***
Он снова вернулся. На самом деле Холли не была так уж удивлена этим фактом; она знала Тома Риддла близко и знала, что в его характере заложена одержимость. Холли знала с того момента, как он появился и сказал ей, кем они были, сказал, что она не избавится от него без борьбы. Правда, Холли могла сбежать из этой конкретной реальности в тот момент, когда она привлекла его внимание, и попытаться найти временную шкалу, где Риддла не было рядом. Однако это означало бы переход на временную шкалу, когда он был мертв после любой из войн, и в течение обоих этих периодов «Холли Поттер» была слишком большой общественной фигурой, чтобы остаться незамеченной. Действительно, вскоре после того, как Том закончил школу, было идеальное время; он еще не был Волдемортом, ему предстояло провести следующие два десятилетия в путешествиях по миру, в маггловском и Магическом мирах еще не было войны, а технологии в маггловском мире были достаточно развиты, чтобы она могла чувствовать себя комфортно. Холли пробыла в этой реальности год, достаточно долго, чтобы обнаружить, что родственные души существуют и у магглов, и у волшебников. Лично Холли была заинтригована, но она предполагала, что если она из другого мира, значит, у нее ее нет. Очевидно, просчет, так как она привлекла внимание Тома Риддла. Том Риддл был одним из немногих людей, которых она избегала, как чумы, и он был одной из многих причин, по которым она придерживалась исключительно маггловского мира. Технически Холли могла покинуть эту реальность в любой момент. И хотя часть ее хотела, чтобы в тот момент, когда Риддл явился и попросил ухаживать за ней, Холли вспомнила, что она была там в течение года. Год был достаточно долгим, чтобы пустить корни, корни, которые она не хотела снова обрывать. Год позволил ей найти и украсить прелестную маленькую квартирку именно так, как она хотела. Это было достаточно долго, чтобы открыть библиотеку/книжный магазин с книгами из всех разных реальностей и времен, размещенными на полках. Год — достаточный срок, чтобы подружиться с соседкой и приобрести постоянных клиентов, которые приветствовали ее по имени. Холли не хотела, чтобы ее прогнали от всего этого только потому, что Том Риддл теперь думал, что им с ней суждено быть вместе — к счастью, иначе, чем в других реальностях. Сидя за кассой, Холли делала вид, что читает одну из своих книг, на самом же деле ее внимание было приковано к переодетому Тому Риддлу, сидящему в ее магазине. Он становился постоянным клиентом под прикрытием оборотных зелий и чар гламура, которые, да, скрывали его лицо, но не общую несносность. Он был в невыгодном положении, он не знал, что Холли может узнать его где угодно. Маскировка ничего не значила для нее, когда дело касалось его. Она вздохнула про себя, пока Риддл просматривал ее книги, он действительно читал некоторые из них, она это знала. Магический раздел заинтриговал его, особенно учитывая, что он знал, что почти все книги там еще не были написаны. В первый же день Риддл фактически выкупил ее лавку, заставив копировать огромное количество книг. Холли до сих пор не могла понять, как ему удалось так быстро найти ее магазин. Она приложила много усилий, чтобы он не смог отследить ее магическую подпись, когда она аппарировала от него, и Холли также знала, что она никому не назвала свое имя в ресторане, так что этот вариант также был откинут. И все же он был здесь. Она сделала вид, что не видит, как Риддл сбросил свою маскировку и, наконец, шагнул к ней в качестве самого себя. Он двигался с уверенностью и плавными движениями, которые Снейп в конечном итоге скопировал, чтобы создать свой образ летучей мыши подземелья. Походка была достаточно впечатляющей, как с образом Снейпа, так и с образом Волдеморта. Но было что-то другое в том, как Риддл делал это. Что ж, Холли могла признать, что молодой человек был чрезвычайно привлекателен, мысль, которую она быстро оттолкнула, когда он остановился перед ней. — Чем я могу вам помочь? — спросила она своим лучшим голосом продавца, что означало «идите к черту». Его глаза сузились, он работал на той же должности, в которой она пребывала в настоящее время, и узнал этот тон. Но он продолжил. — Я принес тебе подарок. — Он вытащил из-за спины небольшой букет цветов, и Холли усмехнулась. Петунии, дюжина петуний вперемешку с розами. Это была прекрасная композиция, если человек не понимал языка цветов, в отличие от нее, и у него не было настоящей Петунии в качестве родственницы. — Надеюсь, ты согласишься… — он оборвал себя, когда цветы вспыхнули пламенем благодаря быстрому заклинанию без палочки и без слов. Риддл мгновенно уронил их, когда они сгорели дотла в ее магазине, полном книг и магглов, что было достаточно значительным, чтобы показать, как она была недовольна. — Петунии означают гнев и обиду. Я их презираю, — сказала ему Холли как можно откровеннее. — Уходите. Том выпрямился, его мозг работал быстро. Он купил цветы, потому что они были «хорошенькие», что-то такое, что он видел у девочек в Хогвартсе, которые громко визжали после получения таких букетов. Том всегда испытывал отвращение к этим девушкам, но если цветы были традиционным подарком, то он мог их достать. Однако, похоже, его родственная душа была немного разборчивее, чем обычная девушка, и понимала, что существует язык цветов, на который Тому было наплевать. Однако, несмотря на то, что он проиграл эту конкретную битву из-за своего плохого выбора, война все еще продолжалась. Его родственная душа показала, что она была открыта для потенциального дара, он просто выбрал плохой. Ее задача была поставлена, и поэтому требовались дальнейшие исследования. Он просто должен был добиться большего. Резко кивнув, Том повернулся и ушел, уже думая о своей следующей попытке, он позаботился о том, чтобы наблюдать за всем в самом магазине, делая мысленную пометку заглянуть в язык цветов, чтобы она могла увидеть, какие усилия он прилагает к вещам, которые ему действительно небезразличны. Холли бросила подозрительный взгляд ему в спину, когда он завернул за угол, и тут же исчез, подумав… это было слишком просто. Через неделю она оказалась права, когда Холли подошла к своему магазину и обнаружила коллекцию цветов с желудями, установленных для украшения, и фыркнула. Она знала, что желуди означают бессмертие. Это было лучше, но если бы он действительно хотел произвести впечатление, то подарил бы ей лилии с листьями падуба (прим.переводчика: он же остролист), которые она не могла не обожать. Стоя на коленях, Холли проверила записку, в которой было просто написано: «Навеки твой», и усмехнулась, проходя мимо них. Ему придется сделать гораздо больше.***
Он снова вернулся. Холли смотрела на Риддла, сжав губы и сцепив пальцы в ожидании его следующей попытки. Она хранила гробовое молчание, как и другие покупатели, которые были в магазине, когда он вошел. Все уставились на его костюм, именно официальный стиль Риддл выбрал для этой встречи, а зачесанные волосы идеально подчеркивали привлекательность молодого мужчины. Они наблюдали, как Риддл поклонился на целых девяносто градусов, прежде чем выпрямиться и с размаху вручить ей маленькую подарочную коробочку. Женщины за его спиной захихикали, когда ее клиенты нетерпеливо начали шептаться о развитии событий. Холли и Риддл отчетливо слышали их комментарии о том, какая они привлекательная пара и какие красивые дети у них будут, такие комментарии едва ли можно было назвать тонкими. Холли быстро предположила, что этот последний подарок был украшением, которое не впечатляло. Она никогда не любила носить никаких украшений; одни только серьги Холли считала исключением из-за Сириуса. Когда Холли исполнилось пятнадцать, Сириус подарил ей пару простых сережек-гвоздиков с родовым камнем. Он сказал ей тогда, что в семье Поттеров было традицией получать такой подарок, и не хотел, чтобы она пропустила его. Протягивая ей коробку, Холли поняла, что Риддл сейчас пытается завоевать ее расположение типичными подарками. Цветы и драгоценности — это то, что, по мнению большинства мужчин, нужно женщинам, то, что, по мнению Риддла, должно нравиться ей, даже не пытаясь узнать ее. Хотя если бы она была добра к нему, то признала бы, что такие подарки — его единственный выбор. Холли взяла себе за правило не разговаривать с ним и не раскрывать ничего о своем крайне болезненном прошлом. Так что Том понятия не имел, что ей нравится и чего она может хотеть, он шел вслепую. Несмотря на то, что Холли ожидала большего, он нашел ее каким-то чудом, так что самое меньшее, что он мог сделать, это попытаться узнать о ней. — Дар, я надеюсь, из этого ты можешь видеть, что мои намерения по отношению к тебе чисты. — Холли едва не фыркнула. Вместо этого она пристально посмотрела на Тома, когда он вручил ей экстравагантную шкатулку. Холли наблюдала, как он открыл ее, показывая драгоценное ожерелье, без сомнения, оплаченное большим куском его минимальной зарплаты. Дамы в магазине завизжали, наклонившись вперед, чтобы посмотреть, как отреагирует Холли; они предполагали, что она обнимет его, и они все увидят восхитительный момент между ними, но Холли не посмотрела на коробку. Невозмутимо и безжалостно Холли заявила: «Я не люблю драгоценности.» Прежде чем обратиться к ожидающему клиенту. Мужчина бросил нерешительный взгляд между ними, прежде чем медленно передать свою покупку, бросив на Тома жалостливый взгляд. Том взбесился, хватая коробку с прилавка. Он умчался, хлопнув входной дверью, и только Холли не подпрыгнула от этого, внутренне хихикая. Еще одно сражение проиграно.***
Холли нравилась ее соседка, чудесная молодая женщина, потерявшая мужа на войне и воспитывавшая двух детей одна. Когда она впервые встретила Элизабет Грейнджер, эта женщина пыталась затащить своего кричащего сына в квартиру. Ребенок плакал во весь голос, потому что у него была ушная инфекция, а доктор был слишком «занят», чтобы увидеть ее. Холли притворилась медсестрой и быстро вылечила инфекцию замаскированным заклинанием, заработав вечную преданность женщины. Теперь Элизабет постоянно приносила Холли домой закуски из кафе, в котором она работала, взамен Холли была добровольной няней, так как дети могли оставаться в магазине без особых проблем. Пообещав присмотреть за детьми в следующие выходные, пока Элизабет будет работать в дополнительную смену, Холли направилась к своей двери и остановилась как вкопанная. Тщательно завернутый, с бантом из серебристого и зеленого цветов, там лежал сверток. Холли сразу поняла, от кого он, и поджала губы. В основном она сделала это потому, что доставить его сюда означало, что Риддл теперь знал, где она живет, он активизировал свою игру, особенно учитывая, что это был за подарок. Книжная форма выдавала это, и, к досаде Холли, ей всегда было трудно сопротивляться книге. Привычка, в которой она полностью винила Гермиону. Она должна была знать, что это за книга, просто обязана. А это означало, что ей впервые придется открыть подарок от Тома Риддла. Щелкнув языком, Холли подхватила с земли проклятый предмет и вошла с ним в квартиру. Она отложила сумочку и сбросила туфли, ее рука метнулась в сторону кухни, когда чайник заварился сам, а курица, которую она вытащила, начала быстро таять. Как только это произошло, она положила книгу на кухонный стол и безжалостно разорвала упаковку. Потом она заворчала. Это был удачно подобранный подарок. На этот раз Риддл отправился за редкой книгой, которая ей действительно была нужна, которой у нее еще не было. Проблема была в том, что Холли понимала: чтобы заполучить книгу, Риддлу пришлось бы либо продать душу за такую цену — маловероятно, — либо убить прежнего владельца — весьма вероятно. Холли скорчила гримасу, разрываясь между отчаянным желанием заполучить эту проклятую вещь и осознанием того, что кто-то, вероятно, умер, чтобы она досталась ей. Принять ее означало, что она потворствует внеклассным занятиям Тома, но отрицать означало, что она не сможет ее прочесть. Сложная задачка. Может быть, она могла бы скопировать ее и притвориться, что уничтожила? Заметит ли это Том? Возможно. Тогда ей придется отдать книгу; о, ей очень не хотелось этого делать. Она могла бы пересечь вселенные за другой копией, но это было бы большим усилием, просто чтобы досадить Тому, и она вернется позже, что означало бы, что он победит. Не говоря уже о том, что Том действительно хорошо справился с этим, и она была достаточно женщиной, чтобы признать это. По-настоящему ее беспокоил только метод, но она могла притвориться, что ни о чем не подозревает? Холли еще больше нахмурилась, прежде чем схватить книгу со стола и сунуть под мышку. Она отказалась продолжать разрабатывать свой все более запутанный план. Идиот, у которого изначально была книга, даже не заботился о ней, и он определенно не был добрым. На самом деле, он был расистом, сексистом и грубияном; мир, вероятно, был лучше без него. Кроме того, дело уже было сделано, и сделано это было без всякого ее на то разрешения. Холли уже ничего не могла с этим поделать, так что можно было наслаждаться добычей. Холли плюхнулась на диван и, приоткрыв книгу, начала читать, быстро забыв обо всем остальном. В то время как на другом конце города Том Риддл ухмыльнулся, когда его тщательно созданное заклинание сработало. Он победоносно ухмыльнулся. Наконец, хоть какой-то прогресс.***
— Свидание? — Холли знала, что взять книгу было ужасной идеей, какой бы редкой и хорошей она ни была. Она знала, что Том — слизеринец и воспользуется ее минутной слабостью. Тем не менее, Том, должно быть, не очень внимательный, раз думал, что единственный принятый подарок означает, что она действительно будет встречаться с ним, ну, она могла бы, если бы Риддл не был тем, кем он был, но поскольку он был версией человека, который убил ее родителей, Холли хотела проверить его как можно тщательнее. Она хотела увидеть, что он сделает, когда ему откажут, хотела увидеть, что он сделает, когда она выведет его из себя. Это заставило ее прислониться к двери магазина и выгнуть бровь. — Принятие одного подарка не означает, что я принимаю тебя. Тебе придется придумать что-нибудь получше этого, Риддл. — То, что она назвала его по имени, которого она еще не знала, показало ему, что она обратила на него внимание. Выражение его лица было разъяренным, но все же не таким злым, как она ожидала от того человека, которого знала в прошлом. Холли признала, что этот Том Риддл гораздо лучше владел собой, чем другие его воплощения, которые она встречала. Теоретически это означало, что его душа еще не была разорвана на куски. Она одобрила это, особенно учитывая, что он был ее родственной душой в этом мире, и разрывая свою душу, он разрывал на части и ее. Она наблюдала, как Риддл борется с раздражением и гордостью, прежде чем решительность победила, и выражение его лица смягчилось. Независимо от возраста, Том Риддл был из тех, кто берет то, что принадлежит ему, но Холли не была чем-то, что он мог просто взять или чем мог обладать. У нее был свой разум, своя личность, свои мечты, мысли и эмоции. Он не мог контролировать или подавить ее, и Цирцея ему в помощь, если он попытается. Единственный способ заявить на нее права и получить то, что он хотел, — это завоевать ее, он понимал это, даже если ему это не нравилось. Поэтому Том выпрямился, наклонил голову и сказал: — Хорошо. В другое время он вполне мог бы сказать: «Вызов принят».***
За год своей жизни в новой реальности Холли пыталась избегать ровно трех человек. Одним из них был Том Риддл по очевидным причинам; вторым был Альбус Дамблдор по столь же очевидным причинам; в то время как третий, по общему признанию, был вызван нервным страхом. Третьим или скорее третьими являлась вся семья Поттеров, ее ныне здравствующие бабушка и дедушка, которые были примерно ее физического возраста. Флимонт и Юфимия Поттер, имена которых Холли уже знала, когда ей было чуть за двадцать, были живы, и Холли боялась их. Она понятия не имела, как они отреагируют на нее, и отказывалась связываться с ними в случае, если они не примут ее. Точно так же избегая своих двоюродных дядю и тетю, Дорею и Чарлуса Поттеров. Пока ее не стали искать. Через неделю после просьбы Риддла о свидании в ее дверь постучали, предположив, что это Элизабет, Холли открыла, все еще потягивая чай. Это была не Элизабет, и Чарлус Поттер всегда будет говорить семье, что Холли плюнула на него чаем, когда они впервые встретились. — Могу я… э-э-э… помочь вам? — спросила Холли, когда Чарлус очистился и вытерся заклинанием. Сделав это, он весело покачался на каблуках и широко кивнул ей, что, честно говоря, напомнило ей о близнецах, когда они нервничали, но то же самое они делали и перед совершением очередной шутки. — Да, можете, я ищу мисс Холли Лили Поттер. Вы можете направить меня к ней? — Чарлус посмотрел на Холли таким взглядом, который кричал, что он точно знает, кто она, и ждет только того, что она подтвердит это ему. Между тем Холли больше беспокоило то, что человек, которого она всеми силами избегала и никак не ожидала увидеть у своей двери, знал ее имя, ее полное имя, которое она никому не называла в этой реальности. — Говорите, — прищурившись, сказала она, гадая, что он задумал. Она держалась замкнуто, опасаясь того, как он отнесется к ней, опасаясь его реакции. Чарлус удивил ее, когда он бросился вперед и без всякого предупреждения схватил ее и дернул в самые энергичные медвежьи объятия, которым она когда-либо подвергалась. Холли пронзительно вскрикнула, когда он сильно сжал ее тело своими руками, отчего она пролила остатки чая на пол и замахала руками от неожиданности. — Это просто фантастика, наконец-то встретиться с тобой! — сказал он ей, пытаясь убить ее своими объятиями. — Я — Чарлус Поттер, и я искал тебя целую вечность! — Не могу… дышать… — она вдохнула, когда он наконец отпустил ее и со смехом отступил назад. — Извини, я был так взволнован! Остальные будут в восторге; честно говоря, когда ты появилась на семейном древе в прошлом году, мы были в восторге! Но потом ты не связалась с нами, и мы решили, что ты, должно быть, не знаешь, что мы здесь, поэтому пошли искать тебя и… и вот ты здесь! — он снова набросился на нее со слезами и вцепился, как какой-то гибрид обезьяны и паука. Холли издала тихий вскрик, оторвала его от себя и, ради собственной безопасности, отбежала подальше. — Х-хм, как, вы узнали, где меня найти? — Ах, это все из-за того мальчика-Риддла. — Ее лицо сморщилось, когда Чарлус отпустил ее. Конечно, а как иначе? Стараясь не выдать своего неудовольствия дедушке, которого она никогда не знала, Холли нацепила на лицо улыбку и жестом показала на дверь. — Как насчет того, чтобы войти, я думаю, нам нужно кое-что обсудить. — С удовольствием! — Он буквально прыгнул вперед (Холли вспомнила, что Сириус иногда делал также) и ворвался в ее квартиру с такой нетерпеливостью, что, честно говоря, она практически могла видеть собачий хвост. Холли последовала за двоюродным дедушкой в комнату и молча закрыла за собой дверь, быстро мысленно готовясь к предстоящему разговору. Десять минут спустя Холли сидела напротив Чарлуса, пока он объяснял, почему искал ее, что было довольно просто сказано. — Мы семья, поэтому, естественно, отправились на поиски. — Дорея сразу поняла, что это будет моя жена, — пояснил он, — когда твое имя всплыло, у него не было каких-то определенных связей, что обычно означает, что ты была ребенком, рожденным вне брака. Не то чтобы это было проблемой, у нас было несколько таких — мой двоюродный дедушка был непослушным старым пердуном. Но с тех пор, как ты появилась полностью взрослой, Дорея решила, что ты должна быть из другого времени, что означало, что ты была Поттер, но связана с кем-то, кто еще не родился. И Юфимия умирает от желания узнать, как ты это сделала и почему; я лично просто хочу знать, чей ты ребенок. Насколько мы далеки друг от друга по времени? — он наклонился вперед, глаза его блестели от любопытства. — Э… вы мой двоюродный дедушка, простите.… путешествие во времени вас не удивляет? — Вовсе нет, вовсе нет. — Он отмахнулся от нее и сделал глоток своего напитка. — Ты не первая, у нас была девушка около шести поколений назад, которая сделала то же самое, хотя она так и не родилась в том временном промежутке, о котором рассказывала. Мы предположили, что она слишком сильно изменила время и стерла свое рождение из истории. Она должна была быть нашей с Флимонтом сестрой, а еще дала семье довольно много предупреждений о войне с Гриндевальдом, отчасти из-за этого наша семья еще и не вымерла. Ты тоже использовала семейное заклинание? Не то чтобы это имело значение, как ты это сделала или почему, помни, ты — семья, «Поттер — есть Поттер, он же Певерелл». — Да, но я немного подправила его… — Холли скорчила гримасу, ей хотелось бы узнать побольше подробностей о своей двоюродной бабушке, но сначала… — Том прислал вас ко мне? Зачем? — Ах, это… ну, вчера днем приходил мальчик и спрашивал о тебе. Дорея ответила и сделала вид, что мы совсем ничего не знаем, вот как мы получили твой адрес. — Он невинно улыбнулся, — как оказалось, он приехал, чтобы попытаться убедить нас дать ему разрешение жениться на тебе, — он оборвал ее, когда Холли сердито зарычала, и поспешил добавить, — мы бы никогда не дали согласие! Ты сама по себе, и мы тебя еще не знаем, никому из нас и в голову не придет так вмешиваться в твою жизнь, если ты нас об этом не попросишь. Он немного виновато заерзал: — Но э-э… ну… Дорея была немного раздражена из-за этого, и она, возможно, немного разыграла его, она пытается заставить его «доказать» нам, что он достаточно самостоятельный. Как будто у нас есть право решать, за кого ты выйдешь замуж. На самом деле нет! Как бы то ни было, по правде говоря, я хотел принять в этом участие, и когда Юфимия и Флимонт узнали, чем мы занимаемся, у них, возможно, было несколько предложений, — он заломил руки, ожидая, что она ответит на его слова. Холли немного расслабилась, хотя все еще злилась на Тома за его глупую попытку убедить ее позволить ему ухаживать за ней. Когда она откинулась на спинку стула, в ее груди вспыхнуло любопытство: — Что именно она заставляла его делать? — О, тебе понравится, мы начали с работы по дому, чтобы доказать, что он может делать это без магии, на случай, если наступит время, когда он не сможет ее использовать. Холли заливисто рассмеялась, представив Тома Риддла в костюме уборщика с маггловскими химикатами в руках: — Вы сделали снимки? — Ну конечно! — Чарльз лично считал, что было бы замечательно однажды рассказать своим правнукам, кто такая Холли. Лично Чарлус не был впечатлен Томом Риддлом, хотя он был родственной душой Холли. Этот человек пытался найти короткий путь к сердцу Холли, обходя ее саму, что очень раздражало и его и Дорею, независимо от того, какую информацию он им дал. Чарлус намеревался отослать его, пока Дорея не решила, что будет лучше подшутить над ним. Что может быть лучше, чем проверить его и при этом не слишком разозлить потенциального зятя или, скорее, его потенциального правнучатого племянника. Мерлиново путешествие во времени сделало семейные отношения такими сложными. Как сказала Дорея, это только вопрос времени, когда Холли примет решительного молодого человека, и они не должны отворачиваться от него и, следовательно, от нее, от семьи. Она, вероятно, убьет его во сне, если он испортит ей эту встречу и это будущее. Дорея уже поняла, что у нее не может быть детей, и все же отчаянно хотела иметь самую большую семью, с которой могла справиться. Холли была надеждой на это будущее, на то, что во время праздников они будут сидеть за полным столом, и Дорея не позволит этому будущему исчезнуть. Чарлус позаботится о том, чтобы Холли приняла их семью, что угодно для его любимой пары. — Ты бы хотела их увидеть? Если тебе интересно, он сейчас работает. — Он поддразнивал Холли, чувствуя ее робость, и внутренне взвизгнул, когда она согласилась. Пока все идет хорошо.***
Поместье Поттеров не пережило первой войны, оно сгорело, когда Волан-де-морт охотился на Джеймса и Лили, и стало одной из причин, по которой они оказались в Годриковой впадине. Холли также смутно сознавала, что поместье было местом, где погибли ее дедушки и бабушки, те самые, с которыми она собиралась встретиться впервые в том месте, где они в конце концов умрут. Чарлус повел ее в поместье, время от времени подпрыгивая, демонстрируя ей все. Он показывал ей произведения искусства, написанные ее дальними родственниками, многие из которых приветствовали ее, шепча о ее «поттеровских волосах» и о том, что она «определенно одна из наших». Чарльз объяснил ей историю ее дома, место, где его отец сделал предложение матери, место, где он споткнулся и упал, разбив себе голову однажды днем, ожоги от одного из его сумасшедших троюродных братьев, которые намеренно подожгли это место. Холли последовала за ним, представляя себе места, где вырос ее собственный отец, где могла бы вырасти и она. — Ах, вот я рассказываю тебе всю эту чепуху! Я уверен, что вы, вероятно, слышали об этом уже дюжину раз. — Он взглянул на нее, и Холли невероятно старалась не реагировать и не выдать, насколько это далеко от истины. Нервный смешок сорвался с ее губ, и выражение лица Чарльза поникло, когда он понял правду по ее лицу. К его чести, он не стал настаивать, просто сменил тему и двинулся дальше, сделав мысленную заметку спросить об этом позже, когда Холли будет более открыта для них. Чарлус повел ее на задний двор, где в шезлонге лежала Дорея Поттер в ярко-розовом маггловском платье и экстравагантной соломенной шляпе. Заметив их, Дорея подняла свой столь же красочный напиток в их сторону. Она подняла палец и опустила вниз солнечные очки, специально разглядывая Холли, прежде чем взвизгнуть и с грохотом опрокинуть свой бокал, чтобы вскочить на ноги. — Холли! — она, как и Чарлус, схватила Холли за талию и обняла ее со всей силой, на какую была способна. Холли несколько раз попыталась отстраниться, прежде чем Дорея сама это сделала. — Так, давай посмотрим на тебя. — Дорея оглядела Холли с ног до головы, обхватила ладонями ее лицо и просияла, поворачивая его туда-сюда, чтобы лучше рассмотреть. Через несколько секунд она одобрительно кивнула. — О да, я вижу, разве ты не видишь, дорогой? Это нос Юфимии, и волосы Поттеров, без сомнения. Ты прекрасна, любовь моя, и я так рада с тобой познакомиться. — Э-э… спасибо. — Холли покраснела, когда Дорея отпустила ее лицо и потащила к одному из расставленных стульев. Эльфийка мягко подтолкнула ее и дала выпить, а затем, присев в реверансе, исчезла. Чарлус опустился на свое место с улыбкой, плохо скрытой за его собственным бокалом, пока его жена сверлила Холли для получения информации. — Сейчас! Расскажи нам все! Как ты сюда попала? Когда? Какой была твоя жизнь? У тебя есть вторая половинка? Где ты живешь? Работаешь? Факультет в школе? О, а какой любимый предмет… — Она посмотрела на Холли, — и сколько тебе лет, дорогая? У тебя чудесная кожа, должно быть, от твоей матери, видит бог, кожа Юфимии ужасна, не то что у меня. Она связана с Юфимией и Флимонтом, верно? — Она их внучка. — Я так и знала! Ну, они будут в восторге от встречи с тобой. Холли слабо кивнула, сжимая руки. Дорея была немного… не тем, что она ожидала, но было приятно, что ее так открыто встречают. Глядя на Дорею в маггловской одежде, с такой личностью, Холли отдаленно подумала, что она и Сириус, вероятно, прекрасно поладили бы между собой. По крайней мере, в том случае, если они когда-либо встречались. — Я была на Гриффиндоре. — Холли ухватилась за один из вопросов, на которые могла ответить, она не осмеливалась признаться в своем возрасте и не могла много рассказать о своей семье только потому, что мало что знала. Дорея щелкнула пальцем: — А твой отец не был барсуком, Холли? Или твоя вторая половинка? — Как и Юфимия; пока еще ни одного с Хаффлпаффа, — произнес Чарлус, наклоняясь вперед, чтобы поговорить с Холли. — Дорея хочет получить полный комплект, но, к сожалению, мы с Флимонтом оба Слизеринцы, а Дорея — Когтевранка. — Мои родители были гриффиндорцами. — А мистер Риддл? — Это змея, самая большая из всех, кого я когда-либо встречал, — заявил Чарльз, он знал это, потому что ходил в школу вместе с молодым человеком, Чарльз, конечно, был старше, но он все еще видел Риддла. — Ну, учитывая, что он родственник Гонтов и может говорить на парселтанге, — добавила Холли, потягивая свой напиток и расслабленно откидываясь на спинку стула. Дорея оживилась: — Правда? Это интересно, значит, связано с Морфином? Нет, пожалуй, Меропа. Эта бедная девочка… и мальчик, без сомнения, с теми родственниками, которые так жестоко наверное с ним обращались. Гонты — ужасные люди. — Вы знали ее? — с любопытством спросила Холли. — О, я познакомилась с ними, когда была совсем маленькой, мой отец хотел связать наши семьи, так как он надеялся заключить контракт между семьями Блэков и Гонтов. — Слава Цирцее, что он этого не сделал, — проворчал Чарльз сбоку. — Действительно, я не люблю слишком много сплетничать, но то, как семья относилась к себе и другим, откровенно пугало. Я всегда буду рада, что отец понял, что никакая связь с этой семьей не принесет пользы нашей собственной. Но то, что я видела, мне жаль этого мальчика, я не могу представить Морфина, способного однажды принять его. — Ее лицо стало задумчивым, когда она посмотрела на Холли, девушка не знала, как принять ее объятия, а затем Том, который скрывал все за отработанной слизеринской маской. Они оба нуждались в семье, решила она, один, чтобы расслабиться, а другой, чтобы открыться. В конце концов, маска Слизерина была тем, чему учились все змеи, но она предназначалась только для публики, никто не мог подавлять свои эмоции вечно, пытаться сделать это было безумием. — Не волнуйся, любовь моя, мы будем семьей и для Холли, и для Тома, — прошептал ей Чарльз, ухмыльнувшись и произнеся громче: — Кстати, о том, кто здесь. — Он указал на двор за ними. Холли перевела взгляд вперед, чтобы обнаружить вдалеке фигуру. Там, подстригая лужайку по-маггловски, стоял теперь уже без рубашки Том Риддл. Холли быстро подняла бокал и, подражая Шарлю, спрятала за ним улыбку. — О, Мерлин, — воскликнула Холли в полном восторге. — Красивый вид, не правда ли, — прокомментировала Дорея, глядя на Тома, даже когда Чарльз бросил на нее игриво сердитый взгляд, Дорея лично думала, что Чарлус выглядит лучше без рубашки, так как ее муж был загорелым и мускулистым от своего активного образа жизни. Но Холли, скорее оценила бледную, но не ледяную кожу и небольшое количество мышц, проявившихся от интенсивной дуэльной практики. — Я все думаю, как далеко он зайдет. Ты бы видела его лицо, когда я попросила его подстричь газон маггловским способом из-за моих чувствительных волшебных лилий. — Женщина громко хихикнула, и от этого смеха Холли съежилась из-за его сходства с Беллатрикс. Том бросил взгляд в их сторону и прищурился, заметив новое пополнение в группе. — Мне пришлось послать Айви, нашу эльфийку, купить маггловскую газонокосилку, у нас даже волшебных лилий нет. Чарльз заливисто рассмеялся, а Холли взвизгнула от восторга, когда Том сделал паузу, прежде чем решительно отвернуться, решив показать им, что он хорошая партия, даже без кровной линии и денег. Холли могла бы сказать ему, что ни то, ни другое не имеет для нее значения, но Том привык к слизеринской политике и работал над тем, что знал. А это означало, что он должен показать себя семье Холли и убедиться, что сможет внести весомый вклад в их союз. — Интересно, сможем ли мы заставить его чистить бассейн? — задумчиво произнесла Дорея. Чарлус выгнул бровь: — Дорогая, у нас нет бассейна. — Пока что. Холли расслабилась, повернувшись к своей новой/старой семье, когда она добровольно предложила немного информации, чтобы показать им, что она готова попробовать. — Знаете, мою мать звали Лили? — Правда?***
Холли нравилось проводить время с семьей, ей нравилось встречаться с Дореей и Чарлусом, потом с Юфимией и Флимонтом, когда чуть позже, они к ним присоединились. Холли узнала, что Юфимия была мягкой и доброй, в то время как Флимонт был профессионалом со скрытым блеском в глазах, который кричал, что он внутренне забавляется. Холли также была достаточно практична, чтобы признать, что быть принятой ее семьей было технически связано с Томом Риддлом, который подтолкнул ее к встрече с ними. И он действительно выполнял все просьбы, которые ее теперь уже кузины просили выполнить. Даже самые безумные из них, которые постоянно придумывала Дорея. Так что, как бы ее ни раздражало его вмешательство, она все же могла признать, что конечный результат был положительным. Она также могла признать, что его следующий подарок произвел впечатление. Том ни в коем случае не был богатым человеком — он был сиротой, только что окончившим школу, и работал в магазине, — и все же он, наконец, доставил подарок, который доказывал, что он обращает внимание на симпатии Холли. Когда она приехала в свой магазин через несколько дней после встречи с родственниками, она обнаружила поле лилий по всему ее порогу. Холли поняла, что он, должно быть, внимательно слушал ее разговор с Дореей и Чарлусом. К цветам была приложена рукописная книга о менее известной темной магии и заклинаниях, которые, как она знала, он изобрел, но никогда ни с кем не делился в ее родном мире. Принимая подарки и расставляя цветы по магазину в стратегически важных местах, она открыла и лениво прочитала бесценную книгу, которую он ей подарил. И когда Том приехал позже в тот же день, выражение ее лица было, по общему признанию, менее суровым, когда она бросила на него взгляд, который просто сказал: — Да? — «Ты прекрасно знаешь, чего я хочу» кричал взгляд Тома. Пока он почтительно отвечал. — Не окажете ли вы мне честь сопровождать меня на свидание, леди Поттер? Вы позволите мне показать вам, насколько мы идеально подходим друг другу? Пальцы Холли постукивали по книге в ее руке, она чувствовала запах лилий по всему магазину и чувствовала, как ее собственная магия пытается переплестись с его. Тогда она сомневалась только в том, кем он может стать, и знала, что это несправедливо по отношению к нему. Она судила о нем, основываясь исключительно на потенциальном пути, который он мог пройти. Так что, возможно, пришло время дать этой версии шанс, не принимая во внимание, кем он мог быть. — Одно свидание. — Она с интересом наблюдала, как на мгновение выражение лица Тома изменилось. На короткое мгновение слизеринская маска нейтралитета исчезла, и в его глазах зажглось настоящее удовольствие — и ее сердце предательски забилось. — Оу, — кажется она кое-что поняла.***
— Как именно вы это выяснили? — спросила Холли, не опуская рук. За ее спиной Флимонт лениво читал одну из ее книг из будущего о продвижении зелий, многие из которых включают работы Северуса. В то время как вокруг нее порхала и произносила множество заклинаний Юфимия. Холли с удивлением поняла, что Юфимия — швея, и, узнав, что у Холли назначено свидание, настояла на том, чтобы сшить для нее платье по этому случаю. — Это, должно быть, Дорея.— Флимонт сказал это, пристально глядя на книгу, — этот мальчик — гений зельеварения, — его глаза все еще не отрывались от книги. — Ты сказала, он дружил с твоей матерью? Возможно, мне придется взять его в ученики, когда он подрастет. Холли была почти на шестьдесят процентов уверена, что Снейп и его мать подверглись насилию, и если она собирается остаться в этом мире, ей придется что-то с этим делать, хотя бы для того, чтобы избавить свою контрчасть и Снейпа от горя. — А как Дорея узнала? — Она все знает. — Абсолютно все. — Юфимия согласилась и отступила назад, восхищаясь своей ручной работой. — Как я и думала, зеленый действительно твой цвет, милая. — Она оставила Холли в потрясающем изумрудном платье, которое было достаточно практичным, чтобы позволить ей участвовать в дуэли, но достаточно модным, чтобы Холли выглядела просто сногсшибательно. Это было одно из ее лучших решений для Юфимии, так как оно смешивалось с нынешней маггловской модой и модой из тех книг, которые Холли взяла с собой из будущего. Юфимия оставила идею с украшениями, быстро сообразив, что Холли не носит ничего, кроме гвоздиков в ушах. — Ну вот, вы закончили, и как раз вовремя, чтобы этот молодой человек был здесь через несколько минут. Флимонт захлопнул книгу и сунул ее под мышку, Холли подарила ему ее, когда он проявил интерес, и он в полной мере воспользуется будущими открытиями, чтобы сделать прорыв в магической медицине в будущее на несколько десятилетий раньше. Он мог только представить, как далеко они продвинутся к тому времени, когда родится мальчик, написавший эту книгу, и что он будет делать, когда его должным образом обучат. Стагнация их мира может быть фактически предотвращена с помощью этого. Флимонт присоединился к жене, восхищаясь ее работой, и одобрительно кивнул. — Ты сногсшибательна, дорогая, Риддл даже не сможет понять, что же его так сразило на повал. — Семейная фотография! Пойдем, пойдем. Мисси, ты мне нужна! — эльфийка сразу пришла по зову, а Холли подталкивали до тех пор, пока она не оказалась между Юфимией и Флимонтом, когда эльфийка подняла старую, но очень хорошую камеру. Снимок был сделан в тот момент, когда она приспособилась, оставив постоянно движущуюся версию ее, зажатую между Юфимией и Флимонтом Поттерами. Изображение сменилось, и выражение ее лица сменилось выражением любви и осознания того, что впервые у Холли есть семья, которая будет радоваться ее первому свиданию. Что у нее есть кто-то, кому не все равно, кто хочет, чтобы на стенах висели картины и воспоминания. Это была фотография, которую Юфимия и Флимонт будут вечно лелеять из-за душераздирающей радости на лице Холли. — А теперь запомни, если Риддл сделает что-нибудь плохое, мы можем уничтожить его, как насекомое, в считанные секунды. — Флимонт заявил это, выглядя спокойным, насколько это возможно, произнося такие слова, — и если это не сработает, у Юфимии есть… интересный репертуар заклинаний, чтобы наказать любые блуждающие пальцы. Хотя, она обычно встраивает их в платье, ты добавила заклинания, любимая? — Конечно, это связано с работой с руническими нитями. — Юфимия подплыла к Холли и поцеловала ее в щеку. — Мы будем ждать, чтобы узнать, как все прошло. Звонок в дверь Холли прозвенел в ту же секунду, как Том сообщил ей о своем приезде, заставив бабушку с дедушкой или, как она предположила, двоюродных братьев улыбнуться и посмотреть в сторону камина. Они попрощались с ней в последний раз, прежде чем исчезнуть в водовороте, оставив Холли справляться с собственными эмоциями. Она собиралась на свидание, первое настоящее свидание, не считая тех ужасных свиданий из ее прошлого. Это было ее первое свидание в этой реальности, и это было с ее родственной душой, Томом Марволо Риддлом. У нее было достаточно причин немного нервничать в панике. Она понятия не имела, чего ожидать, и не знала, как подготовиться. Все, что у нее было, — это смутное представление о Томе из их недолгого общения и о Томе из ее прошлого, которое, как она начинала понимать, было далеко не одним и тем же. Тем не менее, Холли была гриффиндоркой, поэтому она встрепенулась, выпрямилась и направилась к двери, открыв ее со всей уверенностью, на какую была способна. Вид Тома на пороге был единственным, что смогло позволить ей расслабиться. Он начал нервно переступать с ноги на ногу, глаза метались по сторонам, показывая, насколько он по-настоящему опасается этой встречи, показывая, насколько он человечен в этом мире. Он никогда не бывал на настоящем «свидании», на таком, которое заставляло бы его так волноваться. Ему никогда не приходилось работать ради отношений, никогда по-настоящему не нравилась девушка, которую он приглашал на свидание. И ему никогда не приходилось сталкиваться с кем-то столь раздражающе сложным, как Холли Поттер. Так что да, он нервничал, и его слизеринская маска трещала по швам задолго до того, как он пришел за ней. Когда он стал молча убеждаться, что может разрушить свой единственный шанс на руку Холли и свое собственное бессмертие. И тут он увидел ее. Она была видением, которое мешало ему нормально соображать. Он безмолвно стоял перед ней, не находя слов, такое впечатление могла произвести только Холли. Именно эта человечность в нем, открытые эмоции и пустота его блестящего ума привлекли Холли к нему. То, что Том ненавидел в себе, Холли любила. То, что он хотел скрыть от нее, позволяло ей доверять ему. Наконец он пришел в себя и протянул ей руку. В демонстрации мощной магии он без палочки и без слов наколдовал набор хрустальных роз только из своей магии. Это была явная демонстрация его силы, обещание, что он достаточно силен, чтобы защитить ее и семью, которая у них будет, независимо от того, из скольки членов она будет состоять, и это было совершенно напрасно для Холли. Она была такой же сильной, такой же талантливой, и магическая сила не привлекала ее, как многих других. Тем не менее, она хотела, чтобы ночь прошла хорошо, поэтому Холли протянула руку и приняла подарок, прежде чем расплыться в улыбке, которая, по мнению Тома, означала, что настроение у нее весьма озорное. Зажав цветы в руке, Холли повернула свою собственную руку, одну, в то время, как Том использовал две, и создала из своей собственной магии пару хрустальных запонок-змей, выполненных по образу и подобию Нагайны. Затем она предоставила их Тому, который вновь не мог найти слов от удивления. Он и подумать не мог… Не мог себе представить… Холли — хозяйка обычного книжного магазина, Мерлин великий, что с ней не так? Она весь день только и делала, что читала, и все же он никогда раньше не видел, чтобы она пользовалась такой магией. Холли подавляла свою силу, подавляла свою магию, и у Тома пересохло во рту от влечения, отчаянно желая прильнуть к этим идеальным губам, увидеть, как она теряет контроль, почувствовать ее магию, волнами накатывающую на его тело. — Ну что, идем? — спросила Холли, кладя подарок на прилавок. — Да. — Он прикрепил ее собственный подарок и предложил ей руку. Том аппарировал, и Холли быстро удивилась, поняв, что он привел ее в маггловский город, и еще больше удивилась, когда он решил провести маггловское свидание. Ужин в маленьком семейном ресторанчике, прогулка по парку и вдоль реки с осмотром маггловских достопримечательностей. Они останавливались у маленьких магазинчиков и киосков, чтобы Холли и он могли их осмотреть, и наблюдали за несколькими уличными артистами. Город все еще приходил в себя после войны, и она знала, что так будет еще какое-то время, но тот факт, что Том не показал ей волшебный мир, был проявлением заботы по отношению к ней, и это было очень захватывающе. Пока они шли, они разговаривали, и Холли узнала об этом Томе больше, чем могла себе представить. Он был… идеалистом, и ее это шокировало. Он рассказал ей о своих желаниях для их мира, о том, как он заботится о том, как и кто управляет их миром, и как он хочет все изменить. От правильной программы для сирот-магов, большей безопасности против их секретности — учитывая технический прогресс в маггловском мире, который скоро наступит, Холли была согласна с его предложениями. Он говорил о невежестве, связанном с психическими заболеваниями и повреждениями, наиболее очевидно обнаруженными в том, как лечились жертвы круциатуса с войны Гриндевальда. Он также кратко коснулся того, что магические существа в лучшем случае были второсортными гражданами, и как он хотел, чтобы это изменилось. Поразительно, но большинство из того, что предлагал Том, были проблемами, которые она и Гермиона пытались изменить в свое время, пятьдесят лет спустя. Со всем, о чем говорил Том, она в конце концов соглашалась и пыталась изменить. Но две женщины, выросшие с магглами, пытающиеся это сделать, даже учитывая авторитет Холли… в лучшем случае их игнорировали. Несмотря на известность Холли, старые ублюдки, стоявшие на своем, отказались сотрудничать, и девушки почти ничего не смогли добиться. Возможно, это была та же самая проблема, которая затрагивала Тома в прошлом ее мира, это могло быть причиной того, что он обратился к более агрессивным методам, она честно не знала. Однако она знала только то, что сказала ему. — Дураки в министерстве застряли на своих путях, они никогда не позволят нам сделать ни одного изменения. Они скорее позволят магглам обнаружить нас и постараться стереть нас с лица земли, чем допустят эти изменения. — О, я знаю, — усмехнулся Том, прежде чем его глаза потемнели от садистского веселья, — именно по этой причине я создаю, скажем так, список, чтобы использовать его против них. — Шантаж? — удивленно спросила она. Том наклонил голову, наблюдая за ее реакцией, и был рад видеть, что она скорее удивлена, чем расстроена. Как бы он ни хотел заполучить ее, как бы ни знал, что они подходят друг другу, он все еще был не до конца уверен. Примет ли она его темные стороны? Темная магия, о которой она читала, очевидно, была справедливым знаком, что примет, но он должен был быть уверен. И поэтому он испытывал ее этими простыми способами. Холли тем временем забавлялась, потому что она лично пыталась сделать то же самое в своем родном мире. Она до чертиков шантажировала старых ублюдков, прекрасно зная, что большинство из них были сторонниками Воландеморта. — Ну, я могу заверить тебя, что моя семья поможет. — И в настоящее время у них была сила сделать это, в отличие от того, что случилось с ее семьей к тому времени, когда она пыталась сделать то же самое в прошлом. Их разговор немного затих, и они обменялись темами, чтобы обсудить планы на будущее. Том лично хотел путешествовать, изучать столько магии и культуры, сколько сможет найти в их мире. Что для Холли означало, что он еще не создал последние крестражи, мысль, которую она на время отодвинула на задний план. Том тем временем избегал темы детей и семьи, Холли подозревала, что он не уверен в обоих этих пунктах. Неуверен в том, стоит ли делиться с кем-то своей силой, не уверен, сможет ли заботиться о ребенке, ведь у самого Тома не было никакого опыта общения с ними. Она не винила его за это. Холли знала, что в конечном счете она хотела иметь семью из-за того, как сильно она обожала Тедди. Но ее внимание было больше сосредоточено на ее новых кузенах и на Томе, на том, что они могли бы сосуществовать с Томом в этом мире. В конце концов Том вернул ее домой. У двери он поклонился и поцеловал костяшки пальцев, оставаясь джентльменом. Взяв его за руку, она попрощалась с ним и пошла в дом, когда он окликнул ее. — Леди Поттер, могу я пригласить вас еще раз? Стоя на полпути к своей двери, она оглянулась с озорством в глазах, что заставило его маску еще раз раздраженно треснуть. — Я подумаю об этом. Она наблюдала, как он глубоко вздохнул, и от раздражения у него дернулся глаз. Глаза Холли сощурились, и она хихикнула: — …в пятницу я свободна. — И с этими словами она развернулась, взмахнув волосами, и вошла в свою квартиру. — Спокойной ночи, Том, — она впервые назвала его по имени, и позволила двери закрыться за собой. Это было весело, решила она, но была еще одна важная вещь, которая удерживала ее от будущего с ним. Возможно, пришло время поговорить с кем-нибудь об этом.***
Холли потягивала чай, стараясь выглядеть как можно более спокойной, и так оно и было; Холли привыкла к хаосу своей жизни, удаче Поттеров, как они это называли, хотя, казалось, название было неточным, и другим Поттерам семьи не приходилось иметь дело с таким хаосом. Позже Чарлус скажет ей, что «Удача Поттера» была скорее хаосом, который они принесли другим, а не наоборот. Термин, однако, немного запутался, когда он касался Поттер, приносящей хаос другим Поттерам. — Подожди, подожди, нет, подожди… — Дорея подняла руки, пытаясь осмыслить историю, которую Холли только что вылила на них, как ведро ледяной воды. Юфимия молчала, ее рот открывался и закрывался, как у рыбы. Пока Чарлус потягивал свой напиток с облегчением, семейный эльф решил принести побольше вина для этой конкретной истории. — Итак, в твоем прошлом и в другой версии реальности Риддл убил твоих родителей и был Темным лордом хуже, чем даже Гриндевальд. — Он откинулся назад, глубоко вдыхая, — Я могу понять, почему ты сопротивлялась ему, но все же… связи родственных душ невозможно сопротивляться вечно. — Если бы ты действительно хотела избежать встречи с ним, ты бы покинула этот мир сразу же, как только встретила его. Это говорит о том, что ты была готова попробовать, по крайней мере, на каком-то подсознательном уровне. — Возможно, потому, что в этом мире он еще не делал таких вещей… насколько нам известно, — наконец сказала Юфимия, в то время как Дорея продолжала повторять «нет, подожди, что?» на повторе. — Так что, скорее всего, на подсознательном уровне мне легче принять мальчика. — Для них он был просто молодым человеком, родственной душой для Холли, которая скоро станет членом их семьи. Для них он не был темной фигурой, которая убивала детей, разрушала их мир и уничтожала все, что им было дорого. Даже зная, что он это сделал, у них не было подходящего контекста, чтобы чувствовать эти эмоции и проблемы, как это делала Холли. Все, что они могли сделать — это беспокоиться за Холли, за ее душевное состояние, за ее выбор. — Так зачем ты рассказала это нам? — Флимонт задумался. — Может быть, выпустить пар? Или ты хочешь выслушать наше мнение и возможные советы? — Наверное, я хотела кое перед кем признаться, хотела… — Снять с себя вину. — сказала Юфимия. — Знать, что, несмотря на все, что он сделал, это нормально — влюбиться в него, принять его. Знать, что мы, как твои «бабушка и дедушка», принимаем твой выбор и не осуждаем тебя за него. — Она глубоко вздохнула. — Уверяю тебя, Холли, мы не будем попрекать тебя за твой выбор. Чарлус поднял глаза и улыбнулся ей: — Мы любим тебя, несмотря ни на что, мы принимаем тебя, несмотря ни на что, и правда в том, что мы не рассматриваем Риддла и этого персонажа Волдеморта как одно и то же существо. — И если мы будем иметь к этому какое-то отношение, он никогда не станет этим человеком. — Юфимия добавила, — Том не будет страдать, как страдал в том мире, только потому, что тут существуешь ты, ему будут даны любовь и семья, ему будет оказана поддержка в его планах, которые мы очень одобряем. — У нее уже были планы поболтать с молодым человеком, чтобы внедрить магическую систему воспитания, предложенную для их недавно истерзанной войной страны. По правде говоря, они должны были сделать это много лет назад, но лучше поздно, чем никогда. Чарлус снова добавил: — У него действительно было несколько замечательных идей, мне любопытно узнать, насколько похожи наш Том и тот, что пал так низко. Конечно, один человек может иметь огромное значение, но Том довольно вежлив и прогрессивен. Это радикальное отличие от этого персонажа Воландеморта. — Скорее всего, дело в бессмертии. — Холли вздохнула, привлекая к себе все внимание. — В этом мире бессмертие может быть даровано через родственную душу, и он знал бы об этом с самого начала. В моем мире, однако, бессмертие для большинства является невозможной концепцией. Единственный способ получить его — это вампиризм, философский камень или крестраж. Он обратился к последнему. — Все Поттеры зашипели в один и тот же момент, заставив Холли кивнуть в подтверждение, — он сделал семь. За два года до того, как ему исполнилось двадцать. — Она дала им общий обзор того, что они исключали из списка. — Это определенно разрушило бы его разум. — наконец заговорила Дорея.— Магия крестража портит все, душу, магию, разум… все. Неудивительно, что безумие так крепко овладело им. Юфимия издала подтверждающий звук: — Связь с Холли сделала бы это, у него было бы бессмертие, о котором он мечтал… Тем не менее, мы не хотим, чтобы она связалась с ним только из-за этого. Связь священна и может потерпеть неудачу, если ваши намерения рождены от чего-либо, кроме любви. О чем ему следовало бы знать. — Ну, он, конечно, рано или поздно влюбится в Холли, ее невозможно не любить. — Флимонт подмигнул ей, и Холли быстро опустила голову. — В противном случае, с Холли в качестве варианта, есть только крошечный шанс, что он осмелится с этой магией… — глаза Дореи загорелись, — мы могли бы полностью устранить это искушение? — Итак, мы вмешиваемся в любые потенциальные планы, мы убираем предметы, которые он выбрал бы, мы забираем их себе прежде, чем это сможет сделать он, — согласился Чарлус, все больше возбуждаясь, когда Дорея начала подпрыгивать на стуле. Юфимия, заметив эту парочку, застонала и закрыла лицо ладонями. Флимонт закатил глаза, когда Холли ошеломленно посмотрела на него. — Что с вами обоими? — Они хотят совершить… — Ограбление, — пропела Дорея. — Мы идем на ограбление! — Постарайся сдержать свое волнение, дорогая, — усмехнулась Юфимия, — Холли еще не привыкла к этому безумию. — Но ограбление. — заскулила женщина. Холли взглянула на Флимонта, выгнув бровь, и невозмутимо спросила: — Что? — По сути, — сказал он, — мы выкрадываем эти вещи и не даем Тому их заполучить. Таким образом, он не будет искушен магией хоркрукса, и он сохранит свое здравомыслие, позволяя и тебе и ему иметь надлежащую связь и отношения. — Кроме того, эта сумасшедшая Смит даже не заметит, если мы… заменим несколько предметов. — Хихикнула Дорея.***
Пять фигур крались сквозь ночь, ну, две фигуры крались, остальные вроде как… просто следовали за ними. Флимонт шел впереди в дуэльной мантии «на крайний случай», он шагал вперед с настороженным видом и внимательным взглядом. Прямо рядом с ним шла Юфимия в своем лучшем одеянии, она не объяснила почему, а Холли не осмелилась спросить. Холли, шедшая позади них, была в штатском, она достаточно натерпелась воровства и приключений, чтобы знать, что независимо от одежды, результат будет одинаков, поэтому и не стала переодеваться в своей книжной лавке. Позади них были Дорея и Чарлус, одетые в то, что можно было описать только как костюмы из маггловского шпионского фильма. Дорея была в латексных сапогах на высоком каблуке, с поясом на талии, в черных очках и с завитыми волосами, стянутыми в тугой хвост. Рядом с ней Чарлус откровенно напоминал Джеймса Бонда. В то время как трое впереди шли спокойно, Дорея и Чарлус прыгали из тени в тень, используя при этом заклинание, воспроизводящее мягкую музыкальную тему. Они наслаждались моментом и с головой отдавалась ситуации. Холли взглянула на своих теперь уже двоюродных кузенов: — Боюсь спрашивать… но они… — она замолчала. — Они обожают костюмы, — сказала Юфимия, стараясь не обращать на них внимания. — Видела бы ты Дорею в тот день, когда она узнала, что такое Хэллоуин. Они купили маггловский дом в Годриковой Впадине, чтобы каждый год наряжаться и раздавать конфеты. — Она устало покачала головой. — К сожалению, на этом переодевание не заканчивается. Однажды мы застали их в неподходящее время, Дорея была одета как школьная учительница… остальные подробности тебе ни к чему. Флимонт застонал: — Подумать только, мы прожили пять лет, не упоминая об этом! Мне придется вытащить и это воспоминание. — Прости, любовь моя. — Все в порядке, — отмахнулся он, когда они подошли к крыльцу дома Хепзибы Смит, внутри дома было темно. — Я послал летучей мыши приглашение на спектакль сегодня вечером, ее не будет несколько часов. — сказал он Холли, весьма довольный собой. — Если бы эта женщина хоть немного приблизилась к тебе, я бы избавила Риддла от необходимости убивать ее в этой вселенной. — проворчала Юфимия себе под нос, что заставило Холли нахмуриться. Сама мысль о том, как Том ухаживал за этой женщиной в другой реальности, заставила ее ревность вскинуть голову. Ревность, которой она сама удивилась. — Ладно, давай покончим с этим. — Юфимия шагнула вперед, ее каблуки застучали по тротуару, резко контрастируя с удобными кроссовками, которые были на Холли. Юфимию, однако, остановили Дорея и Чарлус, которые бросились к двери первыми. — Позвольте профессионалам, — заявила Дорея и выдернула из волос отмычку, ухмыляясь, как сумасшедшая. — Ради Мерлина, Дорея. — Юфимия сердито посмотрела на женщину, — у нас есть магия, достаточно простого заклинания… — Не связывайся с моей фантазией, Юфимия, — огрызнулась Дорея, затем повернулась к мужу и прошептала. — Это сложно, но я могу ее взломать. — Я верю в тебя, красавица, но помни, у нас всего несколько минут до того, как нас поймают, мы должны действовать быстро! — Груди Морганы, вы двое невыносимы. Флимонт протянул руку и помассировал лоб, в то время как Юфимия раздраженно постукивала каблуком по земле, ей не нравилось тратить время, когда одно заклинание за несколько секунд могло позволить им и войти и выйти. Дорея не сдвинулась с места, она и Чарлус создали свой собственный мир вокруг этой ночи и этого дела, и она собиралась наслаждаться этим! Холли отвела взгляд от родственников и посмотрела на окна. Она нахмурилась, глядя на гостиную, вспоминая общий дизайн из далеких воспоминаний, которые показывал ей Дамблдор. Почему Холли казалось, что она забыла что-то важное? Ее брови сошлись на переносице, когда она заметила, что что-то движется. Потом щелкнуло — домовой эльф! — Стойте! — крикнула она, когда дверь чудесным образом распахнулась под удивленный визг Дореи. Они все посмотрели в дверной проем, чтобы увидеть не домового эльфа, как ожидала Холли, а взрослого мужчину, который выглядел таким же испуганным, как и они. — Том?! — в ужасе выпалила Холли. Там стоял Том, одетый, как и Холли, в повседневную одежду темных тонов. Он держал руку на палочке, а другую на двери, ожидая увидеть сумасшедшую старуху, которая наконец-то покинула свой дом впервые за несколько месяцев. Вместо этого он обнаружил, что вся семья Поттеров пытается проникнуть в то самое здание, в которое он только что вломился… с помощью маггловской отмычки? Том выгнул бровь, глядя на Дорею Поттер: — Знаешь, Алохамора прекрасно работает… в здании нет никаких охранных устройств.— По крайней мере сейчас. — Это называется фантазия, Риддл, открой двери для нее в своем разуме, ради бога, — проворчала Дорея, заправляя отмычки обратно в волосы. Чарлус похлопал ее по спине, чтобы успокоить, пока она продолжала дуться, в то время как Холли взяла ситуацию под контроль. — Добрый вечер. Холли спокойно проигнорировала Флимонта, который громко проворчал: — Черт возьми, кажется мы опоздали. — Добрый вечер. — Том вернулся, опуская палочку и глядя на нее с растущим любопытством. — Я бы придумал оправдание, — ответил Том, опуская палочку и глядя на нее с растущим любопытством, — однако мне любопытно, почему мы оба, очевидно, не должны быть здесь. — Они оба это знали, Том догадался об этом по тому, как были одеты Дорея и Чарлус. В то время как он, очевидно, находился внутри здания, когда они обнаружили друг друга. Холли спокойно, насколько это возможно, произнесла без малейшего намека на тактичность: — Для разнообразия семейного опыта мы пытаемся украсть несколько драгоценных предметов, а ты? Все остальные Поттеры посмотрели на нее, в то время как Том выгнул бровь: — Украл подарок, чтобы принести тебе на наше следующее свидание, но учитывая, что ты поймала меня. — Он выудил руку из кармана и шагнул вперед перед ее семьей, и он показал предмет из своих карманов, знакомый предмет. — Он принадлежал моей матери и передавался по наследству, пока она не была вынуждена продать его. Ведьма купила его и отказалась отдать мне. Поэтому я решил забрать это без ее ведома. — Медальон блеснул на свету, когда он слегка повернулся в его руках, — Он хорошо известен как… дар в семье Слизерина, я хотел, чтобы он был у тебя. — О, как мило, — прошептала Дорея, используя все свое актерское мастерство, как будто она была актрисой на сцене. — А как насчет чаши? — прошептал в ответ Чарльз. Дорея пристально посмотрела на него, затем ухмыльнулась, и они вдвоем скрылись в здании. — Ты примешь этот подарок, Холли? — спросил Том, протягивая медальон, не понимая, что он для нее значит. Прежде это был шепчущий, царапающийся крестраж, который она носила в течение нескольких месяцев, прежде чем Рон проткнул его мечом. Оскверненный фрагмент души, одна часть из семи. Предмет, который убил Регулуса Блэка. Связь с безумием, которую нужно было уничтожить. — Я знаю, что ты не любишь драгоценности, — продолжал Том, — но я почувствовал… надеялся… ‘ надеялся‘, — грудь Холли дрогнула, и она почувствовала, как ее щеки запылали. — Я приму его, — выпалила она, потому что Том и Воландеморт были как день и ночь. Таким образом, молодой человек наполнен мечтами о переменах, с мощной магией, желанием и ясностью в своих действиях и разуме. Человек, который неохотно заставлял ее улыбаться и смеяться, который не разрывал свою душу в стремлении к бессмертию, а вместо этого надеялся на что-то столь сложное, как родственная душа. В этом мире не существовало дневника, способного отравить сознание одиннадцатилетней девочки. И не будет проклятого медальона, диадемы или чаши. Ни один ребенок, рожденный из пророчества, не способен уничтожить безумное существо. Надежда была. Том улыбнулся ей такой радостной улыбкой, что у Холли чуть не подкосились колени. Он слишком привлекателен, он слишком красив и… и она может просто влюбиться в него — она может позволить себе… Холли повернулась, чтобы Том поднял ее волосы и надел медальон на шею. И она встретилась взглядом с дедушкой и бабушкой, которые выглядели слишком гордыми. Кулон упал ей на шею, легче, чем когда-то в прошлом, теплый и волшебный. Изящные пальцы Тома задержались на ее шее, они коснулись ключицы, давая ей представление о будущем… — Что здесь происходит?! Рука Тома замерла на ее шее, глаза Холли расширились, когда они оба повернулись и увидели Хепзибу Смит, стоящую в нескольких футах. — Бежим? — спросила Холли Тома. — Бежим, — согласился он, быстро отпустил ее волосы, схватил за руку, и они вдвоем аппарировали. Флимонт и Юфимия последовали за ними. Все четверо спасались от гнева разъяренной ведьмы, которая быстро отвлеклась на двух оставшихся волшебников в ее доме. Она поймала их с поличным, с дюжиной бесценных артефактов в руках. На следующий день Дорея набросилась на Холли, щекоча ее в отместку: — Ты бросила нас! — кричала она. — Мы должны были выйти из тюрьмы под залог. — О, успокойтесь, это была тюрьма министерства, и вы пробыли там максимум четыре часа, —протянул Флимонт. Он лично отправился откупиться от нужных людей большим пожертвованием галлеонов, чтобы освободить Дорею и Чарлуса. — Моя ночь была испорчена! Мы собирались… — Не думаю, что нам нужны подробности, кузина. — игриво перебила ее Холли, вырвавшись из-под чар и покинув зону захвата Дореи. Когда она это сделала, медальон качнулся у нее на шее, и Холли протянула руку, чтобы коснуться его кончиками пальцев. Ей придется сказать ему. Их отношения ни к чему не приведут, если она будет держать в секрете себя и свое прошлое. Она знала, что не сможет долго скрывать это от себя, она знала, что в конце концов Том узнает, или он расстроится из-за ее неспособности полностью доверять ему. Она должна была сделать это сейчас, пока не привязалась к нему, пока не потеряла и не упустила его с раскрытой информацией. Она сделает это на следующем свидании и будет надеяться, что все закончится без крови.***
— Мне нужно кое-что рассказать тебе о моем прошлом. Для Тома родственная душа была тем, чего он желал с того момента, как узнал об их существовании. Вначале он желал заполучить это существо, совершенного индивидуума, который был создан для того, чтобы любить, ценить и обожать его. Том хотел иметь семью, он хотел доказать, что он не урод, он хотел, чтобы его родственная душа обожала его, и он желал получить ее, как и любой другой сирота без семьи. Том уже тогда понимал, что его не усыновят, и его единственный шанс на любовь и семью будет исходить от этого неизвестного человека. Потом на улице он увидел забытого ребенка, который замерз насмерть одной несчастной зимой. Том навсегда запомнил выражение, застывшее на его лице, когда его выкопали, когда приехала «скорая», чтобы забрать его, когда взрослые пытались прогнать их. После этого матрона не очень хорошо объяснила им понятие смерти, пытаясь замять инцидент, а не утешить их. Матрона вселила в него вечный страх перед тем, что происходит с людьми, не нашедшими своих родственных душ, перед вечным концом. Том все еще просыпался среди ночи в тот же день каждый год, не в силах дышать от страха. Бессмертие и родственная душа стали его навязчивой идеей. Когда он защищался от мерзких детей, с которыми оказался в ловушке. Когда его судили в одно мгновение по словам матроны, которая позволила ребенку замерзнуть насмерть. Его родственная душа оставалась его навязчивой идеей, даже когда он понял, что он не урод, а волшебник. Даже когда человек, назвавшийся Дамблдором, вечно судил его за то, что сказала матрона. Что слизеринцы, чистокровные, весь мир никогда не примут его, несмотря ни на что, потому что его отец был магглом. Это было прекрасно, это было нормально, потому что его ключ к бессмертию, его родственная душа примет его, полюбит его, будет лелеять его… «Нет.» Ничто не могло подготовить его к встрече с Холли Лили Поттер. Холли оказалась совсем не такой, как он ожидал или мечтал. Она не была пассивной, расплывчатой идеей в его голове. Холли не была пустым лицом в его воображении, всегда принимающим, слепо любящим и никогда не сомневающимся. Вместо этого она была… раздражающей, невообразимо раздражающей, упрямой, спорящей и откровенно враждебной по отношению к нему. Но… но Холли была также могущественной, способной без особых усилий соответствовать его уровню магии и заставлять его желать расти еще больше. Холли знала о магии, о которой он даже не мечтал, и все же никогда не хвасталась и не насмехалась над его незнанием. Вместо этого она предложила ему путь, на котором он мог найти информацию сам, и бросила ему вызов найти ее. Холли была умна и легко могла сравниться с ним. И странным образом она была связана с ним так, что воплощала его мечты, когда у него не было никакой надежды осуществить их до того, как она вошла в его жизнь, и он ничего не просил взамен. Она не была пустым холстом в его голове, совершенно приемлемым и скучным. Холли была сама по себе, женщина, которая в глубокой задумчивости кусала кончик пера. Она была женщиной, которая не могла даже дотянуться до верхних книжных полок, и вместо того, чтобы использовать магию или лестницу, чтобы убрать книги, она вставала на цыпочки и старалась дотянуться. Холли была женщиной, которая всегда пробовала что-то новое, деятельность, еду или что-то еще. Чьи глаза загорелись, когда он наконец нашел правильный подарок для нее, и чьи глаза смягчились от нежности, когда он поцеловал ее пальцы на прощание во время их свидания… и… и… Черт возьми, Том действительно был влюблен в Холли. Он привязался к ней, когда возвращал ее семье Поттеров. Сумев дать ей связь с семьей, которой ему не хватало и всегда будет не хватать с семьей Гонтов. Потому что Поттеры были открыты, приветливы и добры. Они были всем, чем не были Морфин и Марволо. И в то время как они дразнили его, он был… приятно было установить эту связь между ними и Холли, которая по какой-то неизвестной причине не связалась с ними сама. Но после того, как он увидел ее с ними, после того, как она приняла то первое свидание и увидел ее перед домом Хэпзибы, пришедшая украсть что-то со своей семьей, как-будто это нормальное семейное мероприятие, где-то между этими двумя моментами он утонул. Внезапно бессмертие, которое она могла ему предложить, стало не так важно, как ее присутствие рядом с ним. —…И тебе это не понравится. Но это было не так. Том мог признаться, что очень презирает эту историю, слетевшую с ее губ, но как бы он ее ни ненавидел, он все-таки пришел к пониманию. Неудивительно, что она отказала ему, неудивительно, что она держала себя так серьезно, неудивительно, что она сопротивлялась ему снова и снова, несмотря на судьбу, предопределившую их брак. Крестражи, убийство, безумие, смерть всего, что она любила, конец их магии, традиций и семейных линий, переживших века, уничтоженных существом настолько ужасным, что Том не мог себе этого представить. Воландеморт, его собственная версия, которая могла уничтожить все, включая молодого человека по имени Том Риддл. В родном мире Холли он сделал это, создал крестраж, загнал бессмертие в безумие и сделал это с ней — его взгляд метнулся к шраму на ее лбу и отвел глаза. — Воландеморт и ты… — Холли сказала ему в своем собственном спокойном осознании, — ты тот же самый и в то же время очень разный… — Я никогда не буду таким, — Том сплюнул, готовый немедленно обидеться. — Я знал об этой магии, я видел ее, и я не такой идиот, чтобы разрывать на части свою душу, разум и магию ради такой ложной версии бессмертия. — Его нос сморщился от полного отвращения, и он сказал ей неосторожно, — я никогда не стану этим существом, даже если ты откажешь мне. Мне просто придется создать для себя искусственную связь душ. — Не то, чтобы он должен был беспокоиться об этом, он знал, что это было признаком ее растущего доверия. Он знал, что это испытание от одного сироты к другому, ее последнее испытание. Испытание, через которое он легко прошел бы. Поэтому он поклялся себе и ей своей собственной магией, что Воландеморт никогда не будет существовать в этой реальности. Никогда. — Ох, — Холли глубоко вздохнула, когда поняла… если она правильно поняла… Том увидел, как ее щеки порозовели, и ухмыльнулся; он был прав. Последнее испытание, последняя баррикада к ее сердцу, последнее, что удерживало ее от того, чтобы открыть себя для отношений и будущего с ним. Закончено. Том протянул руку и обхватил ее щеки ладонями, представляя себе будущее. Он представлял себе их жизнь, открытия, которые они сделают, мир, который они построят. Он представил, как их ждет связь, семья, готовая принять их обоих. Жизнь, которая бесконечно тянулась во времени. Он представлял себе все это и знал, что однажды то, во что он верил, померкнет в сравнении с реальностью. Поэтому он спросил еще раз: — Вы окажете мне честь, позволив ухаживать за вами, Холли Поттер? И ответ Холли был так же уверен, как и в первый раз: — Да.