Ночь и панкейки

      Рассеянно вытирая волосы мягким полотенцем, она смотрела на своё отражение. Бледная, уставшая и с блёклым взглядом. Дрожь в теле уже прошла, но пальцы выдавали нервозность. Покрасневшие от трения костяшки и болящие суставы от беспрерывного заламывания. Мурашки от холода бегали туда сюда, но он шёл не снаружи. Это было у неё внутри. Холод, пустота и безнадежность. Тени прошлого снова вернулись ночными кошмарами и принялись мучать её, лишая сна и спокойствия. Казалось, что всё забыто, ведь было так давно. Но нет. Прошлое неотрывно и всегда будет за плечом, шепча о твоих ошибках и боли.       Рвано вздохнув, она отложила полотенце на комод и взяла расчёску, но та выпала из ослабевших рук. Взгляд измученно устремился за ней вслед, но сил поднять не было. Казалось, наклонишься и упадёшь. Сжав ладони, чтобы не заплакать от раздражения, Лидия прикрыла глаза, откидывая голову назад и медленно отсчитывая до десяти. Раз, два, три, четыре, вдох.       Дверь бесшумно открылась, впуская чью-то тень, обладателя которой не разглядеть в темноте. Пять, шесть, семь, выдох.       Он поднял расчёску и положил её на полотенце, осторожно касаясь руки Лидии, которая всё ещё не могла открыть глаза. Влага уже скопилась в них и начала вытекать с уголков против её воли. Ладони сжались сильнее, больно впиваясь ногтями в нежную кожу. Восемь, девять, вдох, выдох, десять.       Открыв глаза, она устремила взгляд на потолок, словно пыталась разглядеть там какую-то маленькую, но очень важную точку, всё время убегающую от неё. Гельмут сжал тонкое запястье и заставил посмотреть на себя, держа другой рукой за затылок. Его взгляд был уверенным и спокойным, твёрдым. В глазах читалось некое понимание и грусть. В самой глубине, почти незаметно, но она смотрела очень внимательно, совсем не моргая. Несколько крупных слезинок скатились, оставляя солоноватые следы. — Ты дрожишь, — шёпотом сказал он, обхватывая её лицо двумя ладонями.       Лидия подняла одну руку, переводя на неё взгляд. Действительно, дрожит. Пальцы не распрямляются, словно после мороза, а под ногтями больно колит. Она натянуто улыбнулась, возвращая взгляд на Гельмута. Он кивнул ей, одобрительно поджимая губы и притягивая, чтобы оставить короткий поцелуй на горячем лбу. Резкая волна дрожи заставила её затрястись и буквально упасть к нему в объятия, крепко сжимая футболку в руках. Он обнял её, словно хотел скрыть от всего мира. Крепко, жарко, собственнически. Лидия ощутила себя в безопасности и задержала дыхание, чтобы не заплакать.       Гельмут не знал, что её мучает и как помочь, но старался показать, что она не одна. Он в очередной раз мучился бессонницей, когда услышал её шаркающие шаги в сторону ванной. На часах было почти два часа ночи и его это удивило. Стоя под дверью мужчина совсем не рассчитывал, что услышит всхлипы и не посмел вмешаться, прислушиваясь в ожидании, пока она вернётся к себе. Вообще-то, ему и в голову не приходило, что она может быть такой. Потерянной и сжавшейся, отчаянно кусая губы, чтобы не издать ни одного лишнего звука. — Не сдерживайся. — Я сильная, — голос дрогнул, но она упрямо мотнула головой. — Ты не станешь слабее от этого. Это нормально. — Стану. Такое уже было.       Гельмут тяжело вздохнул, отстраняясь, чтобы заглянуть ей в лицо. Приподнял его за подбородок, всматриваясь. Расширенные зрачки, покрасневшие припухшие глаза, с силой прикушенная губа. Такая маленькая и беззащитная, но внутри ещё теплится тот огонь, который он заметил в самом начале. — Кто-нибудь был с тобой тогда рядом? — Я сама справилась со всем. И смогу дальше. — Сможешь, — заверил он, коротко улыбаясь, — Но теперь тебе не обязательно делать это самой, хорошо? Я рядом. — Надолго ли? — Лидия горько усмехнулась, отворачиваясь. — Не важно, я всегда буду стремиться к этому. — Я не верю словам. — А мне? — Ты буквально террорист. — Ты веришь мне?       Лидия отошла, выпутываясь из объятий и устало падая на постель. Снова сложные вопросы, снова тревога, снова что-то решать. Она и сама ещё не знала, верит ли ему. Может ли позволить себе это. Будет ли это верным решением и какими будут последствия. Возможно, да. Гельмут понимал её, оказывался рядом и с ним можно было молчать. Тишина не угнетала, не давила. Не требовалось рассказывать что-то о себе. С ним спокойнее, чем дома. Был ли у неё вообще этот дом? Возможно, нет. Жизнь не была добра, мотала туда сюда и не шла навстречу. Лидия привыкла, но сейчас её мир менялся, обновлял фундамент и она могла лишь наблюдать, боясь всё испортить. Поэтому она предпочла пустить эти отношения на самотёк. — Верить тебе? Я знаю всё о твоём прошлом. Это было бы ошибкой, способной уничтожить меня. — Я понимаю, — он сглотнул, отводя взгляд в сторону и засовывая руки в карманы. — И я её совершаю. — Что? — Не заставляй меня пожалеть, иначе Я уничтожу тебя. — Я помогу поднести пистолет к виску, если это случится.       Гельмут бросил на неё странный взгляд, а затем осторожно лёг рядом. Лидия переползла к нему на грудь, откидывая влажные волосы и накрываясь краем одеяла. На большее сил пока не было. Он начал медленно гладить её спину и волосы, разминать плечи. Когда она задышала ровнее, Гельмут наконец убедился, что всё делает правильно и сам тихо выдохнул, целуя её в висок.       Со временем, она начала ёрзать и постоянно поправлять волосы, пытаясь лечь удобнее. Мышцы стали неприятно ныть и было не просто найти удобное положение. Тем не менее, ей стало куда лучше и Лидия была благодарна ему. Как Гельмуту удавалось оказываться в нужный момент рядом — загадка. То чай принесёт, то невзначай коснётся плеча, пока никто не видит, ободряюще улыбнётся. Она всё запоминала и втайне радовалась. Он был внимателен. — Хочешь перекусить? — Угу…       Они тихо пошли на кухню и Гельмут крепко держал её руку, поглаживая большим пальцем. Словно так было всегда. Лидия села за стол, поджимая колени и наблюдая за ним. Он спокойно разогрел вечерние панкейки и сделал большую кружку горячего чая с лимоном, добавив побольше сахара. Она с наслаждением принялась есть, не замечая, как его взгляд скользит по ней со скрытой нежностью. Ей постоянно приходилось откидывать волосы за спину, потому что тяжёлые пряди то и дело падали на глаза и мешали, попадая в рот. Гельмут невозмутимо вытащил шнурок из спальных штанов и подошёл со спины, аккуратно собирая волосы на затылке и завязывая хвост. На её удивлённый взгляд ответил просто: — Я военный, я всё умею. — И на ком тренировался? На молодых солдатках? — На жене. У нее тоже были длинные волосы и резинки постоянно терялись. В итоге мы перестали их покупать.       Он говорил спокойно, но в глазах проскочила мрачная тень и губы растянулись в немного фальшивой улыбке. Она коснулась узелка на волосах, раздумывая, что ответить. И ничего не могла придумать. Что вообще говорят в таких ситуациях? Ей было неизвестно. Лидия соскользнула со стула, отряхивая руки и обхватывая ими его лицо. Легко чмокнула в нос. — Прости. — Всё нормально. Теперь у меня новые отношения. Это ведь отношения? — Теперь я девушка преступника, уау. — Будешь ходить на свидания, если меня поймают? — Неа… — Я ждал другого ответа, но ладно. — Я вытащу тебя, глупый. Наручники на тебя могу надевать только я.       Он рассмеялся, обнимая её за талию и долго целуя. От неё пахло мылом и лимоном, немного вишнёвым джемом из панкейков. Непривычно, словно не Лидия. Но на поцелуй определённо отвечала она. Медленно, растягивая момент и сжимая его волосы на затылке. Отдавая всю себя. Не по частям, а сразу всю, как и во всём, что она делала.       Гельмут прижал её к себе, отбрасывая все мысли в сторону. С ней нельзя иначе. Его руки уже знали каждый сантиметр её тела, но каждый раз прикасались как в первый. Забрались под майку, проводя по животу и пересчитывая рёбра. Где-то там виднелись синяки, которые он оставил в прошлый раз. Лидия бы носила топ, чтобы все их видели, но не хотелось испытывать терпение Баки. Он вёл себя немного странно и поглядывал на них с каким-то молчаливым осуждением. — Лучше остановиться. — Что? — Я не считаю, что сейчас лучший момент. — Пересчитай. — Что? — Говорю в спальню пошли. — Мы наконец доберёмся до неё?       Лидия лукаво усмехнулась и вместо ответа проникла рукой в свободные спортивные штаны, умело шаря там рукой и внимательно наблюдая как меняется выражение его лица. Они прижались к столу, продолжая сверлить друг друга взглядами, полными желания и усмешки. Она приоткрыла губы, медленно облизывая их языком и тихо выдохнула. Он намотал длинные волосы на руку, оттягивая голову назад и опуская взгляд ниже, в вырез майки. — Блядский боже, мы там едим…       Они вздрогнули, отрываясь друг от друга и посмотрели на Баки, как на незваного гостя, пришедшего без подарка. Некоторое замешательство мелькнуло на лице Гельмута, но он не смог ничего ответить, потому что Лидия засмеялась, пряча лицо на его плече. Ситуация показалась ей слишком абсурдной. Киношной. — Да не смешно, я второй раз калечу свою нестабильную психику из-за вас, кролики чёртовы. — Ну, это вообще-то, мой дом… — Завали, Земо. — Ой, давайте все заткнемся и молча разойдёмся… — Мне нравится.       Гельмут взял её за руку и прошёл намеренно близко к Баки, который снова жалел, что вообще встал этой ночью. Его сейчас не очень волновали их отношения, к тому же, плохо это ни на ком не сказывалось. А что будет потом уже не его проблемы.       Они завалились в её комнату и шумно упали на кровать, быстро стягивая одежду. Голодные поцелуи, резкие движения. Крепко сжимая его ногами, Лидия оказалась сверху, наклоняясь к тумбочке и доставая презерватив из упаковки. Она снова горела изнутри и её потемневшие глаза блестели от энергии. Гордая, уверенная. Снова является самой собой.       Гельмут сел, забирая шелестящую упаковку и открывая её зубами как в большинстве порнофильмов. Но это выглядело куда лучше чем там, в сочетании с настоящими эмоциями и его сексуальностью. Лидия сглотнула, жарко целуя его и снова зарываясь пальцами в волосы. Ей действительно нравилось делать это. Перебирать, оттягивать, просто гладить. Он приподнял её и на мгновение отстранился, чтобы хрипло прошептать: — Опускайся медленно.       Приказ, сказанный в самое ухо, прежде чем прикусить нежную кожу на шее, вызывая тихий сладкий стон. Она откинула голову назад, послушно опускаясь и сжимая горло, чтобы не издавать громких звуков. Ей чертовски нравилось подчиняться ему и это именно то, чего она сегодня хотела. Гельмут стянул шнурок с волос, стягивая им её руки за спиной. Крепко, больно впиваясь в кожу, заставляя волну жара пробежаться по позвоночнику. Его пальцы зарылись в густые волосы и грубо сжали их. Лидия рычаще застонала, довольно усмехаясь и на пробу качнув бёдрами, за что получила шлепок. — Теперь точно папочка. — Тсс…       Гельмут мягко приподнял её, долго целуя и покусывая губы и только отстранившись позволил двигаться на нём. Быстро, резко, громко. Она чувствовала, как запястья натирает, но это лишь поднимало волну возбуждения. Он держал её за поясницу, изредка направляя. Они целовались так, словно это нужнее кислорода. Прижимались, как в последний раз. Не сдерживали стонов, потому что те слишком отчаянно рвались наружу.       Лидия откинула голову назад, выгибая спину и на мгновение замирая, пока комнату не наполнил её низкий полустон. Напряжённое тело пропустило волну дрожи, крепче сжимая бёдра. Гельмут тихо ругнулся на заковианском, когда кончил вслед за ней. Телу стало слишком жарко и липко, но нега отметала всякое желание шевелиться. Они лежали на подушках выравнивая дыхание и осторожно целуясь. Он аккуратно старался развязать шнурок на руках, но что-то не получилось и тот неприятно елозил по стёртой коже. — У тебя есть ножницы? — Гм… Есть нож. В комоде, верхняя полка, слева.       Гельмут вытащил чёртов охотничий нож, спрятанный среди нижнего белья и задумчиво покрутил его в руке. Небольшой и удобный, но очень острый. На рукоятке болтался какой-то кулон на прочной верёвке. Он конечно не был удивлён, что это не раскладной дамский ножик. И даже приятно удивлён хорошему качеству. Но не ожидал найти его именно здесь.       Лидия перевернулась на живот и села на колени, вытягивая руки. Хотелось растереть их и охладить ноющие запястья. Гельмут замер на секунду, но почти сразу усмехнулся. В полумраке она выглядела очень соблазнительно, на границе между кокетством и пошлостью. Тяжёлые волосы щекотали спину, почти дотягиваясь до поясницы. Он осторожно подошёл, собирая их и перекидывая через плечо, ласково проводя ладонью между лопаток. Короткий треск и она с блаженством начала растирать пальцы. Гельмут отложил всё на тумбочку и повернул её к себе, аккуратно перехватывая руки. — Нужно было взять что-то более подходящее.       Запястья были покрасневшими и местами проступили капли крови от трения. Кожа начала припухать, а свежие ссадины щипать. Горячая кровь бегала туда сюда, разнося покалывание по рукам. — Пфф, да ерунда. — Сейчас обработаю, подожди немного.       Он быстро надел штаны и скрылся за дверью, оставив её хмуриться на постели и кутаться в одеяло. Гельмут вернулся держа в руках небольшую аптечку и в него упирался тот же самый взгляд. Немного настороженный. Пока он включал лампу и искал мазь, Лидия натянула его футболку и с интересом наблюдала. Уверенные руки очень заботливо намазали пахнущую травами мазь и начали массировать запястья и предплечья, быстрее разгоняя по ним кровь. — Ну ты ещё забинтуй…       Гельмут невозмутимо достал бинты и наложил плотные повязки, игнорируя насмешливый взгляд карих глаз. Ей, конечно, нравилось всё происходящее, но ему об этом знать не обязательно. — Тебе идёт моя одежда. — Тебе иду я. — Ты правда такая самоуверенная или механизм? — Оставь свой анализ и философию на другой день. — Что насчёт субботы? Погуляем, узнаем друг друга как нормальные люди. — Будто мы нормальные… —… Скажем, в 22:00? — Не опаздывай.       Лидия задумчиво коснулась маленького кулона на его шее и покрутила в руках, стараясь понять предназначение. Он был почти незаметным, а чаще и вовсе скрыт одеждой, но она не видела Гельмута без него. Цепочка тонкая, дёрни не туда и порвётся. Он перехватил её руку и, коротко поцеловав пальцы, отвернулся, собирая аптечку и унося её назад. Она кинула уставший взгляд на часы и повалилась на подушку, ожидая его возвращения, чтобы забраться в горячие объятия и поспать последние несколько часов.