Узники Азкабана

Очень злой Поттер

      — Кингсли, дракл тебя раздери!!! — Поттер, не стесняясь, орал на Министра Магии, — какого Мордреда его осудили на пять лет? Из-за одного долбанного Империуса? А то, что он нам жизнь спас ничего уже не значит?       — Гарри, суд принял во внимание все обстоятельства, — терпеливо, уже в который раз объяснял парню Шеклболт, — если бы твои друзья не были так негативно настроены к мистеру Малфою, возможно, удалось бы ограничиться условным наказанием, ну, или уменьшить еще на пару-тройку лет.       — Да блядь, ты же понимаешь, что это просто ебучая старая школьная вражда, и теперь из-за этого он будет сидеть в Азкабане! — вновь сорвался Гарри, — не думаешь, что это как-то неравнозначно, идиотские подколки в школе и тюрьма?!       — Я понимаю, — Кингсли вздохнул, иногда жажда справедливости Поттера начинала утомлять, — но сделать ничего не могу. Попробуй убеди своих друзей, только честно скажу, что это у тебя не выйдет, ведь теперь им не просто нужно дать другие показания, а признать перед судом, что они намеренно исказили истину. И если Гермиону ты бы еще убедил, то Рон не станет гробить свою репутацию героя, да и невесте запретит.       — Я попробую их убедить, — парень поднялся с кресла, — ты извини Кингсли, нервы не к черту, после всего этого.       — Лучше бы с гоблинами вопрос уладил, — напомнил Министр, — ограбление ерунда, а вот твой Империус на служащего банка — нет. Я, конечно, не дам тебя отправить в Азкабан, но жизнь это тебе испортит основательно.       — Да плевать на них, мне не привыкать, когда это у меня была спокойная жизнь? — усмехнулся Гарри выходя из кабинета.       Он поднялся в Атриум, машинально кивая приветствующим его волшебникам. Задумчиво осмотрел невосстановленный до сих пор фонтан и, пожав плечами, шагнул в камин. Последнее время ему не нравилось бывать в Норе. Приторная забота Молли Уизли, восторги Джинни, все это вызывало у него отвращение, но он пока держался. Не хотелось обижать семью, которая так много для него сделала пока он учился. Рона и Гермиону он нашел в саду.       — Рон, как ты не понимаешь? — парень старался быть очень терпеливым, и сдерживался, чтобы не заорать, — ты из-за глупой школьной вражды, испортил человеку жизнь …       — Так этому хорьку и надо, — перебил его рыжий, — я жалею только об одном, что ему мало дали, это все ты, со своим всепрощением. Он — Пожиратель, для такого только пожизненное.       — Гермиона, — Гарри вздохнул, Рон был непоколебим, — ну хоть ты-то понимаешь о чем я говорю?       — Извини, Гарри, но нет, — девушка почти кричала, — если бы эта мразь не провела в школу Пожирателей, этих ужасов бы не было. Жаль, что дементоры разбежались, нужно было его приговорить к поцелую.       Гарри отстранено посмотрел на них. Они были едины в своей ненависти, он тут был лишний. Внезапно он ощутил жуткую усталость. Парень больше не чувствовал себя здесь как дома. Казалось, что даже воздух пропитан ненавистью, и почему он раньше этого не замечал? Или у него уже крыша едет? Ему нужен был отдых. Он поднялся в комнату, и покидал вещи в рюкзачок. Надоело. Он заслужил свой отдых, скоро в Хогвартс, нужно закончить седьмой курс. Парень не хотел больше быть Аврором, война наглядно показала, что это не для него. И нужно зайти к гоблинам, уладить наконец их разногласия.       В банке он не пробыл долго, ему все равно не нужно было столько денег, сколько у него было, и он согласился на все условия гоблинов. Однако решение этой проблемы подкинуло ему неплохую идею насчет Малфоя. Если не получается сделать все по закону, почему бы просто не купить его свободу? Ему уже было все равно, что о нем могут подумать.       На следующий день он вновь наведался в банк, проверил все свои активы, закрыл доступ к своим счетам для семьи Уизли, а то что-то много денег стало уходить в их пользу и попросил гоблинов свести его с нужными людьми, которые могли бы поспособствовать освобождению Драко Малфоя.       Однако все его планы были спутаны, когда его вызвали в Министерство. Оттуда Герой Магической Англии уже не вернулся.       Он сидел в следственной камере Аврората, но ему так и не предъявили никакого обвинения. Сразу был суд. Он даже не успел удивиться, услышав приговор: «Три года Азкабана». Применение Непростительных, нарушение Статута Секретности, ограбление банка. И только его статус Героя, да отсутствие претензий от гоблинов, ну и заступничество Кингсли, спасли его от пожизненного.       Дверь камеры со скрипом отворилась, а затем снова закрылась, блондин приподнял голову, оглядывая нового сокамерника. До сих пор ему везло, на верхнем уровне, где сидели те у кого были маленькие сроки, хватало места. Прошло всего два месяца, а в нем уже было не узнать прежнего холеного Драко. Немытые волосы паклей свисали с головы, кожа под щетиной жутко чесалась, одежда еще держалась, но и ей оставалось пара месяцев до состояния лохмотьев. «Диета» тоже не способствовала улучшению внешнего вида, щеки ввалились, взгляд был тусклый и равнодушный. Выжить тут можно было только при условии поддержки родных, а у него никого не осталось. «Друзья», оставшиеся на свободе, как-то тоже не торопились ему помочь.       Он по давней привычке оценивал внешний вид незнакомца: недорогие, но добротные ботинки, теплая мантия, под ней свитер и брюки, он посмотрел на лицо и моргнул. «Ну вот, — равнодушно подумал Драко, — уже галлюцинации начались, одно хорошо, значит скоро отмучаюсь». Перед ним стоял Поттер.       — Ну привет, Малфой, — Гарри стянул с себя мантию и расстелил на полу, — жаль что не успел тебя вытащить отсюда.       — Поттер? — хриплым, от долгого молчания, голосом сказал блондин. — А ты что здесь забыл?       — Да вот, в гости решил зайти, — невесело усмехнулся брюнет.       — Надолго? — Драко все еще не мог поверить, что это Поттер, что случилось с миром пока он тут сидит, что Героя, Мальчика-который… и так далее, бросили в Азкабан.       — На три года, это если повезет, — сообщил Поттер, и вдруг с размаха треснул кулаком в стену, — блядь!       — Ты чего? — осторожно поинтересовался Малфой, такого Поттера он еще не видел и не знал, чего от него ожидать, — а за что тебя?       — О-о-о, — протянул тот, — набор как у тебя, только вместо Метки — ограбление банка. Смешно, правда? Какого, спрашивается, хуя я гонялся за ебаными крестражами, если за один из них меня сажают в тюрьму? Зря я грохнул Темного Лорда, они все его заслужили мрази!!!       — Ты серьезно? — блондин не мог поверить в подобную ахинею.       — А ты считаешь, что я способен сейчас шутить, Малфой?! — брюнет угрожающе повернулся к нему.       — Понял, понял, — Драко примирительно поднял руки, — просто сложновато в такое поверить, ты не находишь?       — Знаешь, о чем я сейчас жалею, Драко? — неожиданно спокойно сказал Гарри. — Что не подружился с тобой в поезде перед первым курсом. Наверняка бы мы сейчас не оказались в таком идиотском положении.       — Ну, — не зная что и думать, сказал Малфой, — у тебя, по крайней мере, есть друзья, этому я всегда завидовал.       — Правда? — саркастически хмыкнул Поттер. — Я так не думаю, хотя это легко доказать, увидишь, что за три года ко мне ни разу никто не придет, если я конечно столько проживу, — закончил он.       — Да брось, Поттер, — блондин немного повеселел, — вдвоем хоть с ума не сойдем, а сроки не такие большие, хотя, конечно, жаль. Кормят тут паскудно, и помощь бы не помешала.       — Ты помнишь мою реакцию на дементоров? — неожиданно спросил Гарри.       — Да, но к счастью их тут нет, — Драко неожиданно похолодел, — ты хочешь сказать…       — Угу, — кивнул головой брюнет, — неделю назад я разговаривал с Министром, пытался вытащить тебя отсюда, он мне и сказал, что скоро они снова будут здесь. Не в таком количестве поначалу и, разумеется, с нижних уровней, но всерьез опасаюсь, что освободиться я не успею.       — А вот это очень плохо, — помрачнел Малфой, — а главное все равно мы ничего сделать не можем, остается молить Мерлина о милости.       — Вряд ли он нас услышит, — угрюмо сказал Гарри, отворачиваясь к стене, больше он не произнес ни слова до утра.       И потянулись унылые тюремные будни. За этими каменными стенами ни у одного из них никого не было, во всяком случае они оба так считали, поэтому большим разнообразием их быт не отличался. Ни книг, ни свиданий, ни посылок с едой. Радость была и в самом деле только одна — отсутствие дементоров. А в подобных условиях возможности для нормального существования были весьма ограничены. И Малфой целыми днями пытался разговорить Поттера, чтобы было не так скучно. Поначалу тот отмалчивался. Потом стал односложно отвечать на вопросы. А потом уже и сам стал поддерживать незамысловатые разговоры ни о чем.       Новости сюда не доходили. Поэтому когда Гарри во всех подробностях выложил события последних двух месяцев, разговаривать стало не о чем. И Драко ударился в воспоминания, причем детские, до Хогвартские. А Гарри оказался хорошим слушателем, тем более, что в его детстве ничего хорошего у него не было. И он с удовольствием слушал рассказы блондина о том, как его таскали на приемы, и как тот летал в парке на игрушечной метле или катался на пони. И как играл с домовиками в прятки, за что ему частенько попадало от отца. А на вопрос Поттера, как с таким счастливым детством он вырос таким идиотом и мудаком, Драко только махнул рукой, и потребовал рассказать, как жил сам Избранный. И Гарри, ухмыляясь, рассказал. Как подстригал кусты и готовил завтраки для Дурслей, и какая чудесная каморка была у него под лестницей. Как на него охотился кузен Дадли с дружками, и чем это обычно заканчивалось. Блондин впечатлился рассказом настолько, что следующие три дня с ним не разговаривал, а что-то бормотал себе под нос.       А спустя еще три месяца только по цвету волос стало возможно отличить их друг от друга, хотя, как считал Гарри, скоро и это различие должно было исчезнуть. Становилось все холоднее, и изредка в камеру через решетку под потолком залетали снежинки. Но для них это не значило ничего. Возможно, лишь то, что однажды утром они не проснутся — замерзнув насмерть. Однако этому случиться было не суждено, за неделю перед Рождеством им подкинули свежей соломы и два потертых рваных одеяла.