Так если сказать тебе

Люди влюбляются. и любовь подобна войне за признание. Мы расскажем вам несколько эпизодов из истории одной такой войны, она начинается легкой заинтересованностью и враждой, а заканчивается страстной любовью. Война происходила в закрытой старшей школе для детей богатых людей под условным названием "Букет цветов". Когда ученики школы массово прибегали к находящемуся поблизости киоску для покупки газет с результатами очередного футбольного матча, то прохожие так и говорили, мол, "букеты" опять про футбол. Миха Сергеев, глава школьного Совета, человек нечеловеческого прилежиния, сидел в советской комнате. Он думал как поступить с очередным усердным вандалом, который регулярно обновлял загадочную надпись - "Ленин гриб" - под партой ученика Генриеттова. Это был самый настоящий преступный гений, Мориарти от мира мелкого хулиганства. Тем не менее у Сергеева были соображения. Однажды ему, как главе Совета, нужно было проверить сочинения всех учеников. На основе графологической экспертизы он значительно сузил круг подозреваемых и теперь он думал как выявить нарушителя. Один из нарушителей явно выбивался из списка. Это была Катя Синяева - отличница из одной очень богатой и влиятельной семьи. Ее отец - владелец шахт, типографий и пароходов, а также старый аристократ. Немыслимо! Тем более Катя сама помогала ему по делам Совета и теперь сидела против него со скучающим видом. - Миха, а я тебе пять рублев должна... - внезапно сказала скучающая Катя. Сергеев еле заметно вздрогнул и вспомнил историю недельной давности. Перемена. Сергеев стоит перед кофейным аппаратом. Он пьет лучшее из всей той бурды что есть в этом аппарате - двойное с мускатом. Пьет медленно, со знанием дела. Подходит Синяева. - Ой, как же кофе хочется, - говорит Синяева невинным голосом. Она, как аристократка, ни за что не будет пить бурду по сорок два. Значит, ей нужно как минимум пятьдесят рублей, именно столько стоит двойное с мускатом, - что же выбра-ать, - тянет она. Это была спланированная провокация. Сейчас, рассуждает Катя, Миха предложит ей лучшее кофе по пятьдесят. Но она хочет с карамелью. Еще пять рублей. У нее пятьдесят рублей в кошельке - ровно столько осталось после взносов в Профсоюз. Сергеев не может не знать об этом. Тогда она попросит у Михи в долг и не вернет. А кто платит за даму? Влюбленный. Все равно что признаться в любви! А влюбленным дураком можно вертеть как угодно. План безупречен. - Смело бери двойное с мускатом, - не задумываясь говорит Сергеев и тут же жалеет. Ведь он знает историю за пятьдесят! Что-то здесь не чисто. - О-о, двойное с мускатом, надо попробовать, наверное очень вкусно, - она задумчиво смотрит на автомат. Потом на Сергеева. Потом вдаль коридора. Чуть краснеет. - С-сергей Пантелеевич... т-то есть, Михаил П-пантелеич... н-не могли бы Вы одолжить м-мне пять рублей... Сергеев почуял подвох. Нет, Синяева это безусловно самая красивая ученица в классе. Ну может не самая, но если бы Сергееву предложили составить рейтинг учениц по красоте, то он бы однозначно отдал победу Синяевой. Ведь по сути говоря она такая красивая. И богатая. Поэтому, чтобы его не сочли подхалимой и льстецом желающим многомиллионное приданное он бы поместил ее на второе место, после Громовой. И эта, самая красивая и богатая, просит у него, пять рублей в долг! Да еще так униженно. Не проведешь такими уловками главу Совета Сергеева! - Зачем тебе пять рублей, Синяева? - осторожно спрашивает он. - С карамелькой хочу-у, - угрюмо говорит она. - Но карамельки это сладкое, сладкое вредно в больших количествах. - Но мне чуть-чуть... Положение безвыходное. Это явное торжество Кати. Она победно смотрит на Сергеева. Если тот откажет то это будет странным. - Почему ты мне отказываешь, Миха? - жалобно спросит она, - может ты думаешь, что я возьму в долг и не верну? Или ты боишься потом требовать долг с девчонки? - Что ж. Мне кажется это серьезная инвестиция, дай мне долговую расписку и я, так и быть, дам тебе пять рублей, - и это притом, что ее отец в минуту зарабатывает стоимость всего автомата, внезапно подумал Сергеев. - Сколько мороки... - она проиграла битву, но не сражение! Вернемся обратно. - Катя... Ты хочешь вернуть пять рублей по расписке? В советской возникла внезапная тишина. Комнату заливало апрельское солнце, с улицы доносилась капель и птьичей пение. - Пять рублей - серьезная инвестиция. - важно заявила Катя подняв палец, - и ты должен защищать свои вложения чтобы не быть в убытке. Вот. - Ну у меня есть долговая расписка, вот... - он потянулся к нагрудному карману и похолодел. Карман встретил пальцы пустотой - там не было расписки. Это была часть хитрого плана о котором он, естественно, не мог знать. Когда Сергеев спал после полудня в советской она потихоньку прокралась и вытащила расписку спрятав в стол. Если он найдет ее там, то будет уверен что сам положил туда, так что это даже не воровство. - Что такое Миша? - невинно-коварно спросила Катя, - может быть ты потерял расписку? - ее голос приобретал зловещие интонации. Но Сергеев всегда хранил все расписки в двух эксемплярах. Второй как раз должен быть в ящике стола... - Как странно, - пробормотал Сергеев, - в столе и расписка и ее копия. Видимо, я забыл ее тут, - легкомысленно добавил он. Катя была в растерянности. Как же так! План был безупречен. И вот он вручит мне расписку, а я ему еще должна платить?! Так не пойдет! - Послушай, Миюка, что тебе снилось? - внезапно контратаковала Катя, - ты так говорил во сне, со словоерсами, все рассыпался "мамзель, мамзель!". Что тебе снилось расскажи, ну пожалуйста! - Э... хе-хе... - Миха был явно растерян! Какая изящная контратака! С ней шутки плохи. Что же мне делать? Если я расскажу этот сон... Ему приснился интересный сон...... Миха просыпается и обнаруживает себя в советской. На столе. На нем мундир, кажется он в звании поручика. Ну конечно! И он с товарищами выпивал шампанское вино, по случаю... А черт с ним, выпивали и все! Потом играли в карты. Какой-то гусар, из самых отвязных, предложил играть не на деньги, а на фанты с желаниями. Там еще кто-то кажется стоял на одной ноге и курлыкал... А потом ничего не помню, туман-с. Миха поднимается. - Эка меня угораздило! И где я? - Миха осматривается по сторонам. Над столом столоначальника (так называли председателя Совета недоброжелатели) висел портрет какого-то лохматого. Безумные глаза лохматого смотрели в глаза Мизи, Миха смотрел в глаза лохматого. Смотрел-смотрел да и плюнул. - Чего глядишь? - но тут же Миха понял что это портрет, - надо протрезвиться... И понять где я. Тут в комнату вошел Грушницкий. Откуда он взялся, да еще и с такой фамилией, никто не знает, даже автор сих строк. - Привет, брат, Ржевский. Здорово напились, а? - спросил неизвестный Грушницкий. - Бл... Извольте-с, решительно ничего не помню. Почему мы бухали-с, брат Грушницкий? - Как, совсем память отбило, поручик-с? Свадьбу праздновали! - Чью? - А х*й его знает, - честно признался Грушницкий. - Ты погоди... Я до женского полу страшный охотник но еще с ума не сошел-с чтобы вот так взять и жениться! Про тебя, брат, не знаю, слухов пересказывать не буду, но кольца я на тебе не вижу. Так кто же остается? - Верно был кто-то еще. Но в пылу пьянства мы про него позабыли... - Вергижский? Тут портрет лохматого издал неопределенный бурчащий звук. - Ржевский... падла... не мешай бордо с шампанским... сука... - Никак сам Гоголь заговорил! - в ужасе отшатнулся Грушницкий. Огромный портрет лохматого Гоголя вдруг слетел и опрокинулся, обнажая шкафчик для водочки. Все бутылки там были пусты а посредине валялся Виргижский. - Женишок, а она хоть красивая? - спросил Сергеев. - В душе не еб... Это тебя ж женили... - Меня?!? - удивился Сергеев-Ржевский. - Тебя-тебя... ты это... души у тебя нету... ты жену в карты проиграл! И не отдал! Так что женили тебя на первой красавице, Кати де Синоми, сегодня ты ее еб*ть будешь а завтра ворощай должок... - Чего-чего бл*дь? - у того натурально глаза завращались. Во-первых, он был долгие годы тайно влюблен в де Синоми. Скольких он не перееб*л а про эту всегда говорил: "Нет, братцы, этот цветочек нужно наблюдать в отдалении..." Над ним еще подшучивали, мол, такая он для него страхолюдина, "Не понимаете вы них*я... Львы-с светские, что с вас взять-с. Такая, она один раз и на всю жизнь!". Такая история. Во-вторых, что же это такое?! Женили да еще отобрать хотят! - Нет братцы. Не отдам я вам де Синоми. Кто захочет отнять, дуэль-с, - и оба игрока сразу поникли: Сергеев был самым сильным стрелком и фехтовальщиком. - Сергеев, - вдруг раздался голос де Синоми, - Михаил Пантелеевич! Миха! И тут он проснулся...... Хорошо хоть не на лекции, подумал тогда Сергеев. - ПОнимаешь, Синоми... Синяева, это очень, очень плохой сон! Мне, мне нельзя его так рассказать! - Тогда расскажи его Громовой, она умеет толковать сны, - внезапно предложила Синяева. Громова была их одноклассницей. Имея выдающиеся внешностные качества, она тем не менее имела мало поклонников. Все из-за своего странного, импульсивного, характера. Только хиккикомори Генриеттов тихо воздыхал над ней, вспоминал ее улыбку, бешеный взгляд, перси пятого размера... Но кому какое дело до него? - Гр-ромовой... Громова сейчас занята, она же активистка клуба спортлото, она сейчас занята, - быстро нашелся Сергеев, он знал что сейчас у них как раз заседание. - Откуда ты знаешь? - не унималась Синяева. - Она написала это на своей стене... - Стене-е? - удивленно спросила Катя. Дело в том что она не имела ни малейшего представления о социальных сетях. Это была ее слабость, которую она вдруг осознала. Тем более, школа славилась как рассадник неолуддизма, если не считать классов с програмистским уклоном, - вроде Громова прилично себя ведет, не будет же она стены расписывать... - Серьезно? Стена, ну это раздел такой вконтакте. - Что? - Ты совсем ничего не знаешь про соцсети? - Ну слышала... однажды папа хотел купить какую-то соцсеть... она еще называлась так... то ли пикабу, то ли двач... но его это не заинтересовало, типа малоприбыльно... - Хосспаде... Это непростительное невежество! Как так-то? - Миха был растерян. Такого он никогда не видел. Он понял, что за те полгода, что они общались, они же ни разу (!) не обменялись сообщениями, - короче неважно. Как-нибудь я тебя научу, это необходимо для тебя, как для старшего помощника председателя Совета. - Все равно я могу ей позвонить, - сказала Катя и не успел Сергеев среагировать, как она уже набрала на своей "Нокие" нужный номер. - Ты что делаешь! У них заседание! - замахал руками Миха, но Катя от него только отмахнулась. Когда на той стороне наконец ответили, Катя чуть отнесла телефон от уха: слишком громок был ее собеседник. - Ты только не горячись... Вобщем, может зайдешь к нам, в Советскую? У нас тут чай с печеньками... - А тортик? - выкрикнула Громова так громко, что даже Сергеев услышал, будто она находилась прямо здесь. - И тортик будет, - Синяева зыркнула своими красными глазами на Сергеева, тот ничего не понял, - приходи! Как мило, она придет прямо сейчас! - Когда же? - Я же сказала, прямо сей... - Ча-ас! - вынесла дверь Громова, - привет советнички! Как ваше ничего? - Ничего себе, мерси, - буркнул Сергеев, потом приободрился и сказал серьезно, - Ася, как идут дела у клуба спортлото? - Ой! Я именно за этим к вам и залетела (ну еще за тортиками!) и хочу сказать, что все идет по плану! - Вот и хорошо. А что с нашим Железным Генри? То есть счетоводом Генриеттовым? Громова фыркнула. - А кто его знает! Сидит в своей коморке, что-то пишет, какие-то мультики смотрит! - Значит, наш счетовод работает в штатном режиме... - подытожил Сергеев, он очень уже устал от этой странной шахматной партии, от этого непрерывного сражения двух характеров. Но тот кто первым даст слабину тот и проиграет и Сергеев точно не будет проигравшим. Это мы еще посмотрим, кто кого переиграет, думала тем временем Синяева. Праздный треп с Громовой - отличный способ взять передышку. Но после передышки их схватка продолжится с удвоенной ожесточенностью. Нет, нельзя быть такой милой, и проиграть. - Ну все, я пошла! - сказала Громова и скрылась за дверью. - Синяева, - тихо но внушительно сказал Миха, - ты должна мне пять рублей. По расписке. Ты ее сама подписывала. Говорила что вернешь. Что пять рублей - серьезная инвестиция, что я тебе не серьезный спонсор, а просто друг. Так что... - Сергеев, - ласково и коварно протянула Синяева, - я и не говорила что не верну тебе пять рублей, моему хорошему знакомому, которому я столькоим обязана. - Так верни! - неистово возгласил Сергеев. - И верну! - в тон ему ответила Синяева. Она запустила руку в карман своего сарафана ("Ну надо же!" - подивился Сергеев), долго и основательно шарилась там, будто проверяя выдержку Михи. Но Миха был парень закаленный и мог ждать сколько угодно. Наконец она достала монеточку. - Вот! - Я тебе расписку - ты мне монеточку. Без резких движений, - предупредил Миха. Он медленно взял со стола расписку и двинулся в сторону Кати. Катя медленно двинулась в сторону Михи. Катя шла изящной походкой и не смотрела под ноги. Миха шел уверенной походкой и тоже не смотрел под ноги. Они были на расстоянии в две ладони от дистанции неловкого поцелуя, как вдруг... - Я забыла про тортики! - влетела Громова держа одной рукой дверь, а другой щуплого Генриеттова. Катя обернулась на резкий звук и вдруг зацепилась носком о кресло. В этот же момент Миха наступил на предательски развязавшийся шнурок. Они полетели друг на друга и невольно обнялись. - Ага, вы тут обнимаетеся! - разоблачающей провозгласила Громова! Генриеттов высвободился и криво улыбнулся (по другому не умел). - Я такое в аниме одном видел... - начал свою вечную шарманку Генриеттов. Хлебом его не корми, дай про аниме порассказывать! Миха и Катя разом покраснели. - Это!.. - начал Миха! - Это совсем не то что вы подумали! - Извращенцы! - прокричал Миха! - Да ладно, че вы кипиш устроили? Ну упали и упали... - примирительно сказала Громова. - А монеточка где? - спросил Миха. - В-вот, - сказала Катя указывая на упавшую на ребро монету. - Удивительно! С этого момента борьба за признание между Михой и Катей вышла на новый уровнь...