adonis flammea

Их объятья длились настолько долго, что плотоядные бабочки уже успели закончить свое пиршество. Она чувствовала огромную усталость и до ужаса хотела просто принять ванну и отдохнуть. Все ее тело было липким от крови, что сочилась из мелких укусов. Деон погладил ладонью ее волосы, заводя за талию, проводя до конца золотых прядей. Роксана подняла голову вверх, встречаясь с его взглядом, пока его пальцы медленно выводили узоры на лифе ее платья. Она не отстранялась. Сделка есть сделка, и Роксана намерена довести ее до конца. На самом деле, она была готова к тому, что он просто разорвет на ней одежду в попытке испугать, однако он ничего не делал, просто замерев. Алый встретился с алым. Ее не сильно интересовало, чего он ждал. Восхищался ли он ей или искал слабости, чтобы после ими воспользоваться? Его глаза не выражали ни одной эмоции, за исключением спокойствия человека, который победил. Ей скрутило живот от мысли, что он злорадствует. В горле поднималась кислота, что не имела ничего общего с ядом, который она обычно принимала, и Роксанна сглотнула ее обратно. Воздух итак был полностью пропитан запахом крови, и им совершенно не нужно было добавлять еще и это. Отпуская ее, он поднялся с пола. Адские бабочки порхали вокруг девушки, а ярко-красный разливался шелком и кровью. Деон развернулся, подходя к ее кровати, садясь и снимая свой плащ с туфлями. — Ты сможешь встать? — Он спросил, поднимая бровь. Ее ноги чуть ли не дрожали от слабости, однако она не собиралась об этом говорить. Наоборот, она молча поднялась и спокойно подошла к кровати. Конечно же, они будут это делать не в его комнате. И эти воспоминания останутся не только у нее в голове, но и в месте, где она живет. Каждую минуту, проведенную здесь, она будет вспоминать о том, что произошло и чему конкретно были свидетелями эти стены. И когда она будет засыпать, эти мысли каждый раз будут всплывать в ее голове. Потрясающе. Она просто обязана сжечь этот матрас после всего. Как только они закончат и ее горничная проснется, Роксана отправит ее в лес, чтобы предать все огню. — Подойди, — говоря это, Деон положил ладонь рядом с собой. Раздражение забурлило в ней. Какого черта он чувствует себя так комфортно, приказывая ей? У Роксаны не хватало ни спокойствия, ни терпения, чтобы идти медленно, поэтому она стремительно направилась к нему, уже начиная развязывать шнуровку своего платья со спины, что было достаточно утомительно без чужой помощи. — Это сделаю я. — Это — работа слуг, — напомнила ему Роксана. — Мне плевать, — коротко ответил Деон. Он уже избавился от обуви и накидки. На самом деле, странно, что он не воспользовался преимуществом своей небольшой власти над ней и не заставил ее встать на колени и раздеть его. — Развернись. Роксана послушно развернулась, несмотря на то, что каждая клеточка ее тела кричала о том, что поворачиваться спиной к любому члену этой семьи глупо. — Не порви его, — обронила Роксана. — Это платье нравится мне намного больше, чем ты. Деон ничего не ответил. После того, как он убрал ее волосы со спины, она почувствовала теплое дыхание на своем затылке и его ловкие пальцы на лентах. Он потратил достаточно своего времени, разбираясь с ними. Или из-за того, что он хотел увидеть ее нервное смущение, или он все же последовал ее словам быть аккуратным. К сожалению, этот наряд не подразумевал никакой сорочки или рубашки, поэтому как только Деон расправился с лентами и ткань на плечах была отстегнута, платье с легкостью соскользнуло с ее тела на пол. У нее не осталось ничего, что могло бы защитить от его взгляда, только лишь прозрачная нижняя часть ее белья. Холодный воздух комнаты прошелся по ее коже, и Роксана почувствовала резкое желание скрестить руки на груди. В другой жизни она бы так и сделала. Однако Роксана Агриче отказывалась от всего, что могло расцениваться как слабость. Она слегка подпрыгнула, когда его голые пальцы коснулись ее шеи. В какой-то момент он успел снять свои перчатки. Его теплая кожа сильно контрастировала с температурой в комнате. По телу пробежались мурашки, когда он ласково обводил ее подбородок, шею и ключицы. Перед тем, как он смог еще что-либо сделать, Роксана повернулась так, что толкнула его в спину, заставляя упасть на мягкие простыни и занять большую часть ее кровати. Физически они были совершенно в разных категориях. Деон был беспощадным чудовищем, часто полагаясь лишь на силу своего тела, в то время как Роксана предпочитала более тонкие методы: плотоядных бабочек, к примеру. Он упал лишь потому, что сам этого захотел. Деон оставался лежать, пока она снимала свои туфли и высокие кружевные чулки. Что-то вздрогнуло внутри. Тихий голос, слишком похожий на голос ее покойного брата, умолял ее остановиться, когда она коснулась ткани на своих бедрах. Она заглушила его, предлагая закрыть глаза и прикрыть уши, если он не хочет становиться свидетелем того, что сейчас произойдет. Она стояла перед кроватью полностью обнаженная, не имея на своем теле ничего, кроме блестящих золотых драгоценностей, украшающих ее. Несколько адских бабочек до сих парили вокруг нее, одна даже приземлилась на ее плечо. Роксана мягко ее смахнула. Когда она потянулась за шею, чтобы открыть застежку ожерелья, Деон наконец-то заговорил: — Оставь. Она подняла бровь, но ничего не произнесла. Кажется, будучи лишь с золотом на своем теле, она походила на развратную танцовщицу. Он до сих пор был полностью одетым, и из-за этого Роксана вновь почувствовала сильное раздражение. Впрочем, без разницы. С одеждой или без нее, Деон являлся живым оружием. Он был неподвижен и не произносил ни слова, упиваясь видом перед собой. Неподвижен, однако не безразличен, заметила Роксана, когда опустила свой взгляд. Несмотря на ее уязвимость в данной ситуации, она не смогла не фыркнуть. Она даже не коснулась его. — Ты что, течная шавка? — Спросила Роксана, смотря вниз с насмешкой. Деону это явно не понравилось, судя по тому, как сузились его глаза. Поднявшись с простыней, он резко схватил ее за запястье и бесцеремонно опрокинул вниз. Это и был настоящий Деон — любимый бешенный ублюдок их отца. Ей были совершенно неинтересны нежность и щедрость, которую он мог показать. Дьявол, которого она знала, был намного лучше. Его пальцы грубо сжали бедра Роксаны, заставляя ее шипеть и подсознательно отталкивать его от себя. Он был словно неподвижная стена, широкая и крепкая. Ее ноги были прижаты Деоном, и кожа его брюк неприятно ей натирала. — Не будь таким нетерпеливым. Ты кончишь раньше, чем начнешь. — Возможно, это было не самым лучшим способом его задеть, но презрение, которое она к нему испытывала, перекрывало любой инстинкт самосохранения. Однако, вопреки ее словам, его движения стали мягче. — Даже если так произойдет, у нас предостаточно времени, чтобы все исправить. Напоминание, что это будет не одноразовым событием в ее жизни, было отвратительным, и все же она не позволила своему лицу выразить и капли недовольства. Перед тем, как она попыталась хоть как-то получить власть над ситуацией, руки Деона отпустили бедра и обхватили ее лицо. Это предоставило Роксане больше свободы, а также заставило его стоять на коленях над ней. Он провел большими пальцами по ее худым скулам. — У тебя кровь. — Спокойно сказал он, когда заметил, что его пальцы стали красными. — Но ты не плачешь. Усталость исчезла, пробежав по ее позвоночнику и оставляя после себя лишь что-то холодное. Конечно же, именно этого он и хотел. Граница между гордостью и глупостью становилась все более размытой. Должна ли она подвергнуть свое тело столь грубому отношению, лишь чтобы почувствовать, как отказала ему в единственном желании, или позволить своим слезам свободно течь по лицу, избавляясь от боли? Роксана, которая кормит своей кровью адских бабочек и добровольно каждый день принимает яд, уверена, что ответ очевиден. — Я женщина. К тому же Агриче. Это было бы ужасное существование, плачь я от каждой капли крови. Она могла бы поклясться, что уголок его рта дернулся. Чужие руки освободили ее лицо. — Мне никогда не нужна была кровь, чтобы заставить тебя плакать, — говоря это, он пальцами обводил один из ее сосков. Она почувствовала, как они затвердевали под его прикосновениями, однако все также оставалось беспристрастной. — Я могу посчитать по пальцам моменты, когда ты заставил меня лить слезы. — Их детство было далеко не самым счастливым, и Деон, который рос уставшим от того, как люди в этом доме выражали свои настоящие чувства и давали волю лишь своему безумству, начал любить честность в слезах своей младшей сестры. — Не думай о себе так много, когда ты самый скучный мужчина из всех, кого я встречала. Как и до этого, он никак не отреагировал на ее реплику. — Ты встречала не так много мужчин. — Это было единственным, что он произнес, и Роксана гадала, что же он имел в виду. Однако у нее практически не было времени на размышления, потому что Деон наклонился вперед и, приподнимая ее голову, чтобы встретиться губами, поцеловал ее. Он был настолько горячим, будто его мучила лихорадка. Не было никаких укусов, которых она ожидала от него. Он, казалось, неуверенно подвинулся к ней, посасывая ее нижнюю губу и иногда легко ее покусывая. Роксана не следовала за ним, однако покорно раскрыла свои губы, позволяя ему языком проскользнуть внутрь. Он выдохнул рядом с ее губами и перестал прижимать ее ноги к простыням, теперь стоя на коленях между ними и раздвигая ее бедра шире. Это была вульгарная и пошлая поза, которая оставляла ее слишком незащищенной. Он разорвал их поцелуй, отстраняясь и впиваясь своими алыми глазами в нее. За всю свою жизнь Роксана была полностью обнаженной лишь считанные разы перед горничной и совсем немного перед более спокойными сестрами — не Шарлоттой — когда была моложе. Если говорить о мужчинах… Отец обучал ее искусству обольщения, и, как всегда, Роксана прекрасно справилась с этим. Будучи той, кем она и являлась, Роксана никогда не позволяла своим целям прикасаться к ней, даже самым хорошеньким, что уж говорить о том, чтобы прижать ее к собственной постели. Она была девственницей. В самом прямом и строгом смысле этого слова. Это, к огромному сожалению, означало, что Деон был первым. Не то чтобы она собиралась это показывать. — Не оставляй следов, — сказала Роксана, когда увидела, что он наклоняется к ее шее. — У тебя их и так много, — он поцеловал ее линию челюсти. — Одним больше, одним меньше. — Отмахнулся Деон перед тем, как начал слишком сильно всасывать ее нежную кожу. Это было явным намерением оставить ей что-то большее, чем просто след. Роксана чувствовала, как наливается фиолетовым синяк под его губами. Ублюдок. Он сделал так еще несколько раз, после слизывая кровь с ее ключицы. — Ты ничего не оставишь бабочкам, — рефлекторно произнесла девушка. Ее ладонь была на чужом плече, чтобы оттолкнуть его, если что-то пойдет не так, пока вторая зарылась в его волосы. Она прекрасно знала его слабость к ее мягким прикосновениям. То, как он быстро принял ее сделку и потерял весь свой гнев после ее нежного прикосновения к щеке, словно к любовнику, доказывало ее предположения. — Не будь таким жадным. Она задрожала от отвратительного трепета, что прошелся по всему телу, когда он обхватил губами ее сосок, сжимая вторую грудь, словно яблоко, чтобы узнать созрело ли оно. Даже если он избавился от своих перчаток, Деон все еще носил ткань для защиты ладоней, и ощущения от нее были довольно приятными, однако она скорее умрет, чем признается. Его рот оставлял теплую влажную дорожку по всему ее телу, и она почувствовала нарастающую тупую боль между ног. Это обычная физиология, — напомнила себе Роксана. Это совершенно ничего не значило. Она слегка потянула его за волосы, когда почувствовала, что вся ее грудь была влажной. — Ты и правда пес. Деон поднял взгляд с ее груди, его губы были розовыми и опухшими. — Тебе и вправду нравятся питомцы. Особенно слабые. Она не успела спросить, имел ли он ввиду ее адских бабочек — ее единственных питомцев — если их можно так назвать. — Джереми, тот дворняга Феделиан. — Ты что, ревнуешь? — поинтересовалась Роксана, прекрасно зная ответ. Она также пропустила мимо ушей имя Джереми, потому что не было ни одной причины защищать ее младшего брата. По крайней мере, он не скрывал своих странных чувств, в отличии от Деона, который потрудился их не показывать. А защита Кассиса не принесет ничего хорошего им обоим. Лучше, если Деон будет думать о ней, как о глупой девчонке, влюбившейся в пленника, чем о женщине с продуманным планом. — Джереми никогда не получит того, что он хочет. А твоя крыса сбежала подальше. Хотя меня больше интересует, почему ты его отпустила. — Я не обязана тебе об этом говорить. — Деон свел брови, выглядя скорее раздраженным, чем напуганным. Он резко сжал ее сосок, и она еле сдержала дрожь. — Наша сделка была другой. Ты получаешь мое тело, не душу. Он выдохнул, будучи недовольным ее ответом, но отпуская. — Справедливо. Не похоже, что он сможет далеко зайти среди нашего окружения. — Ты... — Что касается твоей души, — Деон подхватил ее колени, чтобы раздвинуть их еще шире, так же, как он делал ранее, и ей это не нравилось. — Я сделаю все возможное, чтобы ее уничтожить. На этот раз Роксана не смогла сдержаться. Она тихо простонала, когда его лицо оказалось между ее ног и он лизнул ее там. Как только он поднял на нее взгляд, Роксана опрокинула голову обратно на простыни, лишь бы не встречаться с его глазами, пока он ей наслаждался. — Ты уже возбуждена, — удовлетворение в его голосе было настолько ощутимым, что Роксана еле сдержалась, чтобы не дать ему пощечину. Она представила его высокомерную усмешку на то, как извивалось ее тело под его прикосновениями. Однако, такое отношение заставило ее чувствовать себя еще более горячей и возбужденной, капли пота собирались снизу ее спины, увлажняя шелковые простыни. Смущающий громкий вскрик сорвался с ее губ, когда он слегка прикусил нежную плоть ее клитора, и она сжала его волосы сильнее, предупреждая. Деон мягко поцеловал внутреннюю сторону ее бедра, извиняясь. Когда ее тело начало изгибаться, а пятки упирались в кровать, он решил, что это идеальное время для того, чтобы прекратить и оставить ее наедине с ноющей болью. Взгляд, которым она его одарила, мог бы убить множество мужчин. Его лицо блестело, и он грязным жестом стер влагу со своих губ. Роксана хмыкнула: он был отвратительным. Даже демоны из подземелий не могли сравниться с его мерзостью. Было большой оплошностью не держать в своей постели несколько ножей. Какая-то ее часть была готова зарезать его хоть сейчас, даже осознавая, что убивать любимого сына отца было бы глупо, пусть и несмотря на то, как этот человек поощрял соперничество своих детей. — Ты уже? — В конце своего терпения? Да. — Выплюнула она. Сегодня она сдерживалась настолько, насколько вообще могла, поэтому Роксана позволила следующей фразе выскользнуть. — Жаль, что я отпустила свою игрушку. Даже будучи псом, он мог удовлетворить мои.. Его рука быстро сместилась на ее горло, и Роксана подарила ему настоящую улыбку Агриче, когда начала задыхаться. Ладно, она поняла. Дразнить Шарлотту это одно, дразнить же Деона было совершенно другим. — Я просто позволил тебе подготовиться к главной части. — Он произнес это мягко, иногда будто в шутку сжимая ее шею. Ее рука ухватилась за чужое запястье. Она знала — видела — на что он способен, однако сейчас он лишь хотел напугать ее и подчинить. — Я пытался быть мягким и внимательным, однако ты все испортила, Анна. — Не, не смей меня так называть, — захрипела Роксана, чувствуя бурлящий гнев. Лишь ее мать, некоторые сестры и жены отца, к которым она была наиболее расположена, могли произносить это имя. Деон не относился ни к одной из этих групп. Ничего не отвечая, он освободил ее шею. — Не провоцируй меня. — Он произнес это абсолютно холодно, без ранних добрых ноток в голосе. Роксана молчала. Вскоре его ремень присоединился к лежащей накидке и его обуви на полу. Девушка думала предупредить его, чтобы не складывал свою одежду, ведь ее горничная не будет их убирать. Роксана вышвырнет ее вместе с Деоном за дверь как только они закончат. Она постоянно напоминала себе о преимуществах союза с ним. Плюсы полностью перекрывали минусы. Что ж, подумала Роксана, пока наблюдала за тем, как Деон расстегивает свои штаны. Он мог быть мерзким и отвратительным, но достаточно привлекательным и приятным для глаз при этом. И хорошо обеспеченным к тому же. После этой мысли она содрогнулась. Некоторые жены их отца, те, что никого не убивали, когда скучали, имели огромное количество различных пошлых и распутных романов в своей библиотеке. Будучи еще девочкой, она быстро пролистывала страницы этих книг, находя их безвкусными, однако самые интересные части сюжета были терпимы и объясняли все намного лучше ее заикающейся матери. И каким бы не были ее сомнения, она могла их уточнить у поистине роковых женщин этой семьи. Однако теория и практика — абсолютно разные вещи. Что-то похожее на трепет прошлось по телу, когда Деон проскользнул своими пальцами в нее, раздвигая их и проталкиваясь все дальше с каждым новым движением. Новые ощущения переполняли ее, и Роксана закатила свои глаза, смотря в потолок, лишь бы не встречаться с его пылающим взглядом. Адские бабочки порхали и кружились вокруг них багрово-фиолетовым вихрем, который отчетливо выделялся на фоне белого мрамора. Это было потрясающим представлением, которым она не могла полностью насладиться, чувствуя Деона. Казалось, движения его пальцев практически не доставляли ей удовольствия, все больше разочаровывая. Она бы предпочла то, что он делал ранее. Раздраженная и неудовлетворенная к тому времени, как он добавил третий палец, Роксана сама просунула ладонь между ног и, к его удивлению, начала ласкать себя. — Твои навыки оставляют желать лучшего, — проинформировала она Деона. — Что ты вообще делаешь? — Подготавливаю тебя. — Он достал свои пальцы и облизал их, заставляя лицо Роксаны скривиться в отвращении. Он действительно хотел все испортить. Ткань на его ладонях была мокрой и тоже испорченной, вся его рубашка была в пятнах от пота и крови. Если она увидит, что он снова надел ее, у нее не будет иного выбора, кроме как убить Деона. — Конечно же, если ты не хочешь корчиться от боли на утро. — Прошептал он рядом с ее щекой, целуя скулы. Казалось, ему нравится так делать, или он просто наслаждалась тем, что она не запрещает ему. — Или ты хочешь, чтобы я сделал это? — Что? — Сделал тебе больно. По ее позвоночнику прошла дрожь. — Нет, — прозвучал ее голос, твердый настолько, насколько это было возможно. — Мало того, что ты итак пес, не хватало еще, чтобы ты меня кусал. — Как хочешь. — После этих слов Роксана почувствовала, как ее бесцеремонно прижали к простыням. Ладонь на ее животе крепко держала ее, пока вторая раздвинула ее ноги еще шире. В этот раз она уже не могла отвернуться. Неужели он и вправду собрался это сделать? Конечно, они были прокляты уже с рождения, но что-то вроде этого… Впрочем, она должна была подумать об этом прежде, чем позволила раздеть себя. Внезапное ощущение головки члена между ее складок слегка испугало, в то время как давление от ладони на ее животе предотвращало любые попытки хоть как-то вывернуться. Роксана глубоко вздохнула, когда он начал двигаться. Ощущения были непривычными, незнакомыми, вызывая всхлип, который ей пришлось проглотить. Казалось, что он был бесконечный, когда Деон все дальше входил в нее. В конце концов, их бедра соприкоснулись, и она позволила себе судорожно выдохнуть. На его лице читалось явное напряжение, а руки дрожали в попытке не двигаться. Роксана не осмеливалась его провоцировать и как-либо насмехаться над Деоном, чтобы он не потерял контроль над собой. Она просто молча поблагодарила его за терпение. Впрочем, это не продлилось долго, и через несколько секунд он начал медленно двигать своими бедрами, поддерживая спокойный ритм. Она должна отдать ему должное за то, что Деон не был грубым с ней. Осознав, что Роксана не собирается отталкивать его и уворачиваться, он убрал ладонь с ее живота, просовывая ее между бедер и стараясь повторить движения девушки, чтобы подарить ей хоть какое-то удовольствие. С каждым толчком боль становилась меньше, а она сама все более влажной благодаря прикосновениям и ласкам Деона. Вскоре Роксана не смогла сдерживать частые вздохи и хриплые, тихие стоны. — Тебе нравится, — злорадно прошептал он рядом с ее шеей, сильнее надавливая своими пальцами. Проклиная рубашку, которая мешала его поранить, Роксана впилась ногтями в его спину. Ее пальцы задержались на чужих плечах, что заставило Деона слегка задрожать. Ее кровать начала ударяться о стену, когда он был близко к своему концу. Деон подхватил ее, крепко сжимая и, по мере того, как нарастало удовольствие, толкался все сильнее, быстрее, жестче. Роксана была уверена, что на завтра проснется с синяками-отпечатками на своих бедрах. — Заткнись. — Прохрипела девушка ему в ухо. — Заткнись, заткнись, отвратительное чудовище, ты, мерзкое животное. Достигая пика удовольствия, Роксана чувствовала, как узел в ее животе все больше затягивался от каждого движения его пальцев. Он провел языком по ее шее, собрал губами капельки пота с ее лба. Бабочки танцевали. Против собственного желания, она всхлипнула в изгиб шеи Деона, впиваясь в нее зубами, чувствуя импульсы наслаждения по всему телу. Кровь стучала в ее ушах. Когда по ее телу прошли последние волны удовольствия, Роксана оставила алеющие полосы от ногтей на его руках. Все ее тело подрагивало и покалывало от экстаза. Деон продолжал двигаться дальше, удовлетворенный ее оргазмом. К тому времени, как он кончил, она лежала перед ним полностью изможденной и мягкой. Чувствуя, как его сперма стекает по ее коже, Роксане стало неприятно, однако она не отталкивала Деона. Восстанавливая свое дыхание, он уронил голову на грудь девушки. Большая, самая храбрая бабочка приземлилась на его плечо в месте кровотечения от ногтей Роксаны. Деон поднял руку, чтобы смахнуть демона, однако девушка остановила его, все еще помня, как он раздавил одну ранее. — Позволь ей. Они проявили огромное терпение, наблюдая за тем, как ты ешь то, что принадлежит им. — Это не изменит их верность тебе? — Он мягко поцеловал ее в плечо. — Или они съедят меня полностью? — Такого малого количества твоей крови недостаточно, — объяснила Роксана. Ее тело начало остывать, а потому холодный воздух комнаты пускал дрожь по ее влажной от пота коже. Она бы хотела укрыться пледом, однако не могла этого сделать из-за Деона, который был сверху. — И нет, я не приказывала им тебя съесть. — По крайней мере не сейчас. — Не сильно обнадеживает, — Роксана проигнорировала его слова. — Они могут посчитать меня достаточно вкусным. Девушка убрала темную прядь ему за ухо. — Возможно, в конце концов, у нас одна кровь.