О разливающихся красках и ломающихся грифелях механического карандаша

Кагеяма считает, что встречаться с Хинатой очень занимательно. И, на самом деле, он может это обосновать — каждый день, когда парень думал, что знает его полностью, что тот не может выкинуть чего-то такого, что может удивить, Шоё это утверждение опровергал. Вообще, складывалось ощущение, будто рыжий читал его мысли и заранее готовил новые черты и факты, доселе архитектору неизвестные, выплескивая их тому в лицо, как живительную ледяную воду из дачного потрёпанного ведра. За несколько месяцев отношений, Тобио выяснил, что Хината активный не только в бодрствующем состоянии, но и во сне, что спящим инстинктивно обнимает первый попавшийся под руку предмет, поэтому засыпает в огромной груде подушек и мягких игрушек, что у него всегда тёплые руки (в противовес извечно ледяным архитекторским ладоням), что его глаза темнеют в печальном состоянии, что на солнце количество веснушек на лице увеличивается, а в холодное время года они тускнеют, что однажды он три дня ночевал в лесу в палатке под проливным ливнем и в первую неделю жизни в Токио нарвался на гопников и бежал от них несколько кварталов, после чего его спрятала балерина на пенсии, окружённая восемнадцатью котами в квартире три на три метра. И это только десять процентов информации, которую Кагеяма узнал за время их отношений. Шоё каждодневно одаривает его таким количеством внимания, сколького брюнет не получал за все годы своей скучной жизни. И дня не пройдёт без радостного пожелания доброго утра, рандомно вброшенного «я люблю тебя!» по несколько раз и фотографий окружения или солнечных селфи, которые дизайнер шлёт вне зависимости от ситуации и времени суток. Хината считает Кагеяму комфортным. У Шоё за всю жизнь была лишь одна девушка в средней школе и та бросила его, потому что «ты слишком зациклен на художке и совсем не уделяешь мне внимания!», но с Тобио таких проблем не возникало. Их времяпровождение почти всегда — совмещение приятного с полезным. Свидания представляют собой сеансы портрета с натуры, совместного просмотра лекций по академической голове или рисования злосчастного Аполлона дома у Тобио (благодаря наличию у архитектора собственного учебного образца, у Хинаты наконец-таки вышло разобрать злополучного Бога до мелочей и даже натренировать штрих настолько, что сам Укай, долго рассматривая его работу, стал находить там максимум две-три ошибки и ставить дизайнеру постановку сложнее, чем у остальных). Кагеяма не требовал к себе слишком много внимания, поэтому Хинате самому хотелось проявлять его как можно больше. Рыжий замечал мелочи и действия, которые не мог увидеть никто другой, и искреннее гордился тем, что о них знает только он. Например, перед тем, как начать штриховку, парень всегда дублировал движения карандаша в сантиметре от бумаги, облизывал либо кусал губы каждый раз, когда задумывался, многократно соприкасался подушечками большого пальца со средним, когда нервничал, потирал своё колено и бегал по помещению глазами, если не решался обнять его, и абсолютно в любой ситуации хрустел суставами пальцев. Тобио, хоть выглядел грозно, но в отношениях был похож на большого милого плюшевого медведя, который покормит тебя, если ты забыл поесть (после того, как наругает, конечно же), и постоянно хочет объятий и прикосновений, пускай, стесняется это сделать. На самом деле, информация об их отношениях не удивила абсолютно никого и окружающие быстро приняли этот факт, разве что, количество подколов и советов ни капли не уменьшилось (Хината уже устал смущаться каждый раз, как Суга, типа бы невзначай, упоминал, какая смазка лучше, загадочно подкрепляя это фразой «Ну, Даичи пока не жаловался», и под вопросительные взгляды уходил в закат). Даже Ойкава вошёл в положение и был действительно рад за друга, хотя продолжал засыпать Шоё неловкими вопросами при каждом его появлении в их квартире (отныне обыденном явлении), но теперь получал двойной отпор в формате шуток про него и Иваидзуми, который, кстати говоря, взял себя в руки и наконец разрулил их недомолвки в отношениях, предложив Тоору встречаться. Благодаря этому, архитектурно-дизайнерскому дуэту всё чаще предоставлялась квартира в полном наборе комнат, а не только кухня и спальня Кагеямы, потому что сосед всё чаще уходил ночевать к своему парню. Вообще, за время, которое Кагеяма и Хината провели в отношениях, у всех всё удивительным образом начало налаживаться. Сугавара как-то на обеде сообщил, что они с Даичи наконец-то накопили на общую квартиру и съезжаются («Господи, ну неужели больше не придётся проводить встречи в его машине, мне уже осточертело кататься на ней, когда я просто хочу провести с Даичи время наедине»). Цукишима стал чаще соглашаться ходить с Куроо на свидания и уже даже был не против поцелуев и прикосновений, так что Тецуро стал появляться в общежитии как постоянный проживающий, традиционно прибегая похвастаться Кенме (и заодно Хинате, который любопытственно грел уши, затачивая очередную принесённую Куроо сладость), как всё прошло и в очередной раз погрезить о том, что будет, когда они поженятся (несмотря на то, что Цукки продолжал обливать его водой из шланга каждый раз, если он приходил к нему на работу). Мива и её парень спустя столько лет всё-таки поженились (Кагеяма уверял, что на этом настояла его сестра и Хината, пусть и зная её только из рассказов партнёра, ни капли в этом не сомневался) и Шоё даже удалось побывать на свадьбе вместе с Тобио («Сам приходи и мандаринку свою приводи, так уж и быть, подарок можете от вас двоих один подарить. А то как-то не по-человечески выйдет, я, как никак, тебе с ним сойтись помогала, а ни разу парнишку не увижу»), а его мама добродушно разрешила дизайнеру после празднества заночевать у них, да и в целом оказалась крайне приятной женщиной (разве что, по непонятным рыжему причинам постоянно пыталась его накормить, приговаривая, что какой-то он маленький и худенький, но парень будто против был). — Воу, Ячи, это от кого такая красота? — рассматривая огромный букет разносортных цветов украшенный воткнутыми в него ватными мордашками розовых кроликов на палочках, спросил Хината, когда девушка умостилась рядом. — От Ямагучи. — с нежностью в голосе и тёплой улыбкой сказала Хитока, приглаживая глянцевую бумагу. — Тадаши????? Нашего Тадаши???? — выпучив глаза, Шоё метался взглядом то на подругу, то на роскошный букет. — Нашего-нашего. Моего. Представляешь, на языке цветов этот букет можно читать как "нежную любовь"! Ямагучи недалеко от них смущённо прикрыл лицо волосами и сгорбился над своей работой. — "Любовь"??? "Моего"??? Я что-то не догоняю… — восклицал рыжий, прыгая глазами на одногруппника. — Не знал, что ты знаешь язык цветов, Ямс. — Мне…. Помогал Цукишима… — буркнул Тадаши, неловко почёсывая затылок и улыбаясь. У него на губе блеснула серёжка свежего пирсинга. — Ну да, моего. Мы встречаемся уже месяц. — Сколько??? — Месяц, Шоё. Я тебе говорила. — Когда??? — Видимо, когда ты был занят любованием своим парнем. Вот, знаешь, тебе помогла, и самой аж свою личную жизнь наладить захотелось. — хихикнула девушка и аккуратно уложила цветы перед собой. Хината не забыл обещание, данное матери — он обязательно познакомит её с Кагеямой. И, самое удивительное, Тобио сам не против съездить в Мияги, пускай, и волнуется о том, что своим, якобы, суровым видом покажется жёстким и безэмоциональным (Шоё тысячу раз говорил, что её вообще сложно чем-то удивить с таким-то сыном, да и от кого-то же ему достался этот бешеный авантюризм и энергия, но архитектор в его слова вникать почему-то отказывался). И, спустя миллион двадцать тысяч пятьсот тридцать семь слов поддержки, столько же высказываний сомнений и успокоительных объятий, архитектурно-дизайнерский дуэт нёсся по намытому вокзальному кафелю с тарахтящими за спинами вещами. — Я ТЕБЕ ГОВОРИЛ, ДАВАЙ ВСТАНЕМ ЗАРАНЕЕ! — ругался Кагеяма, яростно утягивая дизайнера за руку. — ТАК А ЧЕГО ТЫ САМ РАНЬШЕ НЕ ВСТАЛ?! — НУ ТЫ ЖЕ МЕНЯ УСПОКОИЛ, ЧТО ВСЕГДА УСПЕВАЕШЬ И ТАК! — НЕ ВРИ, ТЕБЕ ПРОСТО НРАВИЛОСЬ НА СПЯЩЕГО МЕНЯ ПЯЛИТЬСЯ! — ЕЩЁ ЧЕГО! В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ ОТДЕЛЬНО ДРУГ ОТ ДРУГА ПОЕДЕМ, А НЕ ОТ МЕНЯ, РАЗ ТЫ ТАКИЕ ПРЕДЪЯВЫ КИДАЕШЬ! — ТЫ ПРОСТО ЖИВЁШЬ ОТ ВОКЗАЛА ДАЛЬШЕ! — ТВОЯ ОБЩАГА НА КВАРТАЛ ДАЛЬШЕ МОЕЙ КВАРТИРЫ ОТ ВОКЗАЛА, ПРИДУРОК! Под вопросительные взгляды сонных окружающих по перрону разнёсся мелодичный женский голос, говорящий «Поезд Токио-Мияги отправляется через две минуты, провожающих просим покинуть вагоны» и парни ускорили шаг. — Блять! — взвизгнул Хината и Тобио, скрипнув зубами, зарядил ему подзатыльник. — Не ругайся, а ногами быстрее перебирай! — Я перебираю! Запрыгнув в вагон за несколько секунд до закрытия дверей, ребята устало выдохнули, вытирая пот тыльной стороной ладони. — Успели. — со смешком выдохнул Хината, переводя взгляд на своего парня, который неловко перебирал пальцами лямку рюкзака и под шлейфом тёплой улыбки убавил пыл. — Ага. Не обслюнявь мне плечо, когда уснёшь. — махнув головой в направлении сидений, Кагеяма зашагал по вагону в поисках их мест. — Эй, я этого не делаю! — рыжий, наспех поправив свои вещи, поспешил за Тобио вглубь вагона. Пять часов в поезде, половину которых Шоё мирно посапывал на плече Кагеямы, аки маленький котёнок зацепившись за его руку, а Тобио боялся его разбудить и посему почти не дышал, а другую часть пути парни ели приготовленный заранее сухпоёк за оживлённым обсуждением глупого шоу, которое Хината вопреки возмущениям архитектора скачал в дорогу, ещё полтора часа на автобусе в гору, и вот дуэт уже зашагивал за границы калитки. Хината успокаивающе напутствовал, чтобы закрепить эффект, пока Кагеяма нервно плёлся рядом, на любую фразу дизайнера согласно кивая. — Запомни, ты тут никого не испугаешь и вообще мама добрая, не нервничай зазря, всё будет хорошо- — Шоё! — раздался визгливый девичий голосок и Хината инстинктивно пригнулся, когда девочка наскочила на него, аки маленькая торпеда, заключая брата в объятия. — Привет, Нацу! — А ты к нам надолго? Прям насовсем-насовсем? Можно взять твои краски? Ты нарисуешь меня сегодня? — затараторила сестра, чуть отстраняясь от старшего, но, переведя взгляд в бок, затихла. — А это…? — Это Кагеяма-сан, я тебе говорил, он хороший, не обижай его, пожалуйста. — пояснил рыжий и обернулся на Тобио. Архитектор неловко потоптался на месте и хрустнул пальцами, но, получив угрожающий взгляд, спрятал руки за спину и опустился на корточки до уровня лица девочки. — Приятно познакомиться. — буркнул Тобио и Шоё улыбнулся, снова возвращаясь глазами к Нацу. — Это ты учишься на аки.. Арке… ачи… акичекчера? — Архитектора, да. — Шоё много про тебя рассказывал! А почему ты решил к нам приехать? — Нацу, это невежливо. — дизайнер дёрнул её за подол платьица и та довольно захихикала. — Всё нормально. — успокоил парня Кагеяма и снова метнулся глазами на первоклашку. — Хи….Шоё мне тоже про вас рассказывал много. Вот, захотел познакомиться. Сколько тебе лет? — Девять скоро будет! — выставив перед собой руки с названным числом взвизгнула младшая и Тобио слегка улыбнулся. — Взрослая уже. — усмехнулся архитектор и малышка гордо закивала. В глубине двора скрипнула входная дверь и из дома вышла женщина, приближаясь к троице. Нацу, увидев её, резко схватила опешевшего Кагеяму за руку и, потащив за собой, повела парней к матери. — Мама, смотри, с кем Шоё приехал! — Доча, отпусти Кагеяму-куна, мальчики и так с дороги уставшие, иди лучше картошку растолки. — Иду! — девочка подпрыгнула на носках и отпустила руку архитектора, пулей проносясь мимо матери к дверям. — Привет, мам! — выкрикнул Шоё, когда они подошли ближе и женщина нежно приобняла его. — Здравствуйте. — неловко кивнув, поздоровался Тобио и мать, отпрянув от сына, тепло ему улыбнулась. — Здравствуй, Кагеяма-кун. Рада, что вы приехали вместе. Идите оставляйте вещи в комнате, Шоё, достань второй футон. Потом вернётесь, будем ужинать, а то Нацу меня доконает, она с самого утра ждала, когда ж вы приедете. — Хорошо! Мотнув головой в сторону дома, Хината повёл архитектора за собой. Когда перед Тобио раскрылась дверь нужной спальни, в глаза кинулись уже знакомые по видео многочисленные плакаты, висящие под потолком оригами журавликов и солнечная система из папье-маше над кроватью. — Когда-то я мечтал тут побывать. — признался Кагеяма, отставляя сумки к письменному столу. — Ну, мечты сбываются. — усмехнулся Хината и, сложив вещи в кучу, с улыбкой повернулся к партнёру. — Нацу такая же шумная, как ты. Вы с ней очень похож- Кагеяма не успел договорить. Обвив его руками вокруг талии, Шоё оставил невесомый поцелуй у него на губах и положил подбородок парню на грудь, нежно рассматривая архитектора снизу вверх. — Спасибо, что согласился приехать. — Это тебе спасибо, что пригласил- — Мальчики, я там накрывать начала и вспомнила, что футон переложи- Скрипнула дверь и женщина, остановившись в проходе, неловко уставилась на не успевших отпрянуть друг от друга достаточно далеко раскрасневшихся парней. — Ой, я помешала? Я позже зайду. — Нет, мам, чего ты там про футон говорила- За ужином женщина, любовно рассматривая как Шоё накладывает салат из общей тарелки себе и своему парню, тепло улыбалась и изредка отвлекалась на что-то увлечённо рассказывающую присутствующим Нацу, которая за оживлённым монологом не замечала, как у нее изо рта летят крошки. — Вы такие милые. — наконец выдала она и Шоё, ставший более похожим на помидор, нежели на человека, с комбинацией смущения и злости на лице уставился на неё. — Ну, мам… — Я рада, что ты привёл Кагеяму к нам. Ты действительно хороший парень, Тобио, я вижу, что Шоё правда тебе важен. — Мама! Тобио буркнул смущённое «спасибо» и, дёрнув Хинату за штанину под столом, взглядом предложил ему быстрее уходить в комнату. Уже лёжа в тёмной комнате с Хинатой под боком, который отказался засыпать на своей кровати и перебрался к нему на футон, Кагема рассматривал колыхающиеся фигурки планет под потолком и собирался с силами, чтобы спросить. Вряд-ли дизайнер вообще откажется, конечно, скорее, просто удивится, но предложение всё равно казалось смущающим. — Ты собираешься работать вожатым этим летом? — Да, в июле. А что, скучать будешь? — отозвался прилипший к его руке Хината и Тобио неуверенно замялся. — Нет, я не про это… просто подумал, может...я поеду с тобой? — Тебя за малыша уже не примут. — Придурок, с тобой вожатым. Архитектор легонько стукнул захихикавшего Шоё по лбу и тот придвинулся ближе к его шее, от чего по спине побежало стало разбушевавшихся мурашек. — Ты же ненавидишь детей. — Но я люблю тебя. И хотел… провести с тобой как можно больше времени. Шоё зашуршал тканью наволочки и повернул голову к Кагеяме, заглядывая тому в тёмные глаза, которые в темноте казались двумя чёрными дырами и утягивали его всё глубже с каждой. — Тогда конечно. — улыбнулся дизайнер и, положив руку на пылающую щеку Тобио, снова прильнул к нему губами. Всё действительно прекрасно. И дальше будет только лучше.