Imagine - 2

      В старом полуразрушенном храме царила мертвая тишина, изредка нарушаемая гулкими раскатами грома за окном. Небо затянули серые тучи, в недрах которых то здесь, то там мигал блеклый свет молнии. Внутри старой заброшенной церквушки властвовал мрак, и только у алтаря, где некогда висел святой крест, имелся небольшой островок света, созданный восковыми свечами.       Молодая женщина в чёрном приталенном платье зажгла ещё несколько свечей и взяла в руки маленькую квадратную коробочку с причудливым геометрическим узором. Шкатулка Лемаршана зловеще блеснула в тонких девичьих пальцах, но Т.И. это нисколько не испугало. Она отточенными движениями сдвинула боковую стенку головоломки и продолжила складывать конструкцию до тех пор, пока в тишине зала не раздался тихий сухой щелчок.       Вслед за ним последовал звук колокола, громкий, мрачный, траурный. Стены храма задрожали, а тьма в уголках залы начала сгущаться, приобретая очертания жутких каменных стен с торчащими из них шипами. Из клубящейся мглы на свет вышел высокий человек в длинном кожаном одеянии. Его мертвенная бледность напоминала кожу утопленника, а лицо было испещрено разрезами, из которых на равном удалении друг от друга располагались тонкие металлические булавки.       - Это вы призвали меня? – бесстрастным голосом спросил пришелец.       - Приветствую Вас, Тёмный Принц Боли. – Т.Ф. учтиво поклонилась демону, фактически припадая перед ним на колени.       - Я – Пинхед, Жрец ордена Сенобитов и их Глава. Чего ты ищешь?       Женщина поднимается с колен и смотрит на призванного с мягкой улыбкой. Её длинные темно-рыжие волосы ловят блики свечей, отливая алым, а зелёные глаза мерцают в полумраке.       - Вы не узнаете меня?       Проклятый обращает на неё свой темный взор и какое-то время молчит, словно обдумывая свой ответ. Его лицо остается беспристрастным, но на дне черных бездн глаз внезапно вспыхивает искра узнавания…       - Да, твой голос… он слабый, но… Может ли это быть на самом деле?       - Сколько лет уже прошло,… я с трудом узнала тебя.       Сенобит делает шаг вперед и пристально смотрит в лицо молодой женщины, словно видит её впервые, и одновременно с тем он различает в ней знакомые черты.       - Прошло много веков, не так ли, дорогое дитя?       - Да…, ты называл меня так, когда я была ещё ребёнком.       - Мой долг – присматривать за детьми жрецов Ада.… И, конечно же, я помню тебя.       - Могу я…? – Т.И. делает неуверенный шаг вперед и выжидающе смотрит на демона.       Пинхед поднимает руку и осторожно касается её щеки. Он смотрит на женщину с какой-то ностальгией, и на его бескровных губах расцветает слабая улыбка.       - Да, ты можешь, дорогое дитя.       Т.И. прижимается к его ладони и улыбается в ответ, наконец-то, удостоверяясь, что стоящий перед ней человек на самом деле существует.       - Это и в самом деле ты!       Призванные ерошит её рыжие кудри и ласково пропускает их через свои пальцы. Он рассматривает жрицу со искренним любопытством, задерживая взгляд на её лице.       - Знаешь, мы с твоей матерью очень волновались за тебя. Ты выросла красивой женщиной.       - Спасибо. Как она поживает?       - Она в порядке. Часто обращается к тебе во снах. И очень скучает.       Т.Ф. печально улыбается и накрывает руку Жреца своей. Мать оставила дочь, когда той исполнилось шесть, и с тех пор её воспитанием занимался Орден. Девочка часто подолгу молилась у алтаря, прося Хранителей позаботиться о душе её матери.       - Я тоже по ней очень скучаю. И по тебе тоже…       - Дитя, ты знаешь, насколько сильно я тебя обожаю. Ты всё ещё моя любимица.       Девушка подходит к демону ближе и обнимает его, совершенно не испытывая ужаса или отвращения перед его внешним видом. Он оборачивает руки вокруг её хрупкой фигуры и прижимает к себе так крепко, как только может.       - Не рассказывай никому, что у меня есть мягкая сторона.       - Я никому не скажу, обещаю. Впрочем, мне и некому рассказывать.       Пинхед отстраняется от неё и долго разглядывает, любуясь. А потом наклоняется вперед и осторожно целует в щеку, не позволяя булавкам оставить и следа на светлой коже.       - Я всегда знал, что ты будешь сердцеедкой, дитя.       - Скажешь тоже,… какая из меня искусительница?       Он улыбается и тихо посмеивается в ответ на её слова. Она и в самом деле не ведает своей истинной женской силы, оставаясь такой же скромной и тихой, какой была в детстве. Многие демоницы однозначно позавидовали бы её красоте, а другие тёмные проявили бы к ней неподдельный интерес.       - О, дорогая, ты способна разбить множество сердец. Твоим кукольным личиком, твоей грацией и, конечно же, удивительным обаянием, граничащим с дьявольским.       - У меня был хороший учитель.       Принц Ада усмехается и кладёт руку ей на плечо.       - Мне бы хотелось, чтобы твоя мать увидела тебя сейчас. Какую замечательную дочь она вырастила.       - Передай ей, что я очень её люблю.       - Непременно, дорогая.       Т.И. вновь прижимается к груди Инженера и расслабляется, чувствуя себя как никогда защищенной и спокойной.       - С тех пор, как меня изгнали из Ордена, я уже не надеялась вновь увидеть тебя.       Демон смеётся и поддевает подбородок женщины указательным пальцем, желая заглянуть ей в глаза.       - Изгнали, дорогое дитя? Почему же они изгнали тёмную богиню, вроде тебя? Я с трудом могу в это поверить.       - Потому что я отказалась следовать новому порядку и нарушать постулаты нашей священной веры.       Жрец задумчиво кивает, но при этом не забывает испытывать чувство гордости за свою верную послушницу.       - Я хорошо обучил тебя, дитя. Ты осталась верна тому, что считала правильным, и я очень горжусь тобой. – Мужчина наклоняется вперед и оставляет отеческий поцелуй на лбу Т.Ф..       - Наш Орден пал. Они живут во грехе и при этом считают себя праведниками. Я не могла больше это терпеть.       Тёмный принц качает головой и кривится в гримасе отвращения, слушая слова своей дочери по вере.       - Отвратительные лицемеры. Они проповедуют добродетель, практикуя порок, моя дорогая. Они всего лишь лжепророки. Ты – истинное дитя добродетели, и тебе не за что извиняться.       Т.И. закрывает глаза и расслабленно выдыхает, чувствуя себя по-настоящему целой и живой. Слова падшего веют теплом и заботой, позволяя ей, наконец, отпустить свои внутренние страхи.       - Как я скучала по тебе.       Пинхед крепко прижимает женщину к себе, поглаживая её по спине и плечам. Черное платье, являющееся неотъемлемой частью наряда жрицы Ордена, мягко струится под его пальцами, напоминая тёмный водопад.       - И я скучал по тебе, моё дорогое дитя. Надеюсь, ты знаешь, что всегда можешь вернуться домой. Вместе со мной.       - Я помню. Но ты сам говорил, что не примешь меня раньше срока.       - Я тоже помню, что говорил. Но могу сделать исключение для тебя.       Между ними повисла небольшая пауза, но тишина не была тяжелой или гнетущей, а скорее наоборот, успокаивающей. Они замерли, словно статуи, посреди пустой залы и умиротворённо молчали, наслаждаясь воссоединением.       - Помню, как я споткнулась при первом причастии, а ты подхватил меня и повёл за руку к алтарю…, - внезапно нарушила тишину Т.Ф..       Глава сенобитов улыбается и нежно проводит пальцами по щеке жрицы.       - Я так гордился тобой в тот день, ты была такой милой.       - Помню, как ты крестил меня…       - Я держал тебя так близко, дорогая, что никогда не забуду этот момент.       - А ещё я помню твои слова, которые ты прошептал мне на ухо.       Глаза демона лучатся добротой, и он тихо шепчет:       - И что же я тебе сказал?       - Ты сказал, что когда придет время, ты лично придёшь за мной.       - И я подписываюсь под каждым словом, дитя. И, похоже, что это время пришло.       Женщина утвердительно кивнула в ответ на его слова.       - Умирать ведь не страшно, правда?       - Нет, дорогая. Смерть – это всего лишь ещё одна дверь, ведущая за пределы этого мира. Это не конец, а переход дальше. Я буду там, когда ты пройдешь через эту дверь, дитя моё. Я увижу тебя на другой стороне.       - Кем я стану?       Он склоняется над ней, смотря так, как гордый отец смотрит на свою дочь.       - О, ты станешь кем-то… кем-то великим. Твоя мать и я никогда не сомневались, что ты добьешься великих свершений. Но кем бы ты ни стала, мы все равно гордились бы тобой, несмотря ни на что.       - Спасибо, … Отец.       Пинхед нежно обнимает девушку, а потом легко подхватывает её на руки, крепко прижимая к себе.       - Знаешь, ты была единственным ребёнком, о котором я по-настоящему заботился. Ты всегда была, есть и будешь моей любимицей.       - А я всегда старалась, чтобы ты гордился мной.       Демон улыбается, глядя на её светящееся личико.       - И ты добилась своего. Всегда добивалась. Я никогда не переставал гордиться тобой.       Жрица улыбается ему в ответ, крепко обхватывая руками за плечи. Падший легко удерживает её в своих объятиях, нежно поглаживая по спине.       - Я не ласковый демон, и очень редко показываю эту свою сторону. Но для тебя я всегда делаю исключение, милое дитя.       - Я знаю, каким жестоким ты можешь быть.       - Да, я бываю довольно вспыльчивым. Но когда дело касается тебя, я совершенно меняюсь.       Они смотрят друг на друга, впитывая чужой образ, и в этой картине есть нечто иррациональное. Длинная юбка её платья плавно раскачивается из-за сквозняка, сливаясь своей чернотой с его кожаным плащом, и только кроваво-красные кудри служат ярким пятном в их странном дуэте.       - Я люблю тебя, папа.       - Я… я тоже тебя люблю, дорогая.       - Забери меня домой!       - Конечно, дитя мое. Пришло время тебе вновь стать частью нашей семьи.       Тьма, сгустившаяся за алтарём, загудела, открывая проход в Лабиринт Боли. Черные обсидиановые стены, испещренные знаками и металлическими шипами, расступились перед Инженером, пропуская его прямо к огромному мрачному собору, нашедшему приют на краю Преисподней. Переступив порог дворца, мужчина бережно опустил свою ношу на каменный пол, после чего взял женщину за руку и повёл её вдоль по коридору, показывая комнаты и пролёты, которые она помнила с самого детства.       Остановившись у широких дверей, Тёмный Принц коснулся подбородка дочери, заглядывая в её ясные глаза, но видя перед собой не столько взрослую девушку, сколько маленькую рыжеволосую девочку, которую некогда держал в объятиях своего прошлого. Его тонкие бескровные пальцы запутались в её огненной гриве, расправляя спутавшиеся пряди по худым плечам.       - Ты именно такая, какой я тебя запомнил, дорогая.       - Скажи, на кого я больше похожа: на маму или на тебя, до обращения?       Падший тихо смеётся и по-отечески щелкает её кончиком пальца по носу.       - О, ты, конечно же, похожа на свою мать. Но твоя индивидуальность и обаяние определённо достались тебе от меня!       - Значит, я получила от вас всё самое лучшее.       - Ты действительно получила от нас всё самое лучшее, моё дорогое дитя. Ни на что другое я и не рассчитывал.       Наградив сенобита приветливой улыбкой, жрица огляделась по сторонам, отмечая знакомые скульптуры и готические узоры, украшавшие мрачные стены собора.       - Это место ничуть не изменилось.       - Оно остается прежним, в честь древней и гордой истории нашего Ордена, охватывающей тысячелетия.       Глава Ордена распахнул перед девушкой двери, пропуская её в большой обеденный зал с длинным прямоугольным столом в центре. Во главе стола находился резной стул с высокой спинкой, на который и опустился Инженер, жестом приглашая дочь сесть рядом с ним. Она охотно следует его указаниям, опускаясь в одно из свободных кресел, и складывает ладони у себя на коленях, как было продиктовано правилами.       Тёмный священник смотрит на неё с улыбкой и одобрительно кивает.       - Ты такая же послушная и деликатная, какой я тебя помню. Это прослеживается во всём, включая то, как ты сидишь за столом.       - Мать учила меня этикету с раннего возраста. Она неустанно повторяла, что любая девушка должна уметь вести себя в обществе, как и подобает верной последовательнице нашего культа.       Пинхед одобрительно кивает в ответ на её слова и откидывается на спинку своего импровизированного трона.       - И она безупречно выполнила свой долг, моя дорогая.       - А другие сенобиты сейчас здесь?       Мужчина смотрит ей в глаза и вновь кивает.       - Да, весь Орден сейчас здесь. Однако тебе не о чём волноваться. Они с радостью примут тебя в наши ряды.       - Я на это очень надеюсь. Помню, во времена официальных церемоний они всегда вели себя очень холодно и отстранённо. И пусть в этом заключалась их основная обязанность, в детстве я относилась к ним весьма настороженно.       - Мы – группа суровых и торжественных существ и, тем не менее, наша основная обязанность, как основателей Ордена, - заботиться и направлять молодежь. Поэтому мы всегда старались скрывать свои истинные эмоции.       - Я всё понимаю, Отец.       - Я в этом не сомневаюсь, дорогая. Можешь быть уверена, все будут очень рады увидеть тебя.       Очень скоро их уединение нарушают другие члены Ордена. Когда сенобиты собираются за столом, то молодая жрица видит, как они улыбаются и почтительно склоняют головы в знак приветствия. Некоторые из них подходят, чтобы пожать ей руку, другие просто кивают. Каждый из них обращается к ней «дитя» или «дочь».       Наконец, когда все занимают свои места, Инженер поднимается с места и произносит короткую речь. Его голос звучит властно, но мягко, эхом отражаясь от высоких стен дворца.       - Братья и Сёстры, давайте поприветствуем блудную дочь нашего Ордена!       Молодая женщина тоже встаёт со своего места и низко кланяется всем собравшимся, выражая свое уважение и преданность.       - Этот ребёнок был потерян для нас, но сегодня она вернулась в лоно нашей Церкви. Но не для того, чтобы терпеть наш суд, а для того, чтобы вместе с нами порадоваться единству и силе нашего Ордена. Выпьем же за неё!       Все собравшиеся как один поднимаются на ноги, воздевая вверх тяжелые кубки с дымящейся жидкостью. Тёмный принц Боли протягивает дочери такой же сосуд, после чего нараспев произносит короткое напутствие.       «Мы поднимаем флейты!»       - Мы пьем за воссоединение потерянной, но теперь найденной дочери!       «Мы принимаем напитки!»       - Мы поднимаем тосты за возвращение сестры и чествуем её как одну из нас!       «Мы пьём напитки!»       - Мы поднимаем тосты за славу нашего Ордена и за гордость, которую испытываем при воссоединении с дорогим ребёнком!       «Опустошаем стаканы!»       - Давайте всегда помнить этот момент и радоваться возвращению нашей дорогой сестры!       С последним словом сенобиты один за другим подносят кубки к губам и пьют дымящееся вино. Оно терпкое, в меру кислое, в меру сладкое на вкус и пахнет железом. Взгляды присутствующих обращены к виновнице торжества, и ни один из них не выказывает к ней ненависти или отвращения. Все они рады её возвращению, и это сквозит в их улыбках, жестах, пожеланиях и объятиях, которыми они одаривают вновь приобретенную сестру и дочь.       Т.И. с замиранием сердца слушает их вопросы, и ощущает себя как никогда единой и живой. Она чувствует себя на своём месте … дома!