Twenty years old

Twenty years old. Теперь Лиен понимает, как чувствовал себя Тэхен во время выставки – нарасхват. Было желание разделить себя на несколько частей, чтобы не бегать от одного человека к другому. Первая в жизни выставка картин Лиен. Её собственная, продуманная, насыщенная, хоть и маленькая, ужасно маленькая. До Тэхена ей очень далеко с его двухэтажными галереями. Лиен смогла арендовать лишь крохотное помещение, из своей коллекции она разместила около пятнадцати картин и пригласила целых сорок человек. Большая часть - её знакомые, остальные - журналисты мелких изданий, пару критиков, немного мимо проходящих зевак, ценители искусства или такие же молодые и неопытные художники, как Лиен. То, что она в столь молодом возрасте смогла организовать выставку – чудо. Если бы не помощь преподавателя по композиции, она бы оплошала на первом же этапе. Он помог выбрать тему, отобрать картины, к тому же, он не впервые помогает студентам, если видит в них потенциал. Родители немного помогли с финансами, Чимин отыскал контакты знакомых, которые занимались рекламой, Чан и Чен обещали привести ораву, чтобы напичкать зал посетителями. Все были задействованы в первой выставке Лиен, кроме Тэхена. Она сразу же попросила ничего не говорить ему. Единственное, что она сделала – отправила ему готовое пригласительное. Ей казалось, что он обязательно приедет, ведь она устроила выставку прямо в свой двадцатый День Рождения. Вот только, мероприятие подходит к концу, и галерея будет открыта еще максимум минут тридцать. После того звонка, они продолжили переписываться. Иногда, Тэхен мог написать “Доброе утро” или “Спокойной ночи”, и это по-волшебному согревало Лиен. Легче просыпалась и засыпала, чувствовала некое присутствие Тэхена в своей жизни. После получения пригласительного, он писал ей, много. Ругался, что не предупредила, не попросила помощи, вообще ничего не сообщала, но Лиен не отвечала. Слишком много работы с выставкой и парами в университете. Тем более, хотелось устроить ему сюрприз, показать, что она может всего добиться и без его помощи; что она уже взрослая женщина. Может, он обиделся на игнор в чатах? Разозлился? Но, Чимин говорил, что он ему тоже писал, и старший Пак с болью в сердце отказывал давать какую-либо информацию, ведь его сестренка запретила. Чан и Чен же с удовольствием издевались над братом, с которым наладили отношения, и молчали, кратко отвечая смайликами или скобочками. В любом случае, она не расстроится. Нет-нет, ни за что. Не на первой своей, можно сказать, удачной выставке, не в свои двадцать лет, нет-нет и нет! Лиен стоит поработать над самовнушением. — Явился – не запылился, — ухмыляется рядом стоявший Чимин. Младшая Пак оборачивается и видит, как из-за поворота появляется тяжело дышавший Тэхен с букетом синего ириса и белых лилий. Он будто бы добирался до Сеула с Европы пешком. Его глаза мечутся, он извиняется перед людьми из-за того, что случайно сталкивается с ними, басит так, что слышно аж до Паков. Окидывает всех взглядом и, заметив Лиен у одной из картин, хмурится и поспешно приближается. — Ты, — он всё еще не может привести дыхание в порядок. Лиен поджимает губы, чтобы не улыбаться. Ким Тэхен пришел, он пришел и стоит перед ней, как лучшее завершение её выставки, — малявка, ты почему не отвечала? Я уже, наверное, у всех в черном списке! Могла бы хоть что-то отписать, не знаю, предупредить, попросить, может, совета, — он пытается не кричать, сдерживает себя. — Ты организовала целую, мать его, выставку, и ничего мне не говорила до последнего момента. Ты просто… просто… — Я соскучилась, Тэхен, — Лиен не выдерживает и обнимает его. Впервые за долгие годы она выступает инициатором, что шокирует Тэхена, и тот замолкает, застывая и расставив руки. — Так рада, что ты приехал. В груди у него барабаны, он всё еще тяжело дышит, сглатывает и, в итоге, расслабляется, обнимая Лиен в ответ. Успокаивается, понимает всё, и позволяет себе немного притихнуть. Его горячее дыхание опаливает шею и ухо, из-за чего сердцебиение младшей Пак почти точь-в-точь повторяет Тэхена. От него приятно пахнет дорогим одеколоном, никакой сигаретной вони, и это удивляет, но радует. — Я тоже соскучился, — шепчет так, чтобы никто, кроме Лиен, не услышал. Даже Чимин. — Больше так не делай, хорошо? — громче говорит и отодвигается, дабы посмотреть в глаза младшей Пак. — Знаешь, я бы всё равно приехал, даже если бы ты мне просто сказала, что планируешь сделать выставку. Я бы помог. — Да, Тэхен, но мне бы не хотелось видеть в рецензиях, что я словила удачу благодаря известному фотографу Ким Тэхену, — она слабо улыбается и отходит немного, дабы Чимин тоже смог поздороваться и обняться с другом. — Она права. Прикинь, что бы о вас писали? — Чимин ухмыляется, скрещивая руки на груди. — Неужели не помнишь, что писали о тебе и Бора? — Да почему вы помните её, а я - не особо? — Тэхен хмурится и немного взъерошивает волосы. — Да, точно, это – тебе, — он протягивает букет, спохватившись. — Конечно, это не всё, так что, после выставки мы с тобой немного прокатимся, — он подмигивает, слабо улыбается, замечая нескрываемую радость на лице у младшей Пак. — А кто тебе разре… — Чимин, ты слишком стар для этого, — Лиен с укором смотрит на старшего брата, который втягивает в себя воздух. — Неужели ты думаешь, что Тэхен отвезет меня за город и убьет? Старший Пак цыкает и с подозрением смотрит на друга. Он никогда в жизни не был против, что его сестренка общалась с Тэхеном, и сейчас ему приходится смириться с этим, ведь Лиен уже взрослая, поэтому он кратко кивает. Младшая Пак отдала букет своему брату, взяла Тэхена под руку и повела вдоль выставки. Глаза горели волнением и предвкушением, ей очень хотелось, чтобы он оценил её картины, оформление, увидел, насколько же она талантлива. Она знала, что он никогда не будет критиковать её так, как он умеет, но его эмоции можно было прочитать и без помощи слов. Тэхен с восхищением смотрит на работы Лиен, немного приоткрыв рот. Видимо, он слишком давно не видел её картины вживую, и не знал, что младшая Пак способна так невероятно рисовать. Он внимательно читал названия работ, подходил настолько близко, словно хотел рассмотреть каждый мазок и оттенок. Тэхен ничего не упускал из виду, и вёл себя, как профессиональный фотограф. Пока Лиен бесконечно тараторила о том, как и где она рисовала картины, как она их придумала, какие краски использовала и даже что за музыку слушала на фоне, Тэхен просто молча слушал и тихо поражался выставке. — А эта – моя самая любимая, поэтому я и оставила её на конец, чтобы люди поняли тему “сказки”, — Лиен останавливается вместе с Тэхеном, заставляя того внимательно оценить картину. Волнуется, периодически посматривая на брюнета. — М-м… для меня всегда было сложно… взрослеть, — она закусывает губу, немного унимая пыл. Не знает, что подталкивает её на раскрытие тайны последней работы. — Питеру Пэну классно, он никогда не взрослеет, но Венди пришлось остаться с родителями и братьями, ей нужно идти дальше. Мне всегда хотелось быть Питером Пэном, но понимаю, что… что необходимо быть Венди, если хочешь быть рядом с теми, кого… любишь. Во рту немного пересохло, поэтому Лиен смачивает губы и оглядывается в поисках воды, понимая, что она слабо покраснела. Возможно, Тэхен понял, на что она намекает, но, на самом деле, очень маловероятно. Она только что косвенно призналась Ким Тэхену в любви, и он, будучи тридцатилетним мужчиной, мог не уловить её смущения и подтекста. Казалось, что он никогда не думает о таких вещах, а уж тем более касательно Лиен. Возможно, для него – это просто картина, и истинный смысл он не хочет осознавать, вытягивать. В своих фотографиях он передает нечто совершенно другое, создает красоту из настоящего, а младшая Пак живет в фантазиях и собственном воображении. Рисует то, чего никогда не будет в реальности. Тэхен перемещает свой взгляд на Лиен, наполненный растерянностью, смятением. Он моргает, хмурится, будто бы она – это картина, которую необходимо понять и расшифровать. Тэхен сглатывает, моргает, поджимает губы и опускает взгляд. Берет руку младшей Пак, что вцепилась в рукав его пальто, подозрительно нежно сжимает. — Лиен, — шепчет, от чего по телу проходит дрожь. Она не может оторвать от него взгляда, боится, что оттолкнет, ведь он, кажется, понял. — Почему… — Лиен, тебя там ищет покупатель, — к ним подбегает Чимин, заставляя их отпустить руки и на шаг отойти друг от друга. Младшая Пак кивает, сглатывает и убегает, оставив после себя лишь запах подаренных Тэхеном духов. Она немного боится Чимина, но тот словно и не заметил, что между его сестрой и другом что-то происходило на ментальном уровне. Сердце не может успокоиться, и Лиен пытается улыбаться покупателю, пытается внимательно слушать его, но перед глазами всё равно напряженный, озадаченный Тэхен, который хотел что-то сказать, что-то важное, Лиен в этом уверена. Он еще никогда так не смотрел на неё, и, если честно, она боится теперь ехать с ним в одной машине, куда бы он не хотел её отвезти. Отказ. Конечно же, он ей откажет. Она младше его на десять лет. Стоит придумать, как вывести всё в шутку. Либо же, сказать, что она говорила о Чимине, которому уже двадцать восемь лет, и что он быстрее повзрослел, чем Лиен. Она сможет выкрутиться, как бы больно это не было. Всё-таки, она давно смирилась с этим, да? Выставка официально окончена и закрыта. Лиен прощается с преподавателем, с оставшимися журналистами, художниками и прочими посетителями. Она получила уйму новых контактов, что поможет ей в будущем для продвижения. Проданные картины и хорошие отзывы от критиков позволяют немного расслабиться перед тем, как сесть в машину к Тэхену. — Устала? — спрашивает, пока выруливает на главную дорогу. — Немного, — Лиен выдыхает. В машине бешенный аромат цветов из-за букетов на заднем сидении. — Выматывает. — Я, как никто другой, тебя понимаю, — он слабо улыбается, иногда посматривая на младшую Пак. — До конца твоего Дня Рождения осталось не так много времени, я должен успеть вручить тебе подарок. Она немного нервничает, не хочет смотреть на Тэхена. Может, он и делает вид, что ничего не было, и что произошедшее в галерее, либо же во время их видео-звонка, а может и на его выставке – сплошной пустяк, и он не придает этому особого значения, но, от него всё равно исходит аура чего-то таинственного и опасного. Он понял, Лиен в этом не сомневается, просто не хочет делать из мухи слона. Когда уже она перестанет об этом думать? — Ты потом уезжаешь? — она решается взглянуть на Тэхена, пока тот сжимает руль и как-то расслабленно смотрит на дорогу. — Через недели две, нужно лететь в Прагу. Меня пригласили в один журнал, им нужен фотограф. Поэтому, мы обязаны как можно больше времени проводить вместе, — он улыбается и подмигивает. — Чан и Чен не рассказывали тебе о том, как я помирился с отцом? — Нет. Хвастались, что встретились с тобой, и всё, — она жмет плечами, вспоминая, как завидовала им. Они специально скинули селфи со своим братом, дабы подразнить Лиен. — Я так рад, что вы общались. Они сказали, что это ты надоумила их на тайные встречи со мной, — он хитро смотрит на младшую Пак, ухмыляется. — Если честно, не знаю, благодарить тебя или ругать за такие предложения. Чан и Чен же всё еще сумасшедшие. — Если ты помирился с отцом, то, я думаю, что ты должен кланяться мне и целовать мои ноги, — слишком серьезным тоном сказала Лиен, вызывая у Тэхена звонкий смех. Как же давно она не слышала его. — Ты иногда как скажешь что-то…, — он останавливается на красный свет и смотрит на Лиен, всё еще широко улыбаясь. — Спасибо, что хоть как-то присматривала за ними. Я всё еще удивляюсь, как та тихая и боязливая девочка смогла общаться с такими, как мои братья-близнецы. — Не знаю. У нас много общих тем, да и с ними всегда весело, — она вновь жмет плечами. — Иногда мне кажется, что вся моя задорность осталась у них, а я почти полностью превратился в своего отца. Холодного, рассудительного, безразличного ко всему, что меня окружает, — он всё еще улыбается, но теперь задумчиво смотрит на дорогу. — Может, это ты позволила им быть теми же сумасшедшими, что и раньше. — В каком смысле? — Лиен хмурится, не понимая, на что намекает Тэхен. Он ничего не ответил, лишь загадочно улыбнулся и надавил на газ, когда загорелся зеленый. Лиен не знала, что брюнет хотел сказать, даже не догадывалась, и это её немного настораживало. Разве что, она могла спокойно выдохнуть, ведь в Тэхене не ощущалось враждебности или отвращения. Если так подумать, она вообще никогда не чувствовала от него нечто негативное, кроме как тех случаев, когда он обижался на неё из-за пустяков. — Я приехал к родителям и напрямую позвонил им в дом, — внезапно начал Тэхен. — Чан и Чен были со мной. Заставили поговорить отца, а не тут же закрывать дверь. Спустя час или два, мы пришли к выводу, что он отпускает меня окончательно, принимает таким, какой я есть. Представляешь, я впервые в жизни видел, как он плачет, — он слабо улыбается и выдыхает, явно в деталях вспоминая. — Я уговорил его дать Чану и Чену возможность заниматься тем, что им нравится, а не сидеть в офисе и управлять непонятно чем. Отец сказал, что было бы у него трое дочерей – он бы совершенно по-другому к нам относился, а так, он понимает, что у него целых три наследника, и он обязан передать свои труды кому-либо из нас, — Тэхен издает смешок. — Я впервые понял, что мой отец – человек. Он извинился передо мной, сказал, что боялся за меня, не хотел, чтобы я подавал плохой пример близнецам, когда вылетел с универа. Ему понадобилось столько лет, чтобы понять, как я не хотел быть тем, кого он из меня делает. Я рад, что Чан и Чен достаточно молодые, и им всего по двадцать четыре года, а не тридцать. Отец принял их намного раньше, и у них всё еще есть шанс исправить свою жизнь. Медленный, тихий и низкий голос Тэхена звучал непривычно, но очень приятно. Лиен слушала его, ни на секунду не отводя взгляда. Она немного улыбалась, ведь проблемы в семье Кимов были довольно давно, и только сейчас они хоть что-то решили. Лиен рада, что Тэхен может больше приезжать в Сеул, может чаще видеться с братьями и семьей, и ему не нужно будет исчезать на года в компании с безликими моделями, имена которых он забывает через некоторое время. — Ты стал немного спокойнее, мне так кажется, — закусывая губу, говорит Лиен, чем обращает внимание Тэхена на себя. — Думаю, ты долго не мог решить этот вопрос, убегал, а сейчас ты понимаешь, что ты, грубо говоря, дома, и можешь свободно общаться со своими братьями. Знаешь, если бы мне запретили видеться с Чимином, я бы сделала всё, что угодно, лишь бы перекинуться с ним парочкой слов, — она боится даже представить это. Старший брат слишком дорог для неё. — Ты молодец, Тэхен, что смог всё решить, не побоялся. Она слабо улыбается, понимая, что ему важно услышать о правильности поступков. Поэтому он благодарно кивает и вновь смотрит на дорогу. Немного хмурится, думает о чем-то, но не хочет говорить. Наверное, он тоже устал, возможно, никому не говорил о том, что его семейная проблема окончательно решена. Стоит узнать у Чимина, как много он знает об этом. Ради интереса. Машина останавливается у многоэтажной постройки, и Лиен в замешательстве переводит взгляд на Тэхена, который подозрительно улыбается. Выйдя из авто, они направляются внутрь. Судя по всему, Тэхен тут всё знает, и это вызывает множество вопросов. Какой подарок может ждать Лиен внутри офисного здания? — Я не подумала о возможности убийства в офисе, — задумчиво говорит Лиен, когда они заходят в лифт. — Я так похож на маньяка? — ухмыляется Тэхен, нажимая на кнопку тринадцатого этажа. — Нет, но что-то такое в тебе есть… Тэхен смеется и немного мотает головой со стороны в сторону. Конечно же, Лиен не видит в нем угрозы, но предвкушает что-то интересное и заманчивое. Подарки от Тэхена всегда дорогие, можно сказать, шикарные и запоминающиеся. Только сейчас она понимает, что с самого детства он всегда чем-то её баловал, как маленькую девочку. Они выходят на этаж и Лиен следует за уверенно вышагивающим Тэхеном, который точно знает направление. Когда он приехал, что успел оформить подарок? Да и что здесь может быть? Внутри какого-то из кабинетов её ждет какая-нибудь огромная коробка со сладостями? Лиен не отказалась бы от пачки конфет со вкусом клубники. Он останавливается у белой двери, достает ключи и быстро расправляется с замком. С чересчур широкой улыбкой, немного волнительной, пропускает Лиен вперед первой, а затем заходит за ней. Как только младшая Пак оказалась внутри, у неё отпала челюсть. Нет, это не кабинет, и не офисная кладовка, это… студия. Французские окна в пол со шторами, чистые стены, покрашенные в белый. Большой мольберт посреди комнаты, небольшой диванчик и два стула. Средних размеров стол с двумя бокалами, шампанским и парочкой плиток шоколада. Набор новых тюбиков с маслом, кисточек и прочих необходимых инструментов для профессионального рисования. Вроде бы, небольшое помещение, мало мебели, голые стены, но для Лиен это самое настоящее чудо. — Я долго думал, что же тебе подарить, — Тэхен расхаживает по комнате, пока младшая Пак всё еще находится в приличном шоке от увиденного и ничего не может сказать. — Не хотелось что-то банальное или уже привычное для тебя. Советовался с Чимином, — он начал загибать пальцы, — Чаном и Ченом, даже твоим родителям писал, — он с ухмылкой смотрит на Лиен. — Ты думала, ты одна можешь скрывать от меня тайны? Все предлагали самое разное, но всё было связано с рисованием. И, я решил, что, поскольку ты вынуждена рисовать в комнате Чимина после того, как он съехал, то куплю тебе студию и немного оборудую её. Тебе тут никто не будет мешать, ты сможешь полностью отдать себя рисованию, и делать то, что тебе нравится. Он подходит к Лиен, ожидает от неё какой-то еще реакции, кроме как немого удивления. Она не может поверить, что всё это далеко не сон и не её богатое воображение. Да, Тэхен и до этого дарил ужасно дорогие подарки, но сейчас он превзошел сам себя. — Я… я всё еще не могу ничего сообразить, — Лиен трет пальцами виски, пока Тэхен издает смешок. — Это студия. Ты даришь мне целую студию? — он кивает, а младшая Пак тяжело выдыхает. — И ты мне еще говоришь, что твои братья сумасшедшие? Тэхен, это… слишком. Это студия. Огромная студия. Я же… я комфортно себя чувствовала в комнате Чимина. Зачем? — Мне захотелось, — он жмет плечами, не в силах убрать улыбку с лица. — Почему все прошлые подарки ты с удовольствием принимала, а этот - не хочешь? — Я не говорила, что не хочу, просто… мне кажется, что ты перестарался. Серьезно, это… — Замолчи, — он закатывает глаза, и Лиен сглатывает, смотря на ни капельки не раздраженного, но, кажется, обиженного Тэхена. — Вовсе я не перестарался. Я думал, ты будешь прыгать от радости, — он кривится, скрещивает руки на груди и отводит взгляд в сторону. Лиен моментально понимает, что он не всерьез, и улыбается. — Я довольна, Тэхен, очень довольна, — она подходит ближе и кладет ладошки на его скрещенные руки. — Я настолько довольна, что не могу выразить словами. Спасибо тебе, Тэхен! Он фыркает, косо смотря на Лиен. Ему стоит огромных усилий не сорвать маску в тот же момент, как его коснулись пальчики младшей Пак. Он делает вид, что думает, и затем снисходительно выдыхает и улыбается. — Так бы и сразу, — он берет её ладошки в свои и ведет к столу. — Я решил, что стоит отпраздновать твою первую выставку, первую студию и полных двадцать лет. — Но, я не пью, Тэхен, — она слабо улыбается, пока Тэхен застывает между попытками открыть шампанское. — Прости. — Стоп, но Чан и Чен… — Это было лишь однажды, когда я решила попробовать алкоголь, — тут же перебивает, вспоминая свое первое и последнее похмелье. — Еще раз прости. Тэхен опечалено вздыхает и оставляет бутылку шампанского в покое. Изучает пустые бокалы, шоколадки, смотрит на Лиен и слабо поджимает губы. — Хочешь, я спущусь за соком? — Нет, не нужно, — она мотает головой. — Ты и так много чего сделал. Например, подарил мне студию на тринадцатом этаже! Посмотри, какой отсюда вид, — Лиен подходит к окну, и Тэхен медленно следует за ней. — Я видел, — он ухмыляется, засовывает руки в карманы пальто и встает рядом с младшей Пак. — Надеялся, что подобные виды будут вдохновлять тебя. Обещаю, я как-нибудь возьму тебя с собой, чтобы ты насладилась европейскими пейзажами и природой, — он смотрит с таким воодушевлением, что Лиен становится немного неловко. — Может, ты увидишь что-то новое для себя. Твоё виденье художника отличается от моего, фотографического, и мне интересно посмотреть на твои будущие работы. От него исходит столько искренности, доброты и желания помочь, его эмоции веревками обвивают и заставляют сердце Лиен биться с давно забытой скоростью. Тэхен не врет, по крайней мере, не хочет врать, и он правда хочет сделать для младшей Пак столько, сколько не делал даже для своих братьев-близнецов. И тут, до неё доходит. В голове возникает вопрос, который она тут же вываливает наружу, не заботясь об ответе. — Зачем ты всё это делаешь? Я же… не твоя сестра. Тэхен теряется и, можно сказать, пугается слов младшей Пак. Он сглатывает и меняется в лице, отводит взгляд на вид вечернего Сеула и молчит. Лиен стала слишком прямолинейной, и сейчас она чувствует необходимость в выяснений их отношений и мотиваций Тэхена. Может, удача выставки повлияла на неё, она стала более уверенной в своих решениях, мыслях, ощутила себя по-настоящему взрослой. Прямо в лицо – другого пути нет. Сколько можно убегать от собственных чувств по отношению к Тэхену? Она ведь даже посвятила картину своему душевному состоянию касательно брюнета. Столько раз пыталась смириться с ними, скрывалась от самой себя, пряталась за стенами из красок и учебников. И у неё бы вышло забыть Тэхена, если бы не его вечные напоминания о себе. В воздухе висит напряжение, от которого никуда не деться, и им придется решить, что с этим делать. — Ты не моя сестра, — повторяет Тэхен, будто бы подтверждает это для самого себя. — Но… мне хочется делать всё это для тебя, — он поднимает взгляд, смотрит из-под прикрытых век на взволнованную Лиен. — Не уверен, что хотел бы, чтобы ты была моей сестрой, поскольку…, — он выдыхает, с какой-то тяжестью, вновь не смотрит на младшую Пак. — Поскольку…? — почти шепотом спрашивает, хочет узнать правду. — Что ты хотел сказать мне в галерее? Тэхен хмурится и сжимает челюсть. Его прежняя беззаботность и веселье, радость и улыбчивость исчезли. Неужели, это всё из-за одного лишь вопроса? Почему он так реагирует? — Почему ты влюбилась именно в меня? — горькая усмешка и тяжелый взгляд, от чего хочется задохнуться. Он понял. Конечно же, он понял. Почему-то Лиен смущается не так сильно, как она предполагала. Испугалась, что он всё знает? Да. В смятении, что всё это время молчал? Определенно. Стыдится, что была слишком очевидной, хоть и думала, что он её никогда не раскусит? Ага, естественно. Сердце стучит так сильно, что ей тяжело дышать. — Как давно ты понял? — Наверное, когда ловил твои взгляды во время той самой вечеринки, — он облизывает губы, облокачивается плечом об окно, смотрит себе под ноги. — Ты такой смешной была, так нервничала, но так смотрела на меня, что я, скажем, начал догадываться, — он кивает, улыбается и вновь смотрит на застывшую Лиен. — Когда ты выбрала Чонгука, я, можно сказать, разозлился, ведь, черт возьми, это не он дарит тебе сладости, и не он играл с тобой в принцев и принцесс, — он издает смешок, забавляясь со своего же поведения. — Странная была вечеринка. Тогда, наверное, я понял не только то, что в меня влюбилась сестра моего лучшего друга, но… и то, что я ревную её и хочу, чтобы она выбирала только меня. Лиен облизывает губы и начинает чаще дышать. Кислород помогает удостовериться в том, что всё это взаправду, и слова Тэхена – настоящие, что он сам настоящий, стоит перед ней и говорит чуть ли не прямым текстом, что он тоже что-то чувствует к ней. — Тогда, почему? Почему ты ничего не делал, не говорил мне? — внутри что-то внезапно сжимает. Тэхен всё знал, чувствовал то же самое, что и она к нему, но, при этом, встречался с кем угодно, но не с ней. — Ты целых пять лет держался от меня как можно дальше, и…, — она округляет глаза, когда в голове появляется ответ, на что Тэхен лишь мягко улыбается. — Не только родители были причиной твоих редких визитов Сеула, но и я? — Лиен, я старше тебя на десять лет, — он отлепляется от окна и подходит немного ближе, пытается донести всю серьезность их различия в возрасте. — Когда ты только родилась, я уже был в пятом классе. Это - неправильно. — Из-за тебя я не могла никого представить рядом с собой, — невероятная обида резким толчком опрокидывает чашу терпения, с которой, как казалось Лиен, она мирно сосуществовала и вполне себе уживалась. — Понимаешь, Тэхен? Мне предлагают встречаться, а я ничего к ним не чувствую. Меня тошнит от пошлых картинок, я не воспринимаю поцелуи или объятия как что-то романтичное, не ощущаю страсти или возбуждения, — горло сжимают тяжелые чувства и воспоминания. — Но, как только я вижу тебя, представляю, как бы ты гладил мою коленку или играл с волосами – меня переполняет что-то странное и непонятное. Я знаю, что не имею права винить тебя, знаю, что ты ничего с этим не можешь сделать, но… тут я узнаю, что ты тоже что-то чувствуешь ко мне! Вот, что неправильно. Говорить мне всё это спустя пять лет. Неправильно и то, что ты мог встречаться с другими, а я – нет. Она бы заплакала, если бы не увесистый комок злости и раздражения. Лиен не может заставить себя проронить хоть слезинку, из неё яркими лучами вырывается какой-то неописуемый гнев. Она пытается со всех сил удержать всё в себе, но не может. — Я хотел, чтобы ты забыла обо мне, чтобы ты нашла другого, помоложе, — выдыхает Тэхен, который полностью был готов к ярости со стороны младшей Пак. — Поэтому ты продолжал поздравлять меня на Дни Рождения, да? Поэтому ты писал мне, отправлял фотографии? — Я не хотел исчезать из твоей жизни, Лиен, — он делает еще шаг и касается пальчиками её рук. — Не хотел. Знаю, это эгоистично, и мне стоило не поддаваться твоим сообщениям, не развивать переписку, обрывать, как я когда-то делал, как ты делала, — он выдыхает и точно так же, как и младшая Пак, не знает, что он чувствует и что нужно говорить. — Не мог, я просто не мог. Когда ты позвонила, я понял, что ты… ты позволяешь мне хоть иногда быть Питером Пэном в мире, где я постоянно Венди, — он слабо улыбается, надеясь, что смог разбавить обстановку, но в оцепенелой Лиен не видно и намека на то, что она разделяет его настрой. В её голове сплошной хаос, к которому она не привыкла совершенно. Всегда был порядок, план, прописанные действия, которым она следовала. Забыть Тэхена, рисовать, учиться, ни на кого не обращать внимания, всегда быть целеустремленной и независимой от собственных чувств. И сейчас, когда Ким Тэхен открывает ей свою душу, демонстрирует свои мысли, заставляет услышать, осознать, понять, что он испытывает к младшей Пак далеко не сестринские чувства, – всё это переворачивает устои Лиен с головы до пят. Словно последние пять лет она жила не так, как нужно. — Лучше бы ты мне ничего не говорил, я бы жила прежней жизнью, не думала о тебе. У меня же это получалось, до тех пор, пока ты не маячил на горизонте, — она никогда еще не говорила с такой эмоциональностью, для неё это не привычно. Последний раз, Лиен раскрывала себя лишь в далеком детстве, но не после переходной точки во взрослую жизнь. — Ты просто взял и нарушил то, что я так долго выстра.… — Я встречался с кем угодно, лишь бы не думать о тебе, — перебивает, хватка крепчает и теперь он заставляет Лиен смотреть на себя, держа её за плечи. — Лишь бы не думать о том, какой ты стала, какими притягательными могут быть твои картины, какой талант таится в тебе. В галерее, когда к тебе подошел Юнги, я не хотел, чтобы тебя фотографировал кто-либо, кроме меня, — Тэхен выдыхает, облизывает нижнюю губу, не врет ни капельки, в его глазах чистейшая правда. — Я не хочу даже говорить тебе, о чем я думал, когда мы созвонились год назад. — Тебя останавливала разница, да? — выпаливает прежде, чем подумать. — Когда я стала совершеннолетней, когда я достигла возраста согласия, ты всё равно вёл себя со мной, как с ребенком, лишь бы я перестала тебя любить. — Я не мог по-другому, — он опускает ладони по рукам Лиен, нежно касается и достигает пальчиков, сжимая их. — Ты всегда была для меня маленькой Лиен, которая приняла меня лишь из-за конфет с клубникой. Понимаешь? Мне сложно было смириться с чувствами, и, смешно, что я окончательно осознал, что люблю тебя, когда ты переименовала меня в… — Что ты сказал? Тэхен закрыл рот и с побежденной улыбкой посмотрел на Лиен. Он только что уделал сам себя, не думая. Видимо, он не планировал, что весь их сегодняшний откровенный диалог обернется этим. Он признал это, и Лиен не могла упустить его признание мимо ушей, ни за что! — Я сказал, что я люблю тебя, малявка, — он выдыхает, и с не скрытым удовольствием, произносит заветные три слова, о которых младшая Пак бредила, как малолетняя школьница, еще раз.