Упс! Я, кажется, ошибся номером!

– За выдающийся вклад в победу над Темными силами орденом Мерлина первой степени награждаются... – недавно избранный Министром магии Кингсли Шеклболт выдержал многозначительную паузу и продолжил: – Гарри Джеймс Поттер, Гермиона Джин Грейнджер, Рональд Билиус Уизли, Северус Снейп. Пару секунд длилось неловкое молчание, а затем зал взорвался шквалом оваций. Громче всех, разумеется, хлопал Хагрид. Снейп слушал адресованные в том числе и ему аплодисменты и язвительно кривил губы. Конечно, теперь он – больше не прихвостень Темного Лорда, а герой, едва не заплативший собственной жизнью за наступление светлого во всех отношениях будущего. Как же он устал от их лицемерия! Минерва МакГонагалл – эта драная кошка, еще несколько месяцев назад готовая выцарапать Снейпу глаза – сейчас смотрела на него чуть ли не с обожанием. Рита Скитер, уже наверняка настрочившая о нем какую-нибудь омерзительную книжонку под заглавием «Северус Снейп – ужас, летящий на крыльях ночи», неустанно сочиняла хвалебные статьи о его подвигах на шпионской ниве. А его ученики (хвала Мерлину, теперь уже бывшие), прежде именовавшие его не иначе как «злобным слизеринским ублюдком», «грозились» назвать в его честь первенцев. Северус мстительно усмехнулся, покрепче сжав в кармане мантии увесистый мешочек с галлеонами. Солидное денежное вознаграждение прилагалось к ордену Мерлина и позволяло ему начать совершенно новую жизнь. Именно такую, о которой он мечтал в юности. Жаль, конечно, что в этой жизни не будет места личному счастью. Хотя вот оно – это самое счастье! – стояло в двух шагах от Северуса и смущенно улыбалось. И как Северусу раньше казалось, что Поттер – самовлюбленный, жадный до славы и помешанный на собственной персоне имбецил? Разве имбецил сумел бы так виртуозно выстроить защиту в Визенгамоте? Защиту, благодаря которой с Северуса сняли все обвинения в пособничестве Темному Лорду. Разве самовлюбленный и жадный до славы человек выставил бы за дверь Риту Скитер, жаждавшую расписать во всех подробностях, как Поттер спас от Азкабана своего самого ненавистного учителя? Тысячу раз нет! Совершив это потрясающее открытие, Северус осознал, как стремительно поменялось его отношение к Поттеру. Похоже, он просто повредился рассудком, пока лежал в магической коме, но спустя неделю после завершения судебного процесса Северус понял, что влюблен в Гарри. Это открытие поразило его как гром среди ясного неба. Влюбиться в мальчишку, которого Северус много лет с таким упоением ненавидел, в бывшего ученика, годившегося Северусу по возрасту в сыновья... Подобное не могло привидеться даже в кошмаре. Тем не менее это произошло, и теперь Северус совершенно не представлял, что делать с так не вовремя нахлынувшими на него чувствами. *** Если бы Северус, применив легилименцию к стоявшему возле него Поттеру, заглянул ему в сознание, эта история, вероятно, никогда так и не была бы написана. В этом просто отпала бы нужда, потому что Гарри в тот момент ощущал абсолютно те же странные и непостижимые чувства по отношению к своему бывшему учителю. За исключением того, что влюбленность в Снейпа настигла его несколькими месяцами раньше, все остальные «симптомы» заболевания были налицо: и учащенное сердцебиение при одной лишь мысли о Снейпе, и потребность постоянно видеть своего неожиданного кумира, и мокрые, бесстыдные сны, после которых Гарри просыпался с каменным стояком. Если бы не извечная привычка Гарри и Северуса прятать свои чувства от окружающих (а особенно от самих себя), возможно, они нашли бы в себе силы и мужество объясниться и покинули бы церемонию вместе, чтобы никогда больше не разлучаться. Но людям, даже очень храбрым, иногда свойственно пасовать, когда речь идет об их собственных сердечных делах. Именно поэтому Гарри и Северус, пожав друг другу руки и пожелав всего наилучшего, разошлись каждый в свою сторону. Поодиночке. *** Аппарировав в свой опостылевший дом в Коукворте, Снейп выудил из кармана мешочек с галлеонами, отстегнул от мантии орден Мерлина, сварил себе крепчайший кофе и с нескрываемым злорадством перечитал слезное послание от МакГонагалл, подписанное всем коллективом (включая даже, кажется, миссис Норрис) и прибывшее с совой еще утром. «Мы были несправедливы, глубоко раскаиваемся и хотим загладить свою вину! В эту трудную для Хогвартса минуту школе необходима твердая и сильная рука. Ваша рука, Северус! Мы, нижеподписавшиеся, просим вас вернуться на пост директора!» «Раньше надо было думать! – мстительно ухмыльнулся Снейп, складывая из пергамента самолетик и отправляя его прямиком в камин. – Рассчитываете, что и дальше сможете манипулировать мной? Нет, драгоценные коллеги! Ничего у вас не получится! Я теперь абсолютно свободный от обетов и обязательств человек и буду наконец делать то, что пожелаю». *** С желаниями, впрочем, у Северуса, как оказалось, обстояло негусто. С юности привыкший нести бремя преподавания Снейп попросту не представлял, что делать с внезапно свалившейся на его голову свободой. Однако кое-что довольно существенное он все же предпринял. Избавившись от ненавистного маггловского жилища, он приобрел небольшой, но вполне комфортный дом в Косом переулке, оборудовал в подвальном этаже прекрасную лабораторию и занялся изготовлением редких и эксклюзивных зелий. Вырученных от их реализации денег ему с избытком хватало на жизнь. Статьи о его научных изысканиях регулярно публиковались в журнале «Практика зельеварения», и все было бы отлично, но имелось одно но: ни деньги, ни почет, ни слава не могли утолить его душевное одиночество, так же как и заглушить телесный голод. А самое неприятное, что объект неразделенной любви Северуса постоянно находился в центре внимания. Пресса и поклонники обоих полов буквально висли на Поттере, стоило ему появиться в общественном месте. Пока Снейп, страдая от тайной всепоглощающей страсти, ограничивался одинокой дрочкой в душе, Поттер наверняка прыгал из одной постели в другую. Правда, Рите Скитер никак не удавалось подловить национального героя «на горяченьком», но это лишь значило, что Гарри умело ускользал от преследовавших его папарацци. *** В один из таких безрадостных вечеров Снейп отправился навестить единственного человека из прежней жизни, с которым поддерживал тесные отношения. Несмотря на то, что после выплаты компенсаций волшебникам, пострадавшим от рук Пожирателей смерти, освобожденный из Азкабана Люциус Малфой по всем законам логики должен был объявить себя банкротом, дела у сиятельного лорда явно шли в гору. Оглядывая полностью отреставрированную гостиную, Снейп дивился, откуда Малфой нашел средства на столь дорогостоящий ремонт, но спрашивать, разумеется, посчитал неприемлемым. Люциус же не интересовался расценками на его зелья, хотя регулярно поставлял щедрых и нелюбопытных клиентов. В камине трещал огонь. В бокалах плескалось превосходное эльфийское вино. В общем, обстановка располагала к откровенности. И Северус позволил себе слегка расслабиться. Так, совсем чуть-чуть. Он пожаловался Малфою на свое вселенское одиночество, на безрадостные однообразные вечера, на неутоленный сексуальный голод, умолчав при этом о самом главном и самом личном: неразделенной любви к Поттеру. – Мне кажется, я смогу кое в чем тебе помочь, – глубокомысленно изрек Люциус. – У меня, как ты знаешь, обширные связи в Лютном переулке. В последнее время там открылись несколько новых весьма пристойных заведений... – Ты имеешь в виду бордели? – бровь Северуса удивленно взлетела вверх. – А что постыдного в борделях? – снисходительно улыбнулся Люциус. – Поверь, друг мой, в заведении, которое я тебе собираюсь порекомендовать, ты получишь обслуживание на таком высоком уровне, что еще долго будешь меня благодарить. В его холеных пальцах появилась визитка с адресом. – Спросишь мадам Лу, – пояснил он, протягивая визитку Снейпу, – скажешь, что от меня. Не сомневаюсь, ты не пожалеешь!