Розовый сад

      Он не может дышать.       Это волна, она проглотила его, заставила его задыхаться собственным отчаянием. В один момент он стоял посреди Большого зала и не мигая смотрел на Поттера и Кэти Белл – живую и невредимую – а в следующий уже бежал по коридору, спотыкаясь и давясь воздухом, будто был отравлен собственными мыслями.       Я неудачник. Я не могу этого сделать. Я мертвец.       Он шел, а может, летел, казалось, уже целую вечность. Некуда бежать, негде скрыться. Люди. Везде люди, школа кишела ими, словно надоедливыми вредителями. Их лица мелькали перед глазами и расплывались. Пытливые, смятенные, пылающие не то любопытством, не то отвращением. Он не мог разобрать. Драко не мог здесь находиться. Ему нужно было убраться как можно дальше или он просто откинется от недостатка воздуха. Может, это был инфаркт, или же просто паническая атака – он не имел ни малейшего понятия. Сердце билось так громко, быстро, отчаянно, угрожая остановиться в любую секунду.       Мерлин, помоги.       Нет.       Нет.       Бежать. Бежать. Бежать. Да подальше. От учеников, от преподавателей, от Поттера и его компашки. Этот придурок наверняка уже догадался о его намерениях. Он знает. Все знают. Шрамоголовый наверняка уже кинулся докладывать обо всем Дамблдору и сейчас с довольным лицом сидит у него в кабинете.       Если это так, то Драко в полной заднице. План провалился, а это значит, что…       Его зрение затуманилось, Малфой каким-то образом умудряется добраться до ближайшего туалета, где, к счастью, нет ни души. Его наверняка вырвет. В животе затягивается узел, и ему все труднее и труднее держать себя в руках. Он сходит с ума. Его тело сдается.       Он упирается руками о раковину, обхватывая края до белых костяшек. Сжимает до боли, позволяя пальцам неметь, мечтая заглушить внутреннюю агонию. Паника. Она поглощает, голова разрывается, в висках пульсирует кровь. Дышать. Дышать. Глубже. И всего воздуха на свете не хватит.       Мир плывет перед глазами.       Кажется, будто он гниет изнутри. Это проклятие – его органы медленно разрушаются, неизвестная болезнь поражает его желудок, ползет выше и захватывает легкие, затем бьет прямо в сердце. Он не может остановить этот процесс и распадается, точно карточный домик.       Тренировки со Снейпом теперь кажутся такими бессмысленными. Ему нужно взять себя в руки. Драко прекрасно это понимает. Он провел все лето, пытаясь научиться самоконтролю, день за днем практически заставляя свой разум кровоточить. Часы ежедневной практики. Все это должно было подготовить его к подобным ситуациям, и он провалился.       Бесполезный. Бесхребетный. Слабый глупый мальчишка.       И на что он только надеялся?       Драко пытается сосредоточиться, но волна слишком большая – это целое цунами. Это ураган, и сильный поток ветра подхватывает его, играет с ним, словно с плюшевой игрушкой.       Вспоминай уроки. Окклюменция поможет. Давай же.       Он цепляется за обрывки реальности, чувствует, как она тщетно ускользает сквозь пальцы, и продолжает тонуть. Он боится поднять глаза, увидеть свое отражение в зеркале – знает, что там он увидит лишь позор своей семьи. Трус. Когда Драко поднимает глаза, он смотрит на испуганного маленького мальчика, его кожа тревожно бледная, даже отливающая синим, волосы взъерошенные и влажные, глаза остекленели, наполнись отчаянием и жгучей ненавистью к себе. И маленькое сморщенное сердце слизеринца болит. Парень в зеркале выглядит, словно загнанный дикий зверь, жаждущий спасения, как глотка живой воды. По горлу смолой стекает тлеющая ненависть.       Он больше не узнает себя. Кто этот парень? Почему он выглядит таким разбитым? Раньше он был таким живым, таким самодовольным. Всю жизнь он дышал полной грудью. Где он сейчас? Неужели мертв?       Мерлин… он не хочет умирать. Он еще так молод, едва ли мужчина. Он так отчаянно хочет жить, до ломоты, до боли в сердце. Он хочет снова увидеть солнце, хочет вспомнить какого это – улыбаться.       Пожалуйста.       Почему так больно? Пожалуйста.       Драко двигается так, словно его ударило током. Воздух. Еще хоть немного. В груди что-то сжимается и ноет. В считанные секунды срывая с себя ненавистный школьный жилет, он отбрасывает его в сторону, надеясь, что это поможет. Лучше не становится. Он видит слезы в своих глазах, и чувствует, как они обжигают его кожу. Казалось бы, эти капли должны были быть плотного черного цвета – под стать монстру, которым он себя ощущал.       Парень не помнит, когда плакал в последний раз.       Громкие всхлипы срываются с его дрожащих губ – они разбиваются о стены, отдаваясь эхом, и это один из худших звуков, который Драко когда-либо слышал. Это и хруст костей. Это и мольбы людей, умирающих на полу его гостиной. Но нет ничего хуже, чем мерзкий безумный смех Тома, до сих пор звенящий в его ушах.       Драко пытается запихнуть эти мысли подальше, смять их в комок, словно ненужный кусок бумаги, и выбросить, но у него не получается.       Розовый сад. Думай о нем. Вспоминай.       Там безопасно. Сильный цветочный аромат окутывает тебя мягким одеялом, наполняет все твое существо, отчего кружится голова, и здесь так хорошо и спокойно. Реальный мир не существует, пока ты здесь. Он просто останавливается. Все вокруг разукрашено в розовый, красный и белый, словно какой-то умелый художник решил расплескать краски на буйную зелень. Ты видишь огромный чудной сад - он бесконечен и так до нелепого живописен. Ты будто разглядываешь колдографию – нежные цветы окружают, приносят щемящее чувство принадлежности. Ты прекрасно знаешь, что твоя мать ухаживала за этими розами, лично поливала каждую из них. Ты видел, как она делала это бесчисленное количество раз, и это одно из лучших воспоминаний твоего детства: Нарцисса в одном из своих длинных бархатных платьев сидит прямо на земле среди всех этих цветов, перебирая бутоны длинными пальцами и улыбается, пока ты бегаешь вокруг и вдыхаешь сладкий аромат. Это навсегда запечатлелось в твоем сознании.       Давай же. Ныряй в это место.       Он отчаянно пытается зацепиться за эти воспоминания, почти держится за край кончиками пальцев и пытается скинуть с плеч груз настоящего. А потом слышит шаги за своей спиной.       Воображение выплевывает его на берег реальности и розовый сад растворяется в воздухе.       Драко дергается и резко оборачивается на звук. Его лихорадит, в его глазах явно читаются испуг и беспокойство, медленно переходящие в гнев. Кажется, он готов одновременно распасться на части и выпотрошить того, кто посмел разрушить его идиллию.       А затем он видит её и мир прекращает существовать.       В одну секунду комната кружится перед глазами, а в следующую он резко приходит в себя, осознавая все происходящее, и этот переход приносит почти физическую боль. Тишина оглушает его и сердце бьется в его висках.       Чертова Гермиона Грейнджер.       Это мог быть кто угодно, но по жестокой иронии судьбы именно она забрела в этот сраный туалет.       Его жизнь стала похожа на шутку.       Тревога приобретает очертания — это человек, безликая фигура, высокая и пугающая, и она тяжело дышит ему в затылок.       Девушка стоит в считаных метрах от него, такая крошечная, до боли красивая и невинная. Как нежный цветок, вынужденный жить и расти среди сорняков. И Драко видит беспокойство, сияющее в её глазах, как только она замечает его. Такое искреннее. Она волнуется за него? Думает о своей драгоценной школе? О том, что он может навредить её друзьям?       Мерлин, пощади…       Он хочет протянуть к ней руку. Нет. Он хочет сбежать от неё. Да, так будет правильно.       Она шепчет:       - Малфой…       В её голосе так много смятения.       Драко колеблется – не знает, как реагировать на происходящее. У него так мало времени, чтобы заново отстроить те стены, что рухнули за последние несколько минут. Особенно сейчас. Перед ней.       Трудно выразить словами, что именно Драко чувствует к девушке. Все и ничего в одно и то же время. Это чувство вечно. Неизменно. Так опасно. То, что было лишь невинной влюбленностью еще в начале второго курса, когда он едва мог отличить друзей от врагов, со временем переросло в нечто большее. Он обращал на неё внимание. Постоянно. Куда бы она ни пошла. И чувствовал, как его сердце подпрыгивало раз за разом, день за днем, не зная, как объяснить это помешательство. Он начал насмехаться над ней, задевал её друзей, делал все, чтобы она заметила его, но тем самым отталкивал, чтобы у неё не возникло и мысли подобраться ближе. Пускай таким образом он сам выкапывал себе могилу.       Драко изо всех сил пытался сопротивляться, старался не дать этой привязанности отравить его естество, но Гермиона стала его болезнью - смертельной, опасной, текущей по венам, заполняющей каждую клеточку тела. Сердце Драко болело и разрывалось, стоило ему бросить взгляд в её сторону – третий курс, четвертый, пятый.… Снейп пытался вытравить её из его головы с помощью легилименции, но потерпел неудачу – как будто вся личность слизеринца изначально сформировалась вокруг этого маленького увлечения.       Однако он продолжал держать дистанцию. Его близость могла лишь навредить ей, а это последнее, чего он желал. Как там говорится? Если любишь…       Любишь?       К черту. Любовь… это не про него.       Драко хмурится и трясет головой, собирает весь яд, скопившийся в его теле, когда бросает свой взгляд в её сторону. Он выплевывает:       - Какого хера ты тут делаешь? – щурится он, пытаясь выглядеть как можно более собранно и непринужденно. – Ты следила за мной?       Она не ожидала другой реакции – он прекрасно это знает. Ты же смышленая ведьма, Грейнджер. На что ты надеялась, заявляясь сюда?       - Я просто…       Драко почти рычит от злости, отчего его глаза темнеют, становясь практически черными. Беги, глупая. Тебе здесь не место.       - Проваливай, Грейнджер.       Гермиона пытается проанализировать ситуацию, понять, что делать дальше. Драко видит, как шестеренки крутятся в её хорошенькой головке. Она чувствует себя не в своей тарелке, ей трудно совладать с эмоциями, и Малфою не верится, что эта девчонка действительно последовала за ним, чтобы узнать о его самочувствии.       Что-то здесь не так. Не сходится.       Она правда наблюдала за ним?       Нет, это просто смешно. Может, она видит в нем очередную жертву? Ему не нужна её благотворительность. Он не станет очередным проектом – не потерпит такого унижения.       - Что случилось? – она шепчет, не смеет повысить голос, будто боясь спугнуть дикого зверя. Она смотрит прямо в глаза, не страшится его гнева, и это совершенно сбивает с толку. В её глазах цвета темного шоколада так много беспокойства, некой заботы – в них вертится миллион разных эмоций. И Драко отчаянно хочется влить в её глотку сыворотку правды, чтобы доказать, что все это просто искусная ложь. Иллюзия. Как она смеет приходить сюда и смотреть на него так?       Он усмехается.       Как мило. Он содрогается от острой боли в груди.       Разворачиваясь к ней, он с ужасом обнаруживает, что Грейнджер делает пару шагов в его сторону.       Паника. Паника. Паника. Стой, где стоишь. Не нужно. Не подходи.       Пожалуйста.       Слизеринец не может позволить ей подобраться ближе, иначе он просто сломается. Он кривится, позволяя ярости расцветать в его груди. Его глаза сверкают угрозой. Черты красивого лица искажаются, превращая его в дьявола во плоти, убивая в нем человечность.       - Я сказал, выметайся от сюда! – Его рык разбивается о стены.       Прошу, останься.       Она сглатывает, но не двигается с места. Хмуря брови, девушка все же делает еще один шаг вперед.       - И не подумаю.       Её голос дрожит, но то, как девушка внезапно выпрямляется и делает глубокий вдох, показывает ему, что она намерена довести дело до конца. В её движениях нет угрозы, в её глазах нет ни намека на ложь.       Одно её присутствие – спусковой крючок для его болезни. Кровь в его венах наполняется ядом, стоит девушке подобраться ближе, но самое страшное – она не понимает, сколько боли причиняет своими словами.       Гриффиндорка потеряна. Она не была готова столкнуться с его демонами. Не знала, чего ожидать, стоит ей пересечь порог.       - Я…       - Что? – он фыркает. – Беспокоилась обо мне?       - Может и так, - шепчет она. Все эмоции написаны на её лице, как бы сильно Гермиона ни старалась выглядеть невозмутимой.       Это просто не может быть правдой. Это что, параллельная вселенная? Девушка сглатывает и продолжает пялиться на него.       – Малфой, - она запинается. – Что с тобой произошло? Я…       Драко кривится, словно каждое её слово – очередной удар ножом по сердцу. Яд сочится из его рта, вытекает из-под кожи, и парень знает, что своими словами сделает ей больно.       Хорошо. Ему нужно оттолкнуть её как можно сильнее, как можно дальше. От него.       - Вечно ты суешь нос в чужие дела. Чертова Мать Тереза. Стараешься спасти каждую пропащую душу. Мне не нужна твоя гребаная помощь, грязнокровка.       Грейнджер хмурится от его слов, но почему-то никак не реагирует на угрозу в его голосе.       Внутри него пожар. Может быть, ей все же удалось заглянуть глубже, забраться под его кожу, вспороть грудь слизернца и разглядеть его истинные намерения сквозь пелену дыма и копоти. Он втайне надеется на это. Жаждет этого. Но в то же время ненавидит свою беспомощность.       - Малфой, послушай меня.       Он не собирается этого делать. Прекрасно знает, что это не приведет ни к чему хорошему. Она и так увидела слишком много. Вещи, которые должны быть заперты в самой дальней коробке его сознания.       Драко морщится и отводит взгляд. Этот разговор не имеет никакого смысла. Ему нужно убраться отсюда и побыстрее. Именно поэтому, игнорируя её дальнейшие слова, парень в несколько шагов пересекает комнату, направляясь к выходу. Намеренно выдерживая дистанцию, он даже не смотрит в её сторону. Чем ближе он подберется, тем быстрее потеряет голову от запаха её цветочного парфюма.       Она пахнет розами.       Чертовыми розами.       Ну что за ирония судьбы!       Драко хочет взвыть от отчаяния.       А затем… она внезапно хватает его за руку – первое, за что может ухватиться. И он проклинает этот день и эту жизнь. Проклинает каждую секунду, проведенную в этом месте, а вместе с этим и гриффиндорку с её чертовой настырностью. Слабоумие и отвага, как он и говорил.       Девушка резко втягивает воздух и издает тихий писк, вскидывая на него свои глаза, полные какого-то животного страха и удивления. Она сама не ожидала от себя такого. Пути назад уже нет.       Драко оборачивается и бросает в её сторону самый убийственный взгляд, на который только способен. Кажется, он просто умрет, если она сейчас же его не отпустит.       - Пожалуйста, - она бормочет, задыхаясь своими словами, и видит, как он спотыкается о собственное смятение.       Огонь. Поглощающий, свирепый, беспощадный.       Это их первый контакт. Она коснулась его впервые, и чувство неправильности происходящего выбило воздух из его легких. Не так. Не сейчас. Не пока в уголках его глаз стоят слезы. Не за секунду до нервного срыва.       - Да как ты смеешь?! - выплевывает он и наконец теряет контроль.       Это безумие. Катастрофа. Драко больше не думает – он становится рабом своих инстинктов. И зверь, проснувшийся в его груди, не имеет ничего общего с тем собранным, холодным и самодовольным Малфоем, которого она знает.       Ослепленный своим гневом, отчаянием, болью, Малфой хватает девушку и с силой вжимает её в одну из раковин. Она кривится, ударяясь поясницей о твердую поверхность, но не произносит ни слова. Лишь шипит сквозь стиснутые зубы и часто моргает, пытаясь прийти в себя. В следующую секунду он нависает над ней, опираясь на холодную керамику по обе стороны её тела. Запертая в ловушке его рук, Гермиона неровно дышит ему в подбородок и жмурится. От внезапной близости кружится голова.       Несмотря на еще совсем мальчишеское телосложение, он больше и выше неё. Драко практически пьянеет от осознания, какая же она все-таки крохотная в его руках.       Реальность ударяет по голове.       Все это не фантазия и не сон.       Слизеринец не хотел этого делать. В его глазах отражается такое же смятение, что сейчас сверкает на её лице.       Они никогда еще не были так близко друг к другу. Драко тонет в запахе роз, исходящем от её кожи. Будто Гермиона цветет изнутри. И он злится, почти дрожит от гнева, хочет схватить её хрупкие плечи и хорошенько встряхнуть. Вытрясти из несносной девчонки все упрямство и глупость.       Слизеринец шипит:       - Чего ты хочешь от меня? Что ты здесь забыла? – гнев обжигает глотку, пока он рассматривает её, пытается найти ответы на её бледном лице.       Почему ты не сбежала раньше, Грейнджер? У тебя было столько возможностей.       - Решила поиграть в шпиона и доложить все Его Величеству Поттеру?       Гермиона сглатывает, но ни единый мускул не дергается на её лице.       - Нет, он не знает, что я здесь. Никто не знает.       Девушка продолжает бормотать, запинаясь и давясь собственными словами. Его близость сбивает её с толку и не дает трезво мыслить. Хорошо. Теперь Драко знает, что такой не один.       - Он хотел последовать за тобой, но я наложила на дверь Конфундус.       Такая смелая и наивная… Её запах кружит голову.       И это единственный аромат, который он хочет различать до конца своей жизни.       Розы. Розы. Розы.       Это успокаивает. Она пахнет, как его личный маленький рай. Как будто он вновь стоит посреди своего любимого сада, окруженный розами всех цветов и оттенков. Она пахнет его спасением, и это так неправильно, так эгоистично. Гриффиндорка всегда была и будет лишь его врагом. Даже если он отчаянно хочет запереть её в своих объятиях, прижать как можно ближе и горячо шептать всякую бессмыслицу в её волосы. Хочет бесконечно признаваться в том, как ему жаль, как много она для него значит, как сильно он хочет, чтобы она стала его. Чтобы она стала частью его. Чтобы раствориться в ней и в моменте.       Но Драко не может. Потому что не существует мира, в котором Грейнджер его не презирает. Он сам разрушил его своими руками.       Парень горько усмехается:       - Опрометчиво с твоей стороны, тебе не кажется? Чертовы гриффиндорцы... никакого инстинкта самосохранения.       - Это не имеет значения, я… - она втягивает воздух, и Драко видит, как ей неловко. Однако девушка продолжает смотреть на него, как будто заглядывая ему в душу. – С тобой что-то происходит, я же вижу… Всегда видела. И да, мне не все равно.       Его сердце бьется так громко и часто, что кажется, будто оно вот-вот сотрет его ребра в пыль.       - Почему?       - Если честно, я не знаю. Не знаю, почему я здесь и почему… Используй легилименцию, если хочешь. Хочу, чтобы ты знал - я не желаю тебе зла.       Тишина лезвием режет по ушам. Её слова… все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Несмотря на то, что за всю жизнь они перекинулись лишь десятком оскорблений, он знает её слишком хорошо, чтобы не верить. И от этого становится только хуже.       Зачем, Грейнджер? Зачем ты это делаешь? Ты разбиваешь мне сердце. Я не выдержу этого. Не поступай так со мной.       Гермиона качает головой, и парень продолжает изучать её лицо, прекрасно зная, что больше никогда не подберется к ней настолько близко.       - Ты просто… сам на себя не похож. Я наблюдала за тобой. Еще с начала семестра, - натыкаясь на его ошеломленное лицо, Гермиона спешит объясниться. – Когда кто-то постоянно мелькает перед глазами, ты начинаешь замечать даже малейшие изменения. Я заметила. Ты ведешь себя отстраненно, ни с кем не говоришь, выглядишь, как призрак.       - Какое это имеет значение? – фыркает он.       Какое-то время гриффиндорка изучает его, пытаясь пробиться сквозь его стены или хотя бы отыскать крохотную трещинку в его броне. Она глубоко вздыхает, когда осознание, кажется, бьет её под дых. Собирая всю свою смелость в кулак, девушка бормочет:       - Что-то случилось во время летних каникул, так ведь? Пока ты был в мэноре. Что-то плохое, - тревожные нотки в её голосе сводят с ума. – И раз твой отец поддерживал…       Его ноздри раздуваются от накрывающего гнева и раздражения. Воспоминания обжигают и боль становится настолько невыносимой, что Драко резко ударяет по раковине и шипит:       - Не смей говорить о моем отце. Ты не имеешь права! – он рычит как раненый зверь, чья лапа угодила в капкан.       Грейнджер дергается и на мгновение прикрывает глаза – не может смотреть на него в таком состоянии. Боится. Её крохотное тело дрожит, но его маленькая Гриффиндорка все равно умудряется не падать духом и сохранять лицо. Кажется, что он стал воплощением своей злости – необузданным и диким. Драко не понимает, почему Гермиона еще не хнычет от страха.       - Что, страшно, грязнокровка? - кривая ухмылка вновь искажает его черты. Он продолжает использовать это слово скорее из принципа. Чтобы оттолкнуть. И кажется, она тоже это понимает.       - Нет, - сглатывает она.       - А должно быть. Ты сама заперла себя в этой комнате с… со мной. Худшее решение в твоей жизни. Ты не знаешь, на что я способен.       Почему ты не напугана до чертиков, Грейнджер?! Почему ты не дрожишь от ужаса, находясь в одной комнате с монстром, в которого я превратился?       - Я знаю, что ты мне не навредишь, - бормочет она, заглядывая в его глаза. С таким же успехом, она могла взять в руки осколок и начать вычерчивать линии на его сердце.       Я никогда не сделаю тебе больно или, клянусь, я сам кину в себя Аваду.       - И почему ты так в этом уверена? Почему ты… - он зол на неё, и эта злость причудливо сплетается с отчаянием и смятением в его голове. Драко настолько поражен её словами, что просто теряет дар речи.       Он злится на то, с каким рвением она доверяет ему свою жизнь. Ему. Он, черт возьми, знает, что является её худшим кошмаром. Рвано втягивая воздух, он качает головой и отступает назад, наконец, позволяя ей дышать.       - Зачем ты пытаешься меня разгадать? Залезаешь мне под кожу. Как будто я для тебя открытая книга. Нихера ты не знаешь, Грейнджер! Ничего, - шипит он. – Не будь идиоткой.       - Я вижу, что тебе непросто. Я узнаю этот взгляд, - она нервно облизывает губы. – И что бы ни случилось… я просто хочу помочь. Знаю, что у тебя не так уж много друзей…       Он фыркает.       - У меня есть друзья. Но тебя это никак не касается.       - И где они сейчас? Почему я здесь, а все они остались в Большом зале?       Почему? Почему? Почему? Он тоже хочет знать ответ на этот вопрос.       - Потому что у тебя шило в заднице, Грейнджер. Этим все сказано.       - Этот разговор останется только между нами. Могу поклясться своей магией. Мерлин, да хоть дать Непреложный обет. Просто поговори со мной. Пока не поздно. Пока не случилось что-то ужасное, - умоляет Гермиона. Такая уязвимая, искренняя, открытая.       А потом в его голове что-то кликает.       Она боится. Но не его.       Войны. Того, какую роль он может сыграть во всем этом. И его сердце кровоточит. Драко все равно отчаянно хочет верить, что это не единственное, что её беспокоит. Что ей не все равно на его судьбу.       Это же Грейнджер. Она не настолько жестока, чтобы играть с чувствами людей.       Ей далеко до него.       Малфой горько усмехается, его голос становится низким и хриплым.       - Ты поздно спохватилась. Да и к тому же, зачем мне это делать? Мы не друзья, мы терпеть друг друга не можем. И то, что ты решила засунуть свой длинный нос в мои дела, не значит, что я внезапно брошусь к тебе на шею и стану сознаваться во всех своих грехах. Я что, похож на пуффендуйца? К черту твое сострадание, Грейнджер. Это просто смешно.       Ничего не изменится, если он расскажет ей все. Ничего. Они все еще будут по разные стороны баррикад. Она никогда не поверит ему, если он заговорит о своих чувствах. Просто не поймет.       В чем тогда смысл?       Она хмурится.       - Я знаю, что ты мне не доверяешь. С чего бы? Но война уже началась, и мы находимся в её эпицентре. Пускай мы не друзья, но нам не обязательно быть врагами. Ты просто запутался и…       - Раньше тебе было плевать на мое эмоциональное состояние. Не ври мне, черт подери! Давай называть вещи своими именами. Ты просто думаешь, что я могу сорваться. Слечу с катушек, пошлю Хогвартс к чертям собачьим и переметнусь, - выплевывает он. – Тебе интересно, на чьей я стороне.       Его трясет, и Драко не знает, что стало причиной – страх провала, её осуждение, ужас в её глазах.       - Ты ведь не хочешь всего этого. Не хочешь идти по стопам отца. Ты хороший человек, Драко.       Он трескается.       Слышит, как что-то внутри разбивается, точно ребра были сделаны из стекла. Его нижняя губа дрожит, и Драко прячет свою слабость за кривой усмешкой.       Она впервые называет его по имени. И это его погибель.       Малфой хочет залиться истеричным смехом, как истинный психопат.       Хороший человек. Звучит так неправильно. Просто нелепо. Абсурдно. Отвратительно, ведь он этого совершенно не заслуживал. Он был жалким подобием человека – не дотягивал до Пожирателя, но и не был на светлой стороне. И все же Гермиона продолжала настаивать, что его еще можно спасти.       Темнота не могла поглотить его только из-за… неё. И парень хотел выть, понимая, что последняя ниточка между светом и тьмой оборвется, как только гриффиндорка узнает правду. О метке. О задании.       Драко снова кидается к ней и припечатывает девушку к раковине, рыча ей в лицо.       Не смей так говорить! Посмотри на меня! Посмотри на меня, черт возьми! Увидь меня.       - Говоришь, хороший человек?! Ох, Грейнджер, ты такая наивная. Всегда видишь лучшее в людях. Веришь, что их можно спасти. Но это полная хрень, - почти кричит он, и его лицо искажает гримаса боли. - Я знаю, что именно не давало тебе покоя все это время. У тебя всё ещё есть подозрения насчёт меня. Ну так вперёд, проверь свою догадку. Убедись лично.       Убедись в том, какого монстра ты пытаешься спасти.       Её крохотные трясущиеся пальцы тянутся к его рубашке, расстегивают пуговицу и медленно, мучительно медленно, закатывают рукав левой руки, обнажая молочно-белую кожу его предплечья. Она боится лишний раз до него дотронуться - невесомые прикосновения становятся самой изощрённой пыткой, а ожидание ее реакции - безжалостным палачом.       Она резко втягивает воздух, и все её тело дрожит, как только взгляд Гермионы упирается в его метку. Грубые черные линии сплетаются друг с другом, выжигая на коже змею и череп, и это больше похоже на шрам, чем на татуировку. Отвратительная дьявольская метка - клеймо, которым помечают скот, чтобы показать принадлежность хозяину. Его кожа пульсирует, как бы показывая, что эта мерзость живая, и этот факт посылает мурашки по всему её телу. Кажется, будто прямо под чернилами спрятан детонатор, и малейшее неповиновение со стороны Драко может привести к летальному исходу. Гермиона сжимается, её лицо искажает гримаса, а дыхание безнадежно сбивается, превращая вздохи в настоящие всхлипы. Ноющая боль пронзает его грудную клетку, пока Драко наблюдает за её реакцией. Видеть разочарование и опустошение в её глазах становится наказанием не хуже Круциатуса, не хуже, чем смерть.       Он смотрит на неё, не отрываясь. Ловит каждую эмоцию. Почти боится отвести взгляд. Грейнджер бледнеет, но продолжает молчать.       Одна единственная слеза катится по её щеке.       Почему ты плачешь, Гермиона? Тебе меня жаль? Я не заслуживаю твоего сострадания.       Драко собирает всю смелость в кулак, и его черты ожесточаются.       - Испугалась? Куда делась вся твоя гриффиндорская смелость? Неужели я разрушил твой маленький мир?       Почему я тебе не отвратителен? Почему в твоих глазах столько грусти и разочарования?       Гермиона делает попытку вновь дотронуться до метки, но слизеринец шарахается от нее, будто обжигаясь её прикосновением. В его глазах сверкает недоумение, панический страх, смешанный с гневом.       - Почему ты ещё не дрожишь от страха и не бежишь к своему драгоценному Поттеру, а, Грейнджер? Беги.       Гриффиндорка продолжает стоять на месте, будто парализованная. Кажется, она никак не может взять себя в руки и заглянуть ему в глаза.       Хорошо. Ему не нужна её жалость.       - Убирайся отсюда или, клянусь Мерлину, я прикончу тебя.       Девушка дергается.       Малфой скалится и резким движением тянется за своей палочкой. Его руки предательски подрагивают.       - Драко… - она резко вскидывает глаза, и кажется, что в этих двух слогах скрываются сотни, тысячи невысказанных слов и эмоций.       - Не называй меня так! - рычит он. Палочка направлена прямо в её сердце.       Ему больно слышать, как его имя слетает с её губ. Физически больно. Он бы хотел, чтобы это произошло при совершенно других обстоятельствах.       Это бессмысленное беспокойство в её тоне сводит с ума. Ему это не нужно. Она должна забыть все происходящее. Обливиэйт кажется самым здравым решением и единственным выходом из ситуации, но Малфой просто не может заставить себя это сделать.       Он хочет, чтобы Грейнджер помнила. Хочет, чтобы она знала его настоящего.       Драко в ужасе. Какого черта он творит? Что с ним не так? В горле стоит огромный ком, и его мутит. Это неправильно. Отвратительно. Глупо.       Кто поднимает палочку на человека, который ему небезразличен?       Тревога не позволяет ему вздохнуть. Паника расползается по всему телу и вызывает тремор. Его губы пересохли, в голове полный бардак, и слезы застилают глаза. Он видит лишь очертания своей жертвы.       Это настоящий ночной кошмар. Он падает в бездну.       Грейнджер нервно облизывает губы, хмурится, и вздернув нос, гордо сталкивается своим взглядом с его. И тогда она без единой запинки произносит:       - Тогда убей меня. Давай же, сделай это, - ее слова разбиваются о стены, и на мгновение он забывает, как дышать. В её глазах стоят слезы. - Ну же!       Запах роз всё ещё предательски витает в воздухе.       Драко не хочет ее убивать. Но он бы с радостью убил за неё.       Он ненавидит себя за то, что едва не навредил Гермионе. Он зол, что не может даже поднять палочку на девчонку – как он должен победить самого могущественного волшебника своего времени?       Он не убийца. Его долг перед семьей и всем чистокровным сообществом толкает его на ужасные вещи.       Драко трясет головой и делает резкий шаг назад, спотыкаясь. В его ушах стоит звон и слизеринец слышит, как кровь стучит в висках. Он различает тихий сдавленный писк собственной совести, и хочет, чтобы земля разверзлась и поглотила его целиком. Когда палочка дергается в его руке, Драко окончательно теряет равновесие и чувствует, как горячие слезы стекают по его щекам.       Все это слишком. Слишком шумно. Слишком больно. Слишком тяжело. Он больше не выдержит этого.       Он отвратителен самому себе, чувствует себя таким слабым и беспомощным, будто предал того маленького мальчика из прошлого, который так многого хотел достичь.       Нет. Нет. Нет.       Еще один шаг, и его дрожащая рука опускается - палочка из боярышника со звоном падает на холодный мокрый пол туалета. Его ноги подкашиваются, каждая мышца в теле сокращается, и он сдается. Драко оседает на пол и склоняет голову в поражении, тихие рыдания срываются с его губ. Его плечи начинают предательски подрагивать.       Гермиона ахает. Возможно, это последнее, чего она ожидала. Он мало кому позволял видеть себя в таком состоянии.       Драко ожидает, что она развернется и вылетит из туалета, ни сказав ни слова. Тут же поспешит рассказать всем вокруг, что он чертов Пожиратель Смерти. Он ждет, что она поднимет на него свою палочку и бросит в его сторону парочку проклятий, чтобы он больше не смог никому навредить. Последнее, чего он ожидает – её милосердие. Девушка падает на колени прямо перед ним и кладет свои маленькие холодные руки на его лицо. Контраст температур сводит его с ума, и слизеринец вздрагивает от прикосновения. Но это так чертовски правильно. Как будто так и должно быть – он, сидящий на этом холодном полу, в ее объятиях, окруженный её ароматом, наполняющим все его существо. Драко крепко зажмуривает глаза, и подается вперед, совершенно забывая о своей привычной маске безразличия. Бессмысленно даже пытаться, когда рядом она.       - Я не могу этого сделать… Не могу... Я не смогу никого убить. Я всех подвел, - жарко шепчет он, давясь собственными словами. Девушка не спрашивает, что он имеет в виду.       Ритм сердца учащается, и бедный орган угрожает остановиться в любую секунду. Делая громкие судорожные вдохи, Драко пытается успокоиться или сохранить хоть какое-то самообладание, но терпит неудачу, когда её тонкие руки прижимают его ближе. Он чувствует её теплое сбитое дыхание на своем лбу и накрывает её ладони своими, отчаянно пытаясь за что-то ухватиться. За любой намек на тепло.       Гермиона закрывает глаза и начинает водить большими пальцами по его влажным щекам, бормоча:       - Все в порядке, Драко. Все хорошо. Ты никого не подвел, слышишь меня? Не говори так.       Он не хочет, чтобы она видела его таким, и все же не может предаставить никого другого на её месте. Грейнджер упрямо держит его в своих руках, и Драко расслабляется, нерешительно утыкаясь лицом в ее шею. Запах роз, этот сладкий цветочный аромат, теперь он стал еще ярче, заполняя все его существо. И он вдыхает.       - Я не хочу… Я…я не хотел… Почему я?.. – бормочет он.       - Драко…       Малфой яростно трясет головой, размазывая влагу по её коже.       - Он убьет меня, если я не сделаю этого… Он убьет всю мою… семью. Они все, что у меня осталось, - Драко заплетается в собственных словах, слетающих с его сухих губ, задыхается ими. – Я не могу их потерять. Не могу… Я не знаю... что делать.       Грейнджер неосознанно пропускает его платиновые пряди сквозь пальцы в попытке успокоить. И Драко не может решить, хочет ли он остаться здесь навсегда, или вскочить на ноги и убежать как можно дальше. Те крупицы гордости, что у него остались, не позволяют ему хотеть большего. Всю свою жизнь он жил по правилам чистокровного общества: сохранял невозмутимость на публике, никогда не позволял себе опускать маску при чужих людях – черт, да даже при собственных родителях, а сейчас… Сейчас он распластался на полу школьного туалета, и точно маленький мальчик рыдал в руках маглорожденной ведьмы. И во что превратилась его жизнь?       Он позволил себе слишком много. У всего есть цена, в том числе и у его слабости.       Когда-нибудь он поплатится за это.       Она шепчет, сжимая его плечи:       - Ты не потеряешь их. Мы что-нибудь придумаем. Поверь мне, Драко. Все будет хорошо… Ты не один.       Ты не один.       Не один.       Звучит так заманчиво.       Она… здесь. И она не убегает. Такая теплая и близкая.       Слизеринец не может поверить в происходящее. Должно быть, это просто воображение играет с ним злую шутку.       Она держит его, шепчет всякие глупости о прощении и светлом будущем в его волосы и не думает, что он ведет себя глупо. Не смеется над его слабостью и не задает лишних, совершенно неуместных вопросов. Эта девушка слишком чистая для этого прогнившего мира.       Он готов поспорить, что гриффиндорка ни словом не обмолвится о произошедшем, если он попросит её об этом.       Может, с её помощью… Может, еще не поздно все исправить. Несмотря на её происхождение, она одна из умнейших ведьм, которых Драко знает. Она то уж точно сможет что-то придумать.       Проходят минуты, прежде чем он приходит в себя и отстраняется, стирая следы слабости со своего бледного лица. Гермиона колеблется – она не знает, чего от него ожидать. Он может просто оттолкнуть её, снова бросить в её сторону пару нелестных слов и исчезнуть, как будто ничего и не произошло. Драко не удивляет её реакция.       Но он лишь поднимает голову и смотрит в её красивые глаза света темного шоколада. Он даже не задумывается, когда протягивает руку к её лицу и нежно вытирает её собственные слезы с розовых щек. Гермиона не вздрагивает от его прикосновения, но на её лице сияет удивление – она даже не заметила, как заплакала вместе с ним.       Стена, разделяющая их все это время, крошится и падает прямо к их ногам. Скрывать больше нечего. Тайны, притворство, насмешки, напускная холодность – все это лишь причиняло боль им обоим. И Драко сглатывает, вглядываясь в её черты, а затем бормочет:       - Почему ты помогаешь мне, Грейнджер? Я не заслуживаю твоей доброты. Кто угодно, но не я, - его голос хриплый и тихий. Смятение сверкает на его лице, и парень должно быть выглядит настолько изможденным, что Гермиона вновь протягивает к нему руку, желая поделиться хоть частичкой своего тепла.       Она вздыхает и шепчет:       - Тебе не нужно сражаться в одиночку. Я тебе не позволю. Даже если Гарри и остальные этого не поймут. Ты не трус, ты не позор семьи. Ты сильнее, чем думаешь.       Драко молчит. Он не хочет разрушить этот хрупкий момент парочкой грубых слов, как обязательно поступил бы прежде. Даже если он не осознавал этого раньше, это были слова, которые он жаждал услышать всю свою гребаную жизнь. И она поддержала его, своего заклятого врага, как будто ей это совершенно ничего не стоило. Даже не задумываясь.       Ему отчаянно хочется верить ей.       Он задыхается, впуская в сердце эту крохотную искру надежды.       - Доверься мне, Драко, - шепчет гриффиндорка. – Я не сделаю тебе больно. Для меня это не просто игра.       Он хмурится и на мгновение опускает глаза. И как только сталь вновь сталкивается с шоколадом, Гермиона все понимает. Ей не нужны слова, чтобы знать, что он чувствует. Вся его гордость в считанные секунды растворяется в воздухе, и слизеринец понимает, что проиграл бой с собственными чувствами.       - Давай уйдем отсюда, - на её губах расцветет мягкая улыбка. – Я знаю одно место.       Они спешат убраться подальше от замка – вниз по склону, по дороге, ведущей в Запретный лес. Поначалу Драко держится особняком, но, видя решимость на лице девушки, отбрасывает все ненужные мысли подальше.       Они слышат лишь трепет листвы и хруст веток под ногами по мере того, как приближаются к её тайному месту. Занятия уже давно закончились, а погода оставляет желать лучшего, поэтому по дороге они не встречают ни души.       Через пару минут они уже входят в одну из знаменитых теплиц профессора Спраут. Он не знал об этом месте, ведь все занятия по травологии обычно проводились в постройке рядом с замком. Как Грейнджер узнала о павильоне? Каков шанс, что профессор вообще не в курсе об этом визите?       Все мысли мгновенно вылетают из головы, как только он пересекает порог. Драко практически спотыкается на месте от сильного, всепоглощающего запаха роз. Такого насыщенного, что кружится голова. Здесь пахнет весной, природой во всем своем великолепии, молодостью и беззаботным детством. Влюбленностью, заботой, невинностью. Это сводит с ума.       Драко переполняют эмоции, и беспечные, совершенно неправильные слова норовят слететь с его губ. Даже не зная о его розовом саде, Гермиона привела его сюда в попытке успокоить. В место, что приносило ей покой.       Школьный розарий.       Розы окружают его – красный цвет разбавляют вспышки белого и зеленого. Спокойствие бежит по венам вместе с кровью, остается привкусом на кончике языка, и все тело расслабляется, оставляя в голове блаженную пустоту. Его окклюменция не сравнится с этим местом. Оно настоящее, находящееся на расстоянии вытянутой руки.       Драко поднимает глаза и видит её скромную улыбку, позволяя гриффиндорке насладиться его реакцией. Эта картина – Гермиона Грейнджер с её непослушными кудрями, большими шоколадными глазами и мягкой улыбкой на лице, стоящая посреди десятков кустов роз – навсегда останется на его памяти. Этот самый момент станет его новым якорем.       Смятение играет на его лице, когда слизеринец бормочет себе под нос:       - Что это за место?       - Розарий профессора Спраут. Он находится у самой черты леса, поэтому многие даже не знают о его существовании. Остальным вход воспрещен, - отвечает она с легкой улыбкой на лице и оглядывается. – Профессор очень гордится им.       - Откуда ты знаешь о нем? – щурится он, коварство расцветает на его лице. – Профессор в курсе, что мы здесь? Или это взлом с проникновением? Не то, чтобы я был против нарушить парочку школьных правил. Особенно, когда мой сообщник – Золотая девочка Гриффиндора.       - И он вернулся, - ухмыляется она, но в её голосе нет ни намека на насмешку. – Я уже начала беспокоиться, что сломала тебя.       И как ты догадалась?       - Всегда к твоим услугам, Грейнджер, - он подмигивает и в уголках его губ сверкает привычная ухмылка. Гермиона лишь качает головой.       - К твоему сведению, профессор сама мне о нем рассказала. Я иногда помогаю ей ухаживать за цветами… Это такая обыденная работа – розам не нужна магия, чтобы расти. Иногда полезно делать что-то магловским способом. Забыть о волшебстве хотя бы на пару часов, - объясняет девушка. – Здесь спокойно. Это помогает думать.       - Я вижу, к чему ты клонишь, - шепчет Драко.       Нет смысла вновь нацеплять маску после всего, что между ними произошло. Но теперь Драко просто не знает, как вести себя рядом с ней. О чем можно говорить с заклятым врагом (в которого ты тайно влюблен), если еще пару часов назад вы были готовы перегрызть друг другу глотки? Что делать, когда она посылает тебе совершенно искреннюю улыбку, что заставляет сердце биться чаще?       - Знаешь, Драко, я не хочу быть твоим врагом, - внезапно заявляет она. - Ты как загадка, которую хочется разгадать.       - Я родился твоим врагом, - хмурится парень. - Меня так растили. Учили видеть угрозу во всем.       - А сейчас? Ты меня ненавидишь? – она чуть наклоняет голову, и её голос становится тихим и мягким как бархат.       - Нет.       - Как и я, - улыбается девушка и вновь сокращает дистанцию между ними. - Надеюсь ты знаешь, что моё предложение было искренним. Это не благотворительность. Я просто хочу остановить эту войну, пока все не зашло слишком далеко. И мне нужна твоя помощь.       - Ты переоцениваешь мою значимость. Я просто пешка, - хмыкает он, наблюдая за тем, как она подходит ближе и останавливается в метре от него. Он лениво опирается на стол, стоящий сзади, и вглядывается в ее черты. Его кожа пылает, и он пытается закрыться от неё за прозрачной стеной окклюменции, чтобы Гермиона не увидела его смущения. Она в шаге от него - Драко стоит лишь протянуть руку, чтобы вновь почувствовать тепло её кожи.       - Это не так. Любая жизнь имеет значение, Драко. Важен каждый солдат, - её губы украшает улыбка. – И ты в том числе. Я попробую спасти всех, кого смогу. Даже если это последнее, что я сделаю. Какой смысл сражаться, если в конце концов не останется ничего? Лишь выжженое поле.       Драко требуется пара минут, чтобы обдумать её слова.       - Откуда в тебе столько оптимизма? Столько… энергии? Ты же никогда не теряешь надежды. Как ты это делаешь?       - Я напоминаю себе, за что сражаюсь. Это придает сил.       Гермиона делает глубокий вдох и поджимает губы.       - И речь не только о людях. Мы боремся за мир среди волшебников. За справедливость. Кто захочет существовать в обществе, которое прогнило насквозь? Кто захочет жить долго и счастливо, если другие страдают?       - Допустим, но в чем смысл спасать мир, если в итоге ты не сможешь защитить дорогих тебе людей?       - Мы попробуем спасти всех, - та заговорщическая улыбка, которой она одарила его, была стрелой в самое сердце. – Мир не делится на черное и белое.       Грейнджер прикусывает губу и оглядывается.       Драко хочет прикоснуться к ней. Хочет ощутить её кожу на своей. Он жил без этого чувства так долго, что после сегодняшних событий, нуждается в нем больше, чем в кислороде. Он зависим. Близость их тел убивает его, и парень хочет раствориться в этом моменте. Что самое интересное, Гермиона не двигается с места. Она просто смотрит ему прямо в глаза без единого намека на отвращение, жалость или испуг. И может быть, это что-то значит. Может, она тоже чувствует что-то, и просто не может это объяснить.       Грейнджер продолжает говорить:       - Ты знал, что лепестки и шипы роз – самые распространенные ингредиенты многих смертоносных зелий?       Драко самодовольно усмехается и фыркает. Ему даже не нужно отвечать на этот вопрос.       - Конечно, знал. Ты всегда был одним из лучших на курсе по зельям, - ухмыляется она и трясет головой. – Но мы часто забываем, что их также используют при варке успокаивающей настойки. У каждой медали есть две стороны. Не забывай об этом.       - Как насчет тебя? Неужели даже у Золотой девочки есть темная сторона?       - Даже у меня.       - Что-то не вижу, как ты разгуливаешь по Хогвартсу и кидаешь Непростительные в первогодок, - усмехается он.       - Не преувеличивай, - хмурится она. – Чтоб ты знал – и я не разбрасываюсь этой информацией направо и налево – на четвертом курсе я поймала Риту Скитер в её анимагической форме и больше недели держала её в банке… за то, что она напечатала одну гнусную статью обо мне и Гарри.       У Драко разве что не отвалилась челюсть. Он не думал, что Грейнджер сможет его удивить, полагал, что для этой маленькой заучки даже пропуск срока сдачи книг в библиотеку является преступлением. Но похищение? Мерлин… Кажется, ему еще многое предстоит о ней узнать.       - Признаю, не ожидал, что ты на такое способна. Это так… по-слизерински, - дразнит он, смотря на неё с коварной улыбкой, будто гордится. – Хорошая работа, Грейнджер.       - Похвала от тебя, Малфой? Этот день становится всё любопытнее и любопытнее, - улыбается она.       Она стоит прямо напротив его, такая красивая и легкая, и Драко не может перестать думать о её губах, о том, какие они на вкус. О том, какие звуки она издаст, стоит ему прикоснуться к ней. О жаре её кожи. Она такая крошечная – слишком хорошая для него. Он отравит её ядом, что сочится из его сердца. И все же…       Он позволяет себе побыть эгоистом.       Малфой выпрямляется и делает глубокий вдох. Гермиона и раньше стояла слишком близко, но теперь расстояние между ними исчисляется сантиметрами. И они практически делят одно дыхание на двоих. Парень ожидает, что она отпрянет, не позволит ему пересечь эту черту, но Гермиона упрямо продолжает смотреть на него, будто в его глазах есть миллионы ответов на все интересующие её вопросы. Гриффиндорка не сомневается в своем решении – он читает её, словно открытую книгу.       Безумие. Чистое прекрасное безумие.       В его груди что-то взрывается, когда она невольно облизывает губы. Ближе. Ближе. Ближе. Они еще никогда не были так близко друг к другу. Оба прекрасно понимают, к чему все идет, и позволяют этому произойти. Будто это что-то неизбежное и неприкасаемое. Вечное. Время – это просто слово, которое потеряло смысл. Его больше не существует. Не важно день сейчас или ночь. Этот самый момент – бездна, в которую они падают. Драко хочет раствориться в горячем воздухе и оставить все свои проблемы позади. Впервые в жизни его разум чист – как пустой лист бумаги, который не терпится разрисовать новыми эмоциями, воспоминаниями, чувствами.       В пространстве между ними сверкают искры, они накаляют воздух, гипнотизируют. Тишина становится смертельным грехом, и Малфой чувствует необходимость её заполнить.       Слизеринец не хочет думать о своем задании, о том, как беспомощность медленно растекается по венам, стоит лишь погрузиться в воспоминания. Все это кажется таким бессмысленным и глупым.       - Ты пахнешь розами, Грейнджер, - невольно бормочет он.       Девушка замирает и робко шепчет:       - Ты любишь розы?       - Больше всего на свете.       Его легкие заполняются цветами, но он больше не сопротивляется этой магии. Ему нравится задыхаться. Нравится чувствовать, как шипы роз пронзают его внутренних демонов. Одного за другим.        Уже через мгновение его губы соприкасаются с её, и ощущение правильности выбивает землю у него из-под ног.       Да.       Мерлин, да.       Сомнения растворяются в воздухе, и на их место приходит новое, чистое чувство свободы.       Малфой чувствует её ошеломление и смятение каждой клеточкой тела. Это передается через вибрации на кончиках губ. Девушка пытается понять происходящее и думает, думает, думает. Когда реальность ударяет под дых, она, должно быть пытается решить стоит ли игра свеч, и проклинает свое любопытство. Ожидала ли Грейнджер такой решительности с его стороны? Ему все равно. В этот самый момент Драко лишь умоляет её поддаться искушению.       Эмоции переполняют его, а мягкость её губ окончательно обезоруживает, и как только девушка подается вперед и робко отвечает на поцелуй, он думает, что рай, должно быть, и правда существует. Её крохотное тело дрожит, и она прижимается ближе, растворяется в нем, идеально умещается в его руках, точно потерянная частичка пазла. Кажется, будто она хочет пробраться в его грудную клетку и обернуть свои тонкие пальцы вокруг его сердца.       Это розовый закат по утрам и теплый летний дождь, что пробуждает робкую радугу. Как только рука слизеринца дотрагивается до её щеки и притягивает ближе, он слышит тихий стон удовольствия, что срывается с её губ и продирает его до костей. В этот момент Драко понимает, что скорее раскрошится в пыль, чем отпустит её.       Она - воздух. И он делает глубокий вдох.       Её пальцы путаются в его волосах, взъерошивают и слегка оттягивают. Она проводит языком по его нижней губе, будто прося разрешения углубить поцелуй, и он рычит, в нетерпении раскалываясь на части. Ничего больше не имеет значения. Ничего кроме неё. Эта девушка – время, солнце и звезды. Она воплощение надежды, которую он потерял. Гермиона сама хочет этого, хочет его. Ноги почти подкашиваются от осознания.       С ней он чувствует себя неуязвимым. Самым сильным человеком на свете.       Никто не знает, что случится завтра.       Когда наваждение пройдет, и расстояние вновь воздвигнет стены между ними. Когда он вернется в свою комнату и, наконец, найдет время подумать о произошедшем. О том, как все это дико, странно, опасно.       Драко лишь знает, что не все в мире делится на черное и белое. Выход найдется всегда.       И если этой девушке в его руках и правда под силу усмирить его демонов, если в ней достаточно света, чтобы пробраться сквозь тьму, то может, у них получится выбраться. Выжить вопреки всему и победить.       Вместе.