Ландскнехт

      Лескатия              В пропаганде мамоно часто использовалось утверждение, что у мамоно нет налогов. И это, в общем и целом действительно так и было. Налогов у мамоно не было, их заменяла гибкая система общественных сборов, как добровольных, так и обязательных. На строительство дорог, общественных зданий, акведуков или другой инфраструктуры, на проведение крупных праздников или уборку города — да буквально для всего устраивали сбор средств. И мамоно, видя, куда и зачем идут их средства, не возражали и активно поддерживали сборы.       Также, любой общине мамоно очень везло, если рядом селились семьи муравеек. Эти трудолюбивые монстродевушки охотно брали на себя многие работы, взамен прося лишь продукты или товары местных ремесленников. Продуктами, в свою очередь, их с удовольствием снабжали фермеры, у которых благодаря демонической энергии было вдоволь излишков урожая. Таким образом, все остальные жители общины не платили налоги или сборы, а вокруг были прекрасные дороги, каналы, парки и все остальное.       В крупных государствах мамоно, однако, существовали некоторые виды непрямых налогов, вроде торговых пошлин или сборов с торговцев, но так как простые жители этих стран не сталкивались с непрямыми налогами, то опять-таки получалось вроде как, что налогов и нет.       Но это все не касалось одной крупной страны — Лескатии.       Став базой для Армии радикалов и передовым форпостом в наступлении мамоно на земли Ордена, Лескатия нуждалась в огромных средствах. Содержание регулярных полков, оружие и материальное обеспечение для Армии радикалов, продовольствие для них же, строительство и содержание гарнизонов крепостей, фортов и застав на южной границе, обеспечение операций радикалов на землях Ордена — все это требовало демонического серебра, золотой монеты, зерна, мяса, фруктов, тканей, различных демонических товаров, обращающих людей в инкубов и мамоно. И где это все могло взять правительство Лескатии?       А с производством в Лескатии всегда были большие проблемы. Преимущественно аграрная, отсталая и бедная страна практически ничего не производила и не продавала во времена Ордена. Но и после падения, Лескатия в этом отношении почти не изменилась. Демоническая энергия позволила местным крестьянам начать собирать хорошие урожаи, но так как все излишки уходили на содержание армии и ремесленников, работавших на армию, то и продавать было нечего. Да, голод больше никому не грозил, но и развития по прежнему никакого не было.       Не самое удачно расположение Лескатии не давало зарабатывать на транзитной торговле. Торговцам мамоно просто незачем было ехать через Лескатию, а торговцы люди не могли этого сделать из-за обилия демонической энергии. Сама Лескатия закупала много товаров, но в ответ почти ничего не продавала, что вело к постоянному вымыванию золота и серебра из страны. Даже военные заказы в основном уходили в другие страны — к карлицам и циклопам, известным металлургам и оружейникам.       В итоге правительству Лескатии не оставалось ничего другого, кроме как вводить множества «общественных сборов», а по сути — военных налогов. Крестьяне были обязаны сдавать все излишки продовольствия, от арахн требовали шелк, от альраун — их мед, всех владеющих магическим даром заставляли собирать ману в специализированные клетки маны. И так как все собранные средства тратились только на армию и на захват новых земель, а не вкладывались в экономику страны — ситуация только ухудшалась.       Взятие Шеоранта отрядом «Синие хвосты» и ландскнехтами Генриха фон Раушвильда сильно ударило по Армии радикалов, причем, таким образом, который предвидеть было почти невозможно. Иласса выкупила всех пленников у Генриха, а потом устроила самую большую ярмарку женихов за последние годы, добавив к пленным из Шеоранта еще пленных мужчин, захваченных в пустыне во время рейдов против разбойников и работорговцев. Причем цена выкупа жениха была чисто символической.       Тысячи мамоно, уже вступивших в Армию радикалов или собирающихся это сделать, ломанулись в Полов, получили там драгоценного мужа и отправились домой или в свадебное путешествие. А все три основных лагеря Армии радикалов в Лескатии оказались почти пустыми.       Алэрри и Друэлле не оставалось ничего другого, как попытаться создать новые полки, чтобы заменить отсутствующих добровольцев, а для этого надо было объявить о новых сборах, чтобы эти полки вооружить и снабдить всем необходимым…                     Миари              Вот и всё. Вчера все три клана темных эльфиек собрались для большого пира. Все приветствовали вернувшихся с победой и добычей воительниц и поднимали кубки за счастье новобрачных. Миари могла собой гордиться. У небольших кланов темных эльфов всегда были проблемы с мужьями, поэтому молодым эльфийкам нередко приходилось идти младшими женами в другие семьи или выходить замуж за родного отца, но на этот раз все молодое поколение было обеспечено мужьями, а значит на ближайшие десятилетия главной проблемой у кланов будет необходимость шить много детских вещей да залечивать разбитые коленки и локти юных эльфиек.       На пиру Миари сидела на почетном месте, рядом с Хранительницами правды и мирными вождями, и в её честь поднимали кубки. А сегодня всё. Миари даже не отстраняли от должности, её не разжаловали и не отправили в отставку — поход закончился, а значит, и военного вождя больше нет. И Миари сегодня простая темная эльфийка.       И не было бы в этом беды, но побывав в походе, ведя эльфиек и втайне любуясь страшным и суровым предводителем ландскнехтов, Миари теперь чувствовала странную тоску. Она не видела для себя места в родном клане. Ходить на охоту, смотреть, как подруги счастливы в браке, обсуждать незначительные проблемы и считать приезд торговцев раз в полгода важным событием? И кроме этого, было еще одно, что тревожило душу молодой эльфийки и не давало ей покоя.       Отец сидел на пороге и вырезал из дерева фигурку. Миари тихо подошла к нему сзади, села и осторожно, чтобы не помешать, обняла со спины и уткнулась носом в его волосы, закрывая глаза и вдыхая, такой знакомый и родной запах. Отец продолжал работать, словно и не заметив Миари.       — Пап…       — Что такое, птичка?       — Я не знаю, что мне делать…       Отец промолчал, давая ей закончить мысль. Миари всегда была папиной дочкой, что, в общем, было и не удивительно. Суровая и неласковая мать относилась к дочери не лучше чем к детям соседей и воспитывала её строго и жестко. По-другому она не могла и не умела, темные эльфы не отличались добрым нравом, а жизнь в лесу простой и не могла быть. А вот отец, взятый в плен во время набега, хоть никогда и не вмешивался в процесс воспитания, но все равно был единственным, кто мог погладить маленькую Миари по голове и вырезать для неё игрушку.       — Я не нашла себе мужа…       — И хочешь уйти на его поиски?       — Нет, не знаю… я думаю… мне кажется, что мое место не тут. Что я должна уйти.       — Мы с матерью будем рады, если ты останешься с нами, — тихо произнес отец.       Миари порадовалась тому, что отец не смотрит на неё. Эти слова радовали её и сильно смущали. Она не раз задумывалась о том, какого это было бы — лечь рядом с отцом не как дочь, а как жена. Инцест среди темных эльфов не считался чем-то предосудительным, хотя Хранительницы правды и говорили, что это решение для слабых.       — Но не станем и удерживать, если ты пойдешь искать свой путь.       — Я не знаю… я… мне всегда казалось, что я должна защищать наш клан, но теперь, мне кажется, что для того, чтобы защитить его мне надо уйти.       Отец сделал еще несколько движений ножом и сдул опилки с фигурки. Отложив нож, он вложил фигурку в руку Миари. Свежее дерево приятно пахло и еще хранило в себе тепло рук отца, поэтому Миари не сразу разжала ладонь и посмотрела на неё.       — Странница…       Эльфийка в дорожном плаще и с посохом в руке, смотревшая куда-то вдаль. Она была как живая, напряженная, готовая вот-вот сделать шаг по неведомой дороге.       — Ты знал…       — Да, птичка.       Отец встал, встала и Миари. И обнимая его, Миари с легким изумлением и трепетом поняла, что она выше его…       — А мама…       — Ты же знаешь, что она не терпит слабости и поэтому ушла на охоту, чтобы ты не видела её.       — Угу…       — Помнишь что я тебе всегда говорил?       — Угу…       — Делай, что считаешь нужным. Ты дочь вождя, ты рождена, чтобы первой встречать любую опасность, грозящую нашему дому. Если ты считаешь, что должна уйти — иди. А мы будем тебя ждать.       На это военный вождь трех кланов темных эльфов смогла лишь грустно шмыгнуть носом.                     Лескатия. Королевский замок              Цифры и буквы уже расплывались перед глазами. Королева Лескатии Франциска Мистель Лескатье устало вздохнула, отложила в сторону очередной документ и потерла глаза. Её никогда не учили государственным делам, сначала потому, что в этом не было смысла, потом потому, что до этого никому не было дела. И каждый раз, когда Франциска пыталась вникнуть в дела, советницы приносили ей ворох непонятных бумаг, говорили вразнобой и ещё больше запутывали.       — Ваше величество, оставьте это все нам, — вкрадчиво говорила Эстер, демонесса с темно-фиолетовой, почти черной кожей.       — Да-да, мы со всем разберемся.       Молча признав очередное поражение, Франциска встала и, оставляя за собой след из слизи, вышла из кабинета.       — Опять эта… всё своей слизью запачкала, — проворчала демонесса.       — Как она уже достала! Сидела бы в своей норе и не высовывалась бы лишний раз!       Франциска, с детства обладавшая хорошим слухом, привычно опустила голову и двинулась дальше. Ей было стыдно, но став веревочницей, она ничего не могла поделать со слизью, постоянно стекавшей вниз по её ногам. Спустившись с башни и став королевой, она получила относительную свободу и власть. Теперь служанки не осмеливались ничего говорить ей в лицо, гвардейцы отдавали честь, а не смотрели как на пустое место, но все также за своей спиной она слышала злые шепотки и ничего не могла с этим поделать. Лишь две вещи неизменно заставляли Франциску радоваться жизни — доброта и красота Друэллы и любовь Эльта.       — Ваше величество! Эльт! Беда! Ваше величество…       Не помня себя от страха, Франциска помчалась вниз, спустилась во двор и увидела уже до боли знакомую картину. Три мушкетерки оттаскивали разъярённого Эльта в сторону, а еще четыре оттесняли двух инкубов.       — Что происходит?!       — Ваше величество… — лейтенант лескайтийских мушкетеров выпрямилась перед королевой. — Ваш муж…       — Я поняла, — устало вздохнула Франциска. — Выгнать этих из замка и запретить им вход.       — Будет сделано.       — Прячься, прячься под юбкой, трус!       — Что ты сказал?! — Эльт рванулся, но его удержали. — Иди сюда, сука!       Рыжие волосы были в пыли, по разбитому лицу текла кровь, а в глазах горела ненависть.       — Эльт, хватит, пожалуйста… — Франциска приблизилась к нему. — Пошли наверх.       Двух инкубов уже увели за угол здания.       Служанка принесла горячую воду и полотенца. Франциска жестом отпустила её и сама взяла полотенце, чтобы вытереть кровь с лица Эльта. Он не мешал, но и не помогал ей, лишь молча смотрел в окно, плотно сжав губы. Франциска ненавидела, когда Эльт был в таком настроении. Именно в такие моменты он начинал делать глупости: лез в драку, пытаясь что-то кому-то доказать; пытался выбраться из замка; дерзил Друэлле или демонессам; или часами сидел у окна, молча глядя куда-то вдаль.       — Зачем ты опять полез в драку?       Эльт не ответил. Грустно вздохнув, Франциска опустилась на пол и положила голову ему на колени, закрывая глаза. Эльт, не говоря ни слова, провел рукой по её волосам и плечам.       — Я ничего не понимаю в этих цифрах, мне говорят, что надо подписать указ о новом сборе, потому что казна пустая. Но почему она пустая? Куда ушли все средства? Раньше их воровали, но сейчас куда все делось? Я не понимаю…       — Ты не королева, Франциска, и не должна была ею стать, — сказал Эльт.       — Но её светлость сказала, что так будет лучше для всех, что…       — Для неё ты лишь ширма, чтобы взять власть в свою руки!       — Не говори так, пожалуйста, она помогла мне.       Эльт молча сжал руку в кулак.       — Ты опять поругался с Мерсеей и Вильмариной? Почему?       — Это наше дело, — неохотно ответил Эльт.       — Почему ваше, мы же одна семья? Ведь так?       Тяжело вздохнув, Эльт ответил:       — Да, мы одна семья. Но вы меня держите взаперти в этом замке.       — Но это для твоей же безопасности! Мы не переживем, если с тобой что-нибудь случится!       — Я гвардеец, Франциска, а не маменькин мальчик, который прячется под юбкой!       Франциска испуганно отшатнулась назад, её губы задрожали…       — Извини, — вздохнул Эльт. — Я не хотел тебя обидеть.       Обняв жену, Эльт поглаживал её по открытой спине, думая о том, что она держит его здесь надежней любой цепи. А Франциска думала о том, что с каждым годом всё становится только хуже, и она ничего не может с этим поделать.       

***

      Служанка молча поставила поднос на стол, развернулась и вышла. Дверь закрылась и сухо щелкнул замок. Франчия лежала на кровати и читала книгу, а Кастор подошел к столу, взял пирожное и разломил его на две части. Прочитав записку, испачканную кремом, бывший король Лескатии бросил её в бокал с вином. Необычная бумага быстро растворилась в вине. Кастор выпил вино и тихо произнес:       — Ну, вот и началось.       В его глазах мелькнула злая усмешка. Спустя столько лет он вновь почувствовал себя королем.                     Миари              С тех пор, как ландскнехты и темные эльфийки покинули Шеорант, прошла уже неделя.       Прямо перед уходом Миари нашла Лионеля и прямо предложила ему отправиться с собой. Парень не сразу нашел, что ответить на это предложение, темная эльфийка в черной коже со шпагой и хлыстом на поясе его пугала. Миари настаивать не стала.       — Как хочешь, но если ты доберешься до нашего племени — мы тебя встретим как важного гостя. А пока…       Прежде чем Лионель успел что-то ответить или сделать, Миари обняла его и прижалась губами к его шее. Испугавшийся и растерявшийся Лионель почувствовал мягкие губы эльфийки, а затем и её острые зубы. Миари немного прикусила его кожу.       — Ч-что…       — Я поставила на тебя свою метку маной. Теперь другие мамоно тебя не тронут, побоятся связываться со мной, — объяснила Миари       — А…       — Но если ты захочешь, то можешь попросить любую суккубу, демонессу или другую сильную мамоно и она сотрет мою метку.       — Спасибо, — искренне поблагодарил Лионель.       Миари улыбнулась ему и вышла за дверь.       Поначалу Лионель опасался лишний раз выходить из дома, но со временем, когда убедился, что мамоно на него больше не обращают внимания, осмелел и стал чаще ходить по городу.       Эпидемия чумы осталась в прошлом, как и захват города, и последующие свадьбы. Страшные и героические деяния закончились, зато начались трудовые будни. Город собирались полностью перестроить. Снести старые дома и построить новые, устроить широкие улицы, разбить тенистые скверы и парки, построить нормальную систему канализации и сделать много чего еще.       В Шеоранте все чаще мелькали мамоно со знаками Илассы на одежде. Все шло к тому, что лилим возьмёт этот город под своё покровительство, кое-где уже шептались, что ближайшие советники Илассы говорили, что они собираются проложить прямую дорогу от царства Илассы до Шеоранта, что позволит получить удобный морской порт на этом побережье континента.       С каждым новым днем жители Шеоранта свыкались с мыслью о том, что они отныне будут жить по соседству с мамоно. Да и как было не свыкнуться, когда все больше людей вокруг становились мамоно и инкубами? Из царства Илассы ежедневно привозили целые ящики с красивыми, пленительно пахнущими и очень вкусными фруктами, вместо старой грубой одежды предлагали костюмы из шелка арахн, а в мясной лавке за совершенно смешные деньги продавали большие куски черного мяса демонических кабанов. А другой еды в городе почти и не было.       Церкви Верховной богини поначалу никто не трогал, только всю верхушку отправили в лагерь пленных. Но потом в городе всё чаще стали мелькать темные жрицы Падшей богини и несколько храмов сменили сторону. И даже сам воздух начинал меняться.       Лионель читал книги и понимал, что за этим последует, но ему, как и всем остальным горожанам, деться было некуда. По суше идти было некуда — везде уже лежали земли мамоно, а море было перекрыто. Рыбаки сообщали о сторожевых кораблях Ордена, которые стреляли по любому судну, пытавшемуся приблизиться к ним. Так что всё, что оставалось Лионелю, так это стараться поменьше смотреть на прекрасных мамоно, обходиться сухарями и водой из колодцев, и чаще заниматься физическими упражнениями.       А потом его выселили из дома. Лионель даже и не пытался помешать мамоно, пришедшим сносить дом, в котором он жил, и с обреченностью ожидал худшего. Но к его удивлению суккубы бережно собрали и упаковали все его книги, а самому Лионелю предложили место в общественной библиотеке.       — Вы открываете общественную библиотеку? — Лионель не поверил своим ушам.       — Да, конечно. Сначала только библиотеку, но потом и школу при ней. К сожалению, грамотных людей в городе мало, придется уговаривать переехать учителей из других мест.       Так что Лионель неожиданно для себя лишился комнаты, но получил взамен койку в подсобке библиотеки и оказался среди кучи книг и работы. Надо было книги рассортировать, расставить их на полках в нужном порядке, составить список и так далее. С головой уйдя в любимое дело, Лионель даже не замечал, как две молодые кикиморы, помогавшие ему, с тоской поглядывают на него.       А потом порог библиотеки перешагнула Миари, всё в тех же кожаных штанах, сапогах и узком облегающим небольшую грудь кожаном топе. За спиной у неё висел увесистый мешок и лук, а пояс оттягивали вниз ножны со шпагой.       — Как ты меня тут нашла? — растерянно спросил Лионель.       — По запаху, — просто ответила Миари. — Я же оставила на тебе свою метку.       — А…       — Стой.       Лионель замер, увидев, что Миари снимает с пояса и разворачивает плеть. Странное легкое движение, что-то мелькнуло перед глазом и…       — Муха. Прямо на лице сидела.       Лионель сглотнул. Миари ударила настолько быстро и ловко, что он ничего не заметил и не почувствовал.       — Мне нужна твоя помощь.       — Э… письмо написать? — наивно спросил Лионель.       — Нет. Я отправлюсь в путешествие, но я мало что знаю о других странах. Поэтому ты пойдешь со мной.       — Что?       — Пошли.       — Но… я не могу, я… мне вещи надо собрать.       — Какие еще вещи? У тебя же ничего нет.       Лионель закрыл рот. У него и в самом деле ничего не было, кроме той одежды, что была на нем.       — Идем, — поигрывая плетью, повторила Миари. — Я тебе помогла, так что ты должен мне отплатить тем же. И не бойся, я защищу тебя в дороге, если потребуется.       Окинув печальным взглядом стопки неразобранных книг, Лионель тяжело вздохнул и… посмотрев на стоявшую у пороги Миари, на которой уже не было повязки вождя, а была повязка вольной странницы, внезапно понял, что он не хочет отказывать ей.       — Но я об этом пожалею…                     Генрих фон Раушвильд              Рейтары, поднимая кучу брызг, переходили брод. К счастью, дождей давно не было и река, разделявшая Алмецию и Лескатию, обмелела, так что можно было не тратить время на строительство переправы. Всадники переезжали на другой берег, не замочив ног. Пехотинцы же снимали сапоги и закатывали повыше штаны.       Элара была не в духе. Сидя на своей кобыле, она мрачно смотрела вперед. Ей не нравилось, что мы шли против Лескатии, но контракт есть контракт.       — Ты могла остаться дома, — негромко сказал я.       — Я не только твоя жена, но еще и командир разведчиков, — дернув хвостом, сухо ответила она.              Новый контракт нарисовался неожиданно вместе с моей старой знакомой еноткой Йоко Сиравой. В смежных с Алмецией регионах Лескатии началось крупное восстание против Друэллы и радикалок. И вот Йоко и предложила совершить рейд, поддержать недовольный народ, и заодно поддразнить наших старых знакомцев из Сальвариона и прочих.       Но не успел я собрать армию, как в мой дом заявились Иласса и Мари. Я пригласил их за стол, мои служанки быстро принесли угощения и вино, но лилим к ним не притронулись. А когда я их услышал, то… мне тоже стало не до вина.       — Генрих фон Раушвильд, мы хотим нанять твой полк.       — Опять проблемы с фараоншами?       — Нет, — холодным официальным голосом ответила Иласса. — Мы хотим, чтобы ты разбил Армию радикалов и пленил их верхушку. Мы уверены в том, что они предали Повелительницу демонов и дело мамоно.       — А что насчет Друэллы?       — Если она помешает — бери в плен и её.       — Хм… а почему бы вам просто не обратиться к Повелительнице?       — Наша мать занята делом, которое важнее наших мелких ссор, — отрезала Иласса.       — И мы уже не уверены, что Друэлла послушает мать. А если это произойдет — это уже будет прямой мятеж одной из лилим против Повелительницы демонов. Это может привести к расколу всех мамоно в мире и вызвать непредсказуемые последствия.       — Значит опять мы, наемники, которых если что, можно и бросить.       К чести лилим надо сказать, что они не опустились до вранья и не стали отводить глаза.              И вот мои ландскнехты переходят границу Лескатии.       — О чем думаешь? — спросила Таис, подъезжая ко мне.       — Да так… — глядя на колонну марширующих солдат, ответил я. — Думаю, не ошибся ли я, когда отказался остаться жить с тобой в том Богом забытом оазисе, в котором я и встретил тебя?       — Ты серьезно? — тихо спросила Таис       — Нет, не обращай внимания, — я тряхнул головой, чтобы выбросить лишние мысли. — Это просто старость подбирается.              Йоко Сирава, выслушав меня, долго молчала. Я не стал её перебивать и просто сел за стол рядом и сам налил себе полный кубок вина.       — Это меняет дело…       — Что именно?       — Мы не планировали начинать войну против Лескатии, просто создать им немного неприятностей.       Енотка поджала уши.       — Но война началась. Я взял деньги.       — Да. Еще ничего не готово.       — Что не готово?       — Всё! — отрезала Йоко. — Генрих, постарайся… не зарываться. Мне нужно время, чтобы довести до ума все те планы, которыми я занималась последние пять лет. Мои агенты в Лескатии еще только готовили почву для восстания. Оно началось раньше времени. Поэтому я и решила, что пока надо устроить только рейд на территорию Лескатии. Лишь к осени… но этого я тебе пока не расскажу.       — Не доверяешь?       — Ты можешь попасть в плен, а то, чего не знаешь — не выдашь.       — Разумно.              Ударив пятками Франциска, я поскакал вдоль колоны солдат.       — Ландскнехты! Ландскнехты! Ландскнехты!!!              

***

             Планы, расчеты, задумки, интриги. Вместо того чтобы сесть и поговорить, каждый решил действовать самостоятельно, понадеявшись на свою хитроумность — глава разведки Алмеции Йоко Сирава, очень долго вынашивающая планы смены власти в Лескатии; Иласса и Мари, решившие, во чтобы-то ни стало спасти сестру от неё самой; «Синие хвосты», нашедшие следы страшных преступлений, и самонадеянно собравшиеся до всего докопаться; Падшая богиня, плетущая сети своих интриг; и даже сама Друэлла, запутавшаяся среди союзников и врагов.       А ведь был еще и Орден Верховной богини и его магистр Айхорн Железный, собиравшийся сыграть далеко не последнюю роль в этой истории.