В этот день

Лицо Рин было спокойным, как и всегда. Иногда Сэссёмару было интересно, что за сны видела его верная спутница. Впрочем, отражалась на её лице и толика печали, очевидно, сновидения не были особенно приятны. В каждый его визит, он видел одно и тоже. Древо эпох выполняло свою часть уговора на совесть, сохраняя хрупкое человеческое тело в неизменном виде. «Она жива», — успокаивался он каждый раз, находя Рин спящей внутри древа. Мельница времени в храме матери оставалась недвижимой, и с каждым прошедшим годом, с каждым прошедшим днем, всё сильнее им овладевали сомнения. Теперь он не знал, чего хотел больше: чтобы мельница пришла в движение, или всё же осталась стоять на месте. Печаль Рин заставляла что-то внутри него болезненно сжиматься, хотелось избавить её от этих страданий, прервать её страшный сон. Однако её смерти он допустить тоже не мог, не хотел. Ничто на свете не стоит её жизни, так он считал раньше, так считает и сейчас. Даже его гордость может немного помолчать, пусть и танцевать под дудку Зеро у него нет желания, жизнь Рин этого определённо стоит. Когда же он найдёт способ разорвать связь между их судьбами, он отплатит Зеро сполна. Позади кашлянул Дзякен, отвлекая от мрачных размышлений, что в последнее время докучали ему особенно сильно. Сэссёмару рассеянно осмотрелся и наткнулся взглядом на цветок в своей руке. И верно, сегодня он здесь не за этим, сегодня у него хорошие новости. — Наши дочери пережили еще один год. Поздравляю тебя с днем их рождения, Рин. «Ты родила сильных детей, я горжусь тобой. Остальное оставь мне, я сделаю всё, чтобы ты вновь смогла их увидеть».