Ненаучно

Результаты анализа его не особо удивили. Хоть и несколько… расстроили. Альбедо не был сторонником теорий про любовь с первого взгляда и бросаться с головой в омут в отношения не стремился. На самом деле, будь его воля — он бы растянул процесс возникновения влюбленности на пару лет, чтобы люди, пока проникаются друг к другу теплыми чувствами, смогли узнать друг друга получше и, если что-то не так, то задавить чувства, пока это возможно. Но, пробегая глазами по строчкам с указанием уровня дофамина, адреналина, серотонина и остальных, он четко понимал, что это не его случай. Почувствовав, что паника вновь одолевает его — он чувствовал себя так, будто полностью потерял контроль над ситуацией — Альбедо начал дышать размеренно и глубоко. Четыре секунды на вдох, четыре секунды подождать, четыре секунды на выдох. Пока он старательно выполнял дыхательные техники, пытаясь отрешиться от всего вокруг, Сахароза села рядом с ним, сочувственно смотря на него. Альбедо растянул губы в подобие улыбки, но ничего не сказал. Подождав, пока он станет дышать ровнее, девушка сообщила: — Минут через 15 должен прибыть еще один подопытный — по плану у нас исследование обратного варианта препарата. Ты как? — Я… нормально, — с удивлением ответил Альбедо, понимая, что да, он чувствует себя уже нормально. Что ж, это было к лучшему. Сейчас было важно сосредоточиться на следующем добровольце и действии сыворотки на него, а затем уже можно подумать о том, что происходит с ним. Слушать растерянных людей, которые после ввода подавляющего гормоны препарата были сами не свои, было каждый раз странно. Каждый из них говорил, что как будто от них ушла частичка их самих. Правда, по окончанию действия они вздыхали с облегчением, что все вернулось на круги своя. Альбедо в эти моменты думал, что было бы намного интереснее посмотреть на реакцию людей, которые сознательно хотят избавиться от своих чувств, но, увы, среди подопытных таких им не попадалось. Возможно, им стоило подождать более масштабных исследований после отчетов и доработки и тогда уже среди выборки должен был попасться хоть кто-то, кому действительно нужен их препарат. Что же до варианта, который, наоборот, усиливал выработку гормонов… что ж, они убедились, что это слишком опасная вещь, о чем Альбедо и планировал написать в отчете. Кэйа со своей исповедью, хотя всем было известно, что от него разговоров по душам дождешься только после дождичка в четверг, лишь подтвердил это. Уничтожать, конечно же, его они не планировали — гораздо эффективнее было бы использовать его для дальнейших исследований лекарств и препаратов и их улучшения. После отбытия последнего их подопытного Альбедо проверил кейс с оставшимися ампулами сывороток, закрыл оба на замок и подписал на стикере, сколько в каждом осталось. Просто на всякий случай — его успокаивало знание того, что все в лаборатории посчитано и учтено. Иногда он задерживался просто ради того, чтобы сверить количество утвари, препаратов и реагентов с тем списком, что он делал за неделю до этого (хотя их требовали делать инвентаризацию максимум раз в полтора месяца) — это помогало ему в том числе составлять заказ. И, как сегодня, помогало еще и немного привести мысли в порядок. — Я пока еще займусь сверкой результатов и отчетов, там много осталось, — проговорил Альбедо, отвечая на неозвученный вопрос Сахарозы, которая замерла перед стеллажом, наблюдая за ним. — Хорошо… Я тогда пока отсортирую образцы крови по результатам анализа, — Сахароза проследовала к холодильнику, по пути прихватив планшет. *** Альбедо опомнился, когда на часах уже было одиннадцать часов. Смутно он припомнил, что Сахароза пошла прикорнуть на диванчике рядом с их чайно-кофейным уголком. Подумав о кофе — пожалел, что печений от Итэра больше не осталось. Ах да, Итэр. Собирая отчеты по каждому из подопытных и вкладывая их в папку, Альбедо задумался о том, почему Итэр был сегодня с ним так нежен. Будто бы… он испытывал особые чувства к нему. Вспомнив, как пальцы его соседа, нежно разделяя пряди, гладили его волосы, Альбедо почувствовал, будто искры, которые и так последнее время часто возникали при виде Итэра, превратились в фейерверки в его животе. Эти прикосновения были приятными. Приятными настолько, что ему не хотелось тогда, чтобы это заканчивалось. Хотелось увести Итэра к их чайному диванчику и сидеть с ним, пока тот гладит его волосы, подставляться под прикосновения, как ласковый кот. Возможно, в процессе распустить его вечную косу, снова увидеть золотой водопад волос, что так запомнился ему в их первую встречу. Сохранив отчет, Альбедо отметил, что его руки слегка дрожали. Хотелось сделать что-то — как в ту ночь, когда он был в гостях у близнецов, аж горели кончики пальцев от желания. Но он так и не смог понять, что именно. Рассеянно оглядев лабораторию, Альбедо вспомнил, что Сахароза просила его перепроверить пару вещей в их чек-листах, чтобы убедиться, что все заполнено корректно. Потянулся к стопке листов, надел очки (под конец дня глаза устали настолько, что он предпочел снять линзы) и начал сверять цифры и данные. Рутинный процесс вносил элемент… порядка, наверное. Сейчас Альбедо казалось, что он катается на локомотиве по вселенной хаоса. Все же, он привык лучше и быстрее понимать свои чувства и мысли, оценивать их сразу и исходить из этого в дальнейших действиях. Сейчас же все было… крайне неупорядоченно. Невольно Альбедо хватался за свои комментарии к рассказам подопытных, пытаясь как-то объяснить этим то, что он чувствовал. И не мог. Перебрав все чек-листы и убедившись, что все в порядке, он крутанулся на стуле и, взвесив телефон в руке, подумал, что неплохо бы написать Итэру, но… что? Слова не шли. Он начинал с «спасибо», «как ты», «люмин в порядке» и стирал. С восьмой попытки он сдался, положил телефон перед собой и со стоном уронил голову на него. Стоило отдать должное Лизе — с ее образованием и умом она лучше него понимала, что любовь, по правде, говоря — ненаучна. Пусть даже ее биохимия известна и изучена, она не отменяет того, что каждый переживает ее по-своему. Наука стремится все обобщить — что химия, что психология, но всегда, всегда остается неучтенный фактор — то, как сам человек к этому относится и, даже если в общем и в целом паттерны разложены и изучены, каждый опыт будет разным. Каждый опыт будет новым. Каждый опыт будет… захватывающим, по-своему — в хорошем ли, плохом ли смысле — это уже не так важно. И Альбедо понял, что ему выпала честь испытать подобное на себе — спустя столько лет непонимания химии, биологии и психологии любви он мог просто… пустить все на самотек. И это могло стать одним из самых захватывающих его экспериментов. *** Пятница прошла под эгидой проверки отчетов, данных и отправки их руководству. По отправке Сахароза не выдержала и побежала раскидывать по лаборатории все их чек-листы-анализы-черновики (конечно, она потом их подберет. Пусть это и не вторник, но они еще пригодятся). Альбедо успел сфотографировать себя на фоне счастливой от закрытого проекта подруги и отправить фото Итэру. Чуть позже, скармливая аккуратно нарезанные яблоки, бананы и кусочки курицы Гену, он думал о том, что пора бы уже объясниться с Итэром. Не в этот день точно — он знал, что все их друзья на барбекю у Лизы и Джин и, скорее всего, останутся на ночь. Возможно, суббота или воскресенье подошли бы. Альбедо бы приготовил чудесный ужин — он весьма неплохо готовил, они бы пообщались и тогда, аккуратно бы подведя тему к необходимому разговору, он бы рассказал о своих чувствах. Но не тут-то было. В субботу после пяти часов сна его разбудил звонок от Алисы (опять). — Бедо, дорогой, ты мне обещал диалог о моем докладе, плюс, Кли хочет, чтобы ты ей что-то нарисовал, — Алиса звучала слегка виновато. — Обещаю, у тебя будет шанс завтра увидеть своего ненаглядного. — Да… Хорошо… — Альбедо даже не стал уже отрицать инсинуации и, еще чуть-чуть поспав, поехал к Алисе и Кли. Они замечательно обсудили великолепную работу Алисы о геноме человека — та звала его к себе помогать в дальнейшей расшифровке и просила заодно прихватить Сахарозу. Судя по ее знающему виду, она была в курсе их текущего проекта. Альбедо попросил время на подумать. Все-таки, генная инженерия была не совсем его полем работы, хотя в свое время он писал на эту тему диссертацию. Кли в очередной раз раздраконила ему волосы, вытребовала с него еще один рисунок — на этот раз девочка на нем в виде огненной ведьмы сжигала лагерь воинственно настроенных монстров одним махом руки. Затем они все вместе пошли на детскую площадку. Альбедо не стал распускать пучки, что ему сделала Кли — ему было приятно видеть ее радостную улыбку, когда она смогла сделать ему эту прическу, при этом аккуратно уложив волосы и не оставив петухов. И, бесспорно, он опять отправил фото себя с Кли Итэру. Алиса со слегка ироничным видом наблюдала, пока он закуривает, затем начала говорить: — Ты замечательный старший брат. Иногда я жалею, что ты не мой биологический ребенок. Альбедо почувствовал, что краснеет от похвалы. Он бы многое отдал за такую биологическую семью, как Алиса и Кли. Они его любили, понимали и принимали. Не то чтобы Риндоттир не понимала и принимала его… Но он не был уверен, что она любила его. С другой стороны, сделала она бы столько для него, если бы не любила его в своей манере? — Я люблю Кли… и тебя, Алиса, — твердо сообщил Альбедо, затягиваясь. — Я знаю, дорогой, — Алиса издала смешок и мягко потрепала его по плечу. Явно пыталась не задеть прическу, созданную Кли. — И мне правда жаль, что ты не можешь назвать меня матерью. — Прости… — неловко пробормотал юноша, откидывая потушенную сигарету в бачок. — Это… иногда тяжело. — Я знаю, — улыбка Алисы была грустной как никогда. — Все же, я рада, что ты есть в нашей жизни. И мне жаль, что так получилось с Риндоттир. Прости, я не могу пока сказать, где она, ее исследования… В общем, это опасно. Я сама не знаю, где она. Даже если бы знала, было бы опасно тебе говорить. — Я бы устремился за ней, — эхом отозвался Альбедо, машинально шаря в карманах сигареты. Те закончились — он заложил последнюю за ухо, когда они подходили к детской площадке. — И это одна из причин, почему я не могу этого сказать. У тебя сейчас… вполне нормальная жизнь. Ты ее заслуживаешь. Альбедо криво усмехнулся, но ничего не ответил. Да, наверное, его жизнь вполне можно назвать нормальной. Кли быстро набегалась и они разошлись по домам. Перед тем, как зайти к себе, Альбедо посмотрел на дверь квартиры близнецов, слегка колеблясь. У него было желание позвонить и зайти к ним, обменяться парой слов… Но он не знал, что сказать. Общение с людьми не было никогда его сильной стороной — а в данном случае и подавно. Постояв пару минут перед их дверью и то занося руку, чтобы позвонить, то опуская ее, в конце концов, он тряхнул головой и пошел к себе. Ему показалось, что, когда он закрывал дверь за собой, дверь напротив приоткрылась. *** Следующий день также не стал тем, в который он пересекся с Итэром. На пороге его квартиры возникла Мона, когда он собирался выйти за продуктами. — Привет, — сдержанно поздоровалась Мона, наблюдая, как Альбедо закрывает дверь. — Сахароза упоминала, что вы закрыли текущий этап. Поздравляю. — Спасибо, — глухо отозвался Альбедо, засовывая ключи в карман. — Прогуляешься со мной? Они шли молча до магазина и Альбедо искоса наблюдал за тем, как его подруга с практически вожделеющим видом смотрит на вкусности, выставленные в витринах кафе и ресторанов, мимо которых они проходили. На подходе к магазину, услышав особенно грустный вздох, он не выдержал: — Ты опять потратила зарплату на новое оборудование, не так ли? — Да, — потупила взгляд Мона. — Но оно такое, Бедо! Линзы просто потрясающие, а вычислительная мощность… — Понял, понял, — Альбедо поднял руки, улыбаясь. — Хочешь со мной пообедать? Я собирался сделать пасту с грибами и креветками. — Нет, я… — у Моны явственно заурчал живот и она вздохнула. — Я возьму булочку себе, мне достаточно. — Твоих голодных обмороков у меня в квартире мне не надо, так что не отказывайся. Все равно я обычно готовлю слишком много, чтобы съесть одному. — А Саха… — Не ест грибы. Пойдем, поможешь мне выбрать, какой соус готовить, — Альбедо легко подтолкнул подругу в спину, чтобы та не стояла на входе. Они слаженно выбрали продукты, как и обычно — некогда в их студенческие годы Бедо частенько подкармливал нищую студентку астрофизического факультета (когда они вспоминали, что нужно есть, конечно) и на этой почве они постепенно подружились. Несмотря на то, что их области науки не особо пересекались, им всегда было о чем поговорить. Ну или помолчать — на тот момент оба с головой погружались в учебу и лишь изредка позволяли себе какие-то излишества вроде общения со знакомыми или просмотра фильмов или сериалов. С тех пор они почти не изменились. Ну, Альбедо несколько изменился — благодаря Лизе, Джинн, Кэйе и Венти ему стало легче общаться с людьми, хоть он и предпочитал провести время наедине с собой большим и не очень сборищам. Мона стала зарабатывать деньги, но… все еще спускала почти все заработанное на аппаратуру. Она мечтала влиться в команду исследователей темной материи, но все еще была рада исследовать удаленные уголки вселенной и вычислять экзопланеты. Когда они вернулись домой, Мона сразу прошла на кухню и села на стул на самый краешек, будто боясь, что ее выгонят. Рина вспрыгнула к ней на колени и замурлыкала, головой бодая ее руку. — Она по тебе скучала, — с легкой улыбкой заметил Альбедо, раскладывая все необходимое для пасты на столе. — Я тоже скучала, — как будто нехотя призналась Мона, гладя кошку. — Сегодня я должна была забрать детали для телескопа неподалеку, но продавец пропал и не вышел на связь. А обратно я шла мимо твоего дома и… вот. Альбедо подумал, что это в ее стиле, как и обычно. — Почисти креветки, пожалуйста, и потом нарежь грибы, — подвинул он к ней пакет с креветками и свежими мацутаке. — На деликатесы потянуло? — Почему… Йод полезен для мозга, плюс, в креветках куча полезных веществ, которые помогают поддерживать нервную систему в тонусе, — непонимающе посмотрел на нее Бедо, отвлекшись от нарезания лука. — Ты же знаешь, я не ем мясо. — Я шучу, — отмахнулась Мона, ловко разделывая креветки. — Просто вспоминаю, как мы тогда жили на одном рисе, салатных листьях и яйцах. — Да уж. Зато это достаточно быстрый в плане времени, затраченного на готовку, обед или ужин, — резюмировал Альбедо, посмотрел на подругу и добавил: — Похоже, что это до сих пор составляет весь твой рацион. — Иногда я ем помидоры и куриные шашлычки. Ну, знаешь, которые с грибами, — парировала девушка, кидая еще одну очищенную креветку в кастрюлю с водой к ее товаркам. — Ключевое слово здесь, кажется, «иногда», — поддразнил Альбедо, доставая чеснокодавилку. — Передай чеснок, пожалуйста. Они достаточно быстро управились вдвоем — совместная готовка всегда упрощала процесс и спасала немного времени. Как только они разложили еду по тарелкам и уселись за стол, Мона, явно едва подавляя желание наброситься на еду, чинно начала наматывать спагетти на вилку. — Это очень вкусно, — спустя некоторое время сообщила она, нанизывая на вилку кусочек гриба. — В смысле… — Я понял тебя, спасибо, — улыбнулся Альбедо, прерывая возможную тираду на тему «простота еды, простота жизни». Мона закатила глаза, но продолжила есть. Помыв тарелки после их трапезы, Альбедо заварил чай. Мона задумчиво гладила Рину, снова залезшую ей на колени и теперь топтавшую ее ноги лапками. — Сахароза говорила, ты как-то… как бы это сказать. В общем, не в себе, что ли, — начала девушка, принимая кружку с чаем. Альбедо недоуменно моргнул. — Ты о чем? — Ну… она говорила, ты словил панику на работе. Такого у тебя не было. — Ах, это… — вот и выяснилась причина ее визита. Моне всегда было проще поддержать лично, чем звонить или писать, даже если она приходила без предупреждения. — Все в порядке, я думаю, это единичный случай. Про себя Альбедо сделал заметку купить своей соседке ее любимых пирожных. И, наверное, дать ей неделю отгула, а то спала она, конечно, все эти недели не лучше его. — Ну, ты выглядишь весьма заебанным, должна сказать, — пожала плечами Мона, вперяясь в него взглядом. — Хм. Тут у Альбедо тренькнул телефон. Он посмотрел на экран — это был Итэр, наконец ответивший на его фото. Разблокировав телефон, он увидел много краснеющих смайликов и «Так теперь и ходи». Чуть ниже было еще «Люмин говорит, ты похож на идола с такой прической». Сам того не осознавая, Альбедо прижал руку к губам и тихонько усмехнулся. Мона нарочито громко стукнула кружкой по столу, привлекая к себе внимание. — Божечки-кошечки. Ты влюбился. Дай угадаю, на этот раз это заняло год. — Как… — Бедо вспомнил про невероятную эмпатию Моны и то, как она тонко чувствовала людей чуть ли не с первого взгляда и махнул рукой. — Я… Давай скажем, что прошло где-то две недели. — Две недели?! — повторила за ним Мона с огромным сомнением в голосе. — Я скорее поверила бы, что ты вколол себе экспериментальный состав, поехал крышей и разрушил случайно Мондштадт. Но две… Это… — Я знаю, это чересчур быстро, — слегка печально улыбнулся Альбедо, разведя руками. — Для меня, во всяком случае. — Зная тебя, твой мозг бы застопор… О. Так вот почему… — тихо пробормотала себе под нос девушка, машинально отпивая чай из кружки. — Ну, по крайней мере, ты в порядке. Альбедо поджал на секунду губы, задумавшись, затем осознал, что да, пожалуй, он вполне в порядке. — Да, почему бы мне быть не в порядке. Ты мне лучше расскажи, что нового в твоих исследованиях? *** В итоге с Моной они болтали чуть ли не до ночи — сначала на тему научных изысканий друг друга, а потом спорили до хрипоты в очередной раз на тему тепловой смерти вселенной. Сахароза в какой-то момент была готова их разнимать, прибежав на их разгоряченные голоса, но ретировалась после того, как они гаркнули на нее дружно «Все ок!». После, валяясь на кровати со спящей Рин на животе и лениво пролистывая в планшете заметки по предыдущему исследованию, Альбедо вспомнил, что планы поужинать с Итэром снова канули в лету. По крайней мере, на эти выходные. Но еще были следующие — и, так как у него было теперь больше времени подготовиться, можно было тщательнее продумать, что сделать и что сказать. Так что понедельник, раз пока они не могли начинать ничего нового в ожидании ответа от начальства, Альбедо посвятил тому, что пытался вычитать в интернете рецепт идеального свидания. Раньше он был только на паре свиданий — и то, организовывал их не он, так что его знания в этой области сводились примерно к нулю. — Не использовать чеснок, логично… Почему все считают, что на свидании нужно есть именно стейк? — бормотал себе под нос парень, листая очередную статью. Сахароза незаметно подошла к нему и тихо спросила: — Извини, что вмешиваюсь, но… А почему обязательно ужин? Альбедо вздрогнул от неожиданности, но ответил: — Это же традиция, если мне не изменяет память? Плюс я слышал, что это романтично. — «Романтично»… точно не то слово, что я ожидала от тебя услышать… — пробормотала девушка, издав приглушенный смешок и возвращаясь к своим делам. Примерно на шестидесятом результате и где-то сотом рецепте того, что рекомендуют подавать на свиданиях, он почувствовал, что его мозг закипает. Поэтому Бедо решил отставить это в сторону до следующего дня — заодно, он по крайней мере понял, что не хочет делать и что не хочет готовить. На следующий день он пришел в лабораторию пораньше, еще до того, как Сахароза начала собираться. Зайдя в помещение, он сразу понял, что что-то не так. Что его насторожило — свет в одном из помещений был включен, хотя он четко помнил, что по уходу они выключали свет везде, во всех помещениях. Но следов взлома на двери не было, а окон в лаборатории не было — они находились в подвале. Переступая как можно тише, юноша прошел к запасному выходу и осмотрел дверь. Пломба на ней была в целости и сохранности — значит, либо они действительно забыли выключить свет (что маловероятно), либо в лабораторию проник кто-то, у кого есть ключ и код доступа. Но они были только у Сахарозы и Альбедо — даже начальство не имело прямого доступа к ним в целях безопасности. Решив пока проверить, где может скрываться их таинственный визитёр, Альбедо по-кошачьи плавно и тихо направился к помещению, где горел свет. Там были их рабочие столы, а также клетка с Геном. Прислушавшись, он явно услышал чавканье Гена — судя по тому, тот что-то жевал. Но что, если на ночь они ему оставляли недостаточно еды, чтобы ему оставалось в столько ранний час? Едва ли это были бумаги или что-то еще со столов — клетка находилась в достаточном удалении от них. Альбедо очень медленно и аккуратно заглянул в дверной проем. Кто-то в толстовке с надвинутым на лицо капюшоном сидел перед клеткой и чистил руками апельсины, попутно передавая уже очищенные дольки их шимпанзе. Ген шумно чавкал и издавал тихие звуки радости. Кормивший его человек что-то согласно бормотал в ответ. — Прошу прощения, что прерываю вас, — начал Альбедо, широким шагом заходя в помещение, — но хотелось бы знать, кто вы и как вы оказались в лаборатории. Мне бы не хотелось вызывать полицию. Визитер дернулся, но повернулся и, сняв капюшон, улыбнулся. — Привет, Бедо. Ну и холодина здесь у тебя, как вы здесь работаете?