Sweaters and Blue Books

17 июля Прошло всего ничего с того момента, как Гарри умер, а тело Луи начало его предавать окончательно. Через месяц после похорон он окончательно перебрался в больницу. По большей части это происходило из-за лёгких, которые просто отказывались быть таковыми. Но также это было подтверждением того, что организм совершенно не реагировал на химиотерапию: рак разросся настолько, что почти поглотил все органы, а Луи уже даже не мог держать себя в вертикальном положении. Зейн часто навещал его. И после смерти Гарри они стали, вроде как, близкими друзьями. Обычно они не очень много говорили, но когда это случалось, то весь разговор сводился к Гарри и редко заканчивался на счастливой ноте. Проблема была ещё и в том, что палата Луи была немного дальше по коридору, чем была палата Гарри, и Зейн не был уверен, помогало это или же наоборот. Он думал только о том, что, наверное, это было причиной того, что парень хотя бы иногда выходил из комнаты. И Зейн знал, каково это, когда идёшь по коридору и видишь эту дверь открытой, и надежда заполняет тебя, после чего грузно опадает и разбивается вдребезги. Какое-то время всё действительно было более-менее нормально, пока в палате Гарри никого не было. Но однажды Зейн заметил, что туда кого-то поместили. И теперь это стало казаться неправильным. Это была палата Гарри и только. И пока она пустовала, было какое-то слабое ощущение, что он всё ещё где-то рядом. И новый пациент казался лишним. Такое ощущение, что все вокруг просто продолжили двигаться дальше. Всё, кроме Зейна и Луи. Для всего мира Гарри был просто числом. Ещё одним умершим в тяжёлой борьбе с раком. Вскоре Луи стало хуже. Жидкость заполняла его лёгкие так быстро, будто это была вода из плохо закрытого крана. У него в боку теперь была трубка, которая откачивала всё ненужное. Но отчего-то казалось, что чем быстрее это происходило, тем быстрее заполнялись лёгкие вновь. В какой-то мере то, как умирал Луи, было лучше смерти Гарри. Но с другой стороны и хуже. Гарри не пришлось чувствовать всю боль потери любимого. И когда Луи умирал, нельзя было сказать, что он по-настоящему был жив до этого. Уходя, Гарри забрал с собой большую его часть. Его тело было абсолютно разбитым, работающим только на аппарате, который заставлял его легкие работать. Он больше не мог дышать самостоятельно. И это было его решение. Он хотел умереть, просто отключив эти приборы, поддерживающие жизнь в уже мёртвом теле. Они все были там – Лиам и Даниэль, Найл и Зейн. Луи вовсе не хотел, чтобы они приходили, потому что ну кто захочет, чтобы друзья видели, как ты умираешь? Но как-то он сказал Зейну, что любить – это наблюдать, как кто-то умирает. Но каждый из них любил этого парня по-своему. И никто из них не хотел, чтобы он умер так же, как и Гарри. В одиночестве. И это было одной из тех вещей, о которых Зейн сожалел больше всего. Его не было там, когда умирал его друг. Он знал, что эта же мысль терзала Луи до самого конца. И он просто не мог позволить снова этому случиться. И вот они все были там, дожидаясь медсестру, которая бы отключила аппаратуру. Даниэль сжимала руку Луи и рыдала, наверное, больше всех. Лиам был рядом, и по его щекам тоже катились слёзы. Они напоминали родителей у кровати больного ребёнка. Найл держал другую руку Луи и плакал почти так же сильно, как и Даниэль. Это было довольно смешно, потому что он знал этого парня меньше всех, но его эмоциональная сторона проявляла себя в полной мере. А ещё был Зейн. Он не плакал вовсе. Потому что он чувствовал пустоту внутри. Он сидел на стуле рядом и думал о том, как это, наверное, дерьмово – потерять двух людей, о которых заботился в своей жизни больше всего. И обоих из-за этой долбанной болезни. Когда Луи начал говорить, его дыхание было тяжёлым и прерывистым. Но он продолжал несмотря ни на что и был полон решимости. Он прощался. - Лиам, - он начал. – Спасибо. Спасибо за то, что был здесь всё это время. Что заставлял меня есть свои дурацкие кексы после химиотерапии, даже несмотря на то, что меня начинало тошнить минут через десять. Спасибо, что был со мной, с моими капризами, с моим раком. Спасибо, что был лучшим другом, какого я мог только пожелать. Могу. В настоящем времени. Спасибо тебе за всё. Я люблю тебя, - когда он закончил, он сделал несколько вдохов, прежде чем продолжить. - Даниэль. Спасибо тебе. Спасибо за кексы, за дурацкую невероятную идею меня и Гарри вместе. Спасибо за то, что смотрела диснеевские мультики вместе со мной. Спасибо за то, что ты одна из самых очаровательных женщин, что я встречал. Честное слово, если Лиам однажды не женится на тебе, я вернусь и надеру ему зад. Я люблю тебя тоже, - когда он закончил, Даниэль обняла его настолько крепко, что могла бы, наверное, убить на месте. После он сказал спасибо Найлу за его сострадание и дружбу. И сказал, что тоже его любит. Реакция парня была почти такой же, как и у Даниэль, разве что он обнимал более осторожно. Когда он отстранился, Луи замолчал, причём надолго. Настолько, что Зейну показалось, что он не услышит «прощай» для себя. Но потом Луи поднял на него глаза и улыбнулся своей самой грустной улыбкой. И Зейн всё понял. - Зейн… в верхнем ящике… они… они твои теперь, - он сказал, кивая в сторону комода на другой стороне комнаты. Зейн медленно поднялся и пересёк комнату. Он не знал, что найдёт там. Но он не был удивлён, когда нашёл три вещицы, аккуратно сложенные в ящик. Там был свитер. Это был свитер Гарри, та единственная его частичка, что осталась Луи на память от него, и в котором он ходил всё время после его смерти. И Зейн был удивлён, что он не надел его сейчас. Также там была фотография Луи и Гарри. Это было в ту ночь, когда они ходили в боулинг. Одна из тех ночей, когда всё ещё казалось нормальным. И третьей вещью была книга. На голубой обложке было написано «The Fault in Our Stars». Зейн удивился ещё больше и уже хотел её раскрыть, но голос Луи прервал его. - Не… не читай это… пока я… пока я не… - он знал, что хотел сказать. И ему не обязательно было говорить об этом. Он не хотел, чтобы Зейн читал эту книгу, пока он ещё жив. Он молча прошёл к своему стулу и присел, ожидая медсестру, которая пришла совсем скоро и нажала на кнопку, отключающую аппарат. Все смотрели, как Луи исчезает у них на глазах. Он заговорил только раз перед тем, как уйти. Он сказал это с лёгкой улыбкой на губах и блеском в глазах, как будто кто-то ждал его дома. Его слова были слишком тихими, чтобы кто-то мог расслышать, но Зейн знал, что он сказал. В одном из их бесконечных разговоров о Гарри он упомянул, что хотел бы встретить его там. И он был прав. Гарри ждал его. 18 июля Зейн всё ещё сидел в палате Луи. Он ещё и не двигался на самом деле после того, как они пришли и забрали его. Он просто сидел, уставившись на эту чёртову голубую книжку. Он уже почти открыл её и начал читать, когда услышал этот звук. Тихий шелест колёсиков тележки с кислородом по полу больницы. Звук остановился прямо в дверях палаты, и когда Зейн поднял голову, то очень удивился. Там был маленький мальчик, не старше шести лет. Одной рукой он придерживал тележку с баллоном, а другой держал раскраски и коробку карандашей. Зейн смотрел на то, как мальчик обводит комнату взглядом и не может никого найти. Когда он наконец добрался до Зейна, то сразу же задал вопрос: - А где миста Лу?.. Я хотел пораскрашивать, - это простое предложение привело к тому, что Зейн просто сломался и начал плакать. И он дал единственный ответ, который только сообразил: - Он с… хм… Он с Гарри. Он смотрел, как какой-то механизм начинает работать у этого ребёнка в голове, и тот ответил: - С тем, кого он любит? Зейн кивнул, слёзы всё ещё текли по щекам. - Да, с тем, кого любит. - А ты любишь его тоже? – мальчик выглядел слишком грустным. Чересчур грустным для ребёнка шести лет. - В какой-то мере я любил их обоих, - он ответил. И тот понял. Этот маленький мальчик, который вынес уже столько боли, понял, что произошло. Тогда он сел перед Зейном и спросил: - Ты можешь почитать мне эту книгу? Луи никогда не читал мне её, он говорил, что она особенная. - Я думал, ты хотел пораскрашивать? – спросил Зейн. Если Луи когда-то отказал ему, возможно, это на самом деле было не лучшей идеей. - Но я скучаю по нему. Я бы хотел поделать что-то, что делал он, а он читал эту книгу. Не мог бы ты почитать её мне? – мальчик попросил снова. Зейну хотелось плакать снова, этот мальчик так восхищался Луи. И он просто не мог ему отказать. - Хорошо. И Зейн начал читать. Он заметил всё. Все заметки, что оставили на полях Гарри и Луи. Он понял. Это была их книга. Луи отдал частичку их обоих Зейну на вечное хранение, и теперь не оставалось ни малейшего сомнения, что они вместе там. Живут той жизнью, которую рак отнял у них. И тогда Зейн почувствовал себя немного лучше. Луи оставил их обоих в книге. Может быть, хотя бы так они останутся в чьей-то памяти. И можно сказать, что хотя бы для одного этого человека они не остались числом, теми, кто боролся с раком и не смог победить. Для Зейна они значили всё.