3
Заряженная отрицательной энергией тёмная волна, схожая с той, что извергается из пастей чёрных драконов, пронеслась по телам людей, орка и двух волшебников. Если первое заклинание колдуньи было соткано, дабы надломить телесную оболочку, то нынешнее колдовство било куда глубже — в самое естество своих жертв, поражая их разумы и сердца. Сергей отступил назад, ощутив шёпот в мыслях и ужас в своей душе. Ещё никогда, меч не казался ему таким тяжёлым. Ещё никогда он не испытывал подобный страх. «Стальная Молния» сорвалась на землю, а зазубренный кинжал вонзился в ткань гамбезона. Просочилась кровь. Парнишка схватил руку нападавшего, но оказался слишком слаб, чтобы оказать должное сопротивление. Последовал острый удар локтем, что усадил юношу на землю и оставил глубокую сечку на его лице. — Пощады, — тихим голосом воскликнул «деревенский рыцарь». Возможно когда-то давно, до «Войны Горького Пепла» и «Дня Огненных Слёз», эльф и знал о таком понятии как жалость, знал о милосердии и прощении. Но эти времена остались далеко позади, истлели в пламени гражданских войн и темноте враждебных подземелий. Чёрная сталь свистнула в воздухе, но «Кинетический Удар» отбросил обидчика на добрые пять шагов, в очередной раз, отсрочив встречу Сергея с Асхой. Оставаясь в центре строя, маги продолжали сопротивляться психическому натиску, но их воля и силы подходили к концу. Редкие защитные чары защищали отряд, а бас Карена — человека, чья воля худо-бедно противилась колдовству, пытался восстановить порядок. Всё тщетно. Более наёмники не являлись тем крепким слаженным отрядом, коего опасался враг. Более это не был противник, что вселял уважение своим упрямством и силой. Теперь, остатки бойцов вопили и рыдали подобно младенцам, едва находя в себе силы, дабы просто продолжать жить. Эльфы убивали людей без жалости с присущим их народу презрением и холодной ненавистью. Более это не был бой. Началось банальное истребление. Вокруг семенили скрытые в тёмных нарядах воины, выискивая свой момент. Да, магия тьмы тянула его силы, а эльфийская сталь оставляла на толстой шкуре всё новые следы, но воля Крога оставалась непроницаемой для враждебных чар. Тра’вага метался по полю боя подобно дикому зверю. Удар, смещение, удар, защита — из раза в раз, снова и снова. Пусть орк и принимал значительный ущерб, покинув построение, но за каждый удар, что доносили эльфийские клинки, их владельцы расплачивались кровью и отсечёнными конечностями. Эта эльфийка, наконец, Крог сумел разглядеть и её лицо. Эту надменную улыбку и тёмные огни, застывшие среди напряжённых ладоней. Ей было плевать как на превозмогание Крога, так и на жертвы собственных собратьев, павших под его клинком. Илаша хотела драмы, хотела увидеть страдания своего врага и его отчаянные, безнадёжные попытки добиться победы. Чёрное сердце не знало жалости и пощады. «Достану тварь!» — звучала единственная мысль в голове Духа Песков. Смещение. Удар. Промах! Зазубренный клинок вонзился в орочье брюхо, высвободив кровавый поток. Боль настигла орка даже сквозь агонию ярости. Крог продолжал сражаться, но попавший в жилы яд постепенно сковывал движения. Руки теряли чувствительность, а взгляд охватывала тьма. Всё реже «Кроворуб» достигал целей, всё чаще эльфийские клинки рвали орочью плоть. Очередную вспышку боли ознаменовал кинжал, вонзившийся в бедро. Более Крог не смог удерживать вес собственного тела. Тени тут же устремились к уязвимому врагу, подобно стае волков, что мчались на запах крови. Они могли забрать жизнь тра’вага, могли положить конец его похождениям и отомстить за жизни убитых соратников. Могли, но были остановлены спокойным, нежным, едва ли не дружелюбным голосом: — Оставьте, — промолвила Илаша и сконцентрировалась на орке. — Этот мой. Тело Крога тут же наполнила боль, а разум начал теряться в видениях. Беззвучный шёпот охватил его слух, наполнив сознание тенью. Позади, доносились крики изувеченных людей, гибнувших под чёрной сталью. Слабели и защитные чары, и пара обескровленных магов. Одна из эльфийских ладоней превратилась в кулак, в то время как взгляд и пальцы второй руки неотрывно тянулись к одинокому орку. С каждой секундой, давление на его разум усиливалось, а тело продолжало слабеть. С каждой секундой, улыбка на эльфийских устах становилась всё более фанатичной. Всё что мог тра’вага в сей момент — пытаться сохранить сознание и продолжать сжимать рукоять.***
Эльфы кружили подле своих статичных целей, нанося непринуждённые, безнаказанные атаки. Маги более не могли дать отпор, сосредотачиваясь исключительно на защитных чарах, что были лишь отсрочкой неизбежности. Более эта битва не имела смысла. Магия тьмы завладела не только телами людей, но и их душами, обрекая на верную, безропотную смерть. — Слишком… сильная! — сквозь зубы процедил Муфос, создавая очередное заклинание. — Это… конец. Шеймус молчаливо прохрипел, взирая на то, как его друг вступил в ментальное противостояние с колдуньей. Старик знал, что разум орков устойчив к контролю, как знал и о том, сколь сильна воля Крога. Однако, даже тра’вага имел свои физические и ментальные пределы. Тело Крога уже слабело и истекало кровью, а магия тьмы лишь усугубляла эффект. Рано или поздно померкнет и его сознание, пав перед силой тёмной госпожи. Именно этого и добивалась колдунья. Её действия были продиктованы жестоким азартом. Сколько времени сможет сопротивляться орк? Что погибнет быстрее, его тело или разум? Насколько далеко была готова пойти Илаша, чтобы получить ответы? Во взгляде одинокого серого глаза вспыхнула искра некой идеи. — Не конец! — чуть слышно промолвил Шеймус. — Муфос! «Решительность»! — Что?! Но это… — Муфос! Делай! Недоумевающий волшебник собрал в кулак скудные остатки сил, от чего его нос пошёл кровью и полопались сосуды в глазах. Ритуал заклинания, концентрация, пламя сорвалось с навершия посоха, отразившись в испуганных взглядах людей. Пусть и не самое простое заклинание, но куда более примитивное, нежели магия теней, творимая эльфийкой. Разве мог он — обычный гильдийский чародей с весьма посредственными навыками, противиться настоящему магистру — высшей жрице богини теней? Вопреки всеобщим ожиданиям — да. Муфос смог. Заклинание не просто возымело эффект, но и разрушило негативные чары, позволив пламени вновь разжечь людские сердца. — Я не понимаю… — простонал Муфос, пав на колени. — Как? — Кто-то слишком заигрался и утратил контроль, — прохрипел одноглазый старик и сосредоточился на новом ритуале. — В бой! Звон стали ознаменовал чреду новых разменов. Левая рука капитана превратилась в обузу не способная даже сжать кулак. Он более не мог находиться в тылу по той причине, что тыла больше не было. Молодой парнишка в окровавленном оливковом гамбезоне ныне выполнял роль его щита, а лезвие топора то и дело сталкивалось с противником. Пламя более не озаряло ночь, ибо Муфос исчерпал все свои силы. Эльфы продолжали наседать, попросту задавливая числом недобитую дюжину бойцов. Эта битва не должна была длиться и минуту, но оглушительный треск вновь разорвал воздух. «Цепная Молния» пронеслась по полю боя, с невероятной точностью отличая союзника от врага. Заклинание расчистило путь и обезвредило часть эльфов, что окружили тра’вага. — Карен! — хрипя, воскликнул Шеймус. — Прорывайтесь! Прикройте Крога! Карен понимал, чего хотел Шеймус. Начинал догадываться, почему бежала его ученица и о причинах происходящего вокруг. Но всё было уже не важно, ибо в текущей ситуации любая идея была лучше бездействия, а смерть тёмной госпожи, пусть и не позволит им выжить, но всё же оплатит пролитую кровь. — Вперёд! — взревел капитан, что было сил в его голосе. — На смерть! — На смерть! — подхватили его остатки голосов и даже лежавшие на земле товарищи, в коих едва теплилась жизнь. Единой массой они ринулись вперёд, навстречу неизбежности и собственной славе. — Хороший… трюк, магистр, — простонал Муфос. — Что теперь? — Последний козырь. Выиграй для меня время. Оставшийся без всякой защиты Шеймус сконцентрировал все свои силы в единый ритуал. Всё его тело, каждая клетка кожи запестрила пурпурным сиянием. Более волшебника не волновали ни стремительно приближавшиеся эльфы, ни гибнущие у его ног люди. Энергия копилась, набирала темп, пока из уст доносились слова некого могущественного заклинания. Концентрация. Послышался шаг и стук дерева о сталь. Муфос более не мог колдовать, но он нашёл в себе силы, чтобы пусть и на пару мгновений, но всё же задержать врага. Он упал быстро, после пары ударов эльфийских сапог. Следом, на землю пал и Шеймус. В отличие от вестрокского мага, старика не коснулись руки противника. Он пал от истощения и внутренних перегрузок, но на бессознательном лице, окроплённом его собственной кровью, застыла улыбка. Шеймус сделал то, что планировал — передал эстафету.***
«Магия! Эльфийка! Тварь! Чары сломали людей! Жалкие! Люди больше не хотят сражаться! Люди готовы принять смерть! — темнота заволакивала взор. Ладонь сдавила рукоять «Кроворуба». Запах крови продолжал щекотать обоняние. — А что Крог?! Готов принять смерть?! — Запах крови. Привкус железа во рту. — Сдохнуть под клинками этих трусов?! — КРОВЬ! — НИКОГДА!» — Ра-а-а-а! Убью тварь! — раздался воистину демонический рык. Кровавое пламя в глазах Духа Песков вспыхнуло с новой силой. Покрытая татуировками рука обхватила рукоять столь крепко, что послышался треск пястных костей. Треск в разы более звучный охватил и окружающее пространство, когда молния пронеслась по ближайшим врагам, за секунду до того, как те кинулись на орка. Крог вскочил на ноги и разрубил пополам ближайшую к себе цель, продолжив поход за головой колдуньи. Эльфийка больше не контролировала его тело и уж тем более дух. Ей не удалось сломить волю тра’вага, даже сосредоточив все свои силы на нём и позабыв об прочих воинах отряда. Ныне, этот самый отряд, лишённый магической поддержки и всяких тактических манёвров мчался вперёд в неистовом, решительном порыве. — Kaltan! — выругалась Илаша. Наглая ухмылка стёрлась с её лица. Нет, Илаша переживала отнюдь не из-за гибели своих слуг и даже не из-за того, что именно её действия подарили врагу призрачную возможность. Тёмная госпожа попросту не могла терпеть ситуации, когда что-то выходило из-под её контроля. Эльфийка чувствовала себя подобно кошке, что упустила мышь, и хотя эта битва была уже выиграна, ущемлённая гордость Илаши не могла смириться с тем, что всего один недооценённый противник, способный справиться с чарами, перепутал все карты в её руках. Эльфийка шагнула вперёд, поравнявшись с рогатыми телохранителями, и вновь развела руки по сторонам. Кольца вспыхнули фиолетом. Теперь, эта ментальная битва носила принципиальный характер. — Хочешь убить меня, монстр? — ухмыльнулась она, глядя на хромого орка. — Ну, давай! Я выпью все твои силы и пожру разум! Я уничтожу тебя! Сбор энергии, концентрация — магия тьмы, что сотнями змей пронзила тело тра’вага. Оскал на эльфийском лице сменился недоумением. В сокрытых маской глазах, пусть и всего на мгновение, но проступил страх. Всему этому могла быть лишь одна причина — заклинание Илаши не возымело эффект. Разъярённый орк попросту отказывался подчиняться её тёмной магии. — Убить его! — во весь голос воскликнула Илаша. От былой невозмутимости и самодовольства исчез и последний след. — Убить их всех! «Убью!» — звучала единственная мысль в голове Крога, что не позволяла ему пасть, как и пару лет назад, во время пожара в Вероне. За спиной послышались звуки тяжёлых шагов, что явно не могли принадлежать эльфийским ассасинам. Остатки людей поравнялись с израненным орком, закрыв его тыл. Их цель была так далеко и так близко, а два могучих минотавра служили финальной преградой на пути. — Орк, сражайся! — послышался рёв Карена. И Крог продолжал сражаться. Не смотря ни на что, он продолжал сражаться, из последних сил ухватываясь за тонкие нити жизни. Из окровавленной пасти послышался рёв — крик боли и ярости. Эльфы ускоряли движение и заходили с флангов, в то время как охвостье отряда продолжало шагать вперёд. В очередной раз тень выскочила перед лицом, забирая на себя внимание орка. Крог знал, что его атакуют с фланга, а переломанный Карен не сумеет остановить врага, как и юнец Носторстон. Тра’вага провернулся на здоровой ноге готовясь разменять удар, но ощутил необыкновенную лёгкость движений и ясность собственного взгляда. Боль, доселе сковывающая могучее тело отступила в единственный миг. Руки вновь обрели силу, а пространство вокруг озарилось едва различимой пурпурной аурой. «Шеймус!» — сообразил Крог за мгновение до того как «Кроворуб» ускорился в его руках, а далеко за спиной послышался звук павшего тела волшебника. Воспользовавшись шансом, тра’вага бросился вперёд, попросту игнорируя эльфов и хромого обожжённого минотавра. Он знал, что заклинание не будет действовать вечно. Времени выжидать и щупать противника, у него попросту не было. Всё или ничего. Лицо Илаши вновь преобразилось и даже маска, более не могла скрыть поселившийся в её взгляде страх. Сделал два шага, подсел, вынырнул с ударом, сместился вправо. Мать-Земля надёжно держала его шаг, а Отец-Небо направлял руку. Оглушающий звон стали о сталь. Грохот. Телохранитель блокировал и тут же нанёс контрудар. Звон. Шлем слетел с головы Крога, отскочив по земле подобно снаряду. Всего миллиметры спасли орка от прямого попадания секиры. Чёрные волосы напитала кровь, но сияющие пурпуром и огнём глаза тут же отыскали брешь в обороне противника. Выпад, финт, лезвие «Кроворуба» ударило о сталь и вонзилось в бедро минотавра, угодив под пластину брони. Зверочеловек взревел, но продолжал сражаться. Смещение, удар, нырок — Крог увернулся, но тут же попал под линию атаки второго стража. Едва, но всё же успел парировать. Оглушающий звон. Тра’вага сместился, оказавшись по левый — наиболее уязвимый фланг, собрался и что было сил, нанёс горизонтальный удар. Звон стали отдался вибрацией в руках. Минотавр всё же парировал, но не смог удержать позицию и вынужденно отшагнул назад, открыв кратковременный путь к заветной цели. Теперь, Дух Песков мог узреть главного врага, её глаза и осознание в них собственной участи. Настал момент истины. Всё в мгновение ока. Рёв. Грохот. Звон. Искры. Звук павшего на землю массивного тела.4
— Хорошая попытка, — оскалившись, фыркнула Илаша, приближаясь к телу тра’вага. — Я, действительно, впечатлена. Крог сидел на коленях, придавленный мощной трёхпалой лапой в районе шеи. Горло орка плотно подпирал сжатый в руке ассасина клинок, в стали которого сияла луна и угасающее сияние глаз орка. Заклинание Шеймуса рассеивалось, а по мере его отступления приходила и боль — дикая, неистовая, охватившая каждую клетку тела и особенно вывернутую после удара секиры левую руку. Искорёженная сталь пробитого наплечника впивалась в плоть, а тёмный эльф и минотавр, что должны были сдерживать сопротивление орка, ныне попросту не давали ему упасть. — Я знала, — тем временем продолжала эльфийка, — что мне придётся иметь дело с орком. Знала о том, как вы устойчивы к ритуалам Малассы и… контролю разума. Знала, но если честно, хотела проверить это лично. И ты меня не разочаровал. Звуки боя, доносившиеся со стороны, стихли окончательно. Более эльфы не ощущали никакой опасности, обшаривая тела. Командиры приказывали отыскать раненых по обе стороны баррикад и собрать сундуки наёмников. На лице Илаши вновь проступила улыбка — та самая игривая улыбка, что виднелась при появлении тёмной госпожи. Её голос и черты лица смягчились, а мимика и язык тела даже не пытались скрыть внутреннего возбуждения от вида поверженного врага. Крог что-то пробурчал под нос и в то же мгновение мыс эльфийской туфли врезался в его лицо. — Kla’ish kaltan! Не было разрешения говорить, — в её голосе проступила нотка ненависти. — Мы потратили много времени, чтобы найти вас. Сначала Листмур, один маленький трактир… потом форт, несговорчивый старик командор и вот, этот берег. Ты даже представить не можешь сколь сильно я бы хотела посмотреть, как вы, дикари, рубите друг друга по причине мнимых разногласий. Это ведь, так свойственно вам, низшим расам. Ты, со мной согласен? Крог молчал. — Я спрашиваю, согласен?! Вновь мыс туфли нашёл лицо орка. Крог провис. Тем временем позади, послышались звуки волочения. Эльфы тащили за собой парочку истощённых магов, что мало-помалу приходили в сознание. Илаша улыбнулась. — А вот и твои друзья. Теперь, все в сборе… почти все. Ваша подружка убежала. Подумать только! Столько народу погибло ради этой маленькой глупой девчонки — дочери предателя. Взять вас. Или Древена. Вот уж кого мне действительно жаль. Он был так предан своим идеалам и своему другу, что не смог набраться смелости и взглянуть правде в глаза, — послышался глухой смешок, так же наполненный презрением. — Впрочем, перед кем я распинаюсь?! Ты же не более чем обычное, безмозглое животное. Противоестественный выродок. Тварь, не заслуживающая права ходить по этой земле. Илаша оскалилась и что было сил, пнула Крога в лицо. Тело орка обмякло, изо рта потекла кровь — след очередного рассечения на лице и обильного внутреннего кровотечения. Вокруг послышались радостные вопли подручных эльфийки, ожидавших того момента, когда их госпожа приведёт в исполнение приговор. Эльфийка потянулась за спину и достала короткий, похожий на осиное жало кинжал — предмет совершенно бесполезный в сражении, созданный сугубо для нанесения добивающего удара по обездвиженной цели. Raen-tel — «клинок милосердия». — Последнее слово, — прошипела она и опустилась на одно колено. Все вокруг замерли. Воцарилась тишина. — Крог… нет, — беззвучно простонал Шеймус. — Хо… хочешь убить, — истекая кровью, чуть слышно прорычал орк. — Убивай. А не болтай… тварь! Град! Воины тёмных эльфов были слишком опьянены вкусом победы и видом поверженного врага, чтобы осознать, сколь сильно изменилась ситуация в тот короткий миг. Лицо Илаши скривилось в улыбке. Она подняла кинжал с широким демонстративным взмахом, стараясь предать финальному акту пьесы должный драматизм, но лишь в последний момент поняла, сколь глубока была пропасть её ошибки. Затрещали заросли кустов. Тишина сменилась рыком. Кус атаковал неожиданно и безвозвратно, промчавшись словно стрела. Он хотел атаковать раньше, хотел встать бок о бок с вожаком, но фраза не раз звучавшая из орочьих уст по ходу битвы — «даза», заставляла ак’рик скрываться и выжидать. Зверь видел кровь, видел, как гибнут люди, как зазубренная сталь пожирает жизнь вожака и как страшный удар минотавра опрокинул его на землю. Всё это время Кус оставался безучастным наблюдателем, не смея нарушить приказ. Волчье сердце колотилось в бешеном ритме, а нервы нашли свой предел, но Ку’сиб терпел, ожидая заветной команды — призыва к атаке. И она прозвучала. Пусть и едва различимым, предсмертным рыком, но прозвучала. Илаша взревела, почувствовав на своём бедре капкан волчьих челюстей. Атака зверя застала врасплох даже минотавров-стражей, что более не видели опасности для своей госпожи. Кус тут же рванул её на себя, оттаскивая жертву глубже в заросли. Раздался треск разорванной суставной сумки. Илаша вопила от боли и ужаса. Клыки Крога обнажились в улыбке, а сознание помутнело. Руки эльфа и минотавра более не удерживали его тело, позволив орку пасть на сырую поверхность земли. В глазах пронеслись образы. Харулла. Куза. Кус. Травгар. Лиара. Луна… яркая луна, полная прохладного сияния. Успокаивающий свет. Запах утреннего хвойного леса. Прохлада. Покой. Всё происходило в считанные мгновения. Илаша хотела бы применить свои чары, но не имела для этого и малейшей возможности. Даже кинжал, приготовленный для орка, остался лежать на пропитанной кровью траве. Кус не знал пощады, он выплёскивал всю ярость, злость и ненависть, накопившиеся за время ожидания. Эльфийка в чёрно-фиолетовом плате стала для него злейшим врагом — заветной добычей. Илаша сопротивлялась не долго. Когда слуги подоспели на помощь — было уже слишком поздно. Оставшиеся на земле клочья плоти и тряпья лишь отдалённо походили на некогда прекрасную эльфийскую колдунью из клана «Шасури». Пусть партия и была проиграна, но ключевая фигура исчезла с вражеской доски. Окровавленная морда волка искривилась в жутком оскале. Кус бросился вперёд, рыча в порыве животной агрессии. Он не боялся, не переживал из-за числа врагов и острых клинков, направленных в его сторону. Миновал удар огромной секиры, что не достиг зверя лишь из-за раны на мускулистом бедре стража. Волк зарычал и набросился на эльфа — единственную преграду, вставшую между ним и телом Крога. Ассасин не смог совладать с силой зверя, и был сбит с ног, но всё же успел всадить клинок в серое брюхо. Красное пятно тут же расползлось по шерсти, но волк не остановился. Он продолжал метаться словно демон, пока не оказался рядом с неподвижным телом своего верного друга. — Значит, защищаешь хозяина? — прошептал ассассин. — Он уже труп. И ты тоже. Кус и не думал отступать, даже перед подавляющим числом врагов. Как в те незабытые времена, когда пылала Верона. — Эта мразь убила госпожу! М-а-а-а! — заревел второй минотавр, вынося на руках то, что осталось от тела Илаши. — Убить! Убить его! Кус приготовился встречать нападение, но щелчки пусковых механизмов эхом отдались в его ушах. Следом за щелчками пришла и боль. Острая и пронизывающая, вызванная несколькими короткими снарядами, вонзившимися в левый бок. Серая шерсть наполнилась кровавым оттенком. Приступ боли сковал тело зверя. Бежать было некуда. Инстинкт самосохранения говорил сражаться — сражаться за собственную жизнь и тлеющую жизнь того, за кем Кус шёл все эти годы и Кус бросился в бой, раскрыв капкан своих челюстей. Один против всех. Он не знал страха. Звук тяжёлого дробящего удара. Хруст. Жалобный визг. Хлопок упавшего тела. Обожжённый минотавр прошёл испытание в эту ночь, получив право сбросить рабские оковы и стать одним из них — воинов, что верой и правдой несут службу для своих господ и вольны сами избирать повелителя. Однако, как оказалось, на подобной победе, его достижения не обрели свой финал. Увидев, как раненый волк готовится к броску — минотавр среагировал. Он перехватил молот и из удобной позиции нанёс чудовищный удар. Под молотом послышался треск позвоночных костей. Зверь упал на землю рядом с телом своего вожака. Раздался радостный рёв мычания — клич триумфальной победы над существом, что оказалось повинно в гибели тёмной госпожи. — К…ус? — послышался тихий шёпот. Волк задыхался, лёжа на сырой земле. Он хотел пошевелиться, но не мог. Тело было парализовано, а лужа крови, распространяющаяся вокруг, становилась всё более широкой и насыщенной, соединяясь с другой, более тёмной, пропитанной отголосками демонической сущности. Он повёл глазами на источник шума. Взгляд оказался слишком мутным, чтобы разглядеть хоть что-то. Почувствовал, как что-то мягко коснулось его уха. — Молодец, — вновь послышался хрип. До боли знакомый и в то же время, совершенно иной. Волчьи глаза наполнились слезами, как и глаза того, чей голос он слышал. Почувствовал, как сильная бурая ладонь, сжимает его мех. Слышал насмешливые разговоры эльфов и хрип Муфоса, которого заставляли подняться на ноги, лишь для того чтобы очередным ударом вновь отправить на землю. Слышал и то, как эльф, после гибели госпожи ставший во главе отряда, приказывал воинам отправляться на поиски Лиары. Но всё это уже не имело никакого значения. Всё было предрешено. Более Ку’сиб не пытался подняться, биение его сердца замедлилось, зрение охватила тень, а слух улавливал хриплые обрывки фраз, доносившиеся из уст того, кого Кус считал своим самым верным другом — последней частицей родной возлюбленной стаи. — Ку’сиб. Скоро… скоро мы встретимся. Мать-Земля… примет нас… брат.5
Крохотная фигурка в синей рясе волшебника мчалась прочь. Изо рта девушки валили многочисленные клубы пара, ноги ловко перебирали под собой траву, оставляя тоненькие следы. Синие сапфиры глаз, полные ужаса и отчаяния, пытались найти путь. Она бежала. Бежала, что было мочи. Прочь от опасности, оставшейся позади битвы и коварного врага. Крик Шеймуса и сейчас стоял в ушах девушки, не позволяя протиснуться в сознание никаким иным мыслям. Сердце бешено колотилось, казалось, вот-вот вырвется из груди. Сумка предательски болталась, перетянутая через плечо. Лишь спустя множество шагов, девушка осознала, что бежит, неся в руке обнажённый «Фаилриз» — клинок, обагрённый эльфийской кровью, кровью её дальних сородичей. Он сиял словно самая яркая луна летнего полнолуния, такой изящный и такой смертоносный. «Нет! Только не это. Опять, — девушка, наконец, услышала собственный голос. — Я снова бегу. Друзья остаются позади. Шеймус. Крог. Я избавлюсь от камня и вернусь за ними! Не могу. Мне страшно. Я ничем не смогу помочь им. Я должна!» Широким прыжком Лиара преодолела очередной кустарник, скрывшись в зарослях дубравы. Позади, слышались звуки ожесточённой битвы. Крики людей, скрежет металла, рёв тяжёлого обоюдоострого клинка. Ещё пара мгновений и вдали промелькнула яркая вспышка с сопровождающим её грохотом разорванной материи воздуха. Крики боли. Рёв. Скрежет. Треск. Вопли. Лиара остановилась на отвесном берегу Кирка. Она не чувствовала боли или усталости. Душу её сковывал первобытный страх. Сердце рвалось из груди. Маленькая фиолетовая ладошка нащупала мифриловый амулет. Почувствовала лёгкую вибрацию, исходящую из недр футляра. Глаза девушки наполнились слезами, а ноги резко подкосились. Она взглянула на бурный поток воды, несущийся на километры вдаль. Несколько прозрачных капель, павших с её глаз, проделали долгий путь, смешавшись с водами Кирка. Стоило лишь протянуть руку и отдать артефакт воле потока. Воды реки пронесли бы его на много миль в южном направлении на долгие годы, схоронив от всяких посягательств. Рука Лиары повисла над обрывом. Сквозь границы амулета, на волю тянулся мягкий зелёный поток. Всё, что оставалось Лиаре — разжать пальцы… но она не могла. «Может, предложить им «Талмон» в обмен на жизни моих друзей? Нет. Я видела, что они сделали в Лан-Лур. Они убивали не потому, что искали камень. Они убивали ради удовольствия. Почему?! Зачем?! Неужели, вы забыли о законах Силанны?! Отец, Рилан, Арис, Алай, мастер Древен… а теперь Крог, Шеймус, Кус и все эти люди. Зачем?! Зачем, нужно столько смертей?! Всё… из-за тебя! Проклятый камень! Зачем ты нужен всем?! Что ты несёшь в себе?!» — Нет. Не ты… Я. Всё из-за меня. Все они погибли из-за меня. Как и в тот день. Все эти смерти лишь для того, чтобы жила я, — слёзы Лиары превратились в настоящий поток. Спина и плечи начали конвульсивно подёргиваться. — Это всё — моя вина! Я оказалась слишком слабой… слишком бесполезной тогда. И сейчас… я снова ничем не могу им помочь. Не могу помочь тем, кто отдаёт за меня жизни. Я ничего не могу! Рука Лиары затряслась, вытянувшись над обрывом. Тело продолжало сжиматься и разжиматься, а глаза помутнели от слёзной пелены. Позади всё так же слышались звуки ожесточённой битвы. Громкий звук разбитого секирой наплечника и ликующие возгласы победителей. Но Лиара не слышала ничего. Она не знала, преследует ли её кто-то, не знала, что собирается делать и хочет ли вообще оставаться в живых. Всё в этом мире потеряло свой смысл. И лишь вибрация, исходящая от крылышек светлячка и сияние его брюшка смогли привлечь внимание эльфийки. Лиара подняла слёзный взгляд и увидела светлячков, что порхали вокруг, подобно звёздам на ночном небе. Целое скопление — десятки, сотни крохотных огоньков, что озарили темноту ночи. «Можешь» — прозвучал всё тот же всеобъемлющий голос, на этот раз, казалось бы, исходивший из самого эльфийского сердца. Мимолётные вспышки образов в сознании девушки: титаническое древо, гора, клинок, образ безликой женщины, что звала идти за собой, рёв, вспышка лазури. Мифриловые скрепы были отворены эльфийскими ладонями. Ещё до того как темница распахнулась, Лиара ощутила силу, бьющую изнутри — силу древнюю и необузданную. Ночь озарилась яркими зелёными лучами, что наполнили сознание эльфийки спокойствием, а её сердце — теплом. Светлячки слетались отовсюду, образовывая вокруг девушки светящееся кольцо, привлекаемые не то сиянием артефакта, не то его аурой. Лиара взяла «Талмон» в руку. Невидимая волна энергии тот час наполнила её естество и разлетелась по окрестностям берега. В прошлый раз, подобное прикосновение едва не обернулось трагедией, но ныне, Талмон благоволил Лиаре. — Ты выбрал меня, — прозрачная слеза омыла идеально ровную поверхность камня. — Я — твоя хранительница. Я доставлю тебя домой. Но ты должен мне помочь. Спаси их! Умоляю, спаси моих друзей! Не дай им погибнуть! На сей раз, Талмон ответил…6
— Трогательно, — глядя на предсмертные прощания орка и зверя, выдавил из себя Кие́шь — новоиспечённый командир эльфов. – Что ж, с вами всё ясно. Магов в мифриловые кандалы. С седым поосторожнее и окажите первую помощь. Повелитель приказал доставить его живым. — Что делать с остальными? — подал голос один из ассасинов. — Пленные нам ни к чему. Можете оставить здесь или отправить на корм рыбам. Большой разницы я не вижу. — Будет сделано. Что потом? — Дожидаемся пока вернутся ловчие, собираем груз и уходим. Содержимое сундуков очень важно для нашего союзника, как и «Талмон». Вопреки полученным приказам и отсутствию времени ассасин ненадолго замешкался и вновь навострил взгляд к наместнику тёмной госпожи. — Прошу прощения, мастер, но… я думал, мы вернём артефакт господину Тейну? Это же, реликвия нашего рода. Командир затих, поправляя убранные за пояс клинки и зачарованную чакру — оружие, некогда очень популярное среди ловчих государства Игг-Шайл, но ныне ушедшее на второй план ввиду распространения самострелов. — Как и я, — всё же ответил Киешь, опустив задумчивый взгляд. — Но, похоже, у господина Тейна свои планы касательно судьбы артефакта, а я не лорд Алудан, чтобы оспаривать его приказы. Ассасин коротко кивнул и отправился выполнять поручения, растворившись среди таких же теней, что спешно избавлялись от следов собственного присутствия. Отряд эльфов в компании единственного полностью невредимого минотавра предавали останки собратьев земле, иные обыскивали рюкзаки наёмников на наличие всяческих ценностей. Вещи более не требовались мёртвым, но могли сослужить добрую службу живым. Один из эльфов уселся близ старого мага, дабы перевязать его раны, но получил лишь решительный отказ и фальшивую фразу благодарности. — Нельзя такое оружие оставлять, — обожжённый хромой минотавр сжал пропитавшуюся кровью рукоять «Кроворуба». — Хороший меч. Орк сражался достойно. — Да, трофей, что надо, — промычал его старший сородич, накладывая повязку на пробитое бедро. – Тарум будет рад узнать, что его враг повержен. — Держи этот меч при себе, воин, — вмешался командир. — Ты показал себя в бою и заслужил почесть. Минотавр склонил рогатую голову в знак благодарности. Рангат оказался чуть легче, чем он того ожидал. Трёхпалая ладонь покрепче сжала рукоять, заставив клинок медленно прочертить дугу и цокнуть о поверхность сырой почвы. На обожжённой морде проступила довольная ухмылка. Казалось, в этой окровавленной стали с характерными рунами, зверочеловек нашёл отражение самого себя и своих будущих свершений. Сколько раз ему доведётся спасти жизнь своим будущим госпо́дам? Сколько славных побед он заслужит на гладиаторской арене? Сколько легенд будет сложено о воителе рода минотавров, что сражался чёрным обоюдоострым мечом? И сможет ли он когда-то бросить вызов самому Таруму — одному из величайших воинов минотавров, коих когда-либо знал свет? От погружения в собственные мысли зверочеловека отвлёк крохотный огонёк, осевший на рукояти. Великан тряхнул оружие, отгоняя светлячка, но на смену одному огоньку тут же пришёл другой, на сей раз миновавший посадку, но так же движущийся в сторону обрыва. Зашелестел ветер. Послышался стрекочущий хор цикад. Минотавр огляделся по сторонам, наблюдая недоумение на сокрытых эльфийских лицах. Вскоре, пришло понимание, что шелест листвы на деле оказался шелестом тысяч крохотных крыльев. Ещё пара мгновений и все дубовые кроны осветились переливами огней, столь же многочисленных, как и звёзды на небе в ясную летнюю ночь. Светлячки, ночные бабочки, мотыльки — повинуясь единому зову, все они тянулись в направлении берега, образовывая собой единую массу, причудливый круговорот. Сияние светлячков отражалось в крыльях их сородичей, задавая тон «вихря», создавая великолепное буйство красок. Зрители продолжали наблюдать, отступив к окраине дубравы, поражённые красотой и странностью происходящего. Однако, когда среди тысяч разноцветных всполохов проступили первые проблески лазури, к ним начало приходить понимание. — Лиара, — беззвучно прошептал Шеймус. — Повелитель, какие будут приказы? Минотавры сгруппировались. Эльфы вновь обнажили клинки. Командир продолжал наблюдать за происходящим, взвешивая все варианты для поиска рационального решения. Он имел представления о механизме сего явления, ибо застал те далёкие времена, когда два эльфийских народа были единым целым, а главным покровителем этих народов служил первородный дракон земли. Без сомнения происходящее стало следствием магии Силанны, а вернее одного из её аспектов. Никакая более сила не была способна воздействовать схожим образом на поведение окружающей среды. Вдруг, по поверхности земли протянулась вибрация. Дубовые листья осыпались с крон, а эльфам пришлось приложить усилие, дабы сохранить устойчивость. — Приказы прежние, — наконец, прозвучал приказ, отданный невозмутимым звонким голосом. — Мне нужна девчонка и артефакт. Привести её! Как и всегда, ассасины обозначили согласие молчанием. Никто из них ещё толком не понимал, как реализовать приказы командира, но каждый был полон решимости довести начатое до логического финала. Слишком многое стояло на кону. Слишком близко находилась мечта, что столько лет преследовал их господин и сердца всего клана. Эльфы рассредоточивались и терялись в тенях, следуя излюбленной тактике. Очередная цель становилась всё ближе. Казалось, осталось лишь пробиться сквозь пелену живого круговорота, протянуть ладонь и вырвать древний артефакт эльфийского рода из рук дочери предателя. Но теперь, всё было иначе. Лиара и «Талмон» стали едины. Вспышка! Могущественный магический всплеск, что ослепил каждого наблюдателя и заставил тучи насекомых взмыть в небеса, оказался лишь предтечей для последующего подземного толчка. Земля содрогнулась. Послышался ужасающий треск и грохот падающих дубов. Окрестности берега вновь охватил хаос, а его главной причиной становился тоненьки силуэт, чей лик, как и всё тело, сковывал каменный покров, пронизанный жилами энергии. Объект воистину ужасающий в своей красоте, как и этот сияющий взгляд двух наполненных лазурью глаз. — В атаку! Все! — воскликнул Киешь, мобилизуя оставшиеся силы. — Маг! Что это такое? — Возмездие, — тихо ответил Шеймус. Его окровавленное лицо сохраняло полную невозмутимость. За свою долгую жизнь старик успел повидать магию во множестве её проявлениях. Шеймус видел магию некромантов, способную поднять армию мертвецов, видел, как огненный дождь осыпается на головы враждебного войска, и как магический генератор приводит в движение колоссальное тело титана. Но то, что происходило сейчас… лишь единичные ритуалы, сотворённые группой могущественных волшебников, были сопоставимы с той силой, что ныне концентрировалась в руках друидессы из клана «Иль-Вэн». От былой дисциплины в рядах «Шасури» не осталось и следа. Новые приказы терялись в треске земли, а эльфы более не пытались идти в атаку и вязли на подступе к цели. Нескончаемая тряска не позволяла им продолжать путь и блокировала отступление. Всё, что оставалось воинам тени — ожидание затишья среди гневного буйства стихий. Командир попытался исправить ситуацию и прервать ритуал, но врезавшаяся в каменную броню чакра отскочила в сторону, не причинив обезумевшей друидессе никакого вреда. Главной надеждой оставалась тройка минотавров — единственных воителей, способных сохранять баланс и стойкость. Они упрямо мчались вперёд, разрывая могучими копытами почву. Но никому из них, ни эльфам, ни минотаврам так и не представился шанс на успех. Каменное во всех смыслах лицо даже не дрогнуло, когда ладонь Лиары сжала «Талмон». Все окружающие звуки, включая крики и рёв минотавров, окончательно затерялись на фоне ужасного треска и разрушительного подземного толчка, что в разы превосходил все предыдущие. Земля затрещала по швам, и в то же время поднималась в воздух. Берег охватил новый круговорот — смерч из камней и почвы, жил энергии. Оставшийся без присмотра Муфос попытался встать. Но цепкая хватка костлявой руки вновь пригвоздила его к земле. — Это только начало. Словно в подтверждение слов Шеймуса мощный поток энергии хлынул наружу вместе с яркими лучами лазури, приняв образ тысяч разрастающихся лоз. Они охватили всё пространство на сотни метров вокруг, касались каждого дуба, камня, тел павших воинов и эльфов, что пытались бежать. Стремительно растительность сковала их тела, лишая возможности бороться. Минотавры ещё пытались идти вперёд, но и их сопротивление было подавленно. Ни зазубренные клинки, ни зачарованные секиры, ни даже чёрный обоюдоострый клинок оказались неспособны противостоять волне первородной силы. Ветви лазури обвили тело Шеймуса. Более старик не переживал о своей судьбе. Он знал что, даже находясь на пике возможностей, всё равно не смог бы противостоять подобным энергиям. Единственным глазом он заметил, как лозы обвивают тела Крога и Ку’сиба, сковывают барахтающегося Муфоса и нынешнего лидера эльфийского отряда. Последнее злоключение в пещере — Шеймус прекрасно помнил его результат, как и истлевшие тела созданий, что стали жертвами «Талмона». Но всё это было уже не важно, ибо волшебник приготовился встретить судьбу. — Не бойся, Хал-ан, — эхом прозвучал голос в голове старика. Голос столь мягкий и хорошо знакомый, но всё же совсем иной, скрывающий за своим звучанием десятки оттенков, один из которых Шеймус не мог перепутать ни с чем иным. — Древен? Земля продолжала трястись, сопровождая процесс могущественного ритуала. — Все мы рождаемся. Все мы умираем, — раздался голос, исходящий от Лиары, но ей не принадлежащий. Женский всеобъемлющий голос, полный власти, могущества и спокойствия. — Земля примет каждого. Жизнь за жизнь. Сердце и Земля. Такова цена баланса. Вибрация усилилась, а вся растительность в округе, будь то притоптанные травинки осоки или великаны дубы подхватила часть магического света, что постепенно приобретал зелёный оттенок. Лозы засияли сильнее — столь сильно, что Шеймусу пришлось прикрыть рукой глаз. Он чувствовал, как тело отрывается от земли, а лозы проникают под кожу и мышцы, добираясь до самих костей. Но не было ни боли, ни страха. Лишь всеобъемлющее чувство спокойствия и наслаждения, возвращавшее на десятки лет назад, прямиком на руки любящей матери. Раздался страшный оглушительный треск и последующий грохот. Свет отступил. Окраины дубравы вернулись в своё привычное состояние. Камни ударились о воду. Луна вновь стала главным источником света.