5
— Вот же чертовщина! — не переставая возмущался староста, наблюдая окровавленную поляну на окраине деревни. — Кто мог сотворить такое? Бок о бок со старостой, оплакивая своего родителя, шмыгал носом сын местного сторожа и большое собрание иных марканских жителей. — Это всё чужаки! — воскликнула одна из женщин. — Это они раскромсали наших мужиков! — Нет, — возразила Бьянка. — Я лично проводила магистра и его ученицу из Марканы. Убийство случилось много позже, далеко за полночь. Взгляд целительницы соприкоснулся с взглядом Эйолы Хансон. Женщина молчаливо взирала на пропитанную кровью землю перед калиткой её двора. — Да, не важно, когда, — вмешался Василий. — Важно понять, что это за тварь такая и откуда она взялась! Никто ничего не слышал. Значится, всё произошло быстро. — Да не одна здесь тварь, — послышался голос из толпы. — Вон, на следы погляди! Такая стопа, будто великан сюда наведался и волчьи лапы. А вот людские следы… — Мужики пока останки убирали, следов тут наделали, — выдохнул Гервард. — Бьянка, ты же осматривала раны. Скажешь, что хорошего? — Не многое. Создание, кем бы оно ни являлось, было вооружено. Рубленые раны. Вероятно… большой топор. Но очень широкое лезвие. Волки, судя по всему, пришли уже после бойни. Их вполне могли спугнуть собаки. — Может разборка местных банд? — пожал плечами Василий. — Хрен их разберёт, с кем это отребье якшается?! Может и впрямь, великана притащили. — Не услышать великана? — воскликнула пожилая женщина. — Это всё маговы проделки! Он привёл тварь! — Да, демоны это! Говорю вам! — тут же подхватил второй голос. — Демоны! — Оборотень! Оборотень! Поднялась общая какофония голосов, перебивающих друг друга. Каждый силился доказать свою точку зрения, наводя на испуганные сознания соседей ещё больший страх. Истории тех, кто участвовал в сборе и захоронении останков, в сочетании с видом засохших кровавых луж лишь катализировали панический эффект. Даже во времена гражданской войны, несмотря на все лишения и тяготы военного времени окрестности Марканы не видели подобной бойни. — Я ручаюсь за магистра Шеймуса, — во всеуслышание промолвил староста. — Не знаю, что за тварь сотворила всё это, но она может вернуться. Сегодня же займёмся подготовкой частокола. Нужно огородить нашу землю от непрошеных гостей. Собираем ополчение и больше никаких прогулок в лес. Особенно ночью и по одному. С сегодняшнего дня, мы вводим комендантский час, и будем ходить в дозор. Борис, твой паб придётся закрыть на время. Василий, готовь кузню. Мне нужно две дюжины наконечников для копий. Гул вновь возобновился, воскресив споры. Кто-то негодовал, услышав решение старосты, кто-то, напротив, воспринял его спокойно, однако никто не опустился до споров и пререканий. Сам Гервард тем временем отстранился от людей и искал аудиенцию целительницы. — Бьянка, дорогая, я хотел обратиться к тебе с просьбой. Я должен оставаться здесь, в Маркане. Нужно разобраться с организацией защиты и ограничить для посещения западный лес. Я попрошу тебя взять пару ребят понадёжнее и отправиться в форт Палефи́к. Нужно передать послание командору. Потом отправляйтесь в город и раздобудьте этот… яроцвет или как там его? Ты то сможешь найти то, что нужно. О больных не тревожься. Справимся. — Для начала, нужно подготовить мази. Утром у Ивана и дочери Семёна тоже появились симптомы. Нужно подготовить места. Дело не быстрое. Раньше полудня никуда не поедем. Скажите Виталию, пусть готовит свою упряжку, а то сами знаете… без слова старосты, он пальцем не пошевелит. Возьму с собой Петра и младшего Не́стера. — С Виталием договорюсь. Все запасы организуем. А что это, у тебя на щеке? Ссадина? — Сами знаете, какой нрав у нашего Фёдора. — Ох уж этот бык! Надеюсь, ничего серьёзного? Хорошо. Что-то ещё? — Нет… вернее, — на мгновение, Бьянка спрятала взгляд. — Берегите Маркану в моё отсутствие. — Даже не сомневайся, моя дорогая, — улыбнулся Гервард. — Недаром же мы щи свои хлебаем. Иди и не волнуйся. Вскоре, деревенские жители покинули место происшествия и плавно растянулись по своим делам, выполнять задания старосты. Все, за единственным исключением. Одинокая фигура в тёмном плаще, совершенно отличная от жителей деревни, но оставшаяся невидимой для их придирчивых глаз. Фигура приблизилась к месту битвы окинув взглядом следы. Этот почерк оказался знаком невидимому гостю. Он видел его ранее, в далёких северо-восточных лесах, когда наткнулся на изрубленные останки своих сородичей. В отличие от старосты и его людей, гость располагал куда более полной информацией, а фразы, произнесённые устами местных простолюдинов, позволили собрать воедино все имеющиеся клочки информации. — Мы на верном пути, — послышался шёпот из бледных невидимых уст. — Скоро капкан захлопнется…***
Солнце уже нашло свой зенит, когда очередной стальной отзвук нарушил тишину леса. Красноле́сье — лесной массив в самом сердце Империи, получивший своё имя благодаря многочисленным сосновым борам, произрастающим на его территории. На западе относительно этих мест располагалось бурное течение Ки́рка в то время, как северные участки Краснолесья достигали той самой равнины, где покоился в руинах некогда один из величайших городов на лике Талана, уничтоженный силами демонических армий — Гнездо Сокола, разбитое сердце былой Империи. И вновь стальной звон, сменившийся шлепком павшего на землю тела. — Лиара должна думать быстрее, — покачал головой Крог. Девушка спешно поднялась с земли и приняла боевую позицию. На сей раз её тело укрывала привычная зелёная накидка, пришедшая на смену постиранной магической рясе, а обыкновенно растерянный эльфийский взгляд пылал огнём. Вот уже несколько дней минуло с момента визита в Маркану и рядя событий, что случились в окрестностях этой небольшой деревушки. С того самого дня воспоминания Лиары не покидал образ человека, покушавшегося на её жизнь и существ, найденных в лесу Крогом. Тот короткий суматошный вечер изменил многое в восприятии Лиары. Эльфийка, что ранее воспринимала силу как нечто второстепенное, лишённое той же важности, коей обладали гармония и знания, ныне с куда большей отдачей сжимала рукоять полная решимости стать сильнее. Теперь, осознавая всю беспричинную ненависть и злобу, что охватывали этот мир и сердца его обитателей, Лиара собиралась стать настолько сильной, чтобы не поддаться влиянию извне, сохранить гармонию в своей душе и защитить устои Силанны. Тренировка продолжалась. Лиара отступила назад и закружила вокруг орка. Крог продолжал наблюдать. — Атакуй! — взревел тра’вага. Лиара сконцентрировалась, собрала энергию и следующим взмахом клинка создала порыв ветра, ударивший оппоненту в лицо. — Отлично! — воскликнул Шеймус, будучи впечатлённым трюком Лиары. Заклинание слишком слабое, чтобы заставить Крога отступить, но достаточно неожиданное, чтобы отвлечь внимание. Короткий шаг со смещением. Взмах. Голубая сталь разрезала воздух. Звон эхом отскочивший среди верхушек деревьев. Тра’вага блокировал закованной в доспех рукой, провалил атаку и сам перешёл в нападение. Конечно, орк не прикладывал и десятой доли усилий в этом тренировочном бою. Подобные схватки были весьма однообразны и лишены должного азарта, однако они стали приносить воину некоторое удовольствие с тех пор, как Лиара начала сражаться более настойчиво и понимать главные принципы. Девушка более не боялась нанести ущерб наставнику и всеми силами стремилась коснуться его сталью клинка. За минувшие недели пути — получилось лишь единожды. Но этот успех стоил куда дороже, чем все победы в тренировочных поединках с наёмниками и почти так же дорого, как памятные победы над Малышом. «Кроворуб» пронёсся над землёй, скрестившись с «Фаилризом». Девушка с трудом удержала удар, даже нанесённый в столь неспешной манере. Крог тут же наступил ей на ногу, ограничив передвижение, и поймал голову рукой, столкнул с ног и снова приказал вставать… и снова… и снова… и снова. — Ты делаешь большие успехи, дитя. Этот порыв ветра был особенно хорош. Что думаешь, Крог? — Долго, — с набитым ртом буркнул орк. — Никто не будет ждать, пока Лиара использует магию. Но задумка хорошая. — Я много ошибаюсь, — промолвила девушка, вспоминая все свои падения за минувший час. Её руки слегка трясло, что значительно усложняя процесс чаепития. — Не могу угнаться за Крогом. — Лиара не должна гоняться за Крогом. Должна быть быстрее Крога. Иначе — не победит! — Я, конечно — не эксперт, — усмехнулся маг. — Но, как бы Лиара не была быстра, она никогда не будет иметь твоей физической силы. Представляешь, как ты будешь сражаться, скажем, с титаном или циклопом? — Рубить по ногам, — без раздумий ответил орк. — Крог убивал циклопов и больших демонов. Воин может сражаться без руки, но без ноги — нет. Поставь врага на колени и отними жизнь! Лиара и Шеймус синхронно пригубили чай, глядя на искры в орочьем взгляде. Спустя несколько молчаливых мгновений, Шеймус извлёк из кармана мифриловую шкатулку и вернул владелице. С той самой поры как Лиара впервые увидела «Талмон», артефакт более не внушал в её душе такой трепет. Казалось, все истории о сокрытой в его недрах бесконтрольной силе — не более чем легенда, порождённая суеверными умами. — Аги? — вдруг, промолвила девушка. — Каково это, сражаться с детьми Ургаша? На орочьем лице проступила задумчивость. — Орки помнят кровь предков. Демоны — изначальный враг. Детоубийцы! Ничто не приносит орку столько радости, как смерть демона! Никакой жалости! Никакой пощады! — Насколько я знаю, в Ранааре не открывались врата Шио, — пожал плечами маг. — Значит, Крог сражался здесь, в землях Империи. Понятно откуда ты знаешь окрестности. Я ведь верно понимаю, здоровяк? — Да. Когда луна окрасилась кровью, вождь Макру́т собрал кланы на войну. Мы отправились в земли людей. — В Нильшавэ́не ходит много слухов об участии орков в войне… как, собственно и в междоусобице. Вы тоже сражались на одной из сторон или ушли когда перебили демонов? — Крог не видел окончания войны. В одном из сражений, отряд Крога попал в засаду. Сражение было, что надо! Орки одолели демонов, но в живых остался только Крог. Избитый и переломанный. Не помню те дни. Только детали того, как брёл через лес и реку. А потом… потом Крог сложил оружие. Орк замолчал. Его хмурый взгляд приковала чёрная руническая сталь и её алые руны. Именно в этот момент Лиара ощутила в душе орка эмоцию столь сильную, что заставила его зажмурить взгляд. — Крог сложил оружие, потому что… нашёл семью? — вопреки голосу разума промолвила Лиара. — Потому, что оказался слаб. Собирайтесь. Кус возвращается. Небо плавно заволакивали тёмные облака, предупреждавшие о грядущем изменении погоды. Лесная свежесть сменялась прохладой. Путники продолжили маршировать, среди бескрайних лесных троп под монотонный стук падающих капель. Ощущение погони плавно сходило на нет. Казалось, леса защищали куда надёжнее самых неприступных крепостей, а все ужасы, кровь и пламя остались где-то там, далеко в восточных землях, как и негодяи, уничтожившие былую жизнь Лиары. Найти её след среди имперских лесов не предоставлялось возможным даже для столь могущественной группировки как «Шасури» и подвластной им магии теней. Минувшее в деревне кровопролитие сменилось затишьем. За время путешествия, не считая Малины и её сестёр, путникам повстречалось множество гостей, прибывших из Мира Духов. То были и предпочитавшие единение земляники и крохи лиственики, бороздящие просторы невидимых троп, и даже пара озлобленных пущевиков сражения с которыми удалось избежать лишь благодаря связи друдессы с природой. Впервые в жизни Лиаре довелось воочию повидать и солнечного элементаля — сияющую деву, сотканную из самого света, что исчезла в ослепляющей вспышке, едва встретив внимание посторонних глаз. Наконец, друидесса могла прикоснуться к тому, о чём ранее слышала лишь из рассказов старейшин и видела на страницах библиотечных книг. Леса близ людских поселений оказались населены духами ничуть не меньше, нежели окрестности Лан-Лур. Разве что духи, обитающие по соседству с людьми, были чуть более острожными и пугливыми. Однако, как и большинство обитателей местной фауны, они встречали Лиару так, будто девушка являлась неотъемлемой частью гармоничной картины этих мест. — Шеймус, а что это за цветок, яроцвет? Никогда о таком не слышала. — Не удивительно, — ухмыльнулся маг со спины Ку’сиба. — Яроцвет, flos furore — достаточно редкий цветок, растущий в южном субтропическом климате. Он выделяется яркими красно-жёлтыми лепестками, похожими на зубы медведя. Отсюда и название. — Хм! Огнеклык, — пробурчал идущий впереди Крог. — Так цветок зовётся у орков. Шаманы делают из огнеклыка мази, что спасают от боли в мышцах. Более умелые, делают снадобье и подкормку для виверн. — Подкормка? — Да. Шаманы кормят виверн перед боем, чтобы разозлить. Звери превращаются в настоящих бестий! — Весьма интересно! — без нотки сарказма промолвил маг. — Видишь ли, Лиара, на самом деле свойства яроцвета не изучены полностью. Как Крог и сказал, он широко применяется в целебной алхимии. Например, мазь из стебля яроцвета, пчелиного яда и подорожника является одним из лучших антисептиков во время экземы, а сочетание настойки гнилонога с толчёным «хвостом дракона» и микстурой из лепестков яроцвета приводит человеческий организм в пассивное состояние, но выводит яды и прочие экзогенные субстанции. Этот рецепт я и дал Бьянке. Процесс выздоровления будет непрост, но попавший в организм мутаген ещё не успел пустить корни. — А что будет потом, если мутаген… пустит корни? Люди превратятся в этих… существ? — Конечно же, нет. Чтобы создать нечто подобное, нужно приложить массу усилий. Нужно контролировать каждый этап мутации, иметь достаточно ресурсов, а главное — знания. В подобных опытах страшно представить, сколько провальных попыток приходиться на единственную удачу. — Загубить много жизней, чтобы создать такое… ничтожество? — Да, Крог. Именно. Не пойми меня неверно, но только представь, сколько было неудач у архи-мага Дема́ры, прежде чем он сумел создать первых орков? Орк промолчал, но хмурый взгляд выдал его подавленную эмоцию. — И что, ты можешь сказать про этих созданий, Хал-ан? Представляют ли они опасность для баланса окружающей природы? — Это зависит от множества переменных, дитя. Далеко не первые «гении» пробуют повторить успех магистра Демары. Однако лишь единицы способны получить хоть какой-то результат. Существа явно нестабильны, а использование демонической крови в их создании могло бы объяснить столь радикальные изменения во внешности и поведении. На данный момент они не представляют большой опасности даже для деревни. Но, боюсь, это лишь первые результаты — начальная ступень. Кто знает, каких химер ещё сотворят безумцы, если их не остановят власти Империи. — Почему Шеймус считает, что маг не один? — Время, Крог. Банальный подсчёт. По словам охотников, волки покинули западный лес около двух лет назад. Часть животных, несомненно, стала жертвами первых экспериментов. Когда ренегаты достигли некоторых успехов, то перешли к людям. Это случилось около года назад. Что мы имеем? Два года? Слишком короткий срок, чтобы сотворить подобное в одиночку. Слишком короткий срок даже для группы ренегатов. А потому, я задаюсь вопросом об истинном размахе этого безумия. Продолжая рассуждения, путники углублялись в гущу Краснолесья. Сосновые боры сменялись лиственными деревьями, но вновь переходили к пейзажу рыже-зелёных тонов и запахам влажной хвои. С каждым новым шагом среди этих троп, в Кроге и Ку’сибе росла уверенность. Они смело сходили с притоптанной тропы и без труда находили новую, искали ориентиры и обходили ландшафтные преграды в виде мелких рек и крутых оврагов. Порой, Кус не стеснялся самодеятельности, предпочитая следовать за вожаком сквозь густые заросли кустарников. Стоит ли говорить, что учитывая нынешнее состояние погоды, волшебник каждый раз крайне огорчался подобному решению зверя. К несчастью путников уже к вечеру тучи окончательно затянули небо, позволив тьме охватить лес, а плавно сочащиеся с неба капли превратились в настоящую дождевую стену. Ни «Водная Мембрана» Шеймуса, ни укрытие под кронами древ оказались не способны защитить путников от капризов погоды. Лесные тропы тут же превратились в ручьи, ветер ревел, парализуя жизнь в лесных окраинах, а дождь лил с такой силой, что превращал в невидимый фон всё, происходящее в радиусе десяти шагов. Погода продолжала бушевать и с приходом ночных часов, однако путникам, что уже планировали устроить ночлег в импровизированном шалаше из сосновых веток, всё повезло отыскать укрытие…6
— Крог, полагаю, тебе не доводилось бывать здесь? — проникая в своды пещеры, промолвил маг. — Нет, — буркнул орк, закидывая на плечо «Кроворуб». — Кус? Заслышав голос вожака, зверь огляделся по сторонам и двинулся в тёмные глубины. Волк опустил нос к земле, распознавая многочисленные источники запаха. Если опасность и существовала, она была недоступна чувствам Ку’сиба. Вскоре темнота озарилась светом созданных Шеймусом «Светлячков», а недра пещеры окрасились тенями и магическим пламенем костра. Своды пещеры представляли собой средней просторности каменистый зал с многочисленными расщелинами тоннелей. Всё окружающее пространство за исключением редких участков поглотили заросли мха и грибницы. В глубинах тоннелей виднелась лишь тень, которую не желали тревожить путники, а их происхождение имело явный рукотворный характер. Внешняя влага пробивалась с потолка, минуя входную расщелину и стекая по обточенным камням. Как ни странно, за исключением многочисленных букашек, животные в пещере отсутствовали. Если духи природы и населяли это место, то они старались держаться в стороне от любопытных глаз и нынешних гостей. — Хорошо, хоть пауков нет, — вытягивая магией влагу из мокрой насквозь одежды, промолвил волшебник. Его старое тело укрывал меховой лежак, а взгляд тонул в исследовании карт, сушкой коих уже занималась Лиара. — Похоже, здесь безопасно, но стоит быть на страже. Меня несколько смущают эти тоннели и некая магическая аномалия. Возможно, место силы. Кстати, Крог, где мы примерно находимся? — Здесь, — толстый палец ткнул в поверхность карты. — Скоро выйдем к берегу реки. Как планируем переправляться? — У Кирка слишком буйное течение чтобы рисковать услугами паромщиков. К тому же, — улыбчивый взгляд мага коснулся Крога и Ку’сиба, — не думаю, что кто-то из местных сможет потянуть такой груз. Пойдём на север до моста имени Са́уруса Про́тара. С документами у нас полный порядок. Проблем возникнуть не должно. Куда больше меня интересует, что будет дальше. За Протаром начинается герцогство Оленя, а оно, как известно, стало местом последних и самых жестоких столкновений времён гражданской войны. Да и ты, полагаю, толком не знаешь тамошних земель? — Дальше будет дальше, — почёсывая щетину, пробурчал орк. — Нужно сосредоточиться на сейчас. — А что сейчас? Вызову аури, расположу на входе «Ловушку». Кус рядом. Всё должно быть в порядке. Разве, что… тоннели. — Да. Будем дежурить. Крог первый. Потом Шеймус и Кус. — А как же я? послышался тихий голос. Девушка сидела у костра, утопая в серой шерсти Ку’сиба и меховой накидке. — Эльфы стойко переносят капризы погоды и могут дольше не спать. К тому же, Хал-ан, тебе нужен отдых. — Не волнуйся обо мне, дитя. Я — человек старой закалки. Справлюсь. — Лиара права, — кивнул орк. — Старику нужен отдых. Пойдёшь в дозор после Крога. Когда выспится Кус. — Так, стоп! Вы, когда это успели сговориться? — Шеймус либо спит сам, либо с помощью Крога! — оскалился в улыбке орк и демонстративно сжал кулак размером в два человеческих черепа. Больше Шеймус не протестовал.***
Как и Шеймус, Лиара ощущала некую ауру присутствия в недрах пещеры. Возможно, то был магический источник, располагавшийся среди переплетения тоннельных глубин, а возможно и некий могущественный дух, затаившийся неподалёку. По большей части духи природы не проявляли враждебности по отношению к смертным народам, предпочитая попросту держаться в стороне от всяческих контактов с их представителями за некоторым исключением жрецов. Иные сущности отличались агрессивным нравом и без раздумий атаковали каждого, кто вторгался в их владения. Однако и природа подобных существ не подразумевала собой беспричинную ненависть по отношению к кому бы то ни было, а агрессивный нрав являлся скорее чертой характера или защитным механизмом. Особо злобные индивидуумы нередко могли повстречаться среди, казалось бы, мирных духов, озлобленных внешними факторами или эмоциональным потрясением. «Лиара выглядит не спокойно, — раздался уже хорошо знакомый голос в голове девушки. — Что не так?» «Нет, Кус. Всё в порядке. Просто… я много думаю о том, что произошло. О встрече с вами и о том, что нам ещё предстоит» «Лиара похожа на вожака. Много думает о том, что было и том, что будет. Все двуногие такие. Вы не хотите видеть то, что происходит под носом» «Я не могу оставить память о моих любимых, Кус. Это всё, что у меня осталось» «Кус тоже потерял стаю и Кус тоскует. Но если Кус будет жить воспоминаниями, то не сможет идти вперёд» Девушка выдохнула и взглянула в глаза волка. Уже в который раз она дивилась мудрости этого существа и его рода. Ни один эльф и уж тем более человек, не был способен на подобную откровенность. И пусть у Лиары зрело множество вопросов о стае Ку’сиба, а Кус, несомненно, дал бы ответ, девушка отказалась использовать подобный шанс. Ни единого вопроса так и не достигло сознания зверя, включая то самое имя, что однажды всплыло в волчьем сне — Куза. Лиара понимала, что одно лишь его упоминание принесёт Ку’сибу боль. «У нас был непростой день, братец. Тебе стоит отдохнуть, пока есть такая возможность. Я останусь на страже» «Лиара справится?» «Конечно, — на фиолетовом лице проступили очертания улыбки. — Ведь, ты будешь рядом» Вскоре, из волчьего носа послышался тихий сап. Кус спокойно дремал на своём посту, периодически подёргивая ухом. Даже в подобном состоянии, чувства зверя значительно превосходили чувства эльфийки и всех её спутников. Лиара тем временем неспешно освободилась из объятий меха и накинула на плечи слегка сыроватую ткань накидки некогда подаренной отцом. Простецкий ритуал гидромантии, позволил вытянуть из ткани остатки воды. Бляшка берёзового листа замкнулась на талии. Девушка осталась наедине с собой и своими мыслями. «Я всё понимаю. Понимаю, что Кус прав. Понимаю, что должна быть сильной. И я держусь… держусь так, как умею. Но это… всё это выше моих сил. С каждым шагом, я будто пытаюсь сбежать от прошлого. Но, оно вновь настигает меня. Как мне забыть всё? Как я могу забыть вас? Тех, кого я любила… и люблю» Прозрачная слеза прочертила путь вдоль белой татуировки фиолетового лица и пала на серебряно-голубоватую поверхность темницы, где ныне был заключён «Талмон» — артефакт, за спасение которого было отдано столько жизней. — Что, ты такое? — сквозь зубы процедила эльфийка, пытаясь сдержать слёзы. — Почему, все боялись тебя?! Для чего ты нужен?! Артефакт молчал. Лиара схватила амулет в ладонь и стянула с шеи. Внезапно, камень отдал вибрацией в её руке. Девушка остановилась лишь на мгновение, только для того, чтобы убедиться, что не потревожила сон друзей. «Лунная роза» — татуировка на её руке оставалась всё так же прекрасна, как и в тот судьбоносный день на вершине алтаря, лицом к лицу с любимым. Ещё никогда воспоминания не приносили эльфийской душе столько боли. Невольно Лиара вспомнила и мастера, ведущего её за собой в своды подобной пещеры, где покоился ненавистный ныне, но оберегаемый артефакт. Вспомнила объятья отца и взгляд его глаз в моменты, когда судьба преподносила невзгоды. Смех Ариса. Добрый взгляд Луники. Постоянные остроты Алая. Смех юных эльфов. Касание ладони Рилана во время пения на «Shad-ir Hal»… Лиара отдалилась в противоположный конец зала, продолжая сжимать мифрил. Окроплённое слезами лицо озарилось злобным оскалом. — Я знаю, ты слышишь меня! Скажи хоть что-то! — сквозь зубы процедила она, но услышала лишь проклятое молчание. Ещё мгновение и темница «Талмона» с глухим щелчком ударилась о каменистый пол, выброшенная Лиарой. Затвор щёлкнул, высвободив неподвижного узника. Сияющий артефакт отскочил в грибницу и упал мёртвым грузом. Пала на колени и Лиара, более не сдерживая слёз. Лавина эмоций вырвалась наружу в неистовом порыве. Лиара пыталась сдерживаться, но не могла. Она закрыла глаза и припала с мольбами к земле и лунной богине. — Прошу, верни мне их! Верни мне их жизни и души. Клянусь служить тебе до скончания дней! Забери мою душу! Только верни их! Умоляю! Но луна молчала, как молчала и земля, и все прочие стихии. Лиара ощутила боль, будто её сердце пронзила острая сталь, столь же холодная и равнодушная, как сама реальность. Девушка осталась наедине со своей болью и ярким зелёным светом, коим озарилась пещера… Изначально, Лиара решила, что то был «Талмон», но подняв взгляд, узрела, что источник света скрывался среди пещерных стен, в окружении многочисленных тоннелей. Очертания тела, стоящего на постаменте, среди зарослей мха — Лиара смогла разглядеть в её чертах статую некой девы, подобной той, что существовала на берегу Нити. Один из сотен монументов, посвящённых деве-земли, разбросанных по всему Асхану. Глаза статуи вспыхнули зеленью, как и нечто сокрытое в её каменных руках. Ещё мгновение и новая вспышка озарила грибницу. На сей раз пробудился и «Талмон». — Лиара, осторожнее! — послышался крик Шеймуса, сменившийся треском стен и топотом тяжёлых шагов. Эльфийка подняла взгляд в надежде увидеть Крога, но существо, восставшее пред ней, было совсем не орком. Почти шесть футов роста, наделённое антропоморфными чертами в виде длинных когтистых рук, большой безглазой головы и каменного панциря, создание наполнило своды пещеры злобным шипением. Несмотря на ужасную наружность, это не был мутант, выведенный с помощью магии крови. Лишь одна из многих тысяч разновидностей гостей, прибывших в смертный мир из Мира Духов. «Хто́нец» — пронеслась мысль в голове эльфийки, когда она увидела существо, подобное тем, что атаковали Лан-Лур, ведомые тёмными эльфами. Уже в следующий миг девушка поняла, что тварь не была одинока. Привлечённые магическими потоками создания покидали стены тоннелей. Поднялась какофония криков, мгновенно преобразившаяся в агонию боя. Залитый слезами взгляд метался из стороны в сторону в попытке дать оценку происходящему. Раздался звон стали о камень и глухой взрыв кинетического удара. Зарычал волк. Девушка вскочила с земли, метнувшись к зелёному сиянию среди грибника, но была сбита подземным толчком всего за мгновение до того, как перед её лицом выскочил разъярённый дух. Растительность в пещере озарило сияние куда более яркое, нежели люминесценция грибов, а камни и булыжники вопреки гравитации взмыли ввысь и повисли в воздухе. Как и все его собратья, создание, что выскочило перед Лиарой, оказалось слепо, но его обоняние и слух не позволили девушке остаться незамеченной. Будучи духом земли, хтонец чувствовал магические потоки, пронизывающие пещеру и это нестабильное состояние наполнило обыкновенно пассивное существо гневом. Первый же взмах широкой когтистой лапы оставил на предплечье Лиары рваный след. Девушка взвизгнула от боли, но тут же сменила положение ног и сместилась в сторону, уклонившись от дикого скачка. Очередной толчок. На сей раз эльфийка устояла. Помчалась вперёд, различая среди окружающего сияния зелени «Талмон». — Лиара! Берегись! — среди общего сумбура послышался раскат грома. Рефлекторно эльфийка сместилась в сторону, едва-едва не став жертвой острых когтей. Шаг. Ещё шаг. Сверкающий зелёными переливами кристалл — овал идеальной формы. Лиара схватила его в ладонь. Вспышка света. Темнота. Очертания далёкой горы. Зелёная тишина. Образ великого древа и беловолосой девы у его корней. Вспышка лазури. Беловолосая дева, чей лик сокрыт в тени. Зелёное око на месте луны. Крик. Треск. Голос девы в сознании Лиары: «Защити нас…»***
Хтонцы взревели, будучи прижатыми к земле необъяснимой силой. Только что сияющая зеленью растительность окрасилась в иной оттенок и этим оттенком стала лазурь столь же яркая, как сияние лунных роз. Её касание окутало каждое живое существо в зоне досягаемости. Парящие камни трещали и гремели, сталкивались и превращались в пыль. — Кус! Даза! — взревел орк, параллельно откидывая назад волшебника. Нити лазурных лоз охватили каждого вопящего духа и их поверженные тела. Те, кто мог — бежали прочь, скрываясь в тени тоннелей. Те, кто остался — ревели от боли. Несомненно, то была магия, порождённая землёй, но далёкая от ритуалов друидов и прочих жрецов Силанны. То была пугающая сторона сего искусства — его тёмный аспект. Лазурь окутала всю растительность пещеры за исключением кристаллов алтаря — рук и глаз каменной девы, что сохраняли отблески зелёного сияния. Крики усиливались, превращаясь в рёв мольбы. Раздробленные камни носились вокруг подобно ревущим снарядам. И в центре всего этого безумия он — сияющий лазурью кристалл, скованный в руках друидессы. Крог стиснул зубы и ринулся вперёд, направляясь к Лиаре. — Стой! Нельзя! — остановил орка Шеймус. — Ты ей не поможешь. Жди здесь! Не подпускай Ку’сиба. Что было сил, маг сжал кленовое древко. Его уста произносили заклинание, а взгляд и навершие посоха вспыхнули пурпурным огнём. Лазурь продолжала охватывать новые участки пещеры. Хтонцы, угодившие в ловушку, затихли, ибо нашли свой покой в объятьях обезумевшей растительности. Вокруг волшебника образовалась пурпурная сфера — магический щит, ставший преградой от вьющихся подобно змеям лоз. Пыль раздробленных камней ускорялась в бешеном вихре, врезаясь в ткани щита. Непроницаемая магическая преграда сдержала поток, но никогда ранее Шеймус не встречал подобной силы. Алтарь, некогда бывший последним оплотом зелёного света, дал брешь и спустя мгновение оказался размолот в прах. Кристаллы драконьей крови, вложенные в статую и постамент, превратились в осколки. Костлявая ладонь надулась венами. Каждый шаг давался Шеймусу большим трудом. На его висках проступил пот, а голова наполнилась болью. Ритуал требовал от него слишком многого, истощая не только дух, но и тело. Прекрасные, некогда сияющие подобно звездам, эльфийские глаза ныне пылали лазурным пламенем. Тело Лиары не пострадало, но её разум и дух растворились среди бесконечного потока энергии, о чём свидетельствовало полное безразличие к происходящему и спокойствие на фиолетовом лице. — Лиара! — сдавленно воскликнул Шеймус и в то же мгновение припал на колени под страшным ударом, обрушившимся на сферу щита. — Шеймус! — отчаянно взревел Крог. Лишь чудом волшебнику удалось удержать защиту. — Лиара! — продолжил маг. — Я знаю… ты слышишь меня! Ты… должна побороть… это! Ты… хранительница… камня! А не его раб! Останови это! Лазурные лозы впились в поверхность щита подобно арбалетным болтам, что врезались в сталь доспеха. Маг удержал. — Лиара… прошу! — голос волшебника затрясся, окончательно затерявшись среди треска окружающего безумия. — Мастер… верил в тебя! И я… я верю! Я знаю… ты можешь! Уже темнеющим взглядом Шеймус разглядел лицо девушки, поражённое эмоцией. Лиара всё же услышала Шеймуса, но всё что она смогла — произнести в ответ одну беззвучную фразу: Прости. «Значит всё? Сколько мгновений ещё смогу удерживать это? Хах. А я то, думал… всё закончиться по-другому…» Темнота окончательно заволокла взгляд. Нос пошёл кровью. Шеймус более не мог держать щит, а посох стал его последней опорой. Позади, послышался голос Крога, характерный топот ног, ведущих орка на верную смерть и лишь одна фраза, достигшая слуха Шеймуса: — Сражайся! И Шеймус сразился. Из последних сил он собрал жалкие остатки энергии и превратил угасающий щит в оружие. Пурпурная вспышка озарила лазурную пещеру ярким огнём. Настал момент тишины.7
Широкие ворота подземной крепости — две створки массивных каменных врат, украшенные резным орнаментом змей и созвездиями инкрустированных аметистов. Недвижные изваяния из чёрного оникса, взирающие с парапетов башен в низины крепостных стен. Послышался глухой скрежет. Камень неспешно отворял свои скрепы, движимый системой рычагов и тросов. Редкие огоньки ирад, люминесцентные грибы и, конечно же, сияющие кристаллы киса́р стали основными источниками тусклого света в темноте обитаемых подземелий. Собравшиеся в стенах крепости создания — разношёрстые жители этих мест уже давно отвыкли от солнечного сияния лучей и дуновения ветров, не отягощённых земной сыростью. Сотни лет назад подземелье стало их домом, приняв как собственных пасынков, и они с благодарностью приняли сию материнскую опеку. Камень замолчал. Внутри стен воцарилась тишина и немое ожидание. Первые шаги ступили в подземный чертог. Стройные ряды из многих десятков воителей, укутанных в плащи — их шаг отдавал твёрдостью обыкновенно не присущей воинам подземных твердынь. На лицах, сокрытых в тенях капюшонов и масок, показались блики радостных взглядов — взглядов солдат, что, наконец, возвратились домой. Огромный минотавр — однорогий колосс, покрытый грубой чёрной шерстью, возвышался над рядами соратников. Топор в его руках — гигантская двуручная секира по прозвищу «Мена́г» превосходила в размерах едва ли каждого из присутствующих, а холодный безразличный взгляд медленно плавал по окружению. Каждый шаг Тарума отдавал вибрацией в почве, сколь силён и огромен он был. Но ни репутация минотавра, ни вся его стать не вызывали столько почтения, как фигура за которой следовал монстр. Ухмыляющаяся чёрная маска укрывала лицо того, кто был истинным хозяином этих мест — того, кто в разы уступал Таруму в физической силе, но был неизмеримо более могущественен, чем устрашающий воитель из рода зверолюдей. — Повелитель, — припал на одно колено укутанный в тёмную вуаль эльф. — Хвала Малассе! Вы, вернулись. Тейн промолчал, но коротко поклонился слуге в знак согласия и взаимного уважения. Бесконечные коридоры тьмы среди подземных лабиринтов Игг-Шайл наполнились бледными ликами. С самого начала времён подземелье стало домом для самых разных, порой, экзотических созданий и народа, созданного самой великой тенью. Безликие — дети Малассы возвели Карас-Тау ещё задолго до начала Эры Седьмого Дракона, в одном из своих тайников на границе лесов Ироллана и каменных залов Гримхейма. Даже спустя сотни лет после того, как дети Малассы покинули Карас-Тау, а его стены наводнили эльфийские беженцы, переименовавшие поселение в Иш-Кол — «Стены Шёпота», оно всё же сохранило черты своей первозданной архитектуры, возведённой руками коренных обитателей. Вьющиеся подобно змеям строения создавали целую паутину улочек неимоверно узких даже по меркам эльфийских горожан. Безликие не нуждались в пешем перемещении, а потому эльфам пришлось проделать немалую работу по благоустройству поселения и познания тайн, хранящихся за его ониксовыми стенами. Колоссальная башня Ристао́ст, не менее трёхсот футов высотой, служила опорой для верхнего свода пещеры и являлась сердцем Иш-Кол будучи выточенной прямиком в скальной породе — гигантском каменном столпе. Как и сотни лет назад из недр башни слышался шёпот молитв первородному дракону тьмы. Но в отличие от тех времён исходили они из уст эльфийского народа. Эльфы потратили века, чтобы привыкнуть к здешним условиям жизни. Гонимые и презираемые они нередко становились добычей подземных тварей и с большим трудом переносили отсутствие над головой небес. За редким исключением были позабыты музыкальные инструменты, полотна художников и традиционное ремесло. Стихи поэтов повсеместно вьющиеся на ветрах лесов превратились в бледное подобие себя — некую усмешку над прозой творчества. Луки, являвшиеся едва ли не самым грозным оружием в арсенале стражей леса, оказались не столь эффективны в условия ограниченной видимости и сжатого пространства подземных коридоров. Их место вскоре заменили чакры из стали теней, коей славились подземные рудники и лёгкие самострелы, чертежи которых были добыты в ходе многочисленных стычек с армиями гномов. Искусство боевого танца — «Vin-pa» получило характерные ответвления, а место зачарованных лотраэнов в руках эльфийских мечников сменили короткие, зазубренные клинки и кинжалы — оружие, ставшее самым верным спутником каждого слуги, аристократа и воителя Игг-Шайл. Чувства эльфов так же адаптировались к подземной темноте, а место лесных союзников заняли те самые существа, что некогда охотились на своих нынешних хозяев. Во второй половине шестого века, около трёхсот лет назад, история поставила эльфов Тарлада на грань уничтожения. Родные братья пришли к ним с войной и изгнали из родных земель. Пусть это и было не просто, пусть им пришлось проливать кровь и цепляться зубами за каждый шанс на светлое будущее, но эльфы, ныне раздробленные на множество кланов, выстояли вопреки невзгодам. Они сумели выстроить новое королевство, именуемое Игг-Шайл и отыскать место в этом мире, что превратилось в их новую обитель и настоящий дом. Высокий беловолосый эльф с характерной для местных жителей бледной кожей, острыми скулами и рассудительным тёмным взглядом наблюдал за приближением отряда с вершины Ристаост. Едва ли молодая внешность могла поведать о возрасте эльфа хоть сколько-нибудь больше, нежели усталый взгляд и морщины на бледном лице. Его тело было укутано в роскошную чёрно-фиолетовую мантию — символ высокого статуса, а нахождение на верхних этажах Ристаост означало причастность к старшему совету геро́нтов. Лорд Алуда́н так же известный, как Киха́л — «Чистый Разум». — Похоже, господин, наконец, вернулся домой, — приблизившись к Кихалу, промолвил его коллега. — Сколько лет? Десять? Двенадцать? И с каких пор он решил брать пленников? Алудан молчал, продолжая всматриваться в приближающийся отряд, во главе которого и шагал закованный в доспехи эльф. Как и ранее за спиной Тейна двигался грозный Тарум и отряд ассасинов во главе с Хо́тесом и Шелка́ром. Отсутствовала лишь леди Илаша, обыкновенно выделявшаяся из общей массы, своим вызывающим видом и хищным взглядом фиолетовых глаз. Как и заметил второй геронт — среди подручных господина присутствовал некий пленник, укутанный в тёмную ткань. Пленника вели в хвосте под присмотром минотавров-стражей, его руки стягивали путы, поводок не позволял сбавить шаг, а стянутый на голове мешок скрывал его лик от глаз окружающих. Крайне позорная участь в культуре эльфийского общества — мера, обыкновенно применяемая по отношению к преступникам и предателям. Впрочем, сам «гость» Иш-Кол сохранял осанку и, невзирая на унизительное, рабское положение ни на мгновение не опускал невидимый взгляд. — Похоже, его поход увенчался успехом, — преклонив голову, прошептал Алудан. — Оставим вопросы на потом, мой друг. Сейчас «Шасури» должны организовать своему повелителю достойный приём.***
Члены совета, некогда избранные Тейном из числа его доверенных соратников, встретили господина в верхней палате Ристаост. Там же последовало скоротечное совещание с отчётами о ситуации в Иш-Кол и его окрестностях за минувшие годы. Несмотря на радостное приветствие немногие по-настоящему разделяли радость встречи, ибо с возвращением Тейна, геронты утратили былую власть и самоуправство. В стенах подземной крепости каждое слово, произнесённое из уст её повелителя, становилось законом и каждый житель, будь то геронт или владычица ночи, не имел права противиться его воле. Тейн не любил споры и очень трепетно относился к вопросам собственной чести. Долгие годы существования и пережитые невзгоды оставили на нём свой след, порой заставляя холодного расчётливого прагматиста оборачиваться весьма экспрессивной личностью. Никто и даже геронты клана не рисковали перечить господину в подобный момент. Никто, за исключением одного эльфа, что стал другом Тейна задолго до его становления как лидера «Шасури». Алудан и Тейн остались на вершине башенного монумента — на балконе верхней палаты наблюдая за переливами аметистовых улиц. Где-то в тени зала, шуршал и телохранитель господина, коего Алудан давно не воспринимал как отдельное лицо. — Значит, «Талмон» был украден? — скрестив руки на груди, промолвил Алудан и взглянул в спину своего повелителя. – Есть информация, кто эта девчонка? — Ещё одна предательница, — с ноткой усмешки, промолвил Тейн, продолжая взирать в основание башни. — Не стоит волноваться, лорд Алудан. Илаша уже идёт по её следу. Геронт коротко кивнул в знак одобрения. Уж кого-кого, а способности госпожи Илаши он и впрямь оценивал по достоинству. Недаром Тейн избрал жрицу тени своей левой рукой и поручал ей самые ответственные задания. — Как всё прошло на востоке? — прозвучал вопрос, который Алудан хотел задать, но остерегался ответа. Повисло молчание, перебиваемое стуком могучих копыт о каменный пол зала. — Тарум, — выдохнул Тейн. — Позволь нам насладиться тишиной. Минотавр повиновался, тут же усевшись на пол. Отныне даже тяжесть его дыханья едва ли могла раздражать тонкий эльфийский слух. В годы отсутствия Тейн тосковал по атмосфере своего нынешнего дома, его сырому запаху и свежей прохладе на фоне стерильных улиц Листмура далёких от единения с природой и гармонии с землёй. Тосковал почти так же сильно, как по тёмным лесам Тарлада. — Не считая досадной промашки с «Талмоном», — после очередного глубоко вздоха ответил господин, — всё прошло как нельзя лучше. Мы расширили сферы влияния в Листмуре, заручились поддержкой тамошней аристократии. Теперь у нас есть собственный плацдарм среди земель северо-востока. — Это добрые вести, господин. Но… боюсь, я имел в виду несколько иное… — Месть свершилась, лорд Алудан. Предатели кормят червей. Во взгляде геронта проступила горечь. В отличие от Тейна, Алудан не желал крови «Иль-Вэн». В отличие от господина у него не было почвы для ненависти к этому клану. — Что до наших союзников? — Алудан предпочёл сменить ход диалога. — Играют свои роли. Их ряды растут, а силы множатся. План остаётся прежним. Вскоре, они соберутся в про́клятом форте Блэкстоун и мы сможем в полной мере заявить о себе. — Я много думал о нашем договоре, господин. Ты, действительно планируешь доверить столь ценную реликвию в руки людей? Как они собираются использовать «Талмон»? — Они надеются использовать его как часть неких технологий. Мне не важны их методы, если это приведёт к желаемому результату. — Не слишком ли это поспешный шаг? — Ты хочешь что-то предложить, сир Кихал? — Подумай сам, Тейн. Если девчонка смогла унести «Талмон», значит, она выбрана хранителем. Мы знаем, что артефакт можно упокоить в Харасан-Талу. Полагаю, именно эту цель и преследует беглянка. Возможно, нам не стоит препятствовать её миссии? Или даже напротив… оказать помощь? — Помочь предателям? — в сочувствующей манере усмехнулся Тейн. — Лорд Кихал продолжает страшиться призраков прошлого. — Я всего-навсего придерживаюсь голоса разума, господин. Люди не заслуживают нашего доверия. Если «Талмону» не суждено исчезнуть, пусть он хранится в Иш-Кол. Мы сумеем спрятать артефакт в тайниках безликих. — Прятать подобную силу? — продолжал усмехаться Тейн. — Боюсь, ты не понимаешь ситуацию… — Я всё понимаю, господин! — в обыкновенно невозмутимом голосе проступили искры гнева. — Понимаю, что вы желаете вернуть Тарлад. Понимаю, как далеко готовы пойти ради своих целей и я ценю вашу решительность. Но я пытаюсь отговорить вас от поспешных решений. «Талмон» — не оружие, подобное клинку и не часть людских технологий. Его нельзя контролировать. — Алудан, не смей перебивать меня, — с привычным прагматизмом промолвил Тейн. На сей раз возмущённый голос товарища не разбудил в нём эмоций. — Прошу прощения, — склонил голову Алудан. — Я… лишь пытаюсь помочь. — И я ценю твою помощь, старый друг, — эльф опустил закованную в сталь ладонь на плечо геронта и наградил его невидимым взглядом. — Твои советы не раз спасали меня от ошибок и собственных пороков. Ты — моя правая рука, Алудан. Но, на сей раз, поверь, я знаю, что делаю. Мы вернём всё, что было подло отнято у нас столетия назад. Даже если мне придётся пройти все просторы Шио и вернуться сюда. Сир Кихал покорно склонил голову, принимая ответ. И вновь затянувшееся молчание, сочетающееся с беззвучным шёпотом среди аметистовых улиц города. Внимание эльфийского повелителя приковало к себе растение — обычный цветок, проросший среди уступов башни. Тоненький стебель, удерживающий на себе крохотный, переливающийся тусклым сиянием бутон. Цветок подобный своим многочисленным сородичам, но в то же время совсем иной, совсем одинокий. Воспоминая вернули Тейна на сотни лет назад. В голове ожили образы отца и матери, ведущих его за руки сквозь луга. Та нежность и любовь с коей его касалась рука матери и та сила, которую он ощущал находясь рядом с отцом. Голоса друзей и образы минувшей жизни, вид одинокой горы и огромного древа, чьи бескрайние ветви укрывали его родной дом. Всё исчезло — испарилось в бесконечной чреде войн и кровопролития, неизменно сопутствующих истории этого мира. — Наш пленник? — наконец, промолвил Алудан. — Кто он? Взгляд Тейна всё же коснулся глаз собеседника. Два изумрудных зрачка сверкнули искрами. Казалось, маска Тейна и его лицо в это самое мгновение выразили одну и ту же эмоцию — широкая улыбка, скрывающая глубокую ненависть и холодную злость. — Тень нашего прошлого, — донёсся голос из его сокрытых уст.8
— Что это такое?! Какого чёрта произошло?! — Я… я не знаю. Я помню, как взяла «Талмон», а потом… — Это была магия камня, Крог, — едва слышно промолвил Шеймус, съежившийся на лежаке в углу пещеры. Рядом с волшебником лежал исцарапанный когтями волк и эльфийка, поглощённая ритуалами исцеления. Как и Шеймус, Лиара пришла в себя лишь спустя пару часов, узрев последствия собственных действий. — Крог видел магию шаманов! — продолжал рычать орк. — Земля даёт силы, крушит, исцеляет раны! Но это…! Раненная острыми когтями орочья рука указала на нынешнее окружение некогда зелёной пещеры. Вся густая растительность иссохла, превратившись в серую пелену стен. Камни, в том числе и расколотые кристаллы святилища, рассыпались в прах, усеяв пол пещеры. Мёртвые тела хтонцев и троглодитов иссохли подобно древним мумиям в чертогах шантирийских руин. Всё, чего коснулась лазурная магия «Талмона» утратило жизнь. Ныне кристалл вновь нашёл своё место в мифриловой темнице на шее хранителя. — Это тоже магия земли, Крог, — протянул Шеймус. — Вернее… один из её аспектов. Не удивляйся, здоровяк. Магия… очень многогранна в своих проявлениях. — Kia kaptura, — тихо промолвила Лиара. — Каждый дракон является воплощением двойственных аспектов. Силанна — не исключение. Silanna-Essera — Творец, она же Мать-Земля, коей поклоняются друиды и весь эльфийский народ. Essera защищает природу и её порождений, внимает молитвам и приносит дары. Но… есть и обратная сторона богини, о которой не принято говорить вслух. Когда в природе исчезает баланс и наступает хаос, Силанна пожирает жизнь своих порождений. Приходит Kaptura-all. — Капту́ра? — с привычным грубым акцентом пробурчал орк. — Разрушитель, — выдохнул Шеймус. — Магия Разрушителя? Проклятый камень молчал раньше! Почему сейчас?! — Похоже, «Талмон» вступил в резонанс с кристаллами в здешнем алтаре, — указав на руины статуи, пояснил волшебник. Фиолетовые ладони в очередной раз прикоснулись к его груди, наполнив тело успокаивающим потоком. — Отсюда и столь острая реакция. «Талмон» пытался подавить внешний источник магии или вытянуть его энергию. Возможно, это была банальная самозащита. Нам ещё повезло. Кто знает, что бы могло произойти, окажись тут драконья жила. — Значит, оно сломало амулет Шеймуса? Маг затих, пытаясь найти ответ. Лиара виновато опустила взгляд, её пальцы медленно перебрали яшмовые каменья браслета. — Нет. Это всё я. Я выпустила «Талмон». На клыкастом лице застыл недоумевающий оскал. Вопросительный взгляд серых глаз коснулся эльфийки. На фиолетовых щеках засверкали слёзы. — Это — моя вина, — продолжила Лиара. — Я поддалась эмоциям и… подставила под удар вас. За всё, что вы сделали для меня, я отплатила вам этим… я не достойна того, чтобы находиться рядом с вами! Орк глубоко вздохнул и поднял взгляд к потолку пещеры. Лиара пыталась сдержать плач, но, как и парой часов ранее не смогла совладать с эмоциями. — Простите меня, — сквозь слёзы промолвила девушка. — Я — чудовище! Своды пещеры наполнила тишина, перебиваемая плачем Лиары. Она не ждала услышать ответ. Ответа и не последовало. Лишь прикосновение холодной костлявой руки. — Тише, дитя, — прошептал Шеймус. — Никто не держит на тебя зла. Правда, ведь, Крог? Физиономия орка выстроила гримасу. Его лик выражал одновременно и недоумение, и гнев, и растерянность, и некие очертания улыбки. — Все живы, — спустя несколько протяжных мгновений, послышался ответ. — И почти целы. — Ну вот, видишь. Всё не так плохо. В конце концов, теперь мы имеем более полное представление о магии «Талмона», её губительных свойствах и обстоятельствах в которых они способны проявиться. Можно воспринимать случившееся как некий эксперимент. И к счастью для нас, он оказался удачным. Испытав воистину титаническое усилие, Шеймус принял сидячее положение и разгладил взъерошенную прядь на голове Лиары. В глубине эльфийских глаз блеснули искры. Лиара подняла заплаканный взгляд. — Старик дело говорит, — успокоившись, орк присел и опустил ладонь на плечи девушки. — Знание — тоже сила. Крогу… даже понравилось. Но больше так не делай! — Я тоже неплохо размялся, — испытывая всё те же усилия старик, сжал эльфийское плечо. — Да и Кус, полагаю, остался доволен. Да, злодей? Заслышав собственное имя, волк поднял взгляд. Раны когтей на его теле приносили зверю боль, но в них не было ничего такого, к чему бы не привык грозный ак’рик. Ладонь волшебника опустилась на влажную фиолетовую щёку и проделала путь до подбородка, дабы утереть слезы. Шеймус подбирал слова, дабы успокоить свою ученицу, но не успел произнести и звука, как оказался скован хваткой её рук. Лиара прижала старика к себе что было мочи, а другой рукой обхватила шею орка. Лишь на секунду в глазах Крога вспыхнуло недоумение, преодолев которое он всё же поддался и прижался к Лиаре щекой. Спустя мгновение к объятьям присоединился и Кус, втиснувшись в щель между спинами мага и орка. Лиара сжала объятья так сильно, как только могла. — Просите меня… — сквозь слёзы звучал её сдавленный голос. — Тише, дитя, — промолвил маг. — Всё хорошо. Мы рядом. На его бородатом лице расцвела улыбка, которой Шеймус не улыбался уже много-много лет. В серых глазах застыли слёзы подобные тем, что ныне окропляли эльфийские щёки. Путники слились в объятьях. Столь разные и такие одинаковые, все они прошли долгий путь, полный свершений и лишений, все они потеряли свой дом, друзей и семью, чтобы впоследствии оказаться здесь и сейчас, в текущем моменте и состоянии. Стечение обстоятельств или же происки Девы-Судьбы? Этот вопрос навсегда останется без ответа, ибо его значение не изменит смысла происходящего. Те, кто некогда были лишь отдельными душами, потерявшимися на дороге жизни, в это самое мгновение стали чем-то большим, чем-то значительным. Этим прохладным утром после минувшего дождливого дня Лиара вдруг осознала, что, даже оказавшись в столь незавидной ситуации, потеряв любимого мужа, отца, дом и всех своих друзей, даже находясь на чуждой земле, она всё же не оставалась одна. Теперь её окружала необычная, сплетённая из самых разных нравов и взглядов, но всё же настоящая семья. Семья, что ныне стала Лиаре важнее всего и даже её собственной миссии. …И лишь угрюмый взгляд орочьих глаз, рушивший внешнюю идиллию сего момента.