***
Оливер несмело вступил в комнату на втором этаже с большим и светлым окном, предназначенную лично для него. Несмело погладил ручки тёмно-синего, с блестящими звездами, самокатика. Посмотрел на мягкие игрушки, устроенные на диване, на модель железной дороги на полу. Прошёл мимо детской палатки и заглянул в ящик с игрушками. И всё это, чтобы медленно, будто бы она его совсем не интересует, дойти до кроватки в форме гоночного автомобиля из мультфильма «Тачки» — Молнии Маккуина. — Присядь, мягко? — попросил Джерард. — А то тебе тут спать, и мы должны знать наверняка. Оливер присел на краешек кровати. Немножко провалился в мягкую перину. Погладил ручкой одеяло с зайчиками. — Зайчики в машинке, — несмело сказал он, и двое взрослых мужчин, стоящие в дверях, чуть не расплакались от умиления. — Мне можно сегодня тут спать? — Сегодня и навсегда, — Джерард подошёл поближе и присел перед мальчиком на корточки. — Ты дома, Оливер. И больше в приют не вернёшься. Малыш молчал, лишь хлопал своими серыми глазками. — И это твоя комната, — присоединился Фрэнк, тоже подходя поближе. Он схватил с дивана игрушечного бизона в комбинезоне и вручил мальчику в руки. — Как назовёшь? — У меня никогда не было комнаты, — вздохнул Оливер и прижал бизончика к себе. — Его зовут Джолдж. — Отличное имя, — улыбнулся Фрэнк. — Что ты любишь кушать, Оливер? Мы сейчас быстренько приготовим. — Макалоны. — С чем? — Плосто макалоны. Джерард глубоко вздохнул, поднялся и отошел к окну. Фрэнк расслышал в его шёпоте что-то наподобие «Боже, я расстраиваюсь». — А если я сделаю вкусный-превскусный соус и котлету из индейки? — спросил Фрэнк. — А на десерт — пончик с клубникой? Мальчик проглотил слюну и кивнул. — Ты… тебя зовут… — начал Оливер, покраснел и смущённо опустил голову. Бедняжка от волнения забыл имена своих новых родителей. Ну вот и всё, сейчас отберут Джорджа и отвезут обратно. — Я Фрэнк, а это Джерард, — произнес Фрэнк, а потом несмело добавил: — Но если хочешь, можешь называть нас папами. Оливер отрицательно помотал головой. — Папа — это плохой человек, — угрюмо произнёс мальчик. — Он делётся. Ты — Флэнк, а ты — Джелалд.***
— Мне впервые хочется покалечить человека, — тихо произнес Джерард поздно вечером, повернувшись в кровати к Фрэнку. — Как думаешь, поэтому наш Оливер хромает? — грустно вполголоса спросил Фрэнк. — Мисс Хендрикс просто сказала про перелом. — Она не должна была скрывать от нас информацию о домашнем насилии, — нахмурился Фрэнк. — Это неважно. — Нет, важно! — возмутился Фрэнк громко. Чего это Джерард защищает эту Хендрикс? Понравилась её вызывающая юбка? Но потом, уже тише, добавил: — Это ведь наверняка сказалось на психике ребёнка. — Ну верни назад, если считаешь, что бракованного подсунули! — Дурак, — обиделся Фрэнк. — Я Оливера не отдам. — Прости, — Джерард погладил Фрэнка по щеке. — У меня вырвалась глупость. Говоря «неважно» я имел в виду, что мальчик начинает новую жизнь, и мы должны обеспечить её, не оборачиваясь на прошлое, окружить любовью и нежностью, сделать так, чтобы он всё забыл. Мы сходим к хирургу, пусть посмотрит, что там не так срослось. Может, он просто боится ступать во всю силу, решив, что будет больно, как после перелома. Все выясним и вылечим, если возможно. А если нет, то хромота не делает его хуже сверстников. — А он сейчас сопит своим носиком в кроватке, — переменил тему Фрэнк, улыбнувшись. — Да, — улыбнулся в ответ Джерард. — Помнишь, он сказал «зайчики в машинке». Фрэнк покивал, лицо приняло растроганное выражение независимо от желания его хозяина. — Хочу сходить посмотреть, но, боюсь, что разбужу. Мне кажется, наш мальчик чуткий. — И умный. Это по глазкам видно. — И красивый. — Я научу его рисовать. — А я — играть на гитаре. — А еще он такой худенький! Приготовим плотный завтрак.***
На следующее утро кухня в доме Айеро-Уэй превратилась в кухню ресторана. В духовке пеклись наггетсы, миксер взбивал тесто для блинчиков, а на столе стояли варианты добавок: арахисовая паста, ягодное варенье, сливочное масло, апельсиновый джем… Джерард рассматривал срок годности на коробках с хлопьями, Фрэнк отдирал от сковородки первый неудавшийся блин. И посреди этого кулинарного действа раздался тоненький голосок: — Вы валите макалоны? После молчания в несколько секунд, Фрэнк наконец произнес «да», открывая шкафчик с кастрюлями, а Джерард молниеносно перелетел через полкухни, чтобы вытащить из шкафа упаковку разноцветных фарфалле. — Ну и куда ты собираешься в этом нарядном пиджачке? — поинтересовался Фрэнк у Джерарда, пока Оливер уплетал тарелку макарон. Джерард одёрнул борта пиджака и отвернулся от зеркала в прихожей. Лицо приняло ехидное выражение лица: — Конечно же, к прекрасной женщине. Фрэнк нахмурился. Опять он над ним смеётся! Но Фрэнк не мог ничего поделать. Он знал, что его красивый муж до него довольно долго и серьёзно встречался с девушкой и даже чуть не женился. А ещё он знал, что Джерард нравится дамам. — Слушай, я вот не ревную тебя к симпатичным парням из твоей рок-группы, — произнес Джерард, под хмурый взгляд Фрэнка взяв со столика флакон с туалетной водой. — Ты считаешь их симпатичными? — брови Фрэнка приподнялись. Лицо Джерарда сделалось снисходительным к проблеме ревности Фрэнка Айеро. — Я тебя люблю, — сказал он. — И действительно иду «по бабам». И Джерард рассмеялся. — Прости, — произнёс он. — Фрэнки, я собираюсь к воспитательнице в детский сад, чтобы она предупредила ребятишек о необычности внешности Оливера, чтобы над ним не смеялись. Сам понимаешь, маленькие дети увидят отличающегося от них мальчика, может, дразниться начнут… Они же не понимают, что Оливер не может это исправить. А потом я заеду к мисс Хендрикс, потому что опека (мне звонили) требует ещё одну бумажку, несмотря на те сто, что мы уже отдали. Знаю, как ты не любишь всю эту бюрократию, поэтому взял всё на себя. — Если хирург и логопед тоже окажутся женщинами… — Главное, чтобы профессионалами, а пол и гендер неважны, — Джерард поцеловал Фрэнка в щёку, схватил с крючка ключи и вышел за дверь. Фрэнк шумно выдохнул и повернулся. Оливер выглядывал их кухни. Выражение лица Фрэнка тут же поменялось на добродушное. — Позавтракал? Хочешь подержать настоящую гитару?***
Фрэнк, стоя на стремянке, привязывал верёвку к толстому суку. На земле, прислонённая к стволу, стояла огромная автомобильная шина. — Во дворе каждой уважающей себя американской семьи должны быть качели из шины на дереве, — сказал Фрэнк. — А если у них нет деревьев во дворе? — поинтересовался Джерард. Они с Оливером сидели на пледе, расстеленном прямо на траве, и складывали большой паззл. Рядом стояла корзина с лимонадом и сэндвичами. — Значит, они должны что-то придумать. Фрэнк спрыгнул со стремянки. Он, с помощью поспешившего к нему Джерарда, расположил шину на одной из ступенек и стал делать узел. — Ну вот, — сказал он, закончив. — Оливер, надо испытать. — Сначала Джолдж! — радостно закричал малыш и потащил свою любимую игрушку кататься. Воспользовавшись минуткой, Джерард включил экран планшета и начал набирать сообщение. — Кому пишешь? — с ревнивыми нотками спросил подошедший Фрэнк, чтобы выпить лимонада. — Ннеди, — ответил Джерард, имея в виду свою коллегу, Уэй являлся сценаристом и художником комиксов. — Я хочу нарисовать историю о мальчике с родимым пятном на лице. Чтобы он был героем. — А почему Ннеди? Почему не Габриэль? — насупился Фрэнк. — Габриэль — художник. А Ннеди — хороший автор фантастических историй для детей. — Мог бы сам придумать, — буркнул Фрэнк. — Фрэнк! — раздражённо проговорил Джерард. — Я начинаю подозревать тебя в мизогинии. О, Ннеди согласна. Хочет встретиться для обсуждения деталей. Пожалуй, пообедаем где-нибудь и поговорим. Ой, не надо было при тебе такое говорить, да? А, пофиг! Надоело каждый раз задевать твои ревнивые чувства и выводить всё это в шутку. Если что-то не устраивает — можем развестись. Джерард поднялся. Он подошёл к Оливеру и потрепал его по светлым волосам. — Малыш, мне надо уйти, хорошо? Это по работе. Не обижайся. Пообедай хорошо, до чистой тарелки. Пока, солнце. Не прощаясь и даже не посмотрев на Фрэнка, Джерард прошествовал в дом. Джерарда не было до вечера. Неужели обед так затянулся? Не хотелось думать, что Джерард решит что-то сделать назло ревнивому мужу. Может, Фрэнк и вправду перегибает палку… Заметив в прихожей ключи, которые Джерард не взял с собой, Фрэнк не стал закрывать дверь — Оливер, пойдем купаться. Уже пора ложиться спать. Фрэнк подошёл к мальчику и протянул руку. — Сегодня опять в душевую кабинку? Всё ещё не в ванную? Там же можно сделать больше пузыриков, — спросил он. — В ванной глубоко, а в душике мелко, — сказал Оливер. — А где Джелалд? Его давно нет… — Знаешь, малыш, — Фрэнк присел перед Оливером на корточки. — Мне кажется, я его обидел. — Зачем? — Я всё время думаю, что он однажды найдет себе мужа или жену получше меня. И из-за этого страха огорчаю его. — Это глупо, — с серьёзным выражением лица сказал Оливер. Фрэнк удивился. — Я слышал, что он говолил, что любит тебя и меня. — Ты моё солнышко, — Фрэнк прижал Оливера к себе. Джерард ворвался в ванную комнату в тот момент, когда Фрэнк делал на голове Оливера рожки из намыленных волос. — Сделай тли ложка! — веселился мальчик. — Джелалд пришёл! Фрэнк резко развернулся. — Господи, — выдохнул Уэй. — Дверь была открыта, свет выключен, я кричу, и нет ответа… — У нас, наверное, вода шумела, — ответил Фрэнк, сердце которого стучало оттого, что Джерард вернулся. Захотелось плакать. — Я… я сейчас, — чтобы не зареветь при ребенке, Фрэнк решил на секундочку ванную покинуть. — Оливер, посиди немножко. Я сейчас приду. Спрятавшись в их с Джерардом спальне, он несколько раз вдохнул и выдохнул. Пришла в голову горькая мысль о том, что из-за очередного приступа ревности Джерард просто однажды не вернётся. И что всё это время — два года отношений и четыре замужества, его Джи терпел эту постоянную беспочвенную подозрительность, не бросал, они усыновили мальчика. Вместе! Какие тебе, Фрэнк, доказательства нужны? Даже Оливер, маленький Оливер пяти лет понимает, как глупо так сильно ревновать любящего тебя человека. Теперь Фрэнк может подвести или даже потерять двух важных людей в своей жизни. Пусть вот это возвращение Джерарда будет последним доказательством. Надо брать себя в руки. Фрэнк вышел из спальни. В ванной уже никого не было. Он проследовал в детскую. Джерард надевал носочки на сидящего на кровати уже в пижамке малыша. — Вот так, — сказал Джерард и ухватился ладонями за две ножки, отчего Оливер весело взвизгнул от щекотки. — Флэнк думал, ты ушёл насовсем, — сказал Оливер. — Я бы не ушёл без тебя, — ответил Джерард. — А я бы не ушёл без Флэнка. Давайте поедем путешествовать! — Как-нибудь потом обязательно. На тёплое-тёплое море. А сейчас пора в космос! Джерард взял в руки принесённый фен. — Турбины на полную мощность, — объявил он и включил аппарат. Фрэнк стоял в дверях и улыбался от этой сцены, от объявляющего «взлёт» Джерарда, от радостно смеющегося мальчика, который пытался увернуться от дующего фена. — Флэнка, Флэнка посуши! — прокричал Оливер, заметив его. И Фрэнк, улыбнувшись, с удовольствием присоединился к забаве. — Я буду астлонавтом, — проговорил Оливер, уже устроившись в кроватке под теплым одеялом. — Молния Маккуин превращается в космический корабль и несёт командира Оливера к звёздам и неизведанным планетам! — продекламировал Фрэнк и выключил свет. Остались светиться лишь светопоглощающие звёздочки, которые они накануне расклеили по стенам. — Что-что? Сообщение! Командиру пора погрузиться в сон. — Спокойной ночи, — громко прошептал Оливер. — Спокойной ночи, зайка, — ласково сказал Фрэнк. — Добрых снов, — добавил Джерард. И пара поссорившихся мужей вышли в коридор. — Мы не должны ссориться, — сказал Фрэнк, опустив голову. — Ради Оливера. — И..? — начал Джерард. — И прости меня. — А я ожидал «не буду ревность тебя к мороженщице в парке» и «дверь впредь на ночь буду закрывать, ведь есть звонок». Фрэнк улыбнулся: Джерард снова начал шутить. — Я буду работать над своей ревностью. Но ты сам-то видел, как эта девица тебе улыбается? Даже я так сексуально не умею, а я, знаешь ли, много чего делаю сексуально. — Ну и пусть себе улыбается. Следующий раз поцелую тебя при ней. Доволен? — Да, доволен, — отрезал Фрэнк. — Иди ко мне, сексуальный мой, — усмехнулся Джерард, обнимая Фрэнка. — Извини меня, я нарочно задержался, чтобы позлить тебя. Оставил Оливера… Но я знал, что он в надёжных руках. — Я за несколько дней так привык к нему. Будто бы он давно-давно в этом доме. — Я тоже. И очень рад, что мы нашли его. Мы всегда будем вместе.