***
Дорога до больницы у Хидеки заняла около пятнадцати минут, примерно столько же, сколько от дома Юно. Жан остался дома готовиться к вечеру игр. Каждые две недели друзья-альфы собираются у него дома и обсуждают насущные вопросы, играют, иногда выпивают. Като хотел пересидеть этот вечер где-нибудь в гостях, но альфа заверил его, что никто ему и слова не скажет. «Я считаю тебя важной частью своей жизни, поэтому не позволю кому-либо тебя обидеть, » — эти слова почему-то явно врезались в память омеги. В больнице как обычно пахло медикаментами, туда-сюда ходили медсёстры и врачи. В отделении гинекологии было не так людно, как обычно: несколько беременных омег и парочку небеременных, которых Хидеки видел пару раз. — Хидеки Като, доктор Канеко Вас ждёт, — из кабинета выглянул молодой медбрат. Омега встал, выдохнул и вошёл в кабинет. Внутри сидел мужчина лет сорока с каштановыми волосами и янтарными глазами, которые он передал сыну. Его добродушный вид всегда успокаивал Хидеки. Узнав всё, что происходило с парнем дома, бета сразу же принялся его успокаивать, давать советы и рекомендации. Теперь Хидеки является его постоянным пациентом. — Здравствуй, Като, — мужчина улыбнулся и поправил очки, — как твои дела? — Здравствуйте, доктор Канеко, — омега сел на стул напротив и передал медкарту, — всё вроде хорошо, спасибо. — Вот и замечательно, — бета открыл переданную небольшую папку и начал перечитывать её, — принимал подавители? — Нет, как Вы и говорили. — Молодец. Тут пришли твои анализы, — мужчина вновь взглянул на парня, — всё хорошо, но есть одно «но». Твои подавители оказывают слишком пагубное воздействие на твой организм. Хоть так обычно не бывает, из-за сильного воздействия феромонов альфы твоё тело отвергло препарат. Будто внутренний омега воспротивился тому, что ты хочешь его спрятать. Из-за этого тебе два месяца нельзя принимать таблетки, как в повседневной жизни, так и во время течки, иначе приступ повторится. — А… А если что-то другое? Может, что-то более мягкое? — Хидеки был в ужасе: два месяца без подавителей… Тогда все точно поймут, кто он. — Увы, но нет. Любой препарат может сделать хуже, особенно если рядом будет альфа. Понимаю твою растерянность, — доктор с сочувствием взглянул на омегу, — но так бывает. У тебя есть сейчас кто-нибудь? — Д-да… Я недавно переехал к альфе… — Значит ты ему доверяешь. Советую быть рядом с ним. Однако после того, что произошло в школе, сложно оценить, когда начнётся течка, так что будет внимателен. — Хорошо. Спасибо Вам, доктор Канеко, — Хидеки перестал сильно волноваться. Если рядом с ним будет Жан, то всё будет хорошо. Должно быть. — Ещё что-нибудь? — Ну… Моё тело ведёт себя странно рядом с одним альфой. Когда ощущаю его запах, я будто понемногу теряю сознание, тело расслабляется, а если я нахожусь с ним очень близко и долго… Я возбуждаюсь. — Ох, скоро я смогу писать диссертацию на тему влияния внутреннего омеги на поведение человека и его физиологические реакции… — мужчина вновь улыбнулся, — это абсолютно нормально, не переживай по этому поводу. Видимо, у вас отличная совместимость. — Да, похоже. Жан тоже так сказал. — Жан. Так вот как зовут этого юношу. Ну что ж, я уверен, что у вас всё сложится хорошо. Ну а если он будет тебя обижать — только скажи мне, и я сделаю ему кастрацию, — мужчина продолжал улыбаться. — Не думаю, что это понадобится, но спасибо, — хихикнул омега. На душе стало легче от понятия того, что с ним происходит. Нужно будет обсудить это с Жаном. — Давай сделаем тебе ещё пару анализов, посмотрим на состояние твоих репродуктивных органов. — Хорошо. Что нужно? — Сдашь кровь, мочу, а пока я осмотрю тебя, сделаю УЗИ. Ложись. Хидеки расположился на кушетке, уже привычно подняв рубашку и терпя холодный гель внизу живота. Канеко приложил датчик к коже и начал медленно водить им, внимательно вглядываясь в монитор. Като вновь стал нервничать. В голове роилось множество мыслей, но главными были две: либо доктор подтвердит бесплодие на нервной почве, либо организм всё же справился и теперь можно серьёзно задумываться о детях. — Ну что ж… — мужчина перевёл взгляд на юношу, — видно кисту на правом яичнике, — у омеги ёкнуло сердце, — но такое часто бывает на фоне гормональных изменений, скорее всего она уйдёт после течки. В общем говоря, — бета снял очки, а у Хидеки всё внутри замерло, — ты можешь иметь вполне здоровых, прекрасных и красивых детей, — юноша, забыв о геле, приподнялся и обнял врача, прошептав «Спасибо», а на глазах выступили слёзы. Мужчина приобнял омегу в ответ, — да что уж там, это твой организм справился, я лишь помог. Ну, давай уберём гель, а затем ты пойдёшь в лабораторию. — Да, конечно, — Хидеки отстранился и взял салфетки. Больницу он покинул в прекраснейшем настроении и, кажется, ничего не может его испортить.***
Жан потихоньку готовил квартиру к приходу гостей. Вдруг он заметил под столом скомканную бумагу. Парень поднял её и развернул. На ней был изображён в черновом варианте портрет альфы; он был немного повёрнут боком и широко улыбался. Жан внимательно осмотрел рисунок: аккуратные линии, дотошно выведенные хрупкими руками омеги. Лист даже пах им… Альфа постарался разгладить бумагу и положил его на стол в спальне. — Какая же красота… — прошептал парень. Жан чувствовал приятное тепло внутри, когда вспоминал об омеге. Он никогда не подумал бы, что может настолько сильно влюбиться, настолько сильно привязаться к кому-то до дрожи в руках, до бабочек в животе. Стоит только вспомнить его запах, его нежную кожу и тонкую талию, как по телу пробегают сотни мурашек. А его глаза… Хочется часами смотреть в них, представляя, как бродишь по туманному лесу, пытаясь найти тот далёкий огонёк, что блестит в глубине, скрывая все самые потаённые чувства омеги. Хидеки такой нежный, милый и хрупкий, но в то же время ранимый и всегда настороженный; кажется, одно неловкое слово, действие, и он исчезнет, будто его и не было. Поэтому альфе необходимо продумывать всё до мельчайших деталей, предсказывать, что может пойти не так. Однако за эти три дня он ничего подобного не смог сделать, постоянно срывался и давал волю своим чувствам и инстинктам, забывая про травму омеги. Так не должно быть. Но стоит начать углубляться в мысли, как в голове возникает образ Като, как Жан обнимает его, целует, гладит. Появляется желание овладеть им полностью, дать с полна ощутить любовь альфы, доставить максимальное удовольствие и себе, и ему. Ох, наверняка будет безумно приятно ощущать парня под собой, его разгорячённое тело, слышать сладкие стоны… Жан решил уступить разум блаженным фантазиям. Он аккуратно лёг на кровать и приспустил штаны, прикоснувшись к уже набухшему члену. Батлер безумно хотел его. Хотел своего омегу. Парень начал медленно набирать темп, представляя Хидеки. Разум помутнел, кажется, он вот-вот начнёт видеть галлюцинации. С губ сорвалось имя омеги, по телу будто пропустили разряд тока, всё напряглось, а затем медленно расслабилось, даруя альфе так необходимую ему разрядку. Пелена медленно уходила, а на руке была полупрозрачная жидкость. Жан шумно вздохнул и пообещал сам себе: сегодня обговорить всё с омегой, иначе долго он так не протянет, а принуждать Хидеки он совсем не хотел. Приведя себя в порядок, Жан вышел из ванной. Осталось закупить вкусностей и можно отдыхать. В дверь постучались. Как и ожидал Батлер, за ней стоял Хиде. — С возвращением, — улыбнулся альфа, обнимая парня. — Я дома, — Хидеки ответил на объятья. Кажется, запах Жана усилился… — Ну, как всё прошло? — Всё прекрасно, — улыбнулся омега и отстранился от Батлера, — но сегодня у меня ещё встреча в приюте для животных, так что я вернусь домой только часов в пять. — Что за приют? — Жан с интересом посмотрел на Хиде, который направился в спальню и начал искать какие-то вещи в шкафу. — Для кошек. Я туда стараюсь раз в неделю ездить, помогаю ухаживать за ними, — омега достал серый спортивный костюм и ушёл в ванную. Запах Жана стал действовать на него сильнее. Как только Хиде его почувствовал, низ живота стянуло, а по телу волной прокатилось возбуждение. Так больше нельзя продолжать. Сейчас разум омеги разделился на два противоположных лагеря. Один боится вновь вступать в интимные отношения: «А вдруг всё будет так же плохо?». Другой жаждет этого, хочет попробовать: «Но ведь я не пробовал с любимым альфой.» Стоп. Любимым? Неужели Хидеки и вправду влюбился? Внутри что-то сжалось. Влюбился… Хидеки быстро переоделся, не переставая думать о том, что он испытывает к Жану. Омега вышел из ванной, а на столе уже стояла тарелка риса с мясом. — Приятного аппетита, — улыбнулся Жан, уже сидящий за столом. — Приятного аппетита, — Хидеки сел напротив альфы и, прикрыв глаза, насладился восхитительным ароматом блюда, — ты пробовал то, что я приготовил вчера? — По правде сказать… — альфа отвёл взгляд, — я всё съел ещё утром. Было очень вкусно, спасибо большое. — Рад, что тебе понравилось, — было видно, что омега просто светится изнутри. Он, довольный своими кулинарными достижениями, принялся есть. А Жан периодически смотрел на парня, умиляясь ему. Покончив с едой, Хидеки вновь обратился к альфе, — сегодня твои друзья придут? — Да, — парень кивнул, — не волнуйся, они придут часа в четыре и будут у нас где-то до девяти-десяти вечера. В планах ещё прогуляться, зайти куда-нибудь. Кстати, ты с нами? — Да нет, я больше домосед. Да и не хочется мешаться вашим разговорам, — Като хихикнул и прошёл в коридор. — Ну ладно. Если передумаешь — я буду только рад, — альфа встал в проходе, скрестив руки, — уже уходишь? — Да, кошечки не ждут, — омега обулся и взглянул прямо в глаза Жана, — до вечера. — До вечера, — тот слегка улыбнулся и подошёл к Хидеки вплотную, сохраняя зрительный контакт. Он коснулся щеки омеги и слегка приподнял его лицо. Батлер плавно приблизился к нему и нежно, почти невесомо поцеловал, — нам надо будет срочно поговорить… — он говорил тише, почти шёпотом. — Да, ты прав, — так же тихо ответил омега. Парень сам немного притянулся к альфе и поцеловал его.