mamoritai

Раздался гул, похожий на раскат грома. Земля сотряслась от тяжелой поступи. Стекла в окнах этажных домов жалобно зазвенели в такт вибрации, этим пока ещё слабым звоном ознаменовывая приближение второй волны. - Черт возьми, - прошипел Жан, вдвое яростней дергая заевшее крепление, пострадавшее после его встречи лицом к кирпичу со стеной, когда в ходе одной из атак он не справился с управлением. Дрожащие пальцы не слушались, перед глазами после удара все еще плыло, и нарастающая нервозность не помогала делу. Он еще пару секунд поковырял механизм, чтобы убедиться, что тот все-таки неисправен. С досадой выдохнул и огляделся по сторонам в поисках знакомой фигуры. Гул становился все громче, стекла вот-вот грозились разлететься вдребезги. Как и самообладание Кирштейна, когда темноволосая макушка все же попала в поле зрения. Внутренности скрутило в узел, а волосы на затылке зашевелились. Парень бросился вперёд. - Микаса! Девушка не ответила. Из-за придавливающей её к земле массивной балки вообще сложно было понять, дышит ли она. Видны были лишь голова и расцарапанная в ходе падения шея. Юноша упал на колени рядом с подругой, не успел притормозить, поэтому колени проехались по земле. Плотная ткань штанов протерлась до дыр, на коже остались глубокие ссадины, но светловолосый проигнорировал острую боль.  На мгновение растерявшись от вида брюнетки, он замер. По телу медленно расползался холод, сковывая лёгкие. Сложно было даже дышать. Видеть Микасу такой было пыткой. Нужно проверить, жива ли она, но Кирштейн не мог пошевелиться. А если нет? Что же если нет? Нужно было отбросить бредовые мысли, но парень не мог. От одной только мысли, что он ее потерял, сердце проваливалось в пятки, а все внутри скручивало так, будто его пропустили через мясорубку. - Соберись, - прошипел он, черты его лица стали жесче. - Сидя так делу не поможешь! Что за глупые мысли? Разве не знать лучше? - он снова взглянул на девушку, - Лучше, что, иметь подругу Шрёдингера? Уговоры самого себя сработали. Он тряхнул головой и склонился над лицом Аккерман. Затаил дыхание, слушая, как громко стучит в ушах собственное сердце. "Пожалуйста, будь живой." Секунды тянулись вечно, пока он пытался уловить в шуме, создаваемом снова возобновившейся битвой, криками солдатов и собственным слишком шумным дыханием, дыхание Микасы. Лицо смягчилось. Жан шумно выдохнул и разжал пальцы, что до этого до побелевших костяшек сжимали ткань собственного плаща. - Слава богам. Парень оглядел увесистую балку с приделанным к ней куском кровли, нахмурился и поднялся на все еще ватные ноги. Все тело ныло, а содержимое черепа будто вынули, и на его место сунули мешок с гвоздями. Каждых вдох и движение отдавались звоном в ушах и острой болью. Ухватившись за край деревяшки, он сжал челюсть и, прорычав что-то невнятное, рывком дернул груз вверх. Он с трудом поддался, но всего на десяток сантиметров. Жан резко втянул носом воздух, прикладывая больше усилий. Ему казалось, будто что-то настойчиво тянуло балку вниз, игнорируя все потуги парня. Он не мог поверить, что кусок крыши мог весить так непомерно много. Кирштейну удалось поднять ее еще выше, но на то, чтобы откинуть или отодвинуть ее дальше, сил не осталось. Юноша  почувствовал, как торчащий из балки гвоздь проткнул кожу, грубо врезаясь затупившимся концом все глубже в плоть. По ладони заструилась горячая кровь. От боли Жан зажмурился, но не отпустил. Крики, рев и гул тяжелой поступи вдалеке напоминали о битве и о том, что расслабляться нельзя. - Микаса, - тихо позвал Кирштейн, не надеясь, что девушка ответит, но разговоры его успокаивали, - самое время тебе очнуться и спасти наши задницы. Между смертью от лап этих уродливых ублюдков и смертью от стыда перед тобой, я бы выбрал второе. - Жан? Парень вздрогнул, услышав девичий голос. Она с непониманием глядела на него затуманившимся взглядом несколько секунд, а затем парень почувствовал, что груз в его руках становится легче. Девушка уперлась в масивный кусок дерева в руках Жана ногами и, немного напрягшись, оттолкнула его. С грохотом крыша повалилась в сторону, поднимая в воздух клубы пыли. Кирштейн неловко улыбнулся, пряча раненую ладонь за спину. Аккерман неловко кивнула, рассеянно оглядываясь в поисках чего-то. "Кого-то " - поправил себя Жан, чувствуя, как от натянутой улыбки сводит скулы. Он подошёл ближе, присаживая перед ней на корточки. Взволнованный взгляд прошёлся по ранам на шее и плече, которые девушка получила еще при первой волне, но падение могло усугубить состояние. - Я в порядке. - Я ещё ничего не сказал. - Ты всегда это спрашиваешь, - парировала девушка, поднимаясь на ноги. - Твой УПМ тоже сломан? - с досадой заметил Жан, скользнув взглядом по раздробленным рукояткам. - Тоже? - повторила Микаса, опустила глаза на пояс парня и нахмурмлась. - Плохо. Шум мог привлечь гигантов сюда. - Конечно он их привлек, - вздохнул парень, оглядываясь, - мы с тобой не настолько везучие, чтобы этого не случилось. Будто в подвержение его словам в щели между близко расположенным друг к другу этажным домиками возникла огромная, уродливая ступня. - Черт, семиметровый, - выругался Кирштейн, хватая Микасу за запястье и утягивая в один из пустующих домов. - Думаешь, заметил? Микаса помотала головой, устремляя взгляд через разбитое окно на пустыню улицу. О присутствии где-то рядом титана говорил лишь тихий утробный рык, выворачивающий внутренности наизнанку и резкий гром шагов, когда он менял позицию. - Пришёл на шум. Знает, что мы здесь, но найти пока не может. - У нас мало времени, прежде, чем он начнёт все тут крушить. Гадство, - выдохнул Кирштейн, усаживаясь на пыльный пол. Микаса кивнула. Да. Гадство. Лезвия кончились, УПМ сломаны. - Ты видел Эрена? - тихо спросила девушка. Жан поджал губы и коротко мотнул головой. В последний раз он видел Эрена, когда они были все вместе. Все шло гладко. Затем Йегер вскрикнул, Микаса вздрогнула и обернулась, ища взглядом парня. Ровно в этот момент титан потянул к ней свои мерзкие ручонки. Жан попытался помочь, но с того угла, где он находился,  сумел лишь ранить. Титан разжал ладонь, и девушка камнем полетела вниз, бессмысленно пытаясь зацепиться затупившимся лезвием за старые крыши, но лишь утягивала обломки за собой. Кирштейн не помнил, на сколько его ещё потом хватило. Все мысли были забиты исчезающей где-то внизу фигурой девушки. Но раз их не сожрали, он предположил, что успел уложить всех в пределах досягаемости. - Он кричал, я должна его найти, - Аккерман решительно поднялась с места, намереваясь покинуть убежище. Внушительная ладонь Жана успела остановить её у самого выхода. Парень замер, на мгновение он позволил себе насладиться прикосновением к горячей коже девушке. Ее ладонь в его казалась ему такой маленькой. Внутри все сжалось. Хотелось сжать её чуть крепче, переплести пальцы, поднести к губам. Боже, ему хотелось обнять её в момент, когда он увидел её растерянный взгляд и приоткрывшиеся в удивления губы. На то, чтобы справиться с щемящей нежностью, разливающейся в груди чем-то тёплым, скорее даже обжигающе горячим, ушла пара секунд. Он нехотя разжал пальцы и отступил. - Как ты это себе представляешь? Это же самоубийство. - Он в опасности, - непреклонно заявила Микаса. - Мы тоже, если не заметила. - Оставайся здесь, - проговорила девушка. - Он заметит меня и попытается поймать. Ты сможешь уйти. Я достаточно быстрая, чтобы успеть скрыться. - Ты рехнулась?! - Жану хотелось схватить девушку за плечи и сильно тряхнуть, чтобы та пришла в себя, но он лишь устало потер лицо и снова опустился на пол. - Что последнее ты хотела бы сделать перед смертью? - тихо спросил он, не поднимая головы от скрепленных в замок рук. Он временами задавал себе этот вопрос, лежа в кровати. Ответ был разный в зависимости от ситуации. Поесть досыта, если он ложился голодным, выпить кружку пива, если перед этим он натыкался на какого-то пьяного гуляку и провожал его завистливым взглядом, выспаться, если ему снова приходилось вставать на тренировку в пять утра. Но сейчас, когда он и правда был в шаге от смерти, он глядел на девушку перед собой и в голове не было не единой мысли, кроме одной. Увидеть наконец её улыбку. Адресованную ему. Это было необходимо, как воздух. - Жан? - удивленно отозвалась Аккерман. - М, Микаса, слушай, - Кирштейн вскинул голову, встречаясь глазами с встревоженным взглядом подруги, - знаешь, как называется сова, падающая с дерева? - ...а? - Совпадение! - торжествующе выкрикнул Жан, в ожидании уставившись на брюнетку. Она медленно моргнула и склонила голову на бок. - Попробовать стоило, - с досадой прошептал Кирштейн. - Видимо, улыбку у тебя может вызвать лишь один человек. Он всеми силами пытался скрыть горечь,  наигранно бодро поднялся на ноги и похлопал Микасу по плечу. - Ну, что, снова спасаем Йегера? Я отвлеку внимание титана на себя, а ты постарайся найти его и остальных. В последний раз они двигались на восток. - Ты не должен, - в бездонных глазах плескалась тревога за него, и Жан решил, что это неплохой утешительный приз. - Я знаю, - вздохнул он, опуская руку, которая до этого сжимала плечо. - Не волнуйся, он в порядке. Он всегда в порядке, это даже бесит. Губы девушки тронула едва заметная улыбка. Парень остановил взгляд на лице Аккерман и хмыкнул. Всего-то и надо было упомянуть этого придурка. Да, на самом деле Жан знает, что нужно, чтобы сделать Аккерман счастливой. И он это сделает. Не давая себе времени, чтобы передумать, Кирштейн схватил оружие, мимолетом взглянул на затупившийся обломок лезвия и вылетел на улицу. Мгновенно раздался рев и грохот. Массивная ступня разнесла дом на противополеженной стороне в щепки. - Попробуй поймать, уродец! - выкрикнул Жан и бросился наутек. Девушка выглянула в дверной проем, затем, не сомневаясь, бросилась следом. Она взглянула, как Жан карабкается на обломки какого-то дома, пытаясь оказаться немного выше. Титан неуклюже пытается его поймать, задевая строения рядом, от чего те бекренятся, идут трещинами, рушатся. Обломки с грохотом летят на улицы, поднимая столпы пыли. Двигаться титану все сложнее, узкая улочка с высокими зданиями и груды обломков под ногами сковывают движения. Потому Жан и заманил его туда. Были бы УПМ, разобраться с ним было бы плевым делом, но сейчас Микасе оставалось лишь наблюдать, как Кирштейн загоняет себя в ловушку. - Жан! - выкрикнула Микаса в момент, когда титан схватил парня и с силой сжал так, что даже она услышала хруст ломающихся костей. Великан обернулся на ее голос и сделал резкий рывок. Его нога поскользнулась на одном из крупных обломков и титан стал заваливаться назад. С оглушающим грохотом он обрушился на здание позади. Огромный железный шпиль насквозь проткнул шею. Титан безвольно разжал ладонь. Аккерман, не до конца осознавая, что произошло, бросилась в конец улицы, опускаясь на колени перед парнем. - Боже, ты... Кровь безостановочно сочилась из приоткрытых губ, пачкая подбородок, шею, белую рубашку. Дыхание юноши было хриплым и тяжелым. Глаза то и дело закрывались. - Если ты спустя столько времени не собираешься сказать мне наконец, что я прекрасно выгляжу, то даже не начинай, - прохрипел Кирштейн, тут же закашливаясь. Брызги крови окропили Микасу. Лицо исказила гримаса боли, к глазам подступили слезы. Она рванно вдохнула. Жан нахмурился. Плакать собралась? Из-за него? Ну, нет, он не какой-то там Эрен Йегер, он не позволит Микасе плакать. Особенно из-за себя. - Я в порядке, - проговорил он. - Я ещё ничего не сказала. - И правда, - хмыкнул парень, прикрыл глаза, пытаясь справиться с болью, снова распахнул, - с чего это я? Ты снова уделала гиганта, даже без оружия. Ты удивительна. - Не разговаривай, я приведу помощь. - Иди и найди Эрена. Таков же был план, и он идёт как и было задумано. Титан отвлечен, путь свободен. Передай этому придурку, будет мне должен. - Подожди, я скоро вернусь, - прошептала Аккерман, поднимаясь на ноги, но пальцы Жана обхватили ее за запястье. Он взглянул на свою руку, будто бы и сам не ожидал от себя подобных действий. - Я тебя сегодня уже трижды коснулся, сегодня мой счастливый день, - взгляд упал на залитую кровью рубашку, - а... ну, почти. - Микаса, улыбнись, - произнес он, - жизни созданы для того, чтобы заканчиваться. Важно лишь то, как именно уйдёт из жизни человек. Я на поле боя, рядом с тобой, вроде как даже немного герой. Совсем неплохо, не думаешь? Он сделал ещё несколько тяжёлых вдохов, будто отчаянно пытаясь надышаться, а затем прикрыл глаза и рука, обмякнув, с глухим стуком упала на землю. Микаса судорожно всхлипнула, зажав рот рукой. Улицу заполнили рыдания. - Стоп, снято! - раздалось на площадке. - Ребята, слишком много импровизации, надо переснять. Сценарий хоть в руки брали? - Но за душу берет, - проговорил шатен с перепачканным бутафорной кровью лицом, кусая огромный бутерброд в руке. Режиссёр от неожиданности вздрогнул и недовольно покосился на актёра, но тот проигнорировал и продолжил, - Главную роль у меня забрать хочешь? И вообще, разве в сценарии так часто встречается слово "придурок"? Светловолосый поднялся на локти, тыльной стороной ладони стер с подбородка вязкую бордовый жижу и извиняюще улыбнулся. Затем перевёл взгляд на девушку перед собой. Ее плечи все еще мелко дрожали, она не отняла от лица рук. - Эй, ты в порядке? - Да, - сипло отозвалась она, - вошла в роль. Я представила, что ты... боже. - Ну-ну, - парень притянул её к себе, успокаивающе гладя по спине и оставляя на виске поцелуй. - Все хорошо. Я всегда буду рядом. Если ты позволишь. - Еще одна шутка про сову, и мне придётся над этим серьёзно задуматься. Студию сотряс хохот звукооператора.