретятся и что это только начало их истории. Максим всегда своё слово держит, это знали все. Пообещал? Значит сделает! Вот только молодой не знает, что сам кучерявый сожалел о том, что обещание своё не выполнит, и стыдно ему было очень. Но даже без знания этого, не смотря на какую-то детскую, глупую обиду, парню было приятно от мысли, что Шустов до последнего пытался его успокоить, заставить его верить в чудо. И ведь Рома верил, до последнего верил...**
Кажется, Роман Романович навсегда запомнит этот день. Буквально сорок минут назад они пришли в деревню за помощью, а сейчас он наблюдает, как люди в панике носятся по улице, собирая ценные вещи и пытаются уместиться в машины для эвакуации. Со стороны леса небо затянуло черной дымкой - огонь совсем близко, дым уже до деревни почти дошёл, и запах гари стоял невыносимый. Выглядело это ужасно страшно, как будто вот-вот наступит конец света. Да и ветер картину ну никак не скрашивал. Ильин был какое-то время в ступоре, и потому стоял в сторонке и старался никому не мешать. Он стоял, смотрел на своих товарищей и восхищался. Откуда в них столько мужества? Их жизни в смертельной опасности, а они со спокойными лицами ходят, людей собирают, помогают, как будто не боятся ничерта. И на какой-то миг, ему стало даже стыдно. Ну какой из него герой России, если он собраться не может в экстренной ситуации? Рома прикрыл глаза, выдохнул, и пошёл помогать, чем сможет. И надо найти Макса, обязательно. Когда прилетел вертолёт, Соколов наотрез отказался улететь, сказал, что группа людей эвакуирует. На что Валера сказал, что дорога в огне, и всё это бесполезно. Тогда Алексей Павлович пошёл к старосте деревни узнавать, как далеко до реки. Было решено, что идут пешком через лес, а детей и женщин на вертолёте. Вот только проблема была в том, что вертушка сесть не может - не взлетит. Потому пилот скинул тросы, парни привязали к ним старенький грузовичок и начали сажать людей. Началась истерика и крики о том, что никто никуда не полетит. Пожарные начали успокаивать, говорить о том, что это наилучший вариант, и что всё пройдёт как нужно. Но вертолёт не взлетел, нужно высаживать женщин. С криками и слезами, но это сделать удалось. Ромка смотрит на всё это, и сердце кровью обливается, и предчувствие плохое изнутри съедает. Ещё и эта спичка, которая не погасла. Но он стоит и успокаивает до смерти напуганных матерей. —Макс! Иди сюда!—Голос Соколова действует на парня как ведро воды на голову. Шустов подбегает к командиру, он ему что-то объясняет и рацию в руки даёт. Ильина как током пробивает. Максим летит с детьми... Рома срывается с места, бежит к кучерявому, пока тот гитару в салон закидывает, останавливается прям напротив и в глаза смотрит. У Шустова взгляд мягкий, ласковый, добрый. Макс смотрит сверху вниз на парня и убирает прядь волос, что выбилась из шапки. У малого взгляд беглый, обеспокоенный, напуганный. Как котёнок, честное слово. —Макс.—Растерянно шепчет парень и утыкается носом в плечо напротив. —Тш-ш-ш. Ну ты чего, Ром, всё хорошо будет.—Шустов гладит по спине своей большой ладонью, и тепло по всему телу разливается. А голос звучит над ухом так успокаивающе, что шатен и правда слегка расслабляется. —Обещаешь? Ты правда вернешься? Мы ведь встретимся?—Рома поднимает стеклянные глаза, и Шустов сам думает как бы не разрыдаться. Так неприятно видеть Ромку, таким... Макс ведь обещал защищать, оберегать. Но своих эмоций он не показывает, а лишь улыбается нежно и говорит смотря в глаза: —Ну конечно! Ты чего, малой? Конечно, мы встретимся и будем жить долго и счастливо! Я клянусь. Ты ведь веришь в чудеса?—И молодой видит в глазах одуванчика то, отчего сердце разрывается. Страх. Максим Шустов ужасно боится. Роман сжимает плечо парня, а после произносит: —Я в тебя верю.-После этих слов Ильин первый поддаётся вперёд и целует. И плевать что столько людей вокруг. Поцелуй получается торопливым, смазанным, но чувственным. Макс успевает прихватить нижнюю губу любимого, а после отстраняется, прислоняется лбом ко лбу Ромашки, оглаживает скулу большим пальцем. —В чудо тоже верить надо, оно тебе поможет.—Кучерявый отстраняется, залезает в машину, закрывает дверь, просовывает в окно руку и берёт за руку малого.-Береги себя, и Палыча слушайся. —Хорошо. И ты себя береги!-Они оба улыбаются. Но спокойней не становится. Потому что Рома понимает, что если нужно будет - Макс в самое пекло полезет. Пожертвует собой, но людей спасёт. И это одна из причин, из-за которой парень восхищался им. Шатен сжимает руку на последок.—Я... Я люблю тебя. —Я тоже люблю тебя. Шустов отстраняется окончательно, командует в рацию, и машина начинает двигаться вместе с вертолётом. Они взлетают и постепенно пропадают из виду. Рома сжимает руки в кулаки и смотрит на команду. Никто ничего не говорит, даже Палыч, лишь смотрят с сожалением и как-то понимающе. Люди начинают двигаться в сторону реки, Ильину велено идти посередине строя. Он бросает последний, беглый взгляд в сторону куда улетел вертолёт и очень верит, что Макс своё слово сдержит. И в чудо, конечно же, тоже верит.***
Роман Романович бредёт ленивой походкой к самолёту. Их группу отправляют в Сибирь, что горит без конца и края, но почему-то он более чем уверен, что парней после Карелии это обстоятельство не очень то волнует. Алексей Павлович ушёл в отставку, так что теперь в их группе - инструктор Журавель, как тот и мечтал, а так же прибавились двое новеньких. И, честно сказать, Рому это немного радует. Потому что теперь не он самый "зелёный" в команде и шуток в его адрес стало в разы меньше. И свободы не много больше. Конечно, Пётр и Костя периодически пускают в его сторону пристальные взгляды, мало ли чего, но и постоянно в их поле зрения держаться не заставляют. Подходя к самолёту они встречают Валерия, который уже в полной боевой готовности. Он загоняет их в самолёт, называя новобранцев "цыплятами", садится сам и готовится ко взлёту. Спать Ильину хочется ужасно. Спал он эту ночь особенно плохо - ему снился Шустов. Их последний разговор, его объятия и его улыбка. Рома готов поклясться, что после пробуждения физически ощущал тепло ладоней Макса. Так или иначе, Рома пытался отогнать от себя депрессивные мысли и хоть немного вздремнуть. Вышло не очень хорошо. Поэтому половину всего пути он говорит то с Сергеем, потом с новобранцами, а после они все вместе слушают рекомендации пилота-наблюдателя и план Журавеля. Дальше всё идет без особых происшествий, хоть в начале и пришлось немного попотеть. Они приземляются, на скорую руку организовывают табор, успешно тушат пожар, хоть и ценой сгоревшей лопаты. И к слову, эту несчастную лопату сжёг как раз-таки Рома, из-за своей невнимательности и рассеянности. Естественно, после этого он получил по шее. Ну, сгорела и сгорела, чего бубнить-то? Но Костя сказал, что нефиг расслабляться, пора брать себя в руки и работать. Он ведь не штаны протирать сюда приехал? И так-то оно так, вот только иногда парню кажется, что он приехал, только для того чтобы встретить своё солнце. Дни идут своим чередом, они патрулируют лес, болтают не о чём. Ильин даже как-то повеселел. Всё же, ребята которые к ним пришли - хорошие парни. Весёлые, ответственные. Хоть они и растерялись в начале, Пётр сказал, что толк от них будет. А ещё Ромка нашёл ёжиков! Маленьких и милых таких. Ежей он, конечно, видел. Но почему-то всегда при виде подобных вещей в нём детская радость просыпается, искренняя такая. Их смена обещала закончиться хорошо. Конечно, пару раз была возможность возникновения очага возгорания, но её быстро ликвидировали. Но при всём этом Рому преследовало странное чувство, будто предчувствие чего-то, а вот хорошего или плохого - он понять не мог. Он даже каким-то образом решается высказать свои переживания Петру. Тот внимательно выслушал, покачал головой, успокоил и советов дал. В общем, хоть не много, но легче Ильину стало. Вот только это чувство настигло его новой, огромной волной цунами, когда они с парнями бежали по горящему лесу в попытках спасти свои жизни. В какой именно момент верховой пожар дошёл до них и как перебрался через реку - не понятно никому. Но так или иначе, им срочно нужно бежать до ближайшего поля и линять отсюда со всех ног. Рому дрожь и пот холодный пробивают. Ситуация повторяется... Вот только не в Карелии, а в Сибири. Но сути это не меняет. Молодой смотрит на Журавела, Зотова, Величука и видит, что им тоже страшно, но стараются этого не показывать. Легче не становится от слова совсем. В какой момент Рома оказывается на поляне окружённой огнём, он помнит плохо. Помнит лишь, что он с ребятами разделился, в попытках встречный пал зажечь. У него это не получилось - огонь уже минерализованную полосу прошёл. Получилось ли у ребят - он не знает, но очень надеется что да. И вот, в попытках сбежать от стихии и добраться до примерного места встречи, он оказался здесь. Одеяла у него нет, и Ильин отчаянно оглядывается по сторонам, в поисках выхода или кого-то из группы. Тут же совсем ничего осталось, у него еще есть шанс дойти! Да, возможно с ожогами, травмами и сгоревшей одеждой, но он есть. Вот только сил у него нет. Едкий дым давно проник в лёгкие не давая нормально дышать. И Ромка невольно вспоминает Алексея Павловича, которого он чудом дотащил до реки в тот раз. Ильин берёт себя в руки, закрывает лицо шапкой, и из последних сил бежит вперёд. Дыхание сбивается из-за постоянного кашля, а слезная пелена мешает нормальному обзору. Неужели всё закончится вот так? Неужели чуда не произойдёт? Рома обессилено падает на колени, снова кашляет, и плачет... Да, так всё и закончится. Он ложится и начинает задыхаться. То ли от ядовитого дыма, то ли из-за слёз. Так значит, вот что чувствовал Максим, когда умирал? Вот каково это - находиться в горящем, замкнутом круге и понимать, что это конец. На удивление, Ильину уже не было страшно, он смирился, принял, осознал. Да, еще три минуты назад он бился в истерике и отчаянно боролся за жизнь. А сейчас - лежит в горящем лесу и вспоминает всё самое лучшее, что успел пережить за свою недолгую жизнь. А ещё он понимает, что пойти в МЧС - одно из лучших решений в его жизни. Да, сейчас он лежит и умирает, но именно здесь, в Авиалесоохране он был счастлив как никогда. Он нашёл друзей, товарищей и любовь всей его жизни. И Ромка ни за что на свете не изменил бы своего решения о выборе профессии. Даже если всё это счастье стоит ему жизни. В последние минуты жизни Ильин смотрит на едва проглядывающееся чёрное небо и жалеет лишь о том, что получит "Героя России" лишь посмертно. Рома улыбается и закрывает глаза, чтобы никогда их больше не открыть...***
Ромка просыпается и, не открывая глаз, чувствует как по ним бьёт яркий свет. Он в негодовании сводит брови к переносице и прячет лицо в сгибе локтя. А после чувствует запах травы и одуванчиков. И резко садится. Перед ним - просторное поле с зелёной травой с многообразием цветов. Ильин протирает глаза, щипает себя за руку - видение не проходит. Как же так? Он же только что лежал в самом пекле и умирал от жары. Рома встаёт, оттряхивает траву, растеряно оглядывается по сторонам. Оглядывается и замирает... Перед ним стоит Шустов. Тот самый Шустов, в которого Рома влюблён до беспамятства. Тот самый, по которому Рома безумно скучал. Он стоит буквально в паре метров от него в его жёлтой куртке, с привычной, широкой ласковой улыбкой, растрепанными кудряшками и нежным, добрым взглядом. Живой, целый и невредимый. Ильин, более не в состоянии стоять на месте, срывается и со всех ног мчится к Максу. Буквально влетает в него, чуть не сбив с ног и обнимает до хруста костей. —Ромка.—Максим так же крепко обнимает в ответ, целует в макушку, прижимается щекой к уху, гладит по спине. И Рома плачет. Громко, навзрыд. Утыкается в жилистую шею, вдыхает родной запах и еще крепче вжимается в парня, не хочет отпускать. Он боится что всё это - иллюзия, очередные игры разума. Что сейчас он откроет глаза, и Макса рядом не окажется. Что это очередной кошмар. Но все страхи пропадают, когда Ромашка чувствует руку, что мягко гладит по макушке, горячее дыхание, щетинистую щёку, поцелуй в висок и слышит стук чужого сердца. Это действительно не сон! Перед ним действительно его Максим. Такой тёплый, любимый, родной. Ильин отстраняется, смотрит на его лицо, заглядывает в тёмно-зелёные глаза, что полны слёз, притягивает к себе за шею целует. Жадно, требовательно, так, как давно хотел. Они кусают губы и сплетают языки. Поцелуй мокрый и солёный из-за слёз, и Макс стирает их со щёк любимого большим пальцем. Молодой отстраняется только для того, чтобы прошептать имя любимого, а после снова поцеловать. Рома начинает целовать лицо парня, собирать губами всё же скатившиеся слёзы, пока Шустов счастливо улыбается и ластится. —Я скучал... Я так скучал по тебе. Я был словно в аду.— Говорит Ильин, соприкасаясь лбами с любимым, зарываясь пальцами в золотистые кудри. —Я знаю, милый. Я тоже очень скучал. Прости что оставил тебя одного.—Максим целует в лоб, утыкается носом в макушку и прижимает так близко, насколько это возможно. А Ромашка обнимает, сжимает куртку в руках до побелевших костяшек и не может поверить своему счастью. Как же долго он этого хотел! Они оба этого хотели. Они оба безумно скучали.-А я ведь говорил, что мы обязательно встретимся, что всё будет хорошо. Теперь то ты не сомневаешься в моих словах?-В голосе слышится улыбка, и Ильин улыбается в ответ. —Нет, не сомневаюсь. Ты был прав, чудеса действительно случаются.—Макс по-доброму хмыкает.— И, мы ведь теперь, навсегда вместе, да? —Да, Ромашка, навсегда.—Максим заправляет прядь волос за ухо, смотрит нежно, ласково и по уши влюблённо. И видит в глазах напротив отражение своих же чувств. Улыбаются счастливо. И сейчас, они оба готовы так стоять хоть тысячи лет, обнимаясь среди бескрайнего поля, под мягкими лучами солнца. Главное слышать стук родного сердца, чувствовать любимого человека рядом, а большего и не надо.