Хан и Княжна

- Разбросааалаааа косы русые береза, раскраснееелиииись щеки с сииильного мороза. Дым над крыыышееееей тонкой ниииточкой струится, значит, будут звезды виться в темноте январской ночи, - пела русская красавица, гуляя среди берёзок. Под валенками хрустел снег. Щеки девицы, как и в песне, уже тоже раскраснелись. - Ксеня! - окликнул девицу добрый молодец. - Ванька! - обрадовалась, увидев его. Побежала навстречу. Иван любимую поймал в свои объятия. - Ксеня моя, - поцеловал девицу в уста сахарные. Девушка рассмеялась. - Ваньк, ну кто на морозе-то целуется, - хихикнула дивчина, убегая от него. За березкой прячась. - Я целуюсь, Ксенюшка моя, - подошёл к ней Иван, - к отцу твоему пойду и руки твоей просить буду. - Как бы было замечательно, если бы батюшка отдал меня за тебя. Да не бывать этому, Ванечка. Стрелец ты простой, а я княжеская дочь. Князь-батюшка отдать меня за заморского жениха хочет, - Ксения головой поникла. Тяжко вздохнула. - Ксенюшка, сбежим давай. Украду тебя! Да увезу! - крепко обнял любимую Иван, - зачем жить, коль нет в жизни тебя, краса моя? Не мила мне будет ни жизнь эта, ни лес этот, ни крики птиц. Только с тобой, душенька, готов на всё это я любоваться. - Да куда мы сбежим, Ваньк? - Ксеня голову Ивану на грудь положила, прижалась. - Найдут нас. Везде найдут. Накажут. - Попробовать стоит. Может, не найдут. А что, лучше здесь оставаться? Смотреть, как тебя другому отдают? Не бывать этому! Убью! Всех убью! Не отдам тебя! - И отца моего убьёшь? Против слова его пойдешь? - в глаза посмотрела Ивану. - А случись так, что схлестнуться нам придется, за кого переживать будешь, Ксенюшка? - по-другому всё расставил. - Не приведи Господь! Отца люблю! И тебя люблю! Лучше отступись от меня, Иван. Стерпится – слюбится, как говорят. Может, и правда. Может, не я твоя судьба. Может, и ты не мой суженый, - Ксения загрустила да отошла от Ивана. - Бредишь ты верно. То о любви говоришь, то отказываешься. Как понять мне тебя, Ксенюшка? - Да люблю! Люблю тебя, Ваня! - к нему бросилась. В губы поцеловала, ладонями щёки обнимая. По зимнему лесу эхом конское ржание разнеслось. - Что это, Ваня? Неужто за нами? - в испуге отстранилась от него Ксения. - А сейчас и узнаем! - Иван любимую за свою спину завёл. Меч из ножен достал. Друг али враг к ним едет – он готов защищать княжну. То не одна лошадь была. Целый табун скакал по лесным тропам. Ксению и Ивана окружили. - Кто такие? Что вам надо!? - свирепел Иван. Один из всадников коня на дыбы поднял. Конь ударил Ивана копытами в грудь. Иван успел махнуть мечом, как упал. А всадник опустил коня прямо на грудь русского богатыря. - ИВАААН!! - закричала Ксения. - Нееет! Нееет! - упала на колени рядом с Иваном. - Прости меня, Ксенюшка,... - кровью выплюнул Иван последние свои слова. Закашлял кровью да дух испустил. - Ванечка, - на грудь его упала Ксения и зарыдала. Всадник спрыгнул с коня. Подошёл к девице и грубо её за руку поднял вверх. - Отпусти! Отпусти меня, варвар! - начала Ксения отбиваться от захватчика. Но её никто не слушал. Поперёк лошади закинули. Всадник влез обратно на коня и повернул назад. Остальные тоже потянули за уздцы своих скакунов, разворачивая их, и поехали следом. Ксения брыкалась, пытаясь слезть с лошади. Тогда всадник остановил коня, спешился сам и девку вниз спустил. Ксения в этот момент замахнулась, чтобы ударить басурманина, но её ручку перехватили. На тонкие девичьи запястья навязали веревку, а другой конец веревки всадник привязал к седлу. Влез обратно в седло и продолжил путь. Верёвка натянулась, и Ксении пришлось идти пешком за лошадью. Она едва не падала, не поспевая. Когда же басурманская рать вышла из леса, Ксения увидела, что случилось с её домом. Вместо терема – пепелище. Повсюду лежат тела. - Отееец!! – закричала Ксения, увидев тело отца, висевшее на воротах. Ножки княжны сами подогнулись, она и упала в снег, присыпанный пеплом. – Отеееец, - рыдая, повторила девушка. Всадник спрыгнул с коня, подошел к княжне и поднял её. Веревку от седла отвязал, но руки русской княжне не стал развязывать. Он отвел её к другим пленным девушкам. Ксения увидела знакомые лица, но подойти к ним ей не дали. Всадник толкнул княжну к паланкину и кивком головы велел садиться в него. Ксения сделала, как велели. Путь занял несколько дней. Ксения вышла из паланкина, осматриваясь. Вокруг стояли шатры, охрана, кто-то занимался каким-то трудом. Княжну подтолкнули в спину, веля идти вперед. Они подошли, видимо, к главному шатру. А войдя внутрь, Ксения предстала перед Ханом.