Ее сын

Будущее своего сына Сюзанна знала с самого его рождения. Что делать, не так много в стране рыжеволосых мальчиков королевской крови, которых угораздило появиться на свет в предреченном году. Ей даже имя выбирать не пришлось — жрецы ордена Лореляй сообщили сразу же. И про великую участь, что предначертана ему Пророчеством, и про свершения, которые его ждут, и про смерть в восемнадцать лет. Сюзанна, помнится, тогда даже не заплакала — что толку, от Пророчества не убежишь. Смерть ее ребенка была предрешена, и все, что она могла — отдать ему свою любовь и заботу. Иногда Сюзанне казалось, что она не справится. Слишком уж больно это было — смотреть, как ее мальчик растет, учиться ходить и говорить, как улыбается ей, и знать, когда именно она проводит его в последний путь. Страшно. Муж вот не выдержал — отступил в сторону, отстранился, как только мог. Сюзанна не винила его за это. Когда маленького Люка похитили, она впервые испытала надежду. Ведь если бы ее ребенка не нашли, Пророчество не сбылось бы. И пусть Сюзанна не увидела бы его никогда, но зато можно было надеяться, что он жив, где-то там, вдали от нее. Но Люк вернулся. Беспамятный, беспомощный, словно снова стал младенцем, но ее родной. Сюзанна обнимала его, перепуганного, закостеневшего в ее руках, и сама не понимала, отчего плачет, от радости или горя. Пророчество оказалось сильнее ее слабых надежд. Шли годы, Люк рос. Порывистый, немного наивный, прямолинейный и, наверное, слишком эгоистичный, ведь Сюзанна баловала его, как только могла. Ее сын, жить которому оставалось совсем немного. Когда его отправили в Акузериус — послом, представляешь, мама! — Сюзанна нашла в себе силы не расплакаться во время прощания. Люк не знал, что в этом городе его ждет смерть, и у нее не было никакого права предупреждать его. Пророчество определило их судьбу давным-давно. Конечно, он погиб. А Сюзанна осталась жить. Держать лицо, улыбаться гостям, распоряжаться слугами и тихо плакать ночами, вспоминая рыжие вихры и беззаботный смех. Когда до нее дошли слухи, что юный наследник герцога фон Фабр жив, Сюзанна даже не поверила сначала. Не бывало такого, чтобы жрецы ордена Лореляй ошибались. Клон, как объяснил ей муж. Точное подобие, которое она принимала за своего ребенка. Копия, которая перевернула Пророчество с ног на голову. Сюзанна слушала, кивала и думала только об одном: жив! И пусть клон, и пусть подобие — ее ребенок, которого она воспитывала все эти семь лет после похищения, действительно жив. Осталось только дождаться, когда он вернется к ней. Обнимая Люка — подстригшегося, серьезного, отводящего виновато глаза, — Сюзанна улыбается совершенно искренне. Потому что это ее сын, кем бы он ни был. Осталось убедить в этом его самого. И возможно, когда-нибудь оригинал, которого она потеряла при похищении, точно так же вернется в ее дом.