Андреа поднялась, подхватила длинный подол руками и пошла к тёмной фигуре в конце коридора, но стоило ей сделать сделать шаг, как силуэт шелохнулся будто пламя свечи и начал отдаляться. Кэмпбелл прибавила шаг, чтобы настигнуть его, но и фигура ускорилась, ускользая. На секунду ей показалось, что она босоногая бежит в сумерках по лесу. Остановилась, схватилась за косяк и начала тяжело дышать. Вдох. Выдох. Сглотнула. Вдох. Выдох. Морок прошёл.
«Что это было?» — сердце защемило. Андреа приложила руку к груди, не понимая, откуда там взялась зияющая одиночеством дыра. «Сон или воспоминание? Но как это может быть воспоминанием?»
Подняв взгляд, она осознала, что упустила его. Андреа стояла на «развилке» не имея не малейшего понятия, куда двигаться дальше: наверх — в спальни, налево — к бассейну или направо — в сад. Что-то подсказывало, что то, что она ищет, будет дожидаться её в саду у воды.
Сердце заколотилось как безумное, а из немигающих глаз крупные невыплаканные слезы устремились вниз по щекам и растекались на платье тёмными точками.
«Да что со мной?» — зарылась пальцами в волосы, но тут же одумалась.
Не теряя больше ни секунды, Андреа бросилась в сад, где начала метаться меж искусно остриженных кустов, пока её не отвлек шум льющейся воды: фонтан. Он тихо, почти интимно, шелестел за высокой изгородью. Андреа чувствовала нутром, что Мёрфи ждал её там.
Улыбка облегчения расцвела на девичьем лице. Кэмпбелл закрыла глаза и прислушалась к своему дыханию. Тяжелее всего было сделать первый шаг. Он был медленный и неуверенный, но Андреа знала, что там, за зелёной стеной, будет он.
Мёрфи стоял к ней спиной и глядел на капли лунного света, растворившиеся в воде фонтана волшебным зельем. Он повернулся на шум шагов. Андреа остановилась в метрах трёх от него и не мигая смотрела как будто не могла наглядеться. В холодном желтоватом свечении её кожа сияла, как и зелёные глаза. Такие яркие. Такими, какими он их запомнил. Этого было достаточно. Парень бросился к ней и заключил в свои жаркие объятья.
Поцелуй.
Пьянящий. Страстный. Полный неистовой жажды близости. Тепла. Нежности.
Жесткие руки прижимали девушку к груди, ближе к мятежному, изголодавшемуся по ней сердцу, пока губы их соприкасались в сладостном выражении любви.
Закрыв глаза, Андреа позволила Мёрфи вести в этом танце, отвечая на ласки со всей нежностью, на которую она даже не подозревала что была способна. Девичьи пальцы утонули в смоляных волосах; его же холодные — спустили широкую лямку платья, оголяя плечо, за чем последовали влажные поцелуи на обнаженной, прохладной от ветра коже. Немного хаотичные, но такие же терпкие и упоительные. Подбородок, шея, ключица. Андреа нахмурилась: та мука была до блаженства прекрасна. Хотелось привязать, приковать его к себе и никуда не отпускать. Остановить время и стать ещё ближе, пока ещё не поздно. Тяжело вздохнув, она прошептала:
— Я так скучала.
В ответ услышала:
— Молчи-и-и…
И снова поцелуи. Торопливые. Головокружительные. Яростные, почти собственнические. Андреа показалось, что ещё чуть-чуть и она сойдёт с ума, поэтому жалобно, слегка невнятно пробормотала.
— Мёрфи, остановись.
— Не могу, — твердо возразил, не прекращая ласк. — Не хочу.
Кэмпбелл упёрлась ладонями тому в плечи, слегка отталкивая, но не отстраняясь. Взглянула в глаза, стараясь понять, что же с ним происходило. Мёрфи на мгновение поднял взгляд к небу и снова нырнул в зелень её радужки. В ней он видел рыжеватые и коричневые пятнышки, так близко Андреа была.
— Куда ты так торопишься? — не унималась Кэмпбелл.
— Потому что, — голос Мёрфи дрогнул, — у меня нет времени.
— Что? — Изящные девичьи брови поднялись, вычерчивая на лице недоумение. — Нет времени? О чём ты?
— Андреа… — Взял её лицо в ладони, заглядывая в глаза. — Я пришёл сюда из-за тебя. Я пришёл, чтобы сказать то, что давно должен был…
Та молчала. Смотрела на него не в силах пошевелиться, будто знала, что должно произойти нечто очень важное.
— Я люблю тебя, Андреа. И всегда любил. Только ты держишь меня здесь.
До этого не подозревавшая, как давно она хотела услышать эти заветные слова от него, Кэмпбелл усмехнулась, сдерживая слёзы.
— Говоришь, что любишь, но пропал на год. Я все телефоны оборвала, искала тебя. Искала тебя по всему городу, а ты словно сквозь землю провалился.
Теперь засмеялся Мёрфи. Горько и чересчур громко. Грудной смех его в такие моменты походил на лай.
— Принцесса, ты ничего не помнишь? — догадался он. В его голосе не было злости, только теплота и понимание.
— Вы все сговорились что ли? Что за загадки? — Андреа тихо заплакала. — О чём ты говоришь, Мёрфи?
— Андреа! — послышался голос Джейсона где-то неподалеку.
Мёрфи бросил быстрый взгляд в сторону, откуда раздался голос старого приятеля, и лихорадочно заговорил.
— Ты всё вспомнишь, я обещаю, принцесса, — вытер слёзы Андреа большими пальцами, смахивая их к вискам, и поцеловал в лоб. — Только помни, что я люблю тебя. Помни меня. Помни, что я буду ждать тебя.
Положив ладони на его, девушка хотела ответить, что разделяла чувство, но так и не смогла. Мёрфи отпустил её и отступил на шаг, любуясь с тёплой улыбкой.
— АНДРЕА!!! — крик Эдриана грозно и обеспокоенно прогремел гораздо ближе на сей раз, и та отозвалась, обернувшись.
— Я здесь!
Когда она снова повернулась, Мёрфи уже и след простыл.
***
В спальне Эдриана царил полумрак. Обычно в комнате, где всегда было просторно, собралось много народу. Вся компания теснилась в этом хладном средоточии дизайна. Почти вся. Они усадили её в кресло. Смотрели с сочувствием, что заставляло Андреа злиться. В полном отсутствии понимания, что происходило на этом Хэллоуине, она яростно стукнула по подлокотникам и прорычала.
— Да что, вашу мать, здесь происходит?
— Андреа, — начала Хизер. — Мы хотим помочь.
— Помочь? — сыронизировала Кэмпбелл. — Тогда объяснитесь! И где Мёрфи?
— Он… — тихо сказал Тео, но осёкся. Он взглянул сначала на Джейсона, который молча уставился на свои ботинки, потом на всхлипывающую Хизер и наконец на Эдриана. Тот ответил на тяжелый взгляд и, выдержав небольшую паузу, словно собираясь с духом, проговорил.
— Андреа, он умер год назад.
— ЧТО? — собственный голос показался Андреа чужим.
— Его сбила машина… — Эдриан смотрел прямо на неё, будто стараясь убедить. — А ты после аварии была сама не своя. Поэтому мы решили не говорить больше о нём. Твой отец просил.
Мир схлопнулся и поплыл. В глазах потемнело. Краски померкли, звуки стихли. Всё, что Андреа чувствовала, как в груди зажгло, будто сердце резко и безжалостно вырвали. Стало трудно дышать. Грудь часто вздымалась, но сделать вздох не выходило. До сознания Кэмпбелл слабым звуком донёсся взвизг Хизер.
— Воды! Скорее! Ей плохо!
«Нет. Не может быть.»
Она же разговаривала с ним сегодня. Этого не могло быть. Андреа отказывалась верить, но Эдриан открыл ту дверь, которую она долго пыталась игнорировать, и воспоминания — нечёткие и размытые, как следы на песке, нахлынули горной лавиной. Она вспомнила телефонный звонок и онемевшие руки, что выронили трубку, чёрный гроб с белыми лилиями и горькие слёзы на щеках, крик кошмара в полночной тишине и обеспокоенное лицо Тома, стоящего на пороге её спальни, влажную подушку и морось за окном. Вспомнила, как в предрассветной тишине сбежала из дома на кладбище, колючую траву, холодившую босые ступни. Как искала его могилу среди деревьев и, не найдя её, рухнула на землю в бессилии. Душившие слёзы. Вспомнила кресло психотерапевта и подслушанный их с отцом разговор: «Боюсь, в её случае поможет только гипноз.»
— Надо отвезти её домой, — будто из-под воды послышался голос Тео.
— Я уже позвонила Тому, — дрожащий голос Хизер.
— Зачем? — Эдриан, звенящий яростью. — Я бы сам отвез.
Последнее, что Андреа помнила, был ответ подруги.
— Поздно. Он уже едет.
***
С глухой отрешённостью Андреа следила, как сменяются дома и улицы Нью Йорка за окном автомобиля, в котором брат вёз её домой.
— Эй? — тихо позвал Том. — Ты как?
Кэмпбелл не отвела глаз от ночного города, снова ставшего таким холодным и пустым.
— Нормально, — бесцветно обронила хриплым голосом.
— Окей, — кивнул брат и устремил взгляд обратно на дорогу.
Проехав ещё пару кварталов в безмолвии, Том заговорил рассудительно и негромко, будто сам с собой.
— Существует поверье, что грань между мирами в канун Дня Всех Святых стирается, и мертвые выходят на улицы, чтобы завершить то, что не успели при жизни. Так же, люди верят, что если мёртвым удалось сделать это до полуночи, то они обретают покой.
Андреа повернула голову и с благодарностью посмотрела на Тома.
— Думаешь, загробная жизнь существует?
— Возможно, — уклончивый и осторожный ответ. — А ты во что веришь?
Будучи признательной за ненавязчивые слова поддержки, Андреа постаралась улыбнуться, и с какой-то одной ей ведомой осознанностью сказала.
— Я верю, что он обрёл покой. А ещё… Я верю, что если рай существует, то он ждёт меня там. И не важно где — у Жемчужных ворот или у берегов Стикс, — он обязательно меня дождется. Я верю, что смогу его найти. Но сейчас… Я проживу эту жизнь за нас обоих.
