Небесный дом

— Леди Розалин! Леди Розалин! — затараторил подбежавший парень. Ирие сжала губы и отмахнулась. Хаято переглянулся с Тсуной. Что-то случилось? — Я уже в курсе, что Юни покинула базу. Если ты не знаешь как именно, то рекомендую поскорее узнать, — холодно ответила Ирие, перемещая экраны туда сюда. — А не отвлекать меня. — Простите, леди Розалин, — повинился парень, Ирие вздохнула. Хаято прикинул: звонок Бьякурана должен был состояться минуты через три. И если Джинглио Неро, «программист» пропала, то разговор мог стать для Ирие танцами на минном поле. Понятно, почему она в раздрае. — Сообщи нашим союзникам, что притворяться больше нет необходимости, — распорядилась она усталым тоном. — Нужно продумать дальнейшие действия, — затем она кинула быстрый взгляд на экран и произнесла — На позиции! Если бы Хаято не знал, что после этого последует, он бы подумал, что все люди научились телепортироваться. Будто жизнь ушла из этого места, никто не смел двинуть и пальцем. Лицо Розалин Джессо обратилось в маску. — Шоичи, — прозвучал голос, а затем на экране появился мужчина. Белые волосы, вроде как натуральные, а не выжженные химикатами, как у самого Хаято, торчали во все стороны, а мешки под глазами были заметны, несмотря на явные попытки их скрыть. — Ты меня предала, да? Фиолетовые глаза смотрели с затаённой болью лишь на одного человека. — Простите, Бьякуран-сама, ваше поведение не оставило мне выбора, — равнодушно ответила Ирие Шоичи, не отрывая от чужого лица на экране взгляда. Ни единый мускул ни дрогнул, эта женщина никоим образом не подала виду. Только края рукавов, которые она крепко сжала между пальцами, также как делал и сам Хаято, когда нельзя было показать боли… Бьякуран ничего не ответил на это извинение, явно не имевшее никакого смысла. Он прикрыл глаза и будто с неохотой произнёс: — Где Юни? — В пути, должно быть. У Леди Джиглио Неро резко стало плохо. Хроническая болезнь, как она сказала, — соврала Ирие Шоичи, не меняя равнодушного тона. — Леди сказала, что её личный врач знает, что делать и что медлить нельзя. Я тут же отправила её обратно. — Понятно… — после недолгой паузы ответил Бьякуран. Было похоже, что новости его расстроили. — Спасибо за заботу. — Я ещё не потеряла человечность, — хмыкнула Розалин Джессо, и именно в этот момент Хаято осознал, что они были не просто союзниками. Идиот. Юни Джиглио Неро непойми как умудрилась влезть между супругами. «Ваше поведение не оставило мне выбора» — равнодушно говорила Розалин, но глаза говорили о большем, куда большем. Когда в иной вероятности он плакал над трупом своего Неба у него были такие же глаза. — Я вызываю тебя и Саваду Тсунаёши на дуэль, — Бьякуран поморщился, словно от зубной боли. — Если победишь ты или Савада я прощу твоё предательство, ты останешься в живых. Если победу одержу я, то Савада Тсунаёши отдаст мне кольца Вонголы. Алое кольцо. Купол из пламени Небес. Кричащая девушка. Взрыв. Белая пустота. Человеческая фигурка, плачущая посреди пустоты. Человек, держащий бездыханное тело. Бьякуран вдруг вздрогнул. — Хаято, — тихо позвала Тсуна. У Хаято шумело в ушах. Тсуна неловко обхватила его руками и прижала к себе, утыкаясь подбородком в макушку Хаято. Хаято уткнулся ей лицом в плечо и постарался успокоиться. — Нет, — твёрдо произнесла Розалин. — Вмешивать в мой шанс спастись Саваду Тсунаёши вы не имеете никакого права. Я запрешаю вам. — Ты видимо не поняла, Ирие Шоичи, — пробормотал Бьякуран, схватившись за голову и поморщившись. — Ты не в той позиции, чтобы мне возражать, — Розалин Джессо покачала головой и улыбнулась. — Я второй босс Мильфиоре, — начала перечислять Джессо. — Я капитан отряда Роза. Я твоя первая помощница. Не вижу ни единой причины, по которой я не могу вам возразить. — Ты предательница, — и тогда Розалин рассмеялась. — Я твоя жена.

***

Бьякуран смотрел в глаза своего собственного отражения на потухшем экране компьютера. Думать почему-то было трудно. В горле стоял ком, а перед глазами то и дело мелькало белое. Рыжая девушка, держащая его тело в руках. Бьякуран вздрогнул. Лишь бы не утянуло в ещё одно видение. Он и так едва оправился, до боли сжав кулаки и зубы. У ушах до сих пор звенело. Бьякуран отодвинул стул и достал из ящика стола упаковку таблеток. Раз, два… Бьякуран поднял взгляд на часы. Да, всё вовремя… Таблетки с каждым разом помогали всё меньше, поэтому он и старался меньше смотреть в параллели. Он ведь и без этих знаний не был идиотом… Если бы рядом было другое Небо Три-Ни-Сетте, то приступы бы прошли за пару часов. Юни сейчас была где-то посреди океана, Шоичи не лгала, а Савада Тсунаёши… Бьякуран не идиот, чтобы так подставляться. Обычно чтобы заглянуть в параллельную реальность требовалось много времени и сил. Нельзя было просто заглянуть за занавеску, будто параллельный мир это твоя собственная ванная, требовалась подготовка и чудовищный обьём пламени. А потом — неизбежный отходняк. Это был резонанс Маре. Ты увидел конец света. Тот мальчик его тоже увидел. Юни, всегда успокаивавшая его после подобных приступов, сейчас была не здесь. Она бы с улыбкой протянула бы ему руку, помогла встать, а потом они пошли бы в своё любимое кафе. Они часто бывали там, когда ещё учились в университете. Он же не учился в университете с Юни..? Зелёные глаза, смотревшие прямо в душу, теперь не мелькали на экране, но на сердце было неспокойно. Он не почувствовал облегчения, когда Шоичи отключила связь и перестала говорить такую явную ложь, глядя прямо ему в глаза. В глаза? Когда Шоичи врала, она всегда скашивала глаза вправо, это он с университетских пар помнил. Например, тогда она на голубом глазу соврала преподавателю, что уже сдала работу, но Бьякуран знал, что она даже не начинала… Она тогда опустила взгляд вправо. Он же учился в одном университете с Шоичи…? Бьякуран уткнулся головой в стол. Голова болела и мысли не не складывались. И это отвратительно напоминало Туман в голове, как тогда, когда Аркобалено Тумана заставила его бродить по улицам Рима до потери сознания. Или как тогда, когда его Туман пытался помочь ему с приступом… Бьякуран зашипел от внезапной боли. Ага, Хранители! Это что-то связанное с ними! Небо Маре. Ураган Вонголы. Осколки фиолетовой пустышки. Значит, его Туман не Торикабуто, а кто-то другой. Ну да, глупо было предполагать, что Торикабуто вообще когда-нибудь мог повести себя столь заботливо. Бьякуран начал медленно перебирать собственных Хранителей в голове, пытаясь понять, кто из них мог быть заменён. Кикё… Да, его Облако, но одновременно почему-то не совсем… Тут голова заболела снова и Бьякуран бросил думать эту мысль. До того факта, который закрывал «туман», надо было добраться обходными путями. Кикё его друг соратник, пока этого хватит. Закуро, его верный Ураган. Да, с ним не было проблем — даже если бы он попытался бы восстать, то у Бьякурана был рычаг давления. Сестра Закуро заканчивала младшую школу в элитном районе, где у Бьякурана были связи. Проще на самом-то деле сказать где этих самых связей не было. «Но ты ведь этого не сделаешь», — зашептал голос в голове. Бьякуран дёрнулся, вскинул пламенный щит, но в кабинете было пусто. Он ведь не позволил никому присутствовать во время разговора с Шоичи. — «Ты ведь даже Шоичи не приказал устранить… Мягкосердечный…» Маре и Вонгола одновременно. Шоичи, да. Он не мог понять, что могло подтолкнуть её на предательство. Он ведь так старался, чтобы не повторилась судьба оригинального мира. Все его Хранители из оригинального мира были ими и сейчас, но он нашёл их задолго до трагедий! Шоичи помогла ему изменить их жизни. Что? Но ведь он хотел владеть всем миром? Хотел. Чтобы система Три-Ни-Сетте, управляющая мирозданием была у него в руках, чтобы построить новый мир… для Розы? Для своей семьи? Бьякуран закрыл лицо руками. Голова болела адски, но «туман» прояснялся. Её зовут Розалин Джессо. Второй босс Мильфиоре. Человек, из-за которого он стал называть отряды в честь цветов. Ирие Шоичи. Человек, от мыслей о котором болит голова. Почему он внезапно думает о ней? Кто Она такая? Золотая цепочка, тянущаяся от рыжей пустышки к Бьякурану, начала трескаться, но никто из Небес этого не заметили. Бьякуран потянулся к кнопке связи. — Принесите мне документы из отдела V-11, — проговорил он, наклоняясь к микрофону. — Статус — оранжевый, — Бьякуран немного помолчал, а затем неуверенно добавил. — И ещё… букет акации. Мне плевать, где вы его достанете. Извинение. Помнится, когда-то Она отправляла ему букет бегоний, а потом гортензии. Пустышка не знает языка цветов. Их языка цветов.