Я настоящий,когда под кайфом.

Серёжа смотрит на то, как тонкие пальцы Дмитрия Олеговича сжимают бокал с шампанским, и медленно сглатывает вязкую слюну. Ледяные глаза Дмитрия не излучают ни каплю счастья, словно ему плевать, что вокруг него происходит. Он лишь холодно, со стороны, наблюдает за своими учениками. Горошко заправляет волосы за ухо, потому что те лезут в лицо, и залпом выпивает шампанское, чувствуя, как алкоголь приятно согревает, обжигает стенки горла и придаёт смелости. Когда Чеботарёв-прости Господи-в очередной раз пропускает пальцы сквозь тёмные пряди волос, Серёжа хочет лишь одного-ощущить эти пальцы в себе. Серёжа перестал отрицать, что влюблён в своего учителя родной литературы в середине выпускного класса, когда всё чаще стал засматриваться на него. Когда залипал на океанные глаза всё чаще, на всех с ним уроках. Когда стал всё чаще мечтать о своём учителе. Когда он стал просыпаться посреди ночи с влажным пятном на боксерах от того, что ему снился очередной влажный сон с участием Дмитрия Олеговича. И хоть Чеботарёв и был, по крайней мере, казался, холодным и отстранённым, плюющим на всё: на любовь со стороны учеников, на уважение со стороны коллег, строгим и в общем не был любимчиком учеников, Серёжа словно на крыльях летел на урок литературы. Хотел скорее оказаться ближе, ближе к учителю. Старался выпендриваться на уроках новыми знаниями, из-за которых ночами не спал, выискивая интересные факты про авторов и их произведения. Делал всё, чтобы Дмитрий Олегович его заметил, похвалил, выделил среди других, но тот лишь смотрел на Горошко ледяным взглядом и кивал на каждый факт, подтверждая, что Серёжа в рассуждениях и нахождении не ошибся, и всё. Но Серёжа сдаваться не хотел. Серёжа ставит допитый бокал шампанского на длинный стол, когда замечает, что Чеботарёв выходит из актового зала, где выпускной и проходил, а Горошко решает, что это его шанс. Шанс перехватить учителя, признаться, рассказать обо всём, что чувствует. Шанс избавиться от тяжёлой ноши, лежавшей на его плечах больше шести месяцев и так его нагружающей. Не дающей спать и в целом жить спокойно. Быстрым шагом Серёжа следует за Дмитрием по школьным коридорам, стараясь быть незаметным. Заходит за ним в кабинет, а когда Чеботарёв оглядывается на него, Горошко показалось, что в глазах цвета океана промелькнул страх, но через секунду там уже стоит неизменное равнодушие. -Сергей? Ты что-то хотел? -хриплый голос разрушает тишину, и Серёжа срывается. Горошко вплотную подходит к Дмитрию Олеговичу, вписываясь своими тонкими, искусанными губами в пухлые, мягкие, невероятно сладкие горячие губы Дмитрия напротив. Руки нерешительно ложатся на тонкие плечи, и Серёжа замирает, испугался собственных действий. Алкоголь хоть и придаёт смелости, но Горошко в себя влил шампанского не настолько много, чтобы без страха творить такие вещи. Боится получить в лицо или боится того, что его оттолкнут грубо, накричат и выгонят. Но от Чеботарёва не отходит, прижимаясь к нему губами, хоть и не двигаясь вообще. Чеботарёв в чужие губы выдыхает, пару секунд решает что-то в голове. А потом крышу срывает, и Дмитрий делает то, что хотел уже давно. Давно и сильно. Тонкие губы Дмитрия Олеговича вцепились в искусанные, но вкусные губы Серёжи, руки легли на аккуратную поясницу. Горошко выпустил тихий хриплый стон в уста Чеботарёва, обвивает руки вокруг тонкой шеи и делает то, чего хотел сделать ещё давно: запускает руку в смоляные волосы Дмитрия, пропуская-как оказалось-мягкие пряди сквозь пальцы. Дима же чувствует, что внизу живота завязывается тугой узел, а поцелуй заставляет возбуждаться. С хриплым стоном он оторвался от губ Серёжи, руками оглаживает тонкую юношескую талию, вжимает податливое тело в себя, и переходит тонкими поцелуями на трогательную шею. Целует, кусает и лижет. Когда Дима оставляет наливающийся кровью засос над ключицей, Серёжа запрокидывает голову назад, срывает с пухлых губ сладкий стон. Требовательные руки Дмитрия Олеговича поднимают Горошко за бёдра, заставляют обвить крепкий торс ногами и сцепить лодыжки за спиной. Серёжа не верит: Дима его целует, Дима его хочет, Дима сейчас с ним и рядом, Дима его в себя вжимает, максимально ближе быть пытается, и Серёжа не верит, что вечно холодный на вид учитель такой горячий, требовательный и полностью себя отдающий в постели. На ходу снимая с Серёжи пиджак вперемешку с рубашкой, Дима сажает Горошко на учительский стол, вжимается своим пахом в его, заставляет чувствовать сладкую истому, заставляет желать большего, заставляет стонать, придвигать к себе ближе, снова и снова целовать мягкие губы, снова и снова срывать стоны. -Дима, пожалуйста, -хнычет Серёжа, кусает губы, оставляет новые кровоточащие раны. -Пожалуйста что, Серёжа? -горячие губы задевают мочку уха, и Серёжа громко стонет, говорит еле различимое «Трахни меня уже, блять, Дима». Смесь рук и ног, одежда лежит в разных углах кабинета, тело Димы вжимает Горошко в стол, выбивает тихие сладкие стоны из его губ, покусанных и красных. Каждый раз, когда член Дмитрия Олеговича проезжается по простате, Серёжа выгибается в спине до хруста позвонков, серьёзно рискуя спину сломать.Когда Дима особенно сильно проезжается головкой по простате, Серёжа кончает себе на живот, пытается отдышаться. Чеботарёв хочет выйти из Горошко и довести себя до пика, но Серёжа тихо, устало, но не менее горячо и требовательно шепчет «Кончи в меня, Дим», и Дима толкается в податливое тело ещё пару раз, кончая глубоко внутри Горошко. Из таких отношений любви не получится: они знают это оба. Это всего лишь секс на один раз. Возможно, впереди будет у них ещё пара встреч с таким окончанием, но во что-то серьёзное случайный секс не перерастёт никогда. Дима Серёжу и не любил никогда, а вот желание трахнуть своего же ученика оказалось сильнее, и Дима поддался, отдал себя порочному желанию и алкоголю на выпускном, решив, что терять ему уже нечего. А Серёжа эту глупую детскую любовь перерастёт и забудет. Сердечко, конечно, первые месяца болеть и ныть болезненно будет, но Серёжа свыкнется и отпустит. Не глупый ведь, понимает всё. Дима одиночка, ему отношения не нужны, а Серёжа и настаивать не хочет. И не будет, смысла не видит. Для их общего удовольствия, этот секс продлиться ещё на пару раз, не больше. Больше они в жизни не увидятся, разведёт их по сторонам. Не нужны они друг другу, судьба их так решила, а они за отношения бороться и не будут, им обоим это не надо. Но это всё потом, а сейчас Горошко чувствует мягкий поцелуй в висок и старается не провалиться в сон.