Золотое руно

— Кто твой хозяин, грязная, маленькая, похотливая сучка? На ягодицу, и так красную и горячую от шлепков, опустилась липкая от смазки ладонь. Бэт снова содрогнулся всем телом: — Ты! — Правильно, — ладонь ласково погладила саднящую кожу. — А кто ты? — Я грязная, маленькая, похотливая сучка! — Послушная сучка! В растянутом пробкой анусе три пальца ощутились как недостаточно большой элемент: Бэт выпятил задницу, выгнулся кошкой на коленях падшего, и тот оскалил выступившие клыки. Собственно говоря, несколькими часами ранее Бэт еще кривил физиономию в ресторане на побережье, рассматривая местную публику и музыкантов. Лэнс, прослеживая все его реакции, заметил: — Тебе скучно? Хочешь уйти? — По правде сказать, я думал, что отдых у этой большой штуки, которую зовут океаном, будет веселее, — признался Бэт. — А тут все такое размеренное, ленивое. Никто не танцует голым и не бьет бутылки о головы. — Для этого нужно сходить в клуб, прекрасный мой. Мы не в том месте и в не то время. Будешь допивать? Бэт покачал головой, и Лэнс, опустошив его бокал, протянул руку через столик и убрал с его лица светлый локон, подцепив его ногтем. — Ты такой красивый, — произнес он. Бэт цокнул: — Наверно потому, что я ангел. Давай следующий тупой подкат, быстрее начнешь, быстрее они израсходуются. — Я хочу тебя на этом столе. — Мы рыбу не доели. На столе рыба. Лэнс наклонил голову, глянул из-под ресниц, и Бэт прочувствовал на себе всю боль грехопадения: если бы он был на месте Евы в Райском саду, он у такого Змея не только яблоко бы взял. — Хочешь, я покажу тебе, как нужно веселиться? — спросил Лэнс. С этого и началось мракобесие. Кор, оставшийся в номере с приглашенной няней, был проинформирован, что Лэнс «слегка» задержится, и после звонка брату, падший сказал, что начинать веселье лучше с крепких коктейлей. Поехали в ночной клуб, где Бэт поочередно влил в себя «Астерикс», «Тетку Роберта», «Лонг Айленд» и «Смерть в полдень». Когда бармен поставил перед ним бокал с оранжевым зонтиком, Бэт был значительно веселее, чем в ресторане. — Хочешь секс на пляже? — шепотом, касаясь губами его уха, произнес падший, и Бэт свел колени — ощущение было такое, будто его опалило пламенем из Преисподней. — Хочу, — ответил он тоже одними губами, и Лэнс, улыбнувшись, пододвинул бокал ближе. Бэт фыркнул, прикончил коктейль в три больших глотка и засосал падшего, для чего пришлось перелезть со стула к тому на колени. Поездка в такси до отеля выпала из памяти, а вот то, как его раздевали и укладывали на кровать он помнил лучше. И как трахали пальцами, а потом языком — еще лучше. — Это что? — воскликнул он, приходя к выводу что рук и пальцев стало как будто больше. — Наши способности же заблокированы! — Я читер. А тебе — нравится. Потому что ты… Кто? — Маленькая похотливая сучка! Вокруг запястий обернулись черные горячие нити, сотканные из тьмы, они же щупальцами обняли голени, подразнили бедра, затем перетянули член у основания, отчего яйца запульсировали, а Бэт всхлипнул. Лэнс перевернул его на спину легко, как наколотую на иглу бабочку, полюбовался на раздвинутые до предела ноги и рывком вошел. — Любишь зверушек? — хмыкнул падший. Свет от ночника заслоняли его стоящие, как у добермана, уши, а к бедру жался голый остроконечный хвост. На горло Бэт легла пятерня с загнутыми черными когтями, и он заскулил. Второй в его существовании секс начался с оргазма от удушения и закончился оргазмом от удушения. Только вечер на этом не завершился, Лэнс, почесывая разодранную спину, сказал, что все веселье впереди. И он был прав — с того, что Лэнс превратил весь бассейн в красное вино, все только началось. Пока администрация с озадаченными фейсами разгоняла туристов, решивших вино сливать в бутылки и прочие ёмкости про запас, Бэт с Лэнсом лежали на шезлонгах и оба похрюкивали от смеха, потому что кое-кого, обнаружившего подмену воды вином, выносили из бассейна под руки. Суматоха набрала обороты, когда Лэнс щелкнул пальцами и разом сработали все пожарные системы: холл начало заливать из брызговиков на потолке, замигали лампы и значки эвакуации. — Давай собаку украдем, — предложил вдруг Бэт, уставившись на французского бульдога, который выбежал следом за хозяйкой к бассейну. — Давай, — ответил Лэнс. Похищенную собаку — флегматичного склада, к их счастью — потом нарядили в сшитую наспех юбку из шторы, сфоткались все втроем и запостили в созданную специально для этого инсту. После бульдога отнесли Кору, а сами, закольцевав коридоры печатью пятого измерения, катались по ним на детских велосипедах, взятых с парковки. — Вправо рули! — указывал путь Лэнс, сшибая вазы. — Охранник прямо по курсу! К моменту, когда за ними прибыли дежурные из своих, они успели спереть из супермаркета пакет черной икры и подарить ее первому попавшемуся нищему, освободить из зоопарка двух слонов и жирафа и заселфиться на фоне подожженного банка. — Я за тобой приду! — размахивая руками, орал Лэнс, когда его уводили. — Бульдога только вернуть не забудь!

***

Светильники на натяжных потолках были теперь встроенные и мелкие, как россыпь звезд. Когда свет приглушался, они проступали ярче, и колонны будто подпирали ночное небо. Бэт снова загляделся, складывая документы в папочку, и не заметил сперва шорох за спиной. — На этих выходных можно? — спросил он, поворачиваясь к пытавшемуся прошмыгнуть мимо заму. Тот, с досадой сплюнув, процедил: — Ты же на прошлых отпрашивался. — И что? У нас теперь пятидневка, имею право. Так можно? — Вы меня все уже!.. — зам потряс ребром ладони у кадыка. — Вот где вы все! Бэт обиженно поджал губы: — У меня особый случай. — Ни хрена, — зам взял себя в руки. — За предыдущие два дня еще две пары обручились. — Мы были первые. — И что?.. Все, хватит, бери свои выходные! Бэт, отбивая сообщение «Буду через полчаса» и отправляя его избранному контакту, пытался попутно вспомнить, куда положил солнцезащитный крем. В прошлый раз на выходных в Аду у него обгорела спина. Спасибо, что не до костей. Это была правда — с падшим они обручились в тот же вечер, когда превратили воду в вино и украли собаку, которую Кор оставил себе, как раз где-то между этими двумя событиями. — Давай, папаша, мы торопимся! — заявил Лэнс, вытаскивая из постели местного священника и засовывая ему в руки Библию. — Мы хотим как люди, чтобы со всеми «навечно» и «вовеки веков». Бэт улыбался, вспоминая, как они еще минут пятнадцать целовались под испуганный лепет священника. Он гладил волосы падшего, — настоящее руно, золотое, волшебное, — и это были самые прекрасные воспоминания о его первом и последнем отдыхе в мире людей. В этом человеческом году.