12 поцелуев

Костя целует Сашу в косточку на руке, неотрывно глядя в каре-зелёные глаза. Январь. - Давай сходим в тот клубный кинотеатр. Смутузим по чашке горячего шоколада, а? Малой соглашается, кивает и напивается до бессвязных рыданий. Февраль. - Приглашаю домой на чай. Посидим, я напомню, как оно всё было. У Саши провалы в памяти и ложные воспоминания. Пушкин помнит всё, вплоть до бежевой ниточки на его рваных джинсах. Длинноволосый тогда обмотал её вокруг своего пальца, проговаривая алфавит. Выпала буква "к". Март. - Я у тебя сегодня на разогреве. Забыл? А таблетки свои ты не забыл? А голову? Иди сюда. Клетчаторубашечный прижимает к себе парня, поглаживая непослушные завитки и глубоко вздыхая. Апрель. - Ты красивый. - Саш, ты пьян вусмерть. - А я завтра трезвый буду! Костя молча подхватывает его на руки и относит в постель. Май. - Тебе просто нужна тактильность, - объясняет Пушкин упившемуся Малому, держа за запястья. - Смотри, есть токсик, а есть...тактик, получается? - Такой ты каламбуристый, конечно, - и он целует его впервые. В руку. В косточку "январь". Июнь. - Кость, мы с тобой хиппаны! Мы дети цветов, нафиг! Поправляя круглые очки (как у Леннона или у кота Базилио?), Пушкин смотрит на своё крикливое чудо. В венке из одуванчиков. Июль. - Я не был пьян! - Саш, ты пытался заключить брак с дорожным конусом. Август. - Я говорю всегда не то! Никто не воспринимает меня всерьёз! Я довесок, Костя, я - довесок... - Чшшшш... Саша уже сам понимает, что разорался и даёт нежно мазать языком по губам, а следом подставляет щёки под большие пальцы Пушкина. И краснеет. Слишком умилительно краснеет. А потом сам целует Костю в нос, потом - в виски...И ниже...Ниже... Сентябрь. - Будьте добры два латте. - Мальчик, что тебе? - Мы вместе. И это самый обжигающий и одновременно согревающий кофе за всё время. Октябрь. - Как ты насчёт массажа? - Да не болит ничего же вроде. - Но тебе же понравилось то лавандовое масло. Костя ласково растирает уставшее тело. Ничего не болит. Теперь уж точно. У обоих. - Ты мой маленький, самый замечательный, радость моя, счастье моё... Если ещё нет синдрома Туретта наоборот, пожалуйста, придумайте его. Потому что Пушкин - весь про неконтроллируемые слова нежности и поддержки. А Саша теперь чисто собака Павлова - как теперь к массажисту придти, он же не одарит такими эпитетами. Ноябрь. - Ты всё будешь за мной повторять? - Ты всё будешь за мной повторять? - Ты мой хороший... - Ты мой хороший... - Ты моё солнце... - Ты моё солнце... - Пушкин дурак. - Малой минус балл. Декабрь. - Кость, ты понимаешь, что я ехал на этом грёбаном эскалаторе, и Лёша мне рассказывал, как однажды он сломался и началась просто человеческая мясорубка! - Тут нет никого кроме нас с тобой. Мужчина мягко, но уверенно сжимает его ладонь. В полупустом ночном метро не страшно держаться за руки.