Our future

— Привет — Сону неловко переступил с ноги на ногу и окинул взглядом светлое просторное помещение. Атмосфера давящих белоснежных стен ему настолько знакома, что неприятно отдаётся в груди. Он осмотрел небольшую разноцветную стопку книг на прикроватной тумбе и пару симпатичных хаотично расположенных горшков с цветами, о которых явно хорошо заботились. Кажется, это орхидеи? Очень нежные цветы, скорее всего дело рук Джейка, у него дома с недавних пор была своя небольшая оранжерея, в которую Чонвон даже принёс пару милых кактусов, правда среди пышных бутонов они смотрелись немного странно, зато очень разнообразили общий вид. Парень, сидевший перед ним на стуле у приоткрытого окна, вынул беспроводные наушники и обернулся. Когда их взгляды пересеклись, Сону накрыла пелена воспоминаний, которые замелькали яркими красками, словно тот попал на сказочный фестиваль, снова яркой вспышкой в глазах блеснуло рассветное солнце. Последний рассвет перед тем, как их жизнь перевернулась с ног на голову. — П… — губы Сонхуна приоткрылись, но у него получился только короткий беззвучный выдох, на лице в долю секунды промелькнула горькая смесь из печали, воспоминаний и… страха. Парень оцепенел и стал похож на красивую ледяную фигуру без намёка на живые эмоции. Встреча с Сону уже давно была главным страхом Сонхуна. Морально он готовился к этому, ему стоило бы многое сказать, объяснить, да и конечно же банально извиниться, что чуть не погубил жизнь другого человека. Звучит как бред, разве такое можно простить? Но сжирающее изнутри чувство стыда требовало хотя бы произнести слова раскаяния вслух, даже если слышать их не захотят. Брать на себя ответственность за человеческую жизнь — это то, что неподвластно никому из ныне живущих на земле. Природа дала им обоим ценный урок. После долгой работы с психиатром, Сонхун пришёл к выводу, что все страдания, которые сейчас даются ему — это наказание свыше. Наказание за его опрометчивые поступки в прошлом, а самое главное — это плата. Плата за то, что Сону сейчас здоров, по крайней мере физически. Хотя бы от этого осознания на душе становилось легче. — Как ты себя чувствуешь? — Сону нерешительно прошёл в палату и сел на край заправленной кровати, машинально пригладив расправившийся уголок одеяла. Джейк предупреждал его, что это будет тяжело. Особенно для Сонхуна. Тот винил себя, казалось, каждую минуту. Чувство давления полгода не оставляло его, в следствие превращаясь в жуткие кошмары и удушающие панические атаки. Сону посчитал своим долгом хотя бы попытаться помочь человеку, с которым они были как-никак близки. Чонвон сыграл большую роль в том, чтобы помочь отбросить все глупые сомнения и поговорить с Сонхуном напрямую. Что если от этого всем вокруг правда станет легче? Не попробуешь — не узнаешь, к тому же лечащий врач дал на это добро, клятвенно пообещав, что это будет своего рода терапией и точно пойдет пациенту на пользу. Полгода им понадобилось, чтобы снова встретиться. Полгода они делали вид, что не существуют друг для друга. Полгода, чтобы переосмыслить свою жизнь. Сонхун покачал головой и опустил глаза на свои дрожащие руки. Это ведь не очередной ужасный сон, верно? Он правда здесь, пришёл сам, чтобы поговорить с ним? Пак словно к призрачному образу протянул одну руку навстречу Сону и снова открыл рот, чтобы выдавить из себя хоть какое-то слово. Не вышло. Видя эти непередаваемые моральные терзания и смятение, оставшиеся от некогда решительного и не в меру язвительного парня, Сону сам подошел к нему и дотронулся до холодных кончиков пальцев. — Я здесь, Сонхун, пожалуйста, послушай — Сону заглянул сидящему перед ним парню прямо в глаза — ты ни в чём не виноват, это… — он замялся, подбирая нужные слова — просто ужасная случайность, эффект бабочки. Это не ты был невнимателен. Это не твоя вина, что та фура выехала на встречную полосу. Знаешь, отчасти и я здесь виновник — его губы задрожали в еле сдерживаемом порыве слёз — я знал, мог догадаться, но струсил и не сказал тебе. Сонхун дёрнулся, слабо понимая о чём тот говорит. — Твоё имя было написано на запястье и я подумал, что мы соулмейты, что у нас есть связь, но не имея гарантии, подверг нас обоих опасности, знаю, это трудно принять, но так должно было произойти, наверно. Под конец короткой сбивчивой речи глаза Сону покраснели и он с силой закусил губу. Ким снова посмотрел на Сонхуна, сейчас перед собой парень видел сломленного, больного, но отчаянно борющегося человека, который с большим трудом воспринимал окружающую реальность, но постепенно приходил в себя. Застывший лёд во взгляде оттаивал, мутные зрачки становились яснее, поэтому, немного помедлив, Сону продолжил: — Я жив, и ты жив. Мы оба здесь. Вместе — глаза Сону наполнились слезами, которые он смахнул и с усилием натянул улыбку, смотря на всё ещё немного шокированного Сонхуна. — Спасибо… — Сонхун крепче сжал его руку и впервые за полгода искренне улыбнулся, хотя это была всего лишь тень слабой улыбки, но его ясные глаза — это лучшее, что могло показать его постепенное выздоровление. Сону ничуть не сожалел, что нашел в себе силы прийти и сказать всё, что хотел, хотя это получилось жутко сумбурно и совсем не по плану, но главное, что возымело результат. — Мне было так тяжело, Сону, это было так жутко. Казалось, что больше никогда я не обрету свободу. Как последний трус боялся даже произносить твоё имя, и если бы не догадливость Джейка, который первым же делом сообщил, что ты в порядке, даже не знаю… — Сонхун схватился за голову и прикрыл глаза. — Всем было тяжело. Всем. Но не только из-за тебя, это просто жизнь, она не бывает лёгкой и, к сожалению, в ней случается всякое. То, что ты такой красавчик, не даёт повода считать себя центром земли! — Сону рассмеялся, разбавляя свои философские мысли шуткой. Он снова сидел на кровати и каждый раз, передвигаясь по палате на своих двоих, чувствовал боль, ведь Сонхун, беспомощно сидящий перед ним, до сих пор толком не мог ходить. Врачи первые дни после аварии говорили, что это связано с тяжелыми переломами, но детальное исследование и МРТ показали, что дела обстояли куда хуже. Помимо переломов у парня диагностировали ушиб мозга. Последствия не заставили себя ждать и проявился такой неприятный симптом как частичная потеря памяти в виде забывания простых вещей. Сонхун не помнил таблицу умножения и не мог ответить, что кладут в рамен при готовке, забыл расположение букв на кнопках в телефоне. Это всех жутко напугало, но к счастью, продлилось не столь долго. Когда постепенно воспоминания и стандартные функции вернулись, врачи дали надежду на хороший прогноз, но за четыре месяца парень так и не смог подняться. И только буквально две недели назад он всё же смог встать, аккуратно держась за изголовье кровати, не ходить конечно, но даже такое простое действие вело к позитивным мыслям и надежде, которую потеряли почти все, кроме самого Сонхуна и Джейка. Стоит ли говорить, что без Джейка выздоровление было бы почти невозможно? Одно его присутствие и яркая аура вселяли небывалую веру. Это было похоже на благословение, Джейк — это дар свыше, которого Сонхун не заслуживал. Он всё ещё корил себя за то, что тянет Джеюна за собой, тащит вниз, заставляя скатываться в отчаяние, но тот всеми руками и ногами цеплялся за надежду, усиленно выкарабкиваясь и поднимая за собой Сонхуна. В тайне от врачей, глубокими ночами, Сонхун, превозмогая боль, заставлял себя вставать, ноги жгло, кости как будто шли трещинами, но именно эта жуткая боль в очередной раз доказывала — он всё ещё жив и что-то чувствует. Если в ногах появилась чувствительность, значит, что эти двое ещё способны держать своего хозяина. Ему разрешали пока только легкую лечебную физкультуру, но этого было мало, Сонхуну хотелось быстрее восстановиться, прийти в норму и наконец-то прекратить мучения Джейка. Но была одна вещь… Сонхун боялся, что как только он станет здоров, Джейк снова исчезнет, как ангел-хранитель, который приходит в нужные моменты жизни и снова улетает на мягкие облака, в солнечную счастливую жизнь. Без Сонхуна. У Пака было много времени подумать над тем, эгоизм это, привязанность, или что-то большее, до сих пор ему непонятное. Спустя два месяца — Пожелаешь мне удачи? — Джей подкинул в одной руке новенький блестящий шлем с выгравированными инициалами JW и, повесив его на ограждающую балку, подошёл к Чонвону. — Не-а — Чонвон картинно закатил глаза и отскочил от протянутых для объятий рук. — Да ладно, малыш, ты же сказал, что никаких обид не будет. Смотри, я ради тебя даже эти дурацкие налокотники напялил, видел бы ты как Сэон ржал надо мной! — Джей негодующе свёл брови вместе и подошел ещё на шаг ближе. — Сону, всё нормально? — Чонвон хлопнул Джея по всё ещё протянутой руке и, проигнорировав его в очередной раз, повернулся к зависшему на месте другу. — М? — Ты немного… — Чонвон замялся — точно всё хорошо? — Да, нормально — Сону отмахнулся и, сложив руки, продолжил смотреть на горизонт. Красивый ярко-оранжевый рассвет. Он пришел сюда вместе с Чонвоном, для того, чтобы поддержать Джея в очередном соревновании, на которое тот вдруг согласился неожиданно для всех. Нельзя сказать, что парень вернулся в гонки с прошлой страстью, просто вошел в состав на замену ушедшему из, теперь уже, команды Сэона, игроку. Ему тяжело далось это решение. Первое время после аварии главной мыслью Сону было — «Никогда, больше никогда не связывайся с байкерскими делами». Он не хотел даже видеть в поле зрения эти опасные машины, которые когда-то даже привлекали и откликались в нём некоторым интересом. Но как это сделать, если твой друг встречается с человеком, который чуть ли не в обнимку со своим гребаным байком таскается?! Так всё же, почему Сону пришел сюда? В качестве аргумента он мог ответить, что Чонвон умел хорошо уговаривать, но в этот раз его умения даже не потребовались, потому что он, Ким Сону, своим личным решением согласился прийти в это место, добровольно. Страхи сковывают человека в его действиях, плохие мысли не дают спокойно жить, и когда во снах ты слышишь шум мотора, от которого просыпаешься в холодном поту, это уже не просто страх. Это паранойя. Что, как ни встреча с врагом лицом к лицу, поможет больше всего? Для кого-то это сумасшествие, а для Сону это спасение. — Удачи, Джей, и будь осторожен — Сону похлопал по плечу парня своего друга, который иногда до сих пор смотрел на него виноватыми глазами, и солнечно улыбнулся. Джей кивнул, сжав губы, и наконец-то заключил в крепкие объятия Чонвона, чтобы тут же отпустить и вернуться на трассу, по пути застегивая на руках кожаные перчатки. — А ему брюнетом больше идёт — Сону усмехнулся и пихнул своего друга в бок. — Кому? — Ники вышел из шумной толпы, неся в руках два стаканчика с газировкой, и кинул внимательный взгляд на двоих застывших друзей, которые как-то странно переглянулись между собой. — Да так… ой, это мне? Спасибочки — Сону излишне нервозно чмокнул Ники куда-то в район скулы, потому что выше не дотянулся, и выхватил у него первый попавшийся стакан, залпом залив напиток в себя. — Ты вообще-то сам попросил… — Ники завис от такого неожиданного проявления нежности и как-то совершенно потерял из головы только что крутившуюся на языке мысль — и вообще это былая моя кола, а твоя лимонная газировка вот — он протянул вперед руку с другим стаканчиком, не отрывая прищуренные глаза от лица покрасневшего Сону. — Ребят, мы сейчас всё пропустим — Чонвон помахал руками перед лицами друзей и обратил их внимание на гоночную трассу. Ники приобнял за плечи пискнувшего Сону и широко улыбнулся. *** — Ты… — Всё хорошо. — Ладно — Джейк опустил взгляд и шаркнул ботинком по земле, случайно пнув камень. — Кажется, у них теперь новые правила — Сонхун сложил руки на груди и прищурил глаза, вглядываясь вдаль. — М? — Видишь — Сонхун указал пальцем куда-то на левый край трассы — на каждом километре стоит наблюдатель, чтобы в случае чего, зафиксировать нарушения или сход с трассы. — О, наверно это полезно? — Джейк с сомнением в голосе бросил случайную фразу и попытался разглядеть хотя бы одного загадочного «наблюдателя», но из-за светящих в лицо лучей поднимающегося солнца даже гонщиков то еле было видно, не то что другие объекты. Только Сонхун, похоже, мог похвастаться орлиным зрением. — Не замерз? — Сонхун накинул на плечи Джейку свою кожаную куртку и зашипел, оперевшись о дерево, когда слишком сильно наступил на правую ногу. — Эй, говорил же тебе сидеть на стуле и не поднимать зад! Я зря что ли спёр складной рыбацкий стул своего отца? — скулы Джейка заострились от расходящегося по всему лицу беспокойства и злости на столь беспечного Сонхуна. — Прости, мамочка — Сонхун засмеялся, но всё же послушно сел на стул, устраиваясь поудобнее — хочешь? — он похлопал себя по коленям, таким жестом подзывая к себе Джейка. — Сдурел? Хочешь без ног остаться? Если я сяду, ты потом не встанешь. Дурак — кончики ушей Джейка почему-то приобрели алый цвет, а сам парень ещё упорнее начал сверлить взглядом уже порядком расковырянный кусок земли под ногами. — Я так сильно хочу туда, Джейк. Ты не представляешь, насколько же сильно мне хочется сорваться и спрыгнуть с этой чертовой скалы ради того, чтобы побежать к ним и сесть на свой любимый байк — Сонхун немигающим взглядом смотрел вдаль, лицо его вновь перестало выражать любые эмоции. Опять превратился в застывшую фигуру. Такое часто бывает, резкие перепады настроения — это то, что до сих пор сопровождало парня, но подобное явление было одной из самых слабых побочек принимаемых им препаратов. Повезло, можно сказать. — Я знаю, однажды ты сможешь — Джейк осторожно положил руку на плечо своего друга и громко выдохнул. — Только благодаря тебе — парень накрыл его холодную руку своей, немного сжав, чтобы согреть — замёрз всё-таки, пошли в машину, они всё равно уже закончили. Как и ожидалось от — Сонхун немного помедлил — моей команды. Парни отлично справились, второе место — не первое, но тоже почетное. — Тебя домой отвезти? — Нет, давай снова к тебе. До сих пор отношения этих двоих находились на стадии глупой неопределенности. Если для Джейка Сонхун оставался одной из фундаментальных колонн его вселенной, будь проклята эта привязка к соулмейту, то что вообще при этом чувствовал Сонхун — оставалось самой большой загадкой мира, после бермудского треугольника, конечно же. Время от времени он то закрывался, полностью отгораживая себя не только от семьи, но и от Джейка, то, как сейчас, мертвой хваткой вцеплялся в своего друга и напрашивался к нему домой. Вначале это было отчаяние с немой просьбой в глазах, которое нельзя было проигнорировать, Джейк знал, что тому ужасно тяжело и одиноко переживать всё один на один с собой. Но сейчас это превратилось в повседневность. Сонхун мог жить у Джейка дома днями напролет, при этом чувствуя максимальный комфорт и стараясь во всём помогать другу, чтобы быть хоть немного полезным. Он приучил его смотреть фильмы перед сном и есть вредную пищу типа пиццы, а Джейк, в свою очередь следил, чтобы Сонхун не принимал алкоголь, который, из-за большого количества препаратов, был категорически запрещен. В один из пасмурных вечеров, когда оба зависли на мерцающих в телевизоре картинках, Сонхун спросил неожиданную вещь. — Почему? — Что? — Джейк медленно повернул голову от экрана и вопросительно кивнул Сонхуну. — Почему ты до сих пор не послал меня? Я ведь не одна из твоих комнатных ромашек, которые всегда радуют внешним видом и приносят минимум хлопот — парень говорил достаточно спокойно и на первый взгляд не казался удрученным, но что-то в его голосе заставило Джейка поежиться. — Во-первых — ромашки у меня не растут, во-вторых — уход за цветами ещё как приносит хлопоты, тебе ли не знать, но поскольку мне это нравится — такие хлопоты только в радость. — Ты же понимаешь, что это всего лишь образное выражение, чтобы скрасить прямой вопрос? Джейк надел на себя маску напускного спокойствия с толикой снисходительности, и как ребёнку доверительно и с легкой улыбкой прошептал: — Ты мой друг. — Джей мой друг, Сэон мой друг, ещё я богат на различных знакомых. Как думаешь, сколько раз они сидели рядом, когда я боролся с очередной панической атакой? Как часто они пускали меня к себе домой на несколько ночей подряд, ещё и заботливо готовили завтрак при этом? Молча уходили по делам, и без каких-либо опасений оставляли мне ключи от своей квартиры? А, Джеюн? — последнее Сонхун произнёс с ощутимым нажимом, чтобы морально расколоть излишне смышлёного собеседника. — У всех разные представления о дружбе и то, что они не всегда рядом с тобой, не делает парней плохими. — Нет, Джейк, в этот раз ты не ускользнешь от темы. Я говорил совершенно не об этом. — А что ты хочешь услышать? Я всё сказал, Сонхун. Не мог же я тебя бросить в таком состоянии и, как видишь, ты почти поправился и даже поднакопил прежней невыносимости. — Моя невыносимая натура безмерно тебе благодарна, но ты снова увиливаешь — Сонхун как-то горько усмехнулся и, выхватив пульт у Джейка из рук, выключил телевизор. В комнате повисла почти ощутимая кожей тяжелая тишина, а темнота, прерываемая только звуком дождевых капель, действовала на нервы Джейка немного пугающе, словно хищник, нацеленный на свою добычу. Сейчас кто-то вырвется из тьмы и схватит парня за горло. К счастью, это был всего лишь нелепый страх из детства. Только вот паника, сжавшая его шею, была вполне ощутима. Вопросы Сонхуна заставляли нервничать до кома в горле и трясущихся пальцев. Джейк держался очень стойко и не давал нервозности затапливать пока ещё трезвый разум. — Скажи правду — шёпот раздавался набатом со всех сторон и было неясно, действительно это говорит Сонхун, или же не вовремя проснувшаяся совесть Джейка. — Какую? — Как же мне это надоело… — Сонхун метнулся к фигуре, проглядывающейся сквозь темноту, и повалил парня на спину, угрожающе нависнув на ним — я конечно глупый, порой даже очень, но как давно, Шим Джеюн, ты знал это? И как долго планировал скрывать? Всю жизнь? Раскрыть мне правду на смертном одре? Или оставить короткую записку, навсегда свалив в свою чёртову Австралию? — Ты — горло сдавило настолько сильно, что слово вырвалось рваным вздохом — знаешь? — К сожалению. К сожалению Это всё, что требовалось Джейку для дальнейших выводов. — Другого я и не ожидал — тело мгновенно расслабилось, а накопившееся напряжение как-то слишком быстро разбилось о стену безысходности, оставив бездвижного Джеюна обмякнуть. С грустной улыбкой он отвернулся от лица Сонхуна, порядком отросшая черная чёлка полностью закрыла его покрасневшие глаза. Ну, рано или поздно, как он и думал. Всё же соулмейты это двухсторонняя связь, и о ней в итоге узнают оба, а уж кто будет рад, а кто огорчен, судьба не учитывает. И разочарование — это меньшее, что ожидал Джейк от Сонхуна. — К сожалению, потому что я даже разозлиться не могу. Мне следовало показать возмущение, или начать разборки, но я был настолько слеп, что теперь чувствую стыд, и как только не понял сразу? Я эгоист, прости, Джеюн — Сонхун рухнул Джейку на грудь и замолчал. Достаточно долго они пролежали в этой странной позе, и только когда спина Джейка начала затекать от тяжелого веса Сонхуна, он зашевелился. — Что теперь будем делать? — Пак, ощутив под собой возню, поднялся и взял Джейка за руку, чтобы помочь ему сесть. — Ничего? Всё останется, как и раньше. Я не верю, что соулмейты — это именно то, что навязчиво вдалбливают всем окружающим. Если один человек никогда не испытывал романтической привязки к другому, то с чего бы при появлении какой-то дурацкой метки, он, сломя голову, побежит и прыгнет к нему в постель? — Ты уверен в том, что сейчас говоришь? — Мы были и остаёмся друзьями. «А ещё ты мне нравишься, очень жаль, но чрезмерно нравишься, и подавлять в себе это становится всё труднее и труднее» — конечно же вслух Джейк этого не произнес. — А хочешь я кое-что скажу? Ты просто ужасно притягательный, но, к огромному сожалению, я всё же имею какие-то моральные принципы, поэтому не стал даже думать о том, чтобы как-то подкатить к своему другу. Мы не одного поля ягоды, поэтому я чувствовал эту стену, возведенную тобой и не мог найти причину, совершенно не понимая тебя, а ты, в свою очередь, не давал никаких подсказок. О чём думаешь? Что чувствуешь? — Я не могу ответить… давай поговорим завтра, и не забудь принять таблетки на ночь — Джейк уже намеревался слезть с дивана, чтобы поскорее свалить и закрыться в своей комнате, забившись там в угол, но Сонхун резко схватил его за руку и потянул назад. — Прямо сейчас ответь: да или нет? — его глаза подозрительно блеснули, отражая свет фар проезжающей за окном машины. — Чт — — Да или нет? — с нажимом произнес он. — Нет — чтобы уберечь себя от неприятностей, всегда нужно отказываться от подозрительных предложений, так мама учила. Но здесь что-то не сработало, потому что в следующий момент Сонхун, словно змея, резко приблизился и мягко поцеловал абсолютно не сопротивляющегося Джейка. — Я же сказал нет! — он, пребывая в легком шоке, слабо оттолкнул Сонхуна и вопросительно посмотрел в глаза. — Вопрос был «Стоит ли мне сдерживаться?». С тобой нельзя тормозить, иначе даже клещами не вытянешь и слова. Легче проверить на практике. — Ты придурок? Такие вопросы нужно решать р а з г о в о р а м и, а не игрой в «да/нет». Тебе сколько лет, пять? Боже, Сонхун, я позвоню твоему доктору, пусть отменит таблетки, кажется, ты поехал головой. — Если бы ты ответил «да», то вопрос был бы «Могу ли я поцеловать тебя?», а ты, кстати, покраснел, знаешь, что это значит? Неравнодушие. Я всегда вижу в твоём лице неравнодушие, Джеюн. — Потому что ты мой соулмейт, идиот, конечно, я не могу быть равнодушен — кажется, он уже злился. И на себя, за слабую выдержку, и на глупого Сонхуна, который смеет играться с чувствами других людей. — Думаешь, я просто шучу над тобой? Я возвёл тебя в абсолют. Мне хочется сделать всё, чтобы ты был счастлив, сейчас я живу только ради тебя, и, чтобы понять эту простую истину, судьбе пришлось переломать глупому мне всё тело. Считаешь, что это недостаточное наказание за мою слепоту? Сколько ты скрывал? Месяц, полгода, год, два? — Просто… заткнись — Джейк кинул подушку в Сонхуна и сбежал в ванную, привалившись к двери. — Открой — отчаянный шёпот Сонхуна за тонкой стенкой отзывался болью в сердце — если ты не готов обсудить это прямо сейчас, мы поговорим потом, только не ставь передо мной преград снова, прошу тебя. Я не могу потерять связь с тобой… я не выдержу этого, Джеюн — его голос осип и сорвался. Сорвался так же, как и Джейк, который всё-таки вышел и порывисто обнял своего непутевого и ужасно проблемного соулмейта.