***
— Как мы видим, при использовании пустотелого материала основные значения нашей работы меняются, поэтому не пытайтесь у кого-то взять ответ, у вас он может быть совсем другим. И я это обязательно проверю! — строго проговорил преподаватель, нахмурив брови, по аудитории пронесся тяжкий вздох. Один лишь парень, сидящий на галерке, не отреагировал на это заявления, бездумно глядя перед собой. И преподаватель это отметил. — Я смотрю, товарищу Войнову не интересна моя лекция, и он сейчас не присутствует в этом мире, — по аудитории раздались смешки, многие обернулись посмотреть на нерадивого студента. — Вы, как обычно, правы, профессор, — медленно проговорил парень, всё так же смотря перед собой. Впрочем, вскоре, моргнув, осознанно посмотрел на преподавателя. — Разрешите уйти с ваших лекций на сегодня? В аудитории повисла гробовая тишина. Профессор удивленно приподнял брови, глядя на смелого студента, но быстро взял себя в руки. — Конечно, голубчик, идите, я вижу, что вам сейчас не до моих занятий, — все молчаливо наблюдали за парнем, и, когда он уже был у выхода, преподаватель сказал: — Но не забудьте переписать и выучить, — он выделил последнее слово, — сегодняшние лекции. — Хорошо, — лишь на мгновение остановившись, ответил студент и быстро покинул аудиторию.***
Прошло несколько дней, а я не могу привыкнуть к жизни: шарахаюсь от любой тени, готов или бить, или убегать. Я постоянно прислушиваюсь к окружающему, ловя каждый звук, но тут очень шумно по сравнению со сном. В первый день я чуть не убил своего друга. Он по привычке-шутке кинулся сзади мне на шею. И тут сработали рефлексы: удар локтем по нападавшему, подсечка и ногой сломать позвонки. Остановился я лишь, когда друг был на полу. Все были шокированы и перепуганы, друг пытался восстановить дыхание, даже не стараясь встать. Я помог ему подняться и, извинившись, быстро исчез. Ко мне боялись подойти поначалу. — Что с тобой произошло? Когда ты смотришь, складывается впечатление, что сейчас будешь убивать! — сказал мне один из знакомых. А ведь это на самом деле было так, я уже оценивал людей как опасность, просчитывая все варианты их устранения. Потом научился прятать взгляд, но это не помогало — многие что-то во мне ощущали. Всё время перед глазами у меня стоял тот сон. Я хочу его забыть, но стоит лишь прикрыть глаза, как я вижу всё, что со мной происходило. С учебой тоже не ладится: поначалу пытался понимать, записывать, но всё уплывало из головы. Люди стали более проблемными, всё чаще хочется взять кувалду и дать по голове. Столько у них мелочных проблем, не важных, не существенных, но ведь сами мучаются и тебя пытаются втянуть в них. Мама также отметила перемены. Только она больше видит позитивную сторону. Раньше я редко готовил, но сейчас готовлю сам, привычка из сна. Еще всегда любил зависать за компьютером: играть, сидеть в интернете, а сейчас пропадаю на улице, приходя до наступления темноты. А всё остальное она благодушно пропустила, лишь брат странно косится, но молчит. Да и я в первое время не всегда адекватно на них реагировал, особенно на брата — каждый раз с трудом себя заставлял не бить его ближайшим предметом, это не начало сна, это не начало сна… Скорее всего, я попаду в психушку: от людей шарахаюсь, не учусь, часто молчу. И еще понял: я хочу обратно в сон. Мне там нравилось больше, чем здесь. Той жизни я желал и буду желать. Даже подумывал о самоубийстве, но это крайний выход. Идя домой после прогулки, я тревожно поглядывал на заходящее солнце. Я до сих пор не хочу проверять, что оживает ночью, поэтому всегда возвращался домой. Но на этот раз задержался, исследуя один заброшенный завод — мне нравятся такие места: тихо, никого нет, чувствую себя там защищенным. — Смотри, как спешит домой! — спереди прозвучал гнусавый голос. — Мальчик боится темноты! — раздался смех двух человек. Остановившись, я присмотрелся: двое мужчин, обоим до тридцати, лица помятые, одежда грязная. Пьяницы, что ли? — О! Смотри, как зырит! — тот, что с гнусавым голосом, пихнул локтем другого мужика. — Может, он отсосать хочет? — и снова оба заржали. В груди поднялась волна гнева. ДА КТО ОНИ ТАКИЕ?! Я двинулся в их сторону. — Опа! Малыш захотел… Договорить Гнусавому не дал, с места прыгнув, заехал плечом в живот, тут же откатившись в сторону. От удара мужик засипел, согнувшись пополам. Оттолкнувшись от земли, коленом ударил в ухо Гнусавому. Мы вместе повалились на землю, и я еще раз пнул упавшего мужика ногой. Увидев сбоку движение, немного повернулся, и поэтому удар второго мужика пришелся наискось, лишь задев губу. Отпрыгнув в сторону, я сплюнул кровь: всё-таки её он мне пробил. Молчаливый дядька пошел на меня, сжимая кулаки. Хех! Видали и страшнее. Пригнувшись, я сделал скачок в сторону, заходя сбоку. Мужик, как башня, поворачивался, следя за мной. Прыгнув еще раз, я сделал резкий шаг вперед, как будто прыгаю на него, но тут же припал к земле. Но дядька среагировал быстро: отшатнувшись, он зацепился за лежащего друга и повалился на землю. Я тут же подскочил, ударяя ногой по голове. Упав, мужик затих. Сев рядом на траву, попытался отдышаться. — Что тут, блядь, происходит?! — раздалось сбоку. Устало посмотрев в ту сторону, я увидел бегущий ко мне патруль полиции. — Вот черт, — зло прошептал я, даже не пытаясь встать. Их еще не хватало! — Проверь пульс, — быстро сказал один патрульный другому, кивая на мужиков. И грозно навис надо мной. — Что произошло? — Эти придурки, — я кивнул на мужиков и снова сплюнул кровь, — пристали ко мне, а потом полезли на меня, вот и не сдержался, — Я хищно улыбнулся, снизу вверх глядя на парня в форме не старше меня. — Они живы, но в глубокой отключке, вызову скорую, — сказал второй патрульный и, достав рацию, что-то в неё заговорил. — Мды… — почесал в затылке службовец, задумчиво глядя то на меня, то на мужиков. — Заявление писать будешь? — Нет, — я усмехнулся. — Я им и так… написал. Рассмеявшись, я поднялся и посмотрел на парня. — Отпустишь? — я с тревогой посмотрел на почти зашедшее солнце. — Я и так спешил. — Да иди ты, — махнул рукой патрульный. — Показания с тебя, считай, сняли, Рембо, блин. Поблагодарив его, быстро зашагал домой. В душе было одно великолепие, я словно заново вернулся в сон. Только убивать никого нельзя. Криво усмехнувшись, зашел, наконец, домой. А там поднялась паника: пришел ребенок весь грязный, избитый, и вообще, чёрт те где его носит! Успокоив маму, кинул вещи на стирку и залез в ванну. Благодать… Уже когда ложился спать, с печалью подумал о своем кошмаре. Кошмаре, который стал для меня новой жизнью. «Теперь придется жить в этой реальности», — подумал я, закрывая глаза. Разбудил меня шум: кто-то скребся по полу в коридоре. Открыв глаза, я удивился — это тот дом, где я жил во сне! Всё было таким же, как и в последний раз. Вскочив, я схватил ставшую родной кувалду и осторожно вышел из комнаты. Ко мне медленно полз мертвяк: половина его тела была кем-то съедена, вместе с костями. Встав над ним, я усмехнулся. — Ну, здравствуй! — и опустил кувалду на голову трупа.